Шансы

- Интересный поворот событий, - сказал Тайлер, застыв на пороге. Кэролайн испуганно выпустила руку Ника. - Что ты здесь делаешь? - Это что ты здесь делаешь, Кэролайн?! Или так проявляется твоя ненависть к нему? – в голосе звучали такие обида и разочарование, что блондинка мысленно залепила себе оплеуху. - Пойдём домой, Тайлер, я всё тебе объясню по дороге, - она поднялась и взяла парня за руку, увлекая за собой. – Пошли. - Никуда я не уйду! - вырвал руку Локвуд, гневно сверкнув глазами. Другую руку, с зажатой в ней вербеновой гранатой, он держал за спиной, и, сделав шаг навстречу Клаусу, постарался сорвать чеку как можно более незаметным движением. Однако допустил ошибку, посмотрев врагу в лицо, потому что как только его взгляд лишь на долю мгновения встретился с взглядом Ника, Тайлер замер, как вкопанный. Граната взорвалась у парня в руках, превратив их в кровавое месиво, на лице появились ожоги. Кэролайн испуганно вскрикнула. - Проваливай. И не вздумай тронуть её, – внушал Майклсон, и, не смотря на спокойный тон, в его голосе ясно звучала угроза. Тайлер послушно развернулся и покинул дом; блондинка, не оборачиваясь, отправилась вслед за ним. «Ну вот, кажется, и всё. Волчонок воззовёт к её совести, напомнит о моих злодействах, и она снова станет холодной и неприступной» Ник понимал, что Кэролайн, вопреки усилиям своих товарищей и возлюбленного, его не ненавидит. Не может. Не умеет. Не способна испытывать такое чувство в принципе. Но и приходила сюда она не ради него – если бы ведьма просто заточила его в доме, Кэролайн бы и не подумала испытывать какое-либо сочувствие. Тут сыграло роль то, что девушка, хоть и принимала раньше участие в попытках его убить, не приемлет методов, которые стали нормой для её друзей; подлость ей противна. Как не свойственна и привычка добивать лежачего – а то, что они оставили его наедине с трупом брата, как раз и является доказательством, что моральные нормы этих людей, которыми они постоянно бравируют, ничуть не выше его собственных. Однако Клаус также понимал, что ему предстоит в очередной раз убедить девушку в том, что он жесток и беспощаден, и уж тогда любая возможность быть с ней будет потеряна навсегда. Но сейчас это его мало заботило, он и так слишком часто выбирал кого-то другого, а не своих родных, и из-за этого лишился брата. «Я говорил, что хотел семью, но семья не хотела меня, и искренне верил в это, но так ли на самом деле? Элайджа, не смотря на свою высоконравственность и то, что мой образ жизни был противен его натуре, во всём поддерживал и помогал. Кол потерял Фрейу и отца по моей вине, но никогда не упрекал за это, а Ребекка всегда была рядом и всё прощала. Но каким-то непостижимым образом я запоминал только плохое» Мысли о семье всколыхнули чувство вины и тоску по брату. Хоть Клаус и сказал Кэролайн, что Ребекка отказалась от него и, по сути, предала своих, сам он в это не верил. Просто не мог поверить. Да, они с Колом были не особо близки, и ей было больно, когда он попытался её убить, но та Бекка, которую Ник знал тысячу лет, могла найти в себе силы всё понять и простить. И сейчас она наверняка что-то задумала, раз столько времени проводит с их врагами. Он вспомнил, что Ребекка не побоялась остаться в Мистик-Фоллз и в одиночку расправиться с охотником, не смотря на то, что Аларик чуть не убил её. Сейчас похожая в своей опасности для сестры ситуация – если местные высоконравственные личности узрят угрозу с её стороны, они, ни секунды не мешкая, убьют её, тем более что кол из белого дуба у Гилбертов. Представив, как Бекке должно быть страшно и одиноко сейчас, Ник сжал кулаки. Наверное, стоило позвонить ей или хотя бы прислать сообщение, чтоб она знала, что он её поддерживает и понимает, почему она так ведёт себя, но мужчина решил и этого не делать. Вдруг Стефан или кто-то ещё прочитает или услышит. Но сестра была не единственной, кто волновал гибрида. Он всерьёз начал беспокоиться и за Элайджу – раньше брат всегда сразу выходил на связь или, по крайней мере, предупреждал. Но вот уже три дня до него невозможно дозвониться, а ведь он был в курсе, что Кол поехал в Мистик-Фоллз, и тоже собирался сюда. Нужно выбираться из этого проклятого дома как можно скорее. И Николаус уже знал, как это сделать, хоть выбранный способ и был ему противен. Кэролайн понимала, что разговор предстоит не из приятных, а потому предложила пойти ночевать к Тайлеру домой – маме ни к чему слушать, как они ссорятся, у неё и так хватает поводов для переживаний. Парень кивнул, даже не удостоив её взглядом, он шёл молча, но по выступающим желвакам девушка видела насколько он зол. Особняк Локвудов по-прежнему пустовал, вокруг царил беспорядок, валялись пустые бутылки от виски. Никого не впуская в дом и создав там такую обстановку, Тайлер будто сознательно продолжал культивировать в себе тоску и чувство вины. Кэролайн это совершенно не нравилось, но она не знала, как ему помочь, не могла подобрать слов утешения, да ещё и вела себя недостойно. - Давай поговорим, - сказала блондинка, подойдя к парню и положив руку ему на плечо. Он ничего не ответил, прошёл в гостиную, налил два стакана виски и сел на диван. - Ну что ж, говори, мне даже интересно. Девушка несколько секунд помолчала, не зная, с чего начать и призывая на помощь всю свою силу убеждения, чтоб донести до него истинную цель визита к Майклсону. - Ты считаешь, что я предаю тебя, испытывая к нему сочувствие, но это не так, - начала она. – Если бы ты решил ему отомстить, это было бы правильно, от тебя он заслужил, и я помогла бы в этом. Но они не имели никакого права убивать его брата. Тайлер с удивлением смотрел на неё. - Да о чём ты говоришь вообще?! Он убил Джену, не раз пытался убить саму Елену, Джереми, внушал Стефану! – с раздражением напоминал парень. – И с каких это пор Кол Майклсон стал дорогим для тебя вампиром? Или симпатия к Клаусу распространяется на всё их семейство? Кэролайн предпочла проигнорировать последние реплики. - Елена тоже неоднократно пыталась убить его и, если бы не вмешательство Бонни, он был бы уже мёртв. Как и мы, кстати. А что касается Джены, они уже поквитались за неё, вонзив кол в сердце его брата Финна. - Ты как-то слишком уж прохладно начала относиться к Елене, почему? Хотя сам Тайлер относился к Гилбертам не лучше, особенно после того, как ради спасения Елены Джереми и Стефан убили Криса. - Если бы они точно знали, что наша кровная линия пошла не от Клауса, то они бы его убили, не мешкая, хоть и пытались убедить меня в обратном. И то, что при этом ты бы погиб, рассматривалось лишь как допустимый ущёрб. А ещё мне надоело постоянно выступать в качестве приманки для него, рискуя жизнью; однажды его терпение просто лопнет. Парень молчал, не желая высказывать согласие, но понимал, что она права. То что «друзья» не особо волновались ни насчёт него, ни насчёт Кэролайн в своё время очень сильно обидело и разочаровало. - Хорошо, допустим. Но почему ты решила пойти к нему, можешь мне объяснить? И какого чёрта ты держала его за руку, когда я вошёл? В горле вампирши пересохло, она отпила большой глоток виски и, превозмогая волнение, начала объяснять: - Я узнала, что они заперли его в доме с трупом брата. Каким бы чудовищем не был Клаус, что бы он ни сделал, никто не заслуживает подобного. Мне просто не понятно, откуда в Бонни, Елене и остальных такая изощрённая жестокость, а они как будто не замечают, что сами стали не меньшими монстрами, чем Майклсоны. А ещё я видела в баре Ребекку, которая флиртовала со Стефаном, совершенно позабыв о своей семье. Всё это и заставило меня отправиться домой к Гилбертам – чтоб похоронить Кола, – Кэролайн присела на диван, рядом с парнем, и накрыла его руку своей. – Что касается Клауса, то вполне очевидно, что рано или поздно он оттуда выйдет, и убьёт всех, кто подвернётся под руку. А я просто не хочу, чтоб пострадали те, кто замешан не был. И, наверное, переоцениваю своё влияние на него, но если сейчас он увидит поддержку с моей стороны, то потом, возможно, послушает, если я попрошу… – девушка не знала, что ещё говорить, она и сама толком не решила, о чём или о ком будет просить. Кроме того, сейчас она озвучила возлюбленному далеко не всю правду – когда она была там с Ником, ни о каких манипуляциях и мысли не возникало. Насчёт младшего Майклсона Тайлер её поддерживал, потому что ему тоже не нравилась вся эта затея с лекарством; парень погиб совершенно напрасно. Но вот объяснениями по поводу Клауса удовлетворён не был – чувствовал, что Кэролайн что-то не договаривает. Или же она просто его не понимала. Не могла или не хотела понять. Все эмоции и чувства парня смешались в чудовищный коктейль из обиды, ревности, вины, разочарования и страха. Такого липкого, отвратительного страха одиночества. Главное проклятие вампиров ведь не жажда крови, или опасность от солнечных лучей, или от укуса оборотня, а именно одиночество. Вечность, которую не с кем разделить. - Он уже лишил меня одного из самых дорогих в мире людей, теперь пытается отнять и второго, – парень произнёс это с такой горечью, что Кэролайн стало не по себе. Она забрала из его рук стакан, поставила свой на стол и села к Тайлеру на руки. Держа его лицо в ладонях, и глядя в глаза, начала говорить: - Никто меня у тебя не отнимет, потому что я люблю тебя и только тебя. Мы столько пережили вместе, столько преодолели, и я, как раньше боролась за нашу любовь, так и сейчас готова это делать, - девушка наклонилась и поцеловала его. Тайлер ответил на поцелуй, но, спустя несколько секунд, отстранился. - Давай уедем из этого города, - сказал он. - Что? - Ты услышала. - Но как мы можем уехать, - запаниковала Кэролайн. – Как я оставлю маму и… - Ну, мы же собирались покинуть Мистик-Фоллз, когда Аларик рассказал о нас совету, и тогда тебя ничто не останавливало, в чём на этот раз проблема? Девушка молчала. Она любила Тайлера, на самом деле любила, и им было очень хорошо вместе, и она верила, что у них всё получится. О вечности судить сложно, когда тебе всего восемнадцать, но сейчас никого другого рядом с собой она не хотела видеть. Но просто уехать… Тогда она поддалась порыву, не особо задумываясь о том, что оставлять родителей в городе, набитом сверхъестественными существами, довольно глупая затея. Кроме того, сейчас Кэролайн действительно переживала за Бонни, больше, чем за кого-либо другого. Как ни парадоксально, но ведьма, обладающая такой силой, в эмоциональном плане оставалась совершенно беззащитной. И ещё очень одинокой: блондинка довольно скептически относилась как к родительским чувствам Руди, так и к романтическим Джереми. К тому же, Клаус может, в качестве мести, убить отца Бонни. Или Мэтта. Вампирша просто не могла допустить это. - Дай мне несколько дней, – наконец произнесла она. – Я должна попытаться уговорить его не трогать Бонни, её семью и Мэтта. А потом мы уедем, обещаю тебе. Мне давно хотелось посмотреть мир, а лучшую компанию и представить трудно, – она солнечно улыбнулась, стараясь прогнать любые нехорошие предчувствия. Тайлер вздохнул. Сейчас лучше с ней согласиться, потому что Кэролайн настроена очень решительно и категорично, а ещё, возможно, оставшись в городе, ему удастся найти способ поквитаться с Клаусом. - А у меня есть выбор? – найдя в себе силы улыбнуться, спросил он. - Нет. Но я сделаю всё возможное, чтоб ты не пожалел об оказанном доверии, - блондинка переменила позу, оседлав парня, и прижавшись всем телом, начала медленно целовать его. На длительную прелюдию им никогда не хватало терпения... - А теперь довольно болтовни, я уже достаточно долго сижу у тебя на коленях, и чувствую, что пора… – девушка хихикнула, когда он уложил её на диван, оказавшись сверху. У Бонни оставалась слабая надежда, что вампир ей привиделся, поэтому она принялась усиленно тереть глаза. Однако это лишь вызвало веселье у её визави. Спустя несколько секунд девушка поняла, что он никуда не денется. - Почему я вижу тебя? – голос предательски дрожал. - Я думал, ты ответишь мне на этот вопрос, ведьма, – Майклсон говорил тихо и смотрел с явной неприязнью. - И не только вижу, но и чувствую, как будто ты живой. Например, сейчас кровать прогнулась под весом твоего тела… Девушка была слишком взволнованна, чтоб понять, что говорить подобное не следовало. В следующее мгновение руки Кола оказались у неё на шее, и он принялся душить. Однако не успела брюнетка испугаться, как лицо мужчины исказилось от боли. - Сука! - Но я ничего не делала – к сожалению, магия на призраков не действует, – растерянно пролепетала девушка. - Так я призрак? – зачем-то уточнил очевидное Кол. - Как по мне, ты больше сейчас на злобного гоблина похож, но, да, ты призрак, – к Бонни постепенно возвращалось самообладание. – Как давно ты меня видишь? И кого ещё? - Только тебя. С того момента, как малыш Гилберт попытался засунуть свой язык тебе в рот, чем едва не довёл до оргазма, – с ехидной ухмылкой сообщил Майклсон. – А ты почему-то отскочила от него. Бонни поморщилась. Теперь понятно, почему Кол ей привиделся. - Я тогда тоже тебя увидела – на месте Джереми – потому и отскочила. - Я опечален. - Но почему я начала видеть тебя только сейчас? – девушка не обращала внимания на его глупые шуточки. - Вопросы, вопросы. Мне абсолютно наплевать на то, почему мы видим друг друга, сейчас важно другое: ты немедленно должна выпустить моего брата. Ты вообще камикадзе, если решилась закрыть его где-то, тем более в том месте, где убили его родственника! - Нет, камикадзе я буду, если выпущу на свободу сумасшедшего убийцу, - упрямо сказала ведьма. Кол слегка наклонил голову вбок и, сузив глаза, смотрел на неё. От его взгляда становилось не по себе, в этот момент Бонни поняла, что с тысячелетним вампиром лучше не спорить. Хотя, что может сделать призрак? - Хорошо. Я найду веские аргументы, чтоб тебя переубедить. Кажется, в соседней спальне посапывает папа-Беннет, - с этими словами мужчина побежал из комнаты; однако не успела Бонни вскочить с кровати и броситься за ним, как он вскрикнул, наткнувшись на пороге на невидимую защиту. – Опять твои фокусы? - У тебя что проблемы со слухом? Я сказала, что не могу ничего предпринять в отношении призрака. Ничего! И я совершенно не понимаю, что здесь сейчас происходит. - Замечательно! Значит, я не только мёртв, но и вынужден постоянно видеть тебя, да ещё и находиться рядом. За тысячу лет жизни мысли о том, как там, в аду, меня, конечно, посещали, но никогда бы не подумал, что всё будет настолько ужасно! – с этими словами Кол плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками. «Паяц!» Перспектива провести ночь в комнате с древним вампиром не сильно радовала ведьму, но выбора всё равно не было – спать хотелось ужасно. По крайней мере, вреда он ей точно не мог причинить. К её радости, Кол больше ничего не говорил, хотя от этого его присутствие в комнате не становилось менее ощутимым. Но всё завтра – возможно, Шейн как-нибудь сможет помочь и с этой неожиданной проблемой. «И всё-таки он невероятно красив!» - успела подумать Бонни, прежде чем Морфей забрал её в свои объятия. Последнее признание ведьмы заставило Кола усмехнуться. Забавно читать чужие мысли, особенно если этот кто-то – восемнадцатилетняя девчонка, которая в состоянии помериться с ним силами. И даже победить, если быть до конца честным. Он уже понял, зачем его вернули на землю, слышал от подруг-ведьм, что время от времени подобное практикуют. Все признаки налицо: он видит только свою подопечную, может прикасаться к ней или к тому, от кого ей грозит опасность, не может покинуть её или причинить боль. Что-то типа ангела-хранителя для тех, чья жизнь очень важна, сила велика, но кто сам себя потерял и вместо созидания несёт разрушение, а вместо поддержания баланса обеспокоен только личными интересами. Ну что ж, может от этой затеи и будет польза, правда состояние «пациентки» внушало опасения, и он даже понятия не имел, как будет избавлять её от внушения Шейна. Кол не злился на ведьму за то, что она хотела его убить, он ведь тоже не целовать её в шею собирался, когда встретил в школе. Но то, как поступили с Ником, не имело названия, особенно если учесть, насколько долго брат переживал убийство родственника в прошлый раз. В той жизни. … - Брат, пошли с нами, ведь ты же сам предложил, даже уговаривал. Почему теперь отказываешься? – Николаус выглядел несколько обиженным и изо всех сил старался показать, что ему не страшно. Коллин решил воспользоваться разговором, чтоб немного передохнуть. Отложив молот и отерев лоб подолом фартука, он поднял меч, который ковал, и с гордой улыбкой показал его брату: - Что скажешь? - Отличная работа, как и всегда, - с завистью ответил Клаус. Он так мечтал работать в кузнице, так просил отца, но тот сказал, что это дело больше подойдёт Колу. Все братья занимались мужской работой – Кол ковал мечи, Финн и Элайджа ходили с отцом и остальными мужчинами на охоту или рыбалку, и один только он должен был пасти скот. Не то, чтобы это было унизительно, но такая работа больше подходила женщине, чем молодому сильному мужчине. Было очень обидно, но перечить отцу Клаус не смел. - Я подарю его Финну, когда он женится, - пообещал Кол. – Только сначала отнесу Бейниру, чтоб выгравировал имя меча. Что ты думаешь насчёт «Naegling» (*«Пронзающий»)? - Мне нравится. Только Финн не большой любитель сражений, да и жениться на Каре он не собирается – ты же знаешь, он любит Сейдж, – парень поморщился, вспомнив толстую и некрасивую невесту Финна, над которой никогда не упускала случая посмеяться Ребекка. - Знаю. Но женится он на Каре, родители давно обо всём договорились. Тем более, ей уже девятнадцать, в таком возрасте вообще позор быть незамужней, поэтому её отец не пожалеет приданого и пообещал, что оно навсегда останется в собственности нашей семьи. Финну в некотором смысле даже повезло. - Тебе легко говорить – твоя невеста и богата, и красива, и любит только тебя, – с грустью сказал Николаус. - Да, Фрейа лучшая, красивее неё только наша сестра, – улыбнулся Кол. – Но, брат, вы с Элайджей сами виноваты, что полюбили недостойную женщину. У нас в селении многие девушки были бы счастливы, если б вы обратили на них внимание. Да и вообще, нехорошо это… – парень погрустнел, вспомнив, насколько дружны были братья до появления в их жизни Татии Петровой. – А что касается Финна, я уже говорил, как ему следует поступить – пусть сбегут с Сейдж. Если они действительно так любят друг друга, то бояться нечего, а мы с Фрейей дадим им денег и лошадей для побега. Вот только у нашего старшего брата никогда не хватит духу на это. - Ты упрекаешь Финна в трусости, однако сам боишься пойти со мной и Генриком смотреть на обращение оборотней, – напомнил Николаус. - Я не боюсь. В следующий раз непременно пойду с вами, просто отец Фрейи вернулся и они предложили мне переждать опасное время с ними. Давайте отложим поход к оборотням до следующего полнолуния, – с надеждой предложил Кол. - Ты же знаешь – если Генрик чего-то сильно захотел, он не отстанет, пока не получит. Мы и так уже это откладывали не раз; я обещал ему, что сегодня пойдем, и сдержу обещание. - Как знаете. Но всё же будьте осторожны, – Кол вспомнил, что сегодня ещё много работы, а отец не любит, когда он слишком подолгу отдыхает. – А теперь извини, мне нужно продолжать. Клаус кивнул. Не хотелось, чтоб Майкл, который любит приходить к Коллину в кузницу, отругал его за то, что отвлекает брата. Он уже уходил, когда услышал оклик: - И ещё, Клаус: я постараюсь уговорить отца, чтоб и тебе позволил работать здесь, мне действительно тяжело одному. Парень с благодарностью улыбнулся, даже не сомневаясь, что у младшего всё получится… «Это было тысячу лет назад, а мне всё ещё жаль. Я по-прежнему думаю, что если б тогда пошёл с ними, ничего бы этого не было: Генрик бы не погиб, родители бы не боялись настолько за нашу безопасность и, возможно, не обратили бы нас. Если бы только я доверился тогда своим предчувствиям!» Кол внутренне содрогнулся, когда вспомнил, что отец наговорил и как вёл себя с Ником из-за того, что случилось с младшим Майклсоном… … Когда Клаус принёс окровавленного мёртвого Генрика, Майкл с Финном как раз были в отъезде, а Кол ещё не вернулся от Фрейи. Но какая-то неясная тоска говорила ему, что случилась беда. Войдя в дом, он вскрикнул: на полу лежал младший брат, рядом плакали мать и Элайджа, а Аяна раскладывала любимую рубаху, копьё, серебряные браслеты и несколько других вещей Генрика. Чувство вины и ярость захлестнули Кола, хотелось сразу же побежать и поубивать проклятых оборотней, но потом он вспомнил о Николаусе. Брату наверняка сейчас в миллион раз хуже, чем любому из них. Однако Кол не успел – отец встретил Клауса первым. Его ждали только через несколько дней, но вопросы с торговлей уладились раньше, и он вернулся домой. Майкл никогда не любил своего среднего сына, сам не мог понять почему, но всё в Клаусе его раздражало, даже не смотря на то, что тот всячески старался заслужить его расположение. И когда он узнал, кто сопровождал Генрика в поход к оборотням, был просто вне себя от злости. Он сильно избил Николауса, а если б не вмешательство Кола и Элайджи, наверное, убил бы. Но самым страшным была не физическая боль, а обвинения, сыпавшиеся из уст отца. По его словам выходило, что Клаус чуть ли не насильно потащил брата смотреть на трансформацию и, струсив, бросил его там одного, на растерзание оборотням, а сам сбежал. Он также сказал, что лучше б Николаус умер, а не Генрик. Генрика похоронили, оборотней частично истребили, а остальные просто сбежали, но не было никаких гарантий, что они не вернутся, чтоб отомстить. И тогда Эстер пришла в голову идея, как обезопасить свою семью, сделать их сильнее врагов. Она собиралась обратить в вампиров всех своих детей, Майкл же настаивал, что Клауса обращать не следует – пусть это будет наказанием за смерть брата. Их разговор подслушал Кол, случайно оказавшийся в тот момент возле дома. Он пошёл к отцу и буквально на коленях умолял того не поступать так с их семьёй. Те аргументы, что Николаус такой же его сын, как и остальные, и что это Кол был инициатором похода к оборотням, не действовали, однако Майкл всё же согласился, когда сын сказал, что если Клауса не обратят, он расскажет обо всём остальным детям и они вместе просто-напросто сбегут с братом… И вот теперь Ник снова наблюдал, как его брат умирает, и снова ничего не мог сделать. Он и так порой казался сумасшедшим – сказывались как особенности воспитания и ген оборотня, так и полвека мучений призраков, – а сейчас окончательно потеряет всякий контроль над собой. Но Кол ничего не имел против, чтоб брат убил всех в этом городке, без исключения. А ещё в нём говорила обида из-за того, что даже родные люди не захотели прислушаться и поверить, видимо, воспринимая его многовековое общение с ведьмами и помощь им в поддержании баланса, как какое-то очередное увлечение, типа работы с металлами. Когда ты невероятно силён и практически неуязвим, мысли о смерти кажутся просто смешными. Но это и стало одной из причин, почему все они так бесцельно, в общем-то, прожили свои жизни, почему не успели сделать то, что действительно было важным и нужным. Всегда казалось, что будет ещё время и возможность всё исправить, а получилось, что за тысячу лет семьёй они жили в общей сложности полвека, не больше. Притом, что каждый в разное время начинал предпринимать попытки для объединения, но в остальных просыпалась гордыня, обида, либо находилось более важное на тот момент дело или более предпочтительная компания. А ведь всего-то и нужно было держаться вместе, как когда-то поклялись. У него не было сожалений о том, что он где-то не успел побывать, чего-то не успел сделать или не испытал каких-то чувств. За тысячу лет Кол перепробовал множество профессий, увлечений, посетил практически все уголки земного шара, поучаствовал во многих важных для мира событиях, а последние пару веков перед тем, как Ник отправил его отдохнуть, просто наслаждался жизнью. Братья, в своё время потерявшие голову от любви к Татии Петровой, всю жизнь искали её образ в других девушках: Элайджа в буквальном смысле, Ник, наоборот, старался, чтоб новая возлюбленная была её полной противоположностью. Ребекка тоже не отставала – количество мужчин, в которых она была влюблена, исчислялось десятками, хотя все они рано или поздно предавали или отворачивались от неё. Кол же, после того, как потерял Фрейу, такое чувство как «любовь» отрицал в принципе – наверное, отказавшись от человечности после её смерти, какую-то часть своей души он уничтожил навсегда. Поэтому он ни о чём не жалел, утешаясь мыслью, что и так пожил достаточно, тем более думать о том, что ещё можно было сделать, значило причинять себе лишние страдания. Но раз уж кто-то решил, что его миссия на земле не завершена, нужно воспользоваться этим, чтоб хоть братья и сестра были в безопасности. Однако пока Ник заточён, а татуировка готова, и имея все составляющие, компания ненормальных искателей приключений пробудит Сайлоса, и тогда уже даже Николаус не сумеет с ним справиться. А единственная, кто может ему помочь не допустить это, сейчас смотрит сны о малыше Гилберте. Кол ухмыльнулся. Знала бы ведьма, что он рассказывал о ней в Денвере, вряд ли была бы так влюблена. И тут он вспомнил о своей кровной линии, которая сейчас была мертва. Друзья. Те, кто по какой-то причине ему понравился. Те, на чьи уговоры он согласился. Те, кто, вопреки природе вампиризма, никому не причиняли зла. Те, кто заслуживали жизни не меньше, чем его убийцы. И самое главное – они были совершенно не виноваты в том, что кому-то позарез понадобилось это проклятое лекарство. Тысячи вампиров. Хотелось расплакаться, словно маленькому мальчику. Он как-то совершенно забыл, что если его убьют, они тоже погибнут, просто не рассматривал вариант своей смерти. «Ну, ничего, вы за всё ответите, дайте время. И начнём с тебя, ублюдок Гилберт!» У Кола на лице было написано явное нежелание продолжать дальнейший разговор. - Ты не понимаешь, о чём просишь. Жажда крови – это та же наркомания, только в куда более тяжёлой форме! - Это ты не понимаешь! Что тебе известно о буднях наркомана? Ты хоть представляешь, как мучается мой сын, и как мы все страдаем?! Чего тебе стоит просто дать ему своей крови! Сжалься, пожалуйста! Кол устало вздохнул. С этой женщиной было бесполезно спорить. - Хорошо. Я приду к вам сегодня вечером. *** Анна держала его за руку и рыдала: - Пожалуйста, не дай моей матери умереть! - Хорошо. Но я хочу кое-что взамен. - Всё, что угодно. - Ты. - Спаси мою мать, и можешь делать со мной, что пожелаешь. *** - Я смогу вылечить всех этих людей! Вы даже представить себе не можете, скольким я смогу помочь! От вас требуется только дать мне своей крови – и всё. Ну проявите же милосердие, милорд!.. *** Джереми вскрикнул… и проснулся. Вампиры, которых обратил Кол. Сколько их было? И сколько ещё придут в его сны и реальность, чтоб заставить понять, что убивать их было самой ужасной глупостью, самым омерзительным поступком в его жизни. И Анна, он тоже её знал, возможно, у них даже был роман. Он почувствовал ревность, словно эти двое его предали. А эти миссионеры разных времён, которые намеренно обращались, чтоб своей кровью спасать людей. А эти влюблённые, умирающие, жертвующие собой… Почему-то, убивая Кола, он даже не задумался, что в его кровной линии могли быть и хорошие вампиры, а сейчас складывается такое впечатление, что их большинство. И что теперь делать? Сколько он будет видеть всё это? И как долго сможет выдержать, чтоб не сойти с ума? Значит, не только убийство охотника влечёт за собой последствия, но и убийство древнего вампира тоже. Но почему Бонни ничего об этом не сказала? Или они с Еленой знали, но ради лекарства решили проигнорировать это обстоятельство? Парень проворочался до самого утра, боясь уснуть и снова увидеть их. Но и наяву ему уже начали мерещиться духи… Елена улыбалась, напевая что-то себе под нос, пока расставляла на столе тарелки и накладывала завтрак. С небрежно завязанными волосами, ненакрашенная и в его рубашке, она была настолько прекрасна, что Деймон просто застыл на пороге, залюбовавшись девушкой. Однако идиллию нарушило появление Стефана, который почему-то снова решил ночевать дома. - Доброе утро всем! Деймон с раздражением посмотрел на брата. Конечно, он не может выставить его из собственного дома, но всё же надеялся, что Стефан переселится к Ребекке – прошлым вечером сложилось впечатление, что у них всё очень хорошо. Хотя это ведь Ребекка: сейчас она тебе улыбается, а завтра пускает кровь. Следующим в столовую вошёл Джереми, бледный и невыспавшийся. - Джер, с тобой всё в порядке? – удивлённая тем, что он так плохо выглядит, спросила Елена. - Да. Просто кошмары всю ночь снились. - Нужно было выпить какое-нибудь успокоительное или отвар из пустырника, или разбудил бы меня. Завтракать будешь? Я приготовила твои любимые блинчики с шоколадом, – Елена была уверенна, что брат не откажется от такого лакомства. - Извини, но я уже договорился поесть в баре с Мэттом. – Джереми чмокнул сестру в щёку и ушёл. - Странный он какой-то, – забеспокоилась Елена. – Вчера в баре был весёлым и счастливым, а сейчас выглядит так, словно кто-то умер. - Он всё ещё шестнадцатилетний подросток, Елена, может из-за девушки расстроился, мало ли, – успокаивал Деймон, нежно целуя её в лоб. – Кстати, насчёт девушек. Братец, скажи-ка мне одну вещь: блондиночка Бекс ходила проведать своего брата? - Какого именно, Деймон? – попытался пошутить младший Сальваторе. - Ну, насколько мне известно, они оба сейчас находятся в одном месте. - Я не знаю. Может и ходила после того, как мы с ней вчера расстались. – Стефан налил себе кофе и занял место за столом, не глядя на собеседника и всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор. - А во сколько это было? – не отставал Деймон. - Примерно в одиннадцать–полдвенадцатого, а что? - Да ничего – с лёгким раздражением ответил старший брат, усаживаясь напротив. – Просто не было её там вчера, как и сегодня. И неужели ты веришь, что Ребекка так спокойно смирилась с убийством ещё одного своего брата и заточением другого, и ничего против нас не замышляет? Возможно, она уже нашла ведьму, которая сумеет освободить Клауса. - Ну а что ты предлагаешь? – Стефан, похоже, не разделял его беспокойства. - Заколоть её. У тебя ведь есть кинжал – попросим Мэтта и обезопасим себя от какой-нибудь подлости с её стороны. - Подлости совершаешь только ты, Деймон. А я не буду в этом участвовать. – С этими словами мужчина отставил недопитый напиток и вышел из-за стола, но Деймон преградил ему путь. - Да что с тобой такое! – шипел он, хватая брата за грудки. Елена попыталась вмешаться, но Стефан вырвался и, уже стоя на пороге, сказал: - Мне надоело всё это. Ребекка мне доверилась, и я не стану делать ничего, что ей навредит, нравится это кому-то или нет. Когда он ушёл, Деймон обернулся на Елену и увидел в её выражении лица то, что видеть совершенно не желал. Ревность. Стефан снова победил. Все девушки любят брата – Ребекка, которая за девятьсот лет жизни наверняка встретила не одну тысячу мужчин; Кэтрин, с её способностью пленить и получить любого; и Елена, для которой Деймон сделал больше, чем для всех девушек в своей жизни. Он мог пытаться обмануть кого угодно, но не себя: те чувства, которые Елена сейчас испытывает к нему, не более чем следствие связи. Было гадко пользоваться этим, но любовь к этой девушке давно уже превратилась в одержимость, лишая как здравого смысла, так и последних крупиц самоуважения. Он просто не мог без неё жить. Она была необходима, как кровь, но при этом причиняла боль, как вербена, и, заставляя страдать, сжигала его сердце, как солнце сжигает кожу. Но, в отличие от вампиризма, от любви к Елене не было лекарства. - Что ты собираешься делать? – вывела его из состояния мрачной задумчивости брюнетка. - Попробуй поговорить с Кэролайн, может она сумеет его переубедить. Позже я схожу к Ребекке. Если ничего не выйдет, мы всегда можем воспользоваться колом из белого дуба. Однако Кэролайн отказалась даже разговаривать со Стефаном: - Просто оставь её в покое, хорошо? Она уже не делает ничего плохого, скорее наоборот – и камень отдала, и кинжал, то есть полностью доверяет вам и не выказывает никакого желания помочь своему брату. Я не понимаю, почему ты так её ненавидишь. - Она убила меня, Кэролайн! Она превратила нашу жизнь в кошмар, – с выражением самого праведного гнева на лице ответила Елена. - Она уже достаточно заплатила за это. И, кстати, Кэтрин тоже убила меня. Хоть кто-то об этом вспоминает? – девушку так взбесили новые указания подруги, что она напомнила о том, о чём раньше никогда не напоминала. - А при чём здесь это? – удивилась брюнетка. - А при том, Елена, что ты почему-то считаешь, что только тебе может быть плохо, больно или обидно. Процитирую Ребекку: «Мир не вокруг одной тебя вертится». Подумай об этом как-нибудь на досуге. А теперь извини, у меня тренировка через двадцать минут. С этими словами Кэролайн оставила обескураженную вампиршу в одиночестве. «Откуда здесь взялись лилии?» - подумала Ребекка, открывая глаза. Возле её подушки лежал букет цветов, а на кровати сидел Стефан и улыбался: - Доброе утро. «Кого из моих родственников они на этот раз убили?» - Привет. Что ты здесь делаешь с утра пораньше? - Хотел выпить вместе кофе, раз уж ты не предложила мне остаться ночевать. - Я просто боялась, что ты снова сбежишь, - улыбнулась девушка, встав с кровати и надевая халат. - А я уже подумал, что у тебя ещё с кем-то запланирована встреча, так поспешно ты вчера попрощалась, – полушутливо-полусерьёзно упрекнул мужчина. «Он хочет узнать, не ходила ли я к Нику» - У меня нет привычки встречаться одновременно с двумя парнями, – отшутилась Ребекка. - Ладно, собирайся, а я пока займусь завтраком, – поняв, что она не станет ничего рассказывать, по крайней мере, сейчас, Стефан пошёл на кухню. Когда девушка спустилась, стол уже был накрыт, а Стефан разливал кофе по чашкам. - Ну что, куда сегодня поедем? Где бы ты ещё хотела побывать? - Не знаю, выбирай ты, – Ребекка пыталась выразить хоть какую-либо заинтересованность в его предложении, но на самом деле ей было совершенно наплевать, а лицемерие визави уже до крайности бесило. - Тебе нравятся лошади? Вопрос заставил вспомнить о тех, кого Ник любил почти также, как своих близких, что не раз служило поводом для насмешек над ним со стороны сестры или Кола. Благодаря братьям, девушка была прекрасной наездницей, и они все просто обожали этот способ проведения досуга. - Разве они могут не нравиться? – улыбнулась она. - В таком случае предлагаю отправиться в Досвелл, там есть прекрасная ферма, на которой разводят чистокровных скакунов. - А может завтра? А сегодня для разнообразия в школу сходим? - Чего мы там не видели? Поехали. – Стефан считал, что если создать такую обстановку, в которой на Ребекку нахлынут воспоминания о Клаусе, будет проще заставить её разговаривать о нём, и он сможет проверить подозрения Деймона. - Стефан, я, конечно, понимаю, что с глаз долой – из сердца вон, и всё такое, но вы живёте в одном городе, в одном доме, и не сможете не встречаться. Или тебе следует вообще уехать из Мистик-Фоллз. «Ведь для неё же старается, для Елены» - Я не понимаю, о чём ты, – сделал удивлённое лицо мужчина. Она ревновала, это хорошо, – мне просто понравилось, как мы вчера отдохнули, вот и решил снова куда-нибудь тебя отвезти. Ребекка вздохнула и принялась за завтрак. Спустя какое-то время, на поездку она согласилась, про себя решив, что если Стефан очень уж будет досаждать, она просто сломает ему шею.