***
— Спасибо за ужин. Кара улыбается ему через плечо, ополаскивая тарелки. — Не за что, — она вытирает руки полотенцем и идет, чтобы сесть на стул, борясь с усталостью, внезапно свалившейся на плечи. Мон-Эл сладко улыбается, приближаясь к кухонному островку и забирая ее руки в свои. — Прости за то, что случилось раньше, — говорит он с уязвимостью во взгляде, большими пальцами потирая ее ладони. — Я весь день беспокоился, а потом, когда, наконец нашел тебя, ты так беззаботно обо всем говорила, и я просто… — Прости, — Кара тут же почувствовала желание убрать от него свои руки, чтобы, например, поправить очки. Парень сжал ее ладони. — Ты заставляешь меня чувствовать себя таким сумасшедшим. Ты такая… Сильная и надежная. Трудно идти в ногу. Ты не нуждаешься во мне, поэтому я всегда боюсь, что останусь один. В ее груди что-то сжимается. — Мон-Эл, прости, я не… Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя так. Он печально улыбается ей. — Я просто чувствую себя таким уязвимым рядом с тобой, понимаешь? — парень вздыхает. — Не могла бы ты тратить на меня больше времени? — Да, я буду, — кивает Кара, сжимая руки. — Обещаю. Все прекрасно, — повторяет она себе. Они отлично поужинали вместе, поговорили, а теперь он улыбается своей милой, красивой улыбкой, и все ради нее. И то, что его руки не особо теплые, тоже делает ее счастливой. Она в порядке. Все отлично.***
— Что ты здесь делаешь, Джесс? — спрашивает Лена, почти подпрыгивая на месте, когда ее помощница заходит в лифт вместе с ними. — Сегодня воскресенье. — Доброе утро, мисс Лютор, — бесстрастно говорит она, покручивая что-то на планшете. Лори смеется. — Хэй, Джесс. — Хэй, Лори, — секретарша коротко улыбается, что делает очень редко. — Мой вопрос все еще в силе, помнишь, да? — качает головой Лена. — У вас тоже выходной, — отвечает Джесс, глядя на нее. Лена неодобрительно сопит. — Мне просто нужно проверить кое-что в лаборатории. Какие у тебя оправдания? — Мне просто нужно проверить кое-что в системе, — отвечает Джесс, пожимая плечами. Лена снова качает головой. — Трудоголик, — бормочет она себе под нос. Лори фыркает, и Лютор замечает, что эти двое разделяют понимающий взгляд. Честно говоря, это выглядит как-то по-родственному, и это пугает. — Смотри мне, — строго говорит она, когда лифт поднимается на главный этаж. — Делай, что тебе нужно, и иди домой, Джесс. Это приказ. — Конечно, мисс Лютор. Лори хихикает. — Пока, Джесс! Лена смотрит, как Джесс со своей едва скрываемой улыбкой скрывается за дверьми лифта, и вздыхает. — Как ты так быстро заняла место в ее сердце? — бормочет она риторический вопрос, направляясь к входу в свой кабинет. Лори идет следом за матерью с хитрой усмешкой. — О, знаешь… Мое естественное очарование. Лена приподнимает бровь и недоверчиво улыбается. — И это сияющее смирение, да? — говорит она, открывая дверь для девочки. Лори морщит нос, чтобы что-нибудь съязвить, прежде чем остановиться и усмехнуться. — Йейю! Брюнетка оборачивается и видит, как Кара подходит к ним с улыбкой, немного хихикая, когда Лори бросается вперед и прыгает ей на руки. Лена старается не сильно глазеть на объект своего воздыхания, одетый в нерабочую одежду. Блондинка выглядит красивой с волосами, заплетенными в косу, джинсах и красивой рубашке Хенли под бейсбольной курткой. — Ох, — фыркает Кара, немного крутя девочку. — Тебе тоже привет, ишках (2), — смеется она, ставя подростка на ноги и похлопывая по спине. А затем улыбается Лене через плечо дочери. — Утро, Кара, — говорит брюнетка, подходя к ним. — Утро, — усмехается Дэнверс, когда Лори, наконец, отпускает ее. — Что ты здесь делаешь? — лучисто улыбается девочка. — Я думала, что ты будешь занята допоздна. — Мой дедлайн перенесен на несколько дней, поэтому я подумала, что было бы неплохо удивить вас. Если вы, конечно, не против. — Не против! — Лори смотрит на Лену. — Правда? Лена просто смеется и качает головой, не в силах противостоять энтузиазму девочки. — Да, — подтверждает она, поддевая ремень своей сумки пальцами. — Хочешь пообедать с нами? Кара улыбается, а затем кладет руку на плечо дочери. — Хочу.***
— Вау, — выдыхает Кара, доедая свое последнее мороженое, когда они сидят в тени в парке за пределами ресторана. — Значит, ты учишься в Массачусетском Технологическом Университете по ускоренной программе и заканчиваешь в следующем году? Лори кивает, доев свое ведерко с желейным мороженым едва до половины, и неуклонно игнорирует взгляды прохожих. — Мелочи по сравнению с тем, как быстро мама получила свой диплом. Лена качает головой, доедая мороженое в виде конуса. — Помимо этого, ты тренируешься, готовясь стать супергероем, не забывай об этом. Мне же во время учебы даже работать не пришлось. Лори пожимает плечами, пряча лицо в мороженое. Лютор смеется и наклоняется, чтобы слегка потрепать девочку по плечу. — О, да ладно, где все твое озорство? Они смеются над подростком, потому что она высовывает язык и делает вид, что занята согреванием огромного куска мороженого. Кара прекращает хихикать и нежно улыбается. — Итак, что означает «Л» в твоем имени? Лори изо всех сил пытается проглотить кусок мороженого за секунду. — На самом деле, это забавная история, — говорит она, отставляя ведерко. — Когда вы двое играли свою свадьбу, вы чертовски сильно ругались, кто же из вас сменит свою фамилию… — смеется она. — Мама хотела быть Дэнверс, а ты хотела стать Лютор. Лена ухмыляется. Звучит… именно так, как она сделала бы. — Итак, вы двое не смогли прийти к компромиссу из-за своего упрямства и согласились оставить обе свои фамилии, и уже когда у вас родится ребенок, вы выберете одну. А потом, — добавила она, указывая на Лену ложкой, — ты вспомнила об этом, когда запланировала меня. Ты хотела, чтобы я была просто Дэнверс. Лена борется с двумя осуждающими взглядами инопланетян, почти смеясь над абсурдом того, что чувствует вину за то, чего еще не сделала. — Зачем ты это делаешь? — спрашивает Кара, почти ощущая боль. — Ты обещала! Лена приподнимает брови и смеется в недоумении. — Я еще ничего не сделала! Лори начинает смеяться, зачерпывая еще одну ложку мороженого. — Так или иначе, — говорит она с набитым ртом, — вы, ребятки, снова безумно сильно ругались, пока не согласились с тем, что это будет Л. Дэнверс. Короче, вроде как и Лютор, а вроде как и Дом Эль. Ну, типа, каламбур, понимаете? — Это… — качает головой брюнетка. — На самом деле это очень мило. Так же мило, как и улыбка Кары в этот момент. — Ну, это была твоя идея, — усмехается подросток. Лена немного нервничает под их пристальными взглядами и проводит рукой по волосам. — Зачем ты так много рассказываешь? — спрашивает она. — Я имею в виду, ты же сотрешь нам память, разве не было бы разумнее не давать так много данных, от которых потом нужно будет избавляться? Лена прочищает горло и пожимает плечами. — Что ж, на самом деле, это не похоже на стиратели памяти, как в фильме «Люди в черном», — говорит девочка. — Что-то вроде… ластика? — она приподнимает рукав, чтобы показать матерям свои часы. — Видишь это? — Да, — мягко отвечает Лена, протягивая руку к запястью дочери. — Это… Это мои, — она глубоко вздыхает. — Они принадлежали папе. Лори улыбается ей. — Люторская реликвия. Ты дала мне их на мой пятнадцатый день рождения. В общем, когда ты усовершенствовала машину времени, ты переделала внутреннюю часть часов так, чтобы в ней было заложено следящее устройство. Оно записывает все мои действия, совершаемые сейчас, и их последствия. Так что, когда мы подключим их к ластику, он сотрет меня со шкалы времени. — Что? — встревоженно вскрикивает Кара. — Но разве это не опасно? — Нет, нет. Это не то, чтобы стереть меня полностью. Это что-то вроде стереть мое присутствие в этой временной шкале. Лена хмурится. — Разве это не оставило бы пробел в континууме? — Только на один короткий миг. Как будто ты зачерпнул воды из колодца и не заметил. Вселенная вернется в равновесие. Это не будет так, будто вы меня забыли… — Это будет так, будто тебя здесь никогда не было… — заканчивает Лена, чувствуя излишнюю меланхолию о том, как продолжит жизнь, в которой она не встретила Лори. Девочка кивает. — Да. Поэтому я не должна делать чего-то масштабного, потому что есть риск, что выравнивающий всплеск будет слишком велик. А пока… — усмехается она. — Я могу говорить все, что хочу. Она улыбается своим матерям, пытаясь заставить порадоваться, прежде чем замечает их мрачное состояние. — Эй, ребята, — говорит она. — Вы встретитесь со мной через пять лет. Кара расплывчато улыбается. — Полагаю, встретимся.***
Кара и Лена смеются, наблюдая, как Лори удивляется игровым автоматам с различными аркадами, потому что: — Их больше не существует! — кричит она, катаясь на машинке. — Ничего не сломай! — пытается перекричать музыку Лена, понимая, что Лори не обращает на нее внимания. Кара смеется. — Она ничего не делает вполсилы, верно? Лена пожимает плечами. — Это может быть моей ошибкой. И Дэнверс просто вновь смеется, потому что это все, что она может сделать. В ее груди так много радости, когда она рядом с этими двумя. Есть что-то в том, как Лена улыбается и в том, что она замечает иногда что-то похожее на себя или Лютор в их девочке. Ее сердце трепещет, словно симфония на ветру. А затем в сумке раздается звонок телефона Лены. — Прости… — Все в порядке, — улыбается блондинка, наблюдая за тем, как девушка хмурится, глядя на экран гаджета. Дэнверс любит смотреть, как резко брюнетка переходит в режим бизнес-леди. Ее пальцы быстро порхают по экрану, нажимая на клавиатуру. Это так элегантно. Лена оглядывается на Кару, замечая ее взгляд, но старается не реагировать на свое оживленное сердцебиение. И это… Это еще одна вещь, которая нравится Каре. Между ними ничего не изменилось. Дэнверс думает, что между ними все должно было стать каким-то чужим, после того, как она выслушала ее исповедь, но этого не происходит. Лютор улыбается все так же приветливо, заразительно и дразняще. Ни намека на презрение. Вскоре Лори присоединилась к ним, засунув руки в карманы и плотно сжав губы. Кара смеется и взъерошивает ее волосы. — Еще монеток? Лори кивает, прежде чем взглянуть на Лену. — Мама? Все в порядке? Лютор рассеянно кивает. — Да, просто… — она закидывает свой телефон обратно в сумочку и раздраженно вздыхает. — Простите. Скоро произойдет экстренная конференция. Мне жаль, но мне придется… — Все в порядке, — говорит Лори, несмотря на легкое разочарование. Кара обращает внимание на ее грустную улыбку и обнимает девочку за плечи. — Мы можем немного поиграть, пока ты будешь работать. Напиши мне, как закончишь, ладно? Лена переводит взгляд с одной на другую и улыбается широкой усмешкой дочери. — Хорошо. И мне очень жаль. Развлекайтесь и получайте удовольствие. — Пока, мама! Лена оставляет их со счастливо мерцающей улыбкой на лице. — Итак, — ухмыляется блондинка. — Хочешь полетать?***
Лори быстрая. Просто безумно быстрая, словно Барри. Они мчатся по холмам, бросая друг другу вызов и делая всякие трюки, и Кара не может вспомнить, когда в последний раз ей приходилось настолько далеко продвигать свою технику полетов. Она не помнит, когда в последний раз веселилась благодаря своим силам. В конце концов, они растягиваются на вершине самой высокой горы, на земле, запыхавшись и трясясь от радостного смеха. — Рао, ты быстрая, — выдыхает Кара, опустившись на колени. — И каждый день становлюсь все быстрее, — говорит Лори на криптонском с совершенной интонацией. Кара сидит, скрестив ноги, глядя на дочь, на ее яркую усмешку, загар, на ямочки на щеках, которые так поразительно похожи на Ленины. Смотрит и чувствует в груди что-то, что кажется таким правильным. Таким настоящим. — Твой криптонский прекрасен, — выдыхает она, когда девочка садится рядом. — Я тебя научила? — Конечно, — отвечает подросток, прижимая колени к груди. — Вы с мамой не говорили со мной на английском, пока мне не исполнилось три года. Есть что-то в том, как у Лори проскакивает английское слово между криптонскими. Так естественно, так небрежно. Как-то так, что сердце Кары сжимается с любовью. — Лена может говорить по-криптонски? — Да, — отвечает девочка, глядя на горизонт. — Она свободно говорила еще до того, как я родилась. Кара пытается представить идеальный рот Лены, жестко произносящий слова на ее родном языке. Ее глубокий, приглушенный голос, когда она выдыхает слоги. Кара пытается представить и не может. Она переводит взгляд на это… Это чудесное существо, идеально сочетающее в себе все то, что Дэнверс так любит в Лене и все то, чем так гордится в себе. Она даже подмечает чувство юмора Алекс. Все это так невыносимо замечательно и так трагически чудесно. — Ты… — сглатывает она. — У тебя есть брат или сестра? Лори качает головой. — Нет. Я была… чудом. Вы двое пробовали завести ребенка несколько раз, и только я оказалась такой живуче-приставучей, — сказала она со смехом. — Тебе одиноко? — спрашивает блондинка, потому что ей было одиноко, когда она впервые появилась на Земле. Она была такой одинокой, единственной. И теперь она не может перестать думать обо всем том, что Лилиан сказала ее дочери. О страшных словах о гибридизме Лори, о том, что она никогда не сможет влиться в общество. Лори приподнимает брови. — Нет, — отвечает она, удивленно улыбаясь. — Нет, конечно, нет. У меня есть ты и мама. Кара смеется, тронутая этими словами до глубины души, а затем переводит взгляд на свои руки. — Я имела в виду… Тебе не одиноко, потому что ты сочетаешь в себе две половины. Ни Лена, ни я не можем понять, как это, — говорит она, нахмурившись и заметив ошеломленный взгляд Лори. — О! — смеется девочка. — Нет. Я не одна. У меня есть Коннор и Джон. Кара наклоняет голову набок. — Коннор и Джон? — Сыновья дяди Кларка. Мы технически похожи… Далекие кузены, но они больше похожи на моих старших братьев. И Лори заявляет об этом с таким счастьем, такой простотой, пока Дэнверс раздумывает над тем, что у Кларка есть дети. — И они… Они тоже?.. — Наполовину люди? Да, — улыбается подросток. — Они тоже говорят на криптонском. Точнее, у Коннора есть немного акцента, потому что он старше и… В общем, это длинная история, — говорит она, выпуская еще один смешок. Дети Кларка, которые тоже могут говорить на их родном языке. Кара раздумывает о том, что это делает их пятерых последними детьми Криптона. Уже не одинокими, больше не тоскующими из-за того, чтобы быть последними. Они не должны быть ими. Они не будут. — Как… Как они? — нетерпеливо спрашивает Дэнверс. — Чем они занимаются? — Ну, — говорит Лори, откидываясь на локти. — Джон работает журналистом в Колумбии, а Коннор — архитектор. Честно говоря, я не совсем уверена, чем он занимается в повседневной жизни, — фыркает она. — Он всегда занят в качестве Супербоя. Кара моргает. — Супербоя? Подросток кивает. — Да, вроде Супермена, но младший, — смеется она. — Он хочет достичь высот. Мы с Джоном все еще тренируемся, — уточняет девочка. — Ты и дядя Кларк хотели подождать, пока у нас будет полный диапазон сил, потому что никто из нас еще не созрел полностью. — Звучит так, как я бы сделала, — кивает с усмешкой блондинка. Лори улыбается ей, прежде чем нахмуриться. — Мама, ты плачешь? — она подается вперед, и Кара торопливо вытирает глаза, чтобы не подавать виду, что она действительно плачет, поскольку даже не уверена, когда начала. — Я… Я в порядке. Прости… — смеется она, вытирая слезы. Кара пытается выдавить успокаивающую улыбку, но Лори уже почти плачет — ее нижняя губа дрожит, а глаза покраснели. — О, нет, Малютка, не плачь. Прости, — она кладет ладони на щеки дочери. — Моя милая Малютка, не грусти. — Говори за себя, — ворчит девочка, всхлипывая. — Я извиняюсь, конечно, но ничего не могу с этим поделать. Кара смеется и берет подростка за руку. — Моя сентиментальная Малютка. Прости, я просто была так счастлива услышать, что ты не одинока, — она погладила темные волосы, оставив поцелуй на макушке Лори. — Мы с Кларком… Мы были так одиноки. Нам приходилось прятаться, долго думая, что мы последние. Мы начали бояться быть не такими, быть из другого мира. Я не хотела этого для тебя. Лори обнимает мать достаточно сильно, чтобы она ощутила мощь силы своего ребенка. — Я не боюсь, — шепчет она. — Я никогда не боялась, и мне никогда не было одиноко. Ты и мама, Кларк и Коннор, вы все всегда заставляли меня гордиться тем, кем я являюсь. Гордиться тем, откуда я родом, — девочка немного отодвигается, чтобы посмотреть Каре в глаза. — Ты всегда гордилась тем, что я твоя дочь. Дэнверс фыркает и тянет девочку обратно, крепко обнимая. — Я горжусь. Я так горжусь, Малютка. Юким — это глубокая целостность души. Единство, принадлежность, которую Кара и не мечтала когда-либо вновь почувствовать, зная, что Кларк не может быть рядом. Теперь это слово прокатывается через всю ее сущность, пока она прижимает к себе свою девочку. Она видит будущее, которое не означает вечное одиночество, где ей бы пришлось ощущать пропасть между своей человеческой семьей и криптонским происхождением. Видит будущее, где ее любовь к двум домам сливается воедино, где она не одна. Потому что единственное, чего Кара всю жизнь боялась — быть одинокой. Теперь она наполнена такой невообразимой надеждой.***
Она падает с этого головокружительно высокого пьедестала в тот момент, когда возвращается в свою квартиру и обнаруживает, что дверь открыта, а Мон-Эл стоит посреди гостиной. — Что ты… — она закрывает за собой дверь, чувствуя, как в горле горит гнев, когда видит сломанный замок. — Что ты, черт возьми, наделал? — шипит блондинка, подходя к парню. Он игнорирует ее. — Где ты была, Кара? — слезливо рычит он. Девушка поднимает в возмущении руки. — Ушла. Была занята. Достаточно? Он гримасничает. — Значит, на этот раз ты тоже не была занята работой. — На этот раз? — она зажимает пальцами переносицу. — О чем ты говоришь, Мон-Эл? Он кусает губы и кивает, невесело смеясь. — Конечно. Ты даже не понимаешь, что натворила, — глубоко вздыхает парень. — Я звонил тебе двенадцать раз, Кара. А ты не могла мне ответить всего один? — Двенадцать, — стонет она. — Мон-Эл, мы виделись прошлой ночью. Зачем? — Я не знаю. Может быть, потому что я беспокоился о том, где ты, поскольку ты пообещала, что постараешься выделять больше времени для меня? — почти взвизгнул парень. — Я знал, что так будет. Я знал, что ты нарушишь обещание, Кара. Ты всегда так поступаешь… Я тебе вообще нужен? — Конечно, да, Мон-Эл… — Тогда почему ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно я для тебя пустое место? — Я делаю это не специально! — Но делаешь! Кара чувствует знакомый приступ вины и стыда в груди, а затем толчок к извинениям, попыткам все исправить, не быть такой плохой… И впервые за долгое время она злится. — Мон-Эл, — начинает она, пытаясь сохранить свой обычный тон. — Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, но я приложила усилия, чтобы провести с тобой время. Вчера я отменила встречу с другом, чтобы побыть с тобой. — Получается сегодня ты не… — В мои обязанности не входит бросать все ради тебя в любой момент дня! — рычит Кара. — Мне жаль, что ты так себя чувствуешь, но есть границы, где твои чувства — это не моя ответственность, а твоя. Она злится, она очень злится, прокручивая сегодняшние слова Лены в голове. Своего рода молитву, которая просачивается в каждую косточку. Она пытается удержаться от воспоминаний о времяпровождении с Лютор и их дочерью, от того, как им было хорошо всем вместе каждую секунду этого дня. И Кара более чем уверена, если бы она почувствовала стыд, ее бы успокоили. Так, как и должно быть. — Как ты могла такое сказать, Кара? — кричит Мон-Эл. — Ты заставила меня так себя чувствовать! Ты просто собираешься… Ты просто оставишь меня таким несчастным? — спрашивает он, вытирая глаза. — Какой из тебя тогда герой. Кара дрожит. Конечно, было бы жестоко просто… Просто скинуть ответственность за причиненный ею вред на кого-то другого. Что, если она ужасна? Что, если она должна просто… Блондинка сжимает челюсть. Она думает, отчаянно пытается вспомнить. «В конце концов, после всего, что ты сделала для меня, было бы глупо обижаться на такое». (3) Кара сделала более чем достаточно для Мон-Эла. — Убирайся, — говорит она, скрестив руки на груди и глубоко вздохнув. — И не возвращайся. Он на мгновение замирает. — Что? — Ты слышал меня, — Кара не смотрит на него. — Это конец. Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть. — Ты не это имеешь в виду, — шепчет он, потянувшись к ней и вздрогнув, когда Дэнверс сделала шаг назад. Слезы наполняют глаза Мон-Эла. — Кара, ты не можешь этого сделать… Ты не можешь просто расстаться со мной. — Могу и расстаюсь, — говорит она, пытаясь не сломаться. Пытаясь успокоиться. Пытаясь твердо встать на ноги. — Пожалуйста, уходи. — Нет, Кара, — хнычет он. — Нет, ты не можешь этого сделать! После всего, через что ты заставила меня пройти. После того, как я ждал тебя, ты просто собираешься… Ты не можешь просто взять и оставить меня таким! — Ты меня совсем не ждал! — рычит она, наконец повернувшись и глядя ему в глаза. — Ты пошел на свидание с другой сразу после того, как я сказала «нет» в первый раз. А потом ты просто… Ты заставил меня чувствовать себя ужасной и ответственной за то, что я тебе понравилась! — Что я должен был делать? — он поднимает руки. — Мне было больно, а я просто должен был сесть и заткнуться? — Остановись, — Кара закрывает глаза и морщится, стараясь не допустить его под кожу, пытаясь бороться с чувством несправедливости и бессилия. — Просто прекрати заставлять меня чувствовать себя так, будто я подписываю твой приговор. Мир не вертится вокруг тебя! — она вновь открывает глаза, чтобы взглянуть на него, в этот раз уже не заботясь о том, что в ушах звенит, как это бывает перед использованием теплового зрения. — Я никогда не должна была нести ответственность за то, как ты ко мне относился. Это не моя вина. Мон-Эл делает к ней шаг. — Кара… — Нет, — девушка пытается поднять в себе бурю уверенности, хватается за чувство собственного достоинства, наконец, в этот момент, понимая, что заслуживает большего, чем это. Пытается не дать ему пошатнуть веру в себя. — Если не уйдешь ты, тогда это сделаю я. И с этими словами она выскакивает в окно так быстро, как только может.***
— У них свинцовое обрамление? — спрашивает Лена, вертя очки Лори в руках. — Или в линзах есть свинцовая сетка? Девочка улыбается постоянно растущему любопытству матери и открывает рот, чтобы ответить, прежде чем слышит что-то и резко поворачивает голову к балкону. — Лори? — спрашивает Лютор, не получив ответа, а затем замечает Кару, одетую в гражданскую одежду. Та стоит у двери, словно измученная и хромая. Брюнетка следует за дочерью, а беспокойство наполняет ее легкие, пока подросток открывает дверь и тянет Дэнверс в объятия. — Та нах джег в джолум, а йейя? (4) Кара вяло смеется, прежде чем покачать головой. Лена колеблется у дивана, когда видит, что Кара плакала… Ее глаза были красными, а щеки мокрыми. Защитная вспышка гнева разливается в груди. Кто это сделал? Кто посмел причинить Каре вред? — Нах кхап вьювой, ех, ишках, (5) — блондинка отодвигается и целует девочку в лоб. — Та чад ррип в дейхт во крип? (6) Лори бросает взгляд с Лены на Кару, а затем медленно кивает, притягивая светловолосую мать в еще одно объятие, прежде чем неохотно направиться к двери. И вот тут появляется момент дежавю. Когда Лори оставляет их наедине в огромной квартире Лены, за пределами которой начинает садиться солнце. Но на этот раз тут стоит не та властная Девушка из Стали, теперь это мягкая и нерешительная, измотанная и огорченная Кара Дэнверс. И руки Лютор болят от желания притянуть ее в свои объятия. — Кара, — начинает она осторожно, когда блондинка смотрит на нее таким хрупким взглядом. — С тобой все в порядке? Дэнверс открывает рот и тут же закрывает его. И так несколько раз. Иногда она хмурится, будто пытается подобрать слова и понимает, что их не хватает. В конце концов она решает остановиться. — Я рассталась с Мон-Элом. Лена моргает, потому что… Это действительно не то, что она ожидала услышать. Она даже не может решить, то ли она счастлива, то ли волнуется. — Прости, Кара. Кара смеется над этим, начиная расхаживать. — Не надо, это было… Ладно, я должна была уйти от него раньше, понимаешь? Я была просто… Я просто так… — она перевела дыхание. — Я чувствовала себя настолько виноватой из-за того, что нравилась ему, а он… Он был единственным, кто обратил на меня внимание в то время, понимаешь? Поэтому, я подумала, что должна перестать бегать от него и быть вместе… Рао, мне действительно не следовало… — Кара, — Лена делает шаг к ней, ощущая, как бешено бьется ее собственное сердце. — Кара, дыши. Инопланетянка, похоже, не слышит ее. — Я просто боялась остаться одна. А потом появился он. И он был больше всего похож на криптонца, и не был моим родственником. Был единственным, кто понял бы меня. Поэтому я подумала, что буду счастлива с ним, но… — она перестает расхаживать и обращает свое внимание на Лютор. Брюнетка пытается не прятаться от чистоты и интенсивности ее голубого взора. — Быть с тобой и Лори — дало мне понять, что мне не нужно выбирать. Мне не нужно соглашаться на что-то, отдаленно похожее на криптонца. Я могу быть с человеком и быть счастливой, — она заломила пальцы. — Я должна быть с кем-то, с кем хочу быть, а не потому, что страшусь одиночества. Я должна быть с кем-то, кто дает мне возможность почувствовать себя собой, и это не будет считаться дурным тоном. Брюнетка качает головой, делая еще один шаг вперед. — Конечно, это не будет считаться дурным тоном, — бормочет она. — Кара, ты в порядке? — Я… — Дэнверс тяжело вздыхает. — Я не в порядке, но… Мне нужно, чтобы ты выслушала, пожалуйста. Лена машет рукой, призывая продолжить, сжимая пальцы вокруг запястий Кары. — Конечно, — кивает она. — Всегда. Блондинка жует нижнюю губу, приподнимая на мгновение подбородок, прежде чем вновь заглянуть в глаза Лютор. — Когда я с тобой, я так счастлива. Я чувствую… — Она задыхается. — Я даже не знаю, как… — качает головой Кара. — Когда я замечаю в Лори что-то, что мне напоминает тебя, я чувствую себя настолько хорошо, что не передать словами. И я понимаю, что это потому, что у меня есть чувства к тебе, Лена. Брюнетка пытается обработать ее слова, пытается, как можно более оперативно. — Я думаю… Я искренне думаю, что они были с тех самых пор, как мы встретились. Я просто не… Я просто не знала, не могла даже позволить себе думать об этом. И я… — Она сглатывает и трясет головой. — С тобой мне хочется быть собой. Мне не нужно заставлять себя чувствовать, что я обязана быть рядом с тобой, обязана проводить время. Это было так, будто я упала на твою орбиту, и теперь хочу только тебя. — Кара медленно проводит пальцами по щекам Лены. — Ты заставляешь меня чувствовать себя такой замечательной, — она закусывает губу. — Ты заставила меня понять, что я не обязана ощущать себя ответственной за все… и ужасной. С этим Дэнверс наклоняется, чтобы поцеловать Лютор, и та теряет способность мыслить. Есть просто губы Кары. Такие мягкие, осторожно прижимающиеся, с нежным трепетом. И так нежно ласкающие… Лена так растворяется в этом ощущении, что почти забывает отступить. — Кара, — шепчет брюнетка, затаив дыхание. — Кара, погоди. Глаза Дэнверс расширяются, и Лена быстро хватает ее за запястья, прежде чем девушка успеет ощутить отвращение к самой себе за свой поступок. — Прости, Лена, я… — Все в порядке, — говорит Лютор, крепко сжимая запястья. — Все в порядке, Кара. Я просто… Я не думаю, что это хорошая идея. В голубых глазах вспыхивает искорка боли, и брюнетка отпускает ее запястья, чтобы запустить руки в светлые волосы, что-то успокаивающе бормоча. — Кара, дорогая, пожалуйста, не расстраивайся, — умоляет она. — Я не отказываюсь от тебя, я просто… — она осторожно обнимает девушку, поглаживая ее щеки большими пальцами. — Ты просто порвала со своим парнем. — Потому, что я хочу быть с тобой, — шепчет Дэнверс. — Точно, — печально улыбается Лена. — Ты только закончила свои отношения, в которых чувствовала себя ужасной и подавленной. Я не думаю, что будет хорошей идеей начать новые так скоро. Кара вздыхает и хмурится. — Но ты… Ты меня не подавляешь. — И я… Я счастлива, Кара, честное слово, — отвечает Лютор, говоря абсолютно искренне. Она готова отдать все, что угодно, чтобы вернуться назад и просто поцеловать Кару, ни о чем не задумываясь, но не может. — Я просто считаю, что тебе нужно немного времени, чтобы исцелиться, прежде чем мы с тобой что-то начнем, ладно? Кара трясется. — Почему? И в этот момент брюнетка думает, что репортер выглядит так красиво. Так болезненно красиво. Она дрожит от своих хрупких эмоций, а светлые волосы блестят в красном закате, пока голубые глаза мерцают печалью, которую Лютор мечтает сцеловать. — Потому, что ты заслуживаешь быть счастливой, — отвечает она наконец. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу, чтобы у тебя был шанс почувствовать себя уверенной в себе, прежде чем связаться с новым человеком, — Лена медленно опускает руки. Кара ловит их, не желая избавляться от контакта. — Но я… Ты… Девушка качает головой. — Я никуда не уйду. Если после того, как ты потратишь какое-то время на себя, ты решишь, что все еще хочешь меня, я… — она глубоко вздыхает. — Я буду здесь. Кара сжимает челюсть, ощущая, как слезы наполняют ее глаза. И на мгновение, лишь на мгновение, Лене становится страшно, что Дэнверс разозлится, почувствует себя отвергнутой, но потом она наклоняется и прижимается лбом ко лбу Лены, держа ее руки у своей груди. Она чувствует себя такой маленькой, хотя возвышается. Чувствует себя такой уязвимой и хрупкой, что больше всего на свете Лютор желает плюнуть на все, взять Кару на руки, прошептать заверения о том, что все будет в порядке, и поцеловать эти золотистые локоны. Но затем напоминает себе: единственный человек, который может исцелить Дэнверс — она сама. А Лена… Лена будет просто грубым костылем. Независимо от ее благих намерений, в конечном счете, она все равно причинит Каре боль. — Я здесь. Я с тобой, — шепчет она. — Я никуда не уйду. Пояснения: (1) Йейя — мама по-криптонски. (2) Ишках — Малютка. (3) Отсылка на фразу Лены из 4 главы, где она узнала, что Кара Супергерл и не обиделась за сохранение от нее такой большой тайны лучшим другом. (4) Та нах джег в джолум, а йейя? — Что случилось, мама? (5) Нах кхап вьювой, ех, ишках. — Я в порядке, Малютка. (6) Та чад ррип в дейхт во крип? — Можешь дать нам минутку?