Перестань меня ненавидеть!

Ну вот, мало по малу я перехожу к новому этапу своего рассказа. Вскоре это повествование завершится, а мне нужно так многое вам рассказать! Но, я боюсь не успеть, так как мои чувства могут быть убиты ещё до конца этой довольно печальной и одновременно несправедливой истории. Очень больно, всё-таки вспоминать, как человек, которого ты любил всем своим сердец, в объятиях другого. Время быстро летело. Проходили дни, недели, а вскоре прошёл и целый месяц после того, как я нагло впился в губы Нии, обезоружив её полностью и поразив её сердце своей решительностью и неожиданностью. И, встречая вновь её в коридоре, да что там, просто видя её краем своего глаза я хотел её прижать к себе и закрыться рукой в её чёрных, как смоль волосах. Повторюсь, прошёл месяц. Целый месяц противных моей душе с её стороны неровных приветов и холодных просьб. Мне было тошно от одной мысли, что этой моей нахальностью я навсегда отвернулась от себя Нию. Навсегда. Сердце мучали боли и мысли. "Зачем? Зачем я это сделал? Идиот!.." - каждую ночь проносилось в моей голове. Вместе с глубочайшей наивностью своих конечных ожиданий, любовь принесла мне страдания и внутреннюю меланхолию. Я был в депрессии. Глубокой, глубокой депрессии. И, закрывая только глаза, я твердил себе, что хочу только одного - умереть. Да, я хотел умереть. Сердце уже не выдерживало натиск этой мучительной боли и многократных принятий внутрь напитков с огромным процентом спирта, а я теперь частенько засматривался не только на Нию, сколько на кухонный тонкий блестящий ножик, что аккуратно что-нибудь резал каждый день. Я представлял, как этим ножиком я буду резать свои вены в тёплой ванной, а затем, как меня будут хоронить. Я все думал - что будет, если я умру от этой любви? Что, если я не выдержу? И тогда я представлял свои похороны: все плачут, я, - одетый в чисто выглаженный чёрный фрак и ярко-красной бабочкой на шее, - лежу в лакированном гробу. Играет похоронная музыка, святой отец брызгает на меня такой же святой водой. Он произносит слова, чтобы я был храним Богом, затем все начинают по очереди подходить к моему безжизненному телу, целовать меня в холодные щёки, произносить последние слова. Я всё думал, а что же скажет Ния? Что она скажет в мою честь? Что я был хорошим другом, надежным и верным товарищем? И всё? В таком случае, - думал я, - я не хочу умирать, оставшись для неё только другом. Я буду бороться. Хоть прошёл всего лишь месяц, Ния даже ни слова не упомянула про тот злополучный поцелуй ранним утром, что она получила впридачу к завтраку. Ни чёртова раза. Я боялся. Сердце бешено колотилось, чувствовал, будто оно сейчас выпрыгнет из моей груди. Я волновался. Вены на моих висках вздулись так, что я чувствовал, как они пульсировали в такт моему колотящемуся сердцу. Но, раз уж на то пошло, я решил идти твёрдо и до конца. Я постучал в её дверь. Да, месяц назад я был более решительнее, чем сейчас. Это сейчас, спустя столько времени, заставляет смеяться. Громко и долго, даже слегка истерично и до задорных слёз. Из-за двери я услышал что-то вроде "Входите!". И вновь собравшись с мыслями, я повернул ручку двери и вошёл внутрь. Там, около окна, стояла Ния. Она повернулась, услышав, как я запер за собой дверь. Её ожидания, как я понял по её расстроенный глазам, не оправдались. Она, наверняка, ожидала увидеть там кого-либо другого, никак не меня. - Коул? - она приподняла одну чёрную бровь, показывая своё крайнее удивление. Вся решительность рассыпалась в одно мгновение. Всё, что я хотел ей сказать, рассыпалось по разные уголки моего мозга. И единственное, что я мог тогда сделать, это только раскраснеться, издавая какие-то непонятные звуки. Девушка взглянула на увядшую розу, которую я ей подарил. Она её не выбросила. Может быть, не было времени, а может быть - что-то другое. Но, увидев, что я слежу за каждым её плавным движением, девушка переметнула взгляд на меня: - Тебе что-нибудь нужно, да? - Я... Я... - мне пришлось отвернуть свою ярко-красное лицо, чтобы она не видела моё огромнейшее смущение. Мне было стыдно что-нибудь ей сказать. Но, язык заплетаясь, выговорил только одно слово: - Прости... - и то, кстати, неровно. - За что? Я тебя не понимаю... - Ния взглянула в окно, затем - на свою вялую розу, а потом вновь начала разглядывать черты моего лица в профиль. - Прости за то-от поцелуй... - наконец выдавил из себя я. Это всё? И это всё, что я хотел тогда ей сказать? Ну уж нет! Дождавшись её ответа(банального "прощаю"), я решил перескользнуть на ту самую увядшую розу. - Ты до сих пор её хранишь? Странно... - Почему странно? - Ния вытащила из столика МОЮ открытку и зачитала МОЙ стих. - Эта роза - символ того, на кого я похожа. И когда-нибудь я увяну точно так же, как и она... Это самые красивые стихи, которые я когда-нибудь читала... - Мои стихи... - ляпнул я. Зачем? Зачем я это сделал? Все беды из-за моего дурного языка! Дурак! Идиот! - Что? - Ния положила открытку внутрь стола и задвинула со скрипом ящик. Я пошатнулся. - Что ты сейчас сказал? - Это... Это были мои стихи... Моя роза... Мой подарок для тебя, - я почесал переносицу и повернулся к ней спиной, чтобы она не видела, как я чуть не плакал. Даже не знаю, почему, но слёзы чуть не бились из моих глаз. Я не был сентементален, но тогда я чувствовал какое-то мерзкое чувство. Тогда я впервые почувствовал боль от этой глупой любви. Я устало, не показывая свой ломаный тон, очень тихо протянул(хотя эти слова донеслись до её ушей): - Я тебя люблю... Она меня развернула так резко, что я даже ничего не понял. Она прижалась к моей груди своим милым и смуглым лицом. Я окунулся в её объятия, почти утонул, но она прервала свои объятия тем, что подтянула мое лицо к себе и поцеловала. Это был уже не мимолетный резкий поцелуй. Это был долгий и нежный. Именно тогда я чувствовал себя счастливым. Именно тогда я знал, что люблю её по-настоящему... ...пока она окончательно не сломала мою душу напополам.