Минута до полуночи

Пустынная трасса со стёртой дорожной разметкой лоснилась от полуденного солнца. Лорел то раздражённо терзала корешок книги, то загибала и разгибала уголки страниц, то вздыхала, прикрывая ладонью глаза и ударяясь затылком о подголовник пассажирского сиденья. Наконец, не выдержав, она швырнула дряхлый томик в выгоревшей до желтизны обложке на бардачок и отвернулась к окну. За стеклом бликовали солнечной позолотой пушистые шапки гор, покрытые непролазными джунглями; ближе к дорожному серпантину — плешивая пустошь с редкими островками низкой зелени и одинокими деревцами. Я бросила короткий взгляд на название книги на бардачке — оно мне ни о чём не сказало, как, впрочем, и фамилия автора, — и ткнула подругу в плечо. — Чего тебе неймётся, ну? — Да как бы помягче выразиться… — прошелестела Лорел, прижавшись лбом к окну. На стекле от её дыхания проступило мутное пятнышко конденсата. — Ты ведь понимаешь, что они этого так просто не оставят? После всего, что мы натворили. Бежать нам некуда. Мы в западне… Я ударила ладонью по зеркалу дальнего вида и демонстративно сощурилась, разглядывая дорогу позади. — За нами нет хвоста, сама посмотри, если не веришь. — Я не об этом, — мотнула она головой и, чертыхнувшись, собрала волосы в хвост, продев их в резинку, которая болталась на запястье. — Остров маленький, и нас всё равно найдут. Рано или поздно. Или сожрут мертвяки. Или дикие звери. Или… — Или-или! — передразнила я. — Или накроет вулкан. Или мы отравимся ядовитой рыбой. Или ты подцепишь мужика, больного СПИДом, а в условиях зомби-апокалипсиса антиретровирусных препаратов днём с огнём не сыщешь. Так и помрёшь от гангрены в самом расцвете сил… — Фиби! Я развела руками и хлопнула по рулю: — Ты первая начала. Я всего лишь подхватила твои упаднические настроения. — Лорел поджала губы и запыхтела, насупившись. — Расслабься. Глупо растрачивать нашу и без того непростую и, возможно, не очень длинную жизнь на пустые тревоги о том, чего ещё не произошло и, может быть, не произойдёт никогда. — Наша жизнь… — Герои книжек, — я указала подбородком на её книгу, соскользнувшую на колени Лорел, стоило мне резко вывернуть руль по искривившемуся направлению трассы, — могли только мечтать о такой жизни, какой живём мы. — Ты не любишь книги, — заметила подруга. — Почему это? — Ну и какую книгу ты последнюю прочитала? Хм-м, действительно. Я задумалась, рассеянно качая головой. — Это был справочник по хирургии. «Раны и раневая инфекция». — А, ну теперь мне ясно происхождение твоего оптимизма, — подковырнула меня Лорел. — Пожалуй, герои твоих книжек живут хуже, чем мы. — И очень недолго, что примечательно. Особенно в разделе про Средневековье, — согласилась я, проносясь мимо заброшенной автозаправки с облупившейся вывеской и наверняка разграбленным супермаркетом. — Это, знаешь ли, учит оптимизму. Что плохого в нашей жизни, Ло? Если бы мы жили какие-то тридцать лет назад, пришлось бы мучиться всякой ерундой о смысле жизни, депрессией от серого однообразия за окном и тупых коллег из оупен-спейса… Не спрашивай меня, что это такое, — я махнула рукой. — Мама рассказывала. Она ещё застала те времена, когда все люди пёрлись к девяти утра в унылое место под названием «офис»… Чёрт, даже звучит, как что-то ужасно скучное! Так вот… — продолжила я. — Мама говорила, что в детстве в школе они писали сочинения на тему «кем я стану, когда вырасту». У меня бы, наверное, взорвалась голова. Как выбрать в этом бездонном мире возможностей? Мама такие слова называла, всякие профессии, которые я и не вспомню. Наверняка никчёмные. Не знаю, чем занимались эти люди, но наверняка всякой ерундой и бесполезным перекладыванием скрепок на бирже, раз они исчезли без следа. А эта жизнь, — я обвела рукой салон машины и упёрлась взглядом в уголок моря, показавшегося за поворотом, — всё расставила по местам. В нашей жизни не могло бы быть больше смысла, чем теперь. — Эта жизнь всё решила за нас. — Вот умеешь ты выразить всё то же самое, но такими словами, что захочется удавиться! — я недовольно фыркнула, на мгновение зазевавшись, прикрыла глаза и растёрла ладонью усталое лицо. — Фиби!.. Твою ж мать! Машину подбросило так, что я чуть не разбила нос о приборную панель. Перед глазами расплылось красное пятно, и как я ни трясла ушибленной головой, рассыпавшаяся картинка не складывалась. Лорел схватилась за руль и дёрнула его вправо; джип занесло и протащило вперёд с противным визгом шин, стираемых о дорожное полотно. Давясь руганью, я ударила по тормозам и попыталась перехватить её руки, которых, казалось, было слишком много — и все путались перед моим лицом. — Лорел, твою ж… ты что творишь… Послышался скрип, какой-то треск оглушил меня на левую сторону головы. Сдавленное плечо заныло. Я выскользнула из джипа помимо воли и не поняла, как оказалась на земле. — Руки! — гаркнули над головой. — Чтобы я видел! — У меня нет никакого оружия, — простонала я и не узнала своего голоса, осипшего от сухости во рту и взлетевшего на октаву. — Ничего нет… Лорел! — Молчать! — хриплый бас снова ударил меня по ушам. Ледяное дуло автомата поцеловало меня между бровей. В ушах зачастил пульс. Меня затошнило. Но я даже не думала закрывать глаза. Солнце било напавшему в затылок, окаймляло его лучами света, как святого — искрящимся нимбом, и я, как ни щурилась, не могла разглядеть его лица. Он подбросил мой подбородок стволом автомата, и я инстинктивно лязгнула зубами. — Ути какая! Пошёл ты. Я задрала голову и, осторожно заложив руки за затылок, с вызовом вперилась в его лицо. Господи боже, это… Да нет, мне показалось. — О… — вырвалось у него, а затем он отпрянул от меня, как от заражённой. — О, — выдохнула я ему в тон. Не показалось. Этот курносый нос и угольные брови-крылья… лисьи глаза, да и весь он похож на чёрную лису. Это… Нет, только не это. Это он. Дрейк… Время его обтесало, вырезало на его загорелом лице жестокие желваки и не оставило в нём ничего от того солнечного мальчика, каким он был десять лет назад. По меркам мира, в котором мы живём, это целая вечность. Сколько ему сейчас? Двадцать четыре? Двадцать пять? — Ну привет, пупсик, — промурлыкал Дрейк и ухмыльнулся в своей манере: тонкие губы, растянувшись, искривились уголками вниз. — И тебе не хворать, — процедила я сквозь зубы. — Дрейк, что там у тебя? — крикнули справа. — Кажется, я только что сорвал большой куш, — бросил Дрейк собеседнику, которого я не могла увидеть из-за капота, и добавил, сбавив тон до воркующего шёпота: — Не каждый день передо мной встают на колени кошечки вроде тебя. — Ничего удивительного. Твои кошечки, наверное, мрут как мухи. Незавидная участь, знаешь ли, быть невестой Синей Бороды. Твою мать, что я несу? Дуло автомата дрогнуло у моего лица. Я облизнула пересохшие губы онемевшим языком. — Помолчи. Да что ты мне сделаешь, Дрейк? Пристрелишь? Клянусь, это меньшее из всех зол. Терять мне нечего. — Дрейк! — снова раздался голос его спутника. — Надо перетереть. Выплюнув шипящее «без глупостей», Дрейк выдернул меня с асфальта, поволок за собой перед капотом джипа и, толкнув на землю, развернул спиной к подруге, закрывшей обеими руками лицо. Над ухом что-то щёлкнуло. Кажется, наручники. — Руки! — рявкнул Дрейк. — Живо. Железные браслеты стянули мои запястья за спиной. Я беззвучно выругалась, взглянув в сторону удаляющихся силуэтов. Спутника Дрейка я узнала не сразу; всё такой же невысокий, но сильно раздавшийся в плечах, его кузен едва заметно приваливался на левую ногу, на ходу убирая пистолет. Лорел боднула меня затылком, привлекая внимание. — А? — Я говорю, ты их знаешь? — спросила она шёпотом. — Это Дрейк Майерс. А тот, что пониже — его кузен Майк. — Тот самый Дрейк, который… — Один из лидеров моего первого лагеря? — закончила я. — Да. Да… От тягостного молчания заложило уши. В повисшей тишине я безуспешно пыталась расслышать, о чём спорили эти двое: Майк крупно размахивал руками, Дрейк отворачивался и, с недоверием косясь в нашу с Лорел сторону, то и дело потирал хмурое лицо. Они стояли около чёрного внедорожника, перегородившего проезжую часть, с распахнутым багажником, заваленным канистрами, верёвками и всяким барахлом. — Ну что ты теперь скажешь, Фиби? Жизнь прекрасна? — поддела подруга. — По крайней мере, мы всё ещё живы, — прогундела я с фальшивым оптимизмом. Не уверена насчёт того, будет ли эта информация актуальной через пятнадцать минут. Если и нет, то оно к лучшему. Лучше пусть меня сожрут мертвяки или повесят люди Сайласа, чёрт, лучше умереть от сепсиса и кровопотери, отпиливая себе гангренозную ногу, чем иметь дело с Дрейком Майерсом. Он меня убьёт. И сделает это медленно и мучительно. На его месте я бы сделала то же самое. — Фиби… — начала было Лорел, но не успела договорить. — Тише! — шикнула я, когда Дрейк и его кузен двинулись в нашу сторону. Майк на ходу передал лидеру свой пистолет, и меня всю пробрало от этого, казалось бы, незначительного жеста. Не глядя на меня, Дрейк зашёл мне за спину и склонился над Ло. — Как тебя зовут? — Ло… — она прочистила горло и выговорила, заикаясь: — Лорел. — Лорел… Лорел, ты случайно не медик? — поинтересовался Дрейк. — Нет. Но Фиби может… Её голос оборвался оглушительным выстрелом, и я не могла заставить себя обернуться и посмотреть, что произошло. Паралич. Паралич и пустота. Я не чувствовала рук, закованных в наручники, не могла пошевелить пальцем, не получалось даже моргнуть, сглотнуть, качнуть головой. Сердце билось в висках, а больше я ничего не слышала. Даже собственный вскрик утонул в грохоте горячего пульса. За спиной что-то шлёпнулось. Будто уронили мешок с цементом. Краем глаза я увидела лохматую голову Лорел с растёкшейся по асфальту бордовой лужицей и тяжёлым глотком протолкнула желчную тошноту обратно в желудок. Сукин сын… — Дрейк, — осторожно позвал его Майк, — ты… — но почему-то не договорил. Я всё ещё не могла пошевелиться, когда Дрейк обогнул труп моей подруги и замер надо мной; я ткнулась бестолковым взглядом в его пыльные ботинки и бахрому потёртых штанов цвета хаки с засохшими пятнышками крови. Кровь. О-о, да, я уверена, крови на руках этого человека хватило бы на половину грешников в аду. — Я убью тебя, — проговорила я так тихо, что едва могла расслышать собственный истончившийся голосок. — Клянусь, Дрейк Майерс, я перережу тебе горло. От уха до уха. И, поверь, у меня не дрогнет рука… Как не дрогнула восемь лет назад. Терять мне теперь было нечего. Ни одного близкого человека на всей испещрённой заразой планете. — …Поэтому пристрели меня сразу. — Спасибо за ценные указания, пупсик, но, пожалуй, как-нибудь в другой раз, — невозмутимо ответил Дрейк. — Ты можешь быть полезна. Нечеловеческим усилием воли я заставила себя посмотреть в его лицо — ухмыляющееся, и страшно оттого, насколько невинно-мальчишеское; его выдавали только потухшие, безжизненные глаза. Раньше я думала, что монстры — это заражённые полутрупы, шарахающиеся по ночам и жрущие человеческую плоть, но на деле… — Ты чудовище, Дрейк Майерс, — пробормотала я.