Карты, деньги и скейтборд

      Теон помертвевшими руками вцепился в стул, казалось, что всё его тело сковало льдом, а сам он стал ледяной статуей. Дядя ушёл и бросил его одного среди этих чужих стен и страшных, опасных людей. Теон не мог поверить в то, что всё это происходит наяву. Быть может, успел задремать и ему лишь привиделся весь этот жуткий сон? Тряхнул головой, но морок не развеялся. Фигура хозяина казино нависла над ним огромной тенью, и он отшатнулся назад, так что деревянные перемычки больно впились в спину.        Вздрогнул, когда Ник вновь склонился над ним. Взгляд его был тяжёлым и каким-то липким. Теон так и не понял, что значит: «по частям», брошенное хозяином казино, однако Ник смотрел на него так, словно оценивал тушу в мясной лавке, и от этого стало вовсе не по себе. В помещении было совсем не жарко, а даже наоборот по ногам тянул зябкий воздух, однако капельки пота выступили на лбу. Мурашки пробежали по коже, как огромные жирные пауки с восемью одинаковыми мерзкими волосатыми лапками.       — Сколько тебе лет, мальчик? — свет далёкой лампы не касался лица хозяина казино, и зелёные глаза казались тёмными, словно ночь.       — Двенадцать, — выдавил Теон, глядя под ноги, и снова всхлипнул, зажмурился, пытаясь унять бешеный стук сердца. — Я хочу домой, пожалуйста! У папы есть деньги — он заплатит за меня, — принялся умолять, всё также избегая встречаться взглядом с Ником и уставившись в пол.       Ник покачал головой и нахмурился, на лбу собрались морщины.       — Конечно же, он заплатит, если хочет увидеть тебя снова. А если нет… — обернулся к своим подчинённым, а затем больно ущипнул Теона за щёку. — Что мы делаем с такими славными детками, а ребята? — он нарочно играл словами и интонацией голоса. Мягкий, бархатный тембр, спокойная размеренная речь. Этот человек умел притворяться приветливым и добрым, но всё же под маской радушия таились тьма и злоба.        Парни за его спиной загоготали, а Майк басовито прогудел:        — Мы их продаём, шеф.       Ник одобрительно кивнул.       — Правильно. А целиком или по частям, это уж как карта ляжет, — поучительным тоном пояснил он и оглядел Теона с ног до головы. От кремово-белых, заляпанных грязью кроссовок, до встрёпанной русой макушки. Скользнул взглядом по вытертым, старым джинсам с разлохмаченными внизу штанинами и светло-коричневой замшевой куртке с заплаткой на рукаве, чуть выше локтя.        На прошлой неделе Теон вместе с друзьями развел костёр на заднем дворе дома на холме, а после они удирали от полиции. Кажется, он зацепился рукавом за край ветхого деревянного заборчика, опоясывающего покинутое здание, и второпях вырвал клок ткани. А заметил это, уже поднимаясь на собственное крыльцо. Сестра долго бранила его, когда он пришёл домой в порванной куртке, но денег на новую не было, вот ей и пришлось зашивать. Надо сказать, поставила заплатку она умело, да и ткань почти подходила по цвету.       Ник цокнул языком и нахмурился.       — Что-то ты не тянешь на богатого наследника, — сделал вывод он, а порыскав по карманам куртки мальчишки, выгреб горсть монет, самодельную рогатку, дешёвый пластмассовый телефон с истёртыми клавишами, да полупустую пачку дрянных сигарет и спички. Всё это добро свалил на стол и, пренебрежительно фыркнув, рассмотрел при свете лампы. Наверное, богатенькие детки, которых они брали в заложники, имели при себе какие-то более ценные вещи.        Затем Ник глянул на часы и отдал распоряжение своим вышибалам закрывать бар и казино в придачу. Подошёл к стойке и хлопнул по ней рукой, гаркнул сонному бармену в ухо:        — Подъём, Фредди, я плачу тебе не за то, чтобы ты тут дрых!        Бармен моментально вскинул голову и подскочил со своего места, принялся торопливо собирать стаканы и протирать стойку. Ник отдал последние распоряжения и окинул помещение хозяйским взором. Все вещи Теона отправились в мусорное ведро, которое торопливо притащил бармен. Усмехнувшись, Ник повертел в руках телефон, а после как бы случайно, дал ему выскользнуть из рук. Встретившись с каменным полом, пластмассовый корпус раскололся на части. Теон замерев, глядел на это театральное действо. Сглотнул и закусил губу, из глаз потекли слёзы. Это нелепое представление оказало на него самый, что ни на есть сильный эффект. Теон решил, что домой ему вернуться уже не суждено.        Ник с усмешкой пересыпал монетки в ладонь Фредди, и бармен с грустной улыбкой кивнул. Этого едва ли хватит на поездку в метро. Ник поманил пальцем Майка и что-то ему быстро сказал, качнув головой в сторону Теона, а после резвой походкой направился к лестнице, похоже, он пребывал в приподнятом настроении.       Лампы в помещении гасли одна за другой, а люди расходились кто куда. Их в конце концов осталось трое: Теон, прижавшийся к стулу, верный помощник Ника — Майк и ещё один парень, которого не было за игрой. Он почти всё время тёрся у бара, а сейчас нетерпеливо перекатывался с пятки на носок, стоя у лестницы. Хмурый мужик с тёмной щетиной и янтарно-жёлтыми глазами. Над левой бровью у него красовался старый шрам, а из-под ворота чёрной футболки выглядывала татуировка, которая оплетая шею, спускалась ниже. Судя по тому фрагменту, который открывался взору, это был змееподобный китайский дракон.       По мнению Теона этот угрюмый мужик выглядел ровно как головорез из какого-нибудь боевика, особенно когда перешучивался с Майком, и его лицо озаряла зверская ухмылка, демонстрируя золотой зуб. Имя у него оказалось соответствующее внешности. Если Теон верно расслышал, то Майк назвал его Зверь. Этот человек пугал его, да честно сказать, в этом помещении все наводили на него ужас.        Майк приблизился и сдёрнул мальчишку за шиворот со стула. Воротник куртки затрещал и едва не оторвался. Теон с трудом расцепил руки, а иначе вышибала потащил бы его вместе с предметом мебели — силы ему было не занимать. Старательно глядел под ноги и трясся от страха, как осиновый лист, когда его поволокли за шкирку на улицу.       У двери Майк остановился, стиснул его в удушающем захвате и угрожающим тоном произнёс:       — Не вздумай орать, пацан, иначе я тебя придушу как котёнка. Ясно?        Теон хотел бы кивнуть, но рука Майка под подбородком ему мешала. При всём желании он бы не смог заорать, так как в горле пересохло от страха, и он к тому же помнил, что у того мужика с татуировкой есть пушка. Сипло выдавил:         — Да, — в тот же миг вышибала распахнул дверь и вытолкнул его на улицу.        Хмурый рассвет щурил веки над городом, словно старик страдающий бессонницей и не чающий найти долгожданный покой этим серым утром. Теон повертел головой по сторонам и не обнаружил не единой живой души поблизости. Миновав пару ярдов, они остановились у машины. Это был чёрный мощный внедорожник с затемнёнными боковыми стёклами — в самый раз для поездок за город. В глубине стального нутра глухо рычал мотор, словно большой усталый зверь предупреждал о том, что не стоит переступать границу его владений.        Теона впихнули на заднее сидение, и он оказался зажат между Майком и Зверем. Просто не знал куда ему деваться и в тревоге дёргал попеременно то за один манжет куртки, то за другой. Теон пребывал в панике, и ему казалось, что мир вокруг него сжимается в безжалостное стальное кольцо. Из-за тёмных стёкол и двух вышибал по бокам он даже не видел, куда они едут, да к тому же, глядеть перед собой мешали застилающие глаза слёзы. Теперь он даже и не старался сдерживать себя, а только лишь всхлипывал, уставившись в пол под своими ногами. Всё лицо было мокрым, а в горле образовался противный комок, и Теон то и дело вытирал нос рукавом.       — Заткните уже этого щенка! — гаркнул водитель со своего сидения. Он и так-то был нервный, а восемь часов за рулём только усугубило его отвратное настроение.       — Слышал, пацан, не зли водилу! — обратился к Теону Майк. — А иначе поедешь в багажнике, — пообещал он без тени улыбки.       — Пешком за тачкой побежит. В багажнике у меня запаска едет, — отозвался водитель.        Теон бы может и хотел замолчать, да никак не мог. Вообще уже не чаял выбраться из этой истории живым. Тем более знал, что у отца денег нет, да и у дяди, наверное, тоже. От горького осознания того, что никто за ним не приедет и не спасёт, стало и вовсе плохо. Он даже не слышал и не замечал ничего вокруг, утопая в слезах и горе.       Зверь, как видно, оказался ещё более нервным, чем водила — заехал мальчишке локтем в зубы, а после наградил подзатыльником.       Майк досадливо поморщился.       — Теперь он вообще не заткнётся! — упрекнул своего напарника.       Зверь пожал плечами.       — Задолбал ныть под ухом, — спокойно пояснил он.       — Эй, пусть мне сиденья кровью не заляпает! — крикнул водила, поглядев в зеркало заднего вида. Это всё-таки была его личная машина, и он очень ей дорожил.        Теон прижав к лицу ладони, уткнулся головой в переднее сидение. Руки моментально стали липкими, а из разбитой губы сочилась кровь. Он был просто в ужасе, захлёбываясь слезами, давился воздухом. Его сроду никто не бил, тем более так. И, конечно же, это вовсе не помогло ему успокоиться, а совсем наоборот. Однако, он старался всё же вести себя потише и зажал рот рукой, рукав светлой куртки тут же был измазан кровью. Какая-то глупая мысль скользнула, что сестра будет ругать за испорченную вещь. В следующий миг Теон подумал, что, наверное, больше никогда не увидит Ашу и папу, и даже дядю Эурона, который хоть поступил с ним так по-свински, тем не менее был родственником, и Теон его тоже любил, как и всю свою семью.        Прошло ещё около получаса, и они миновали небольшую дубовую рощу, состоящую сплошь из молодых невысоких деревьев. Машина остановилась перед широкими железными воротами, водила нажал на гудок. Где-то неподалёку заголосили собаки, а затем послышался скрип не смазанных петель, и ворота разъехались в стороны.       Заспанный мужик в мешковатом сером свитере и накинутой наспех камуфляжной куртке вышел наружу, штаны у него были под стать куртке, а на ногах красовались тяжёлые армейские ботинки. Мужик оказался толстым, неповоротливым, с большим пивным брюхом и рыхлым красным лицом. Между лоснящимися жиром щеками и кустистыми, густыми бровями находились маленькие, глубоко посаженные глазки мутно-голубого цвета. Кличка, по которой назвал его Зверь, как нельзя лучше подходила его отталкивающему облику. Кабан — так звали охранника. Пока Зверь трепался с ним о чём-то своём, Майк выволок мальчишку за шкирку из машины.       Теон стоял, дрожа от холода и страха на ветру, и прижимал руки к разбитому лицу. Кровь уже перестала идти, но он просто не смел убрать ладони и взглянуть своих обидчиков. Кабан, в конце концов, наклонился и схватил его за руки.       — Это кто у нас тут такой?       Теон испуганно отвёл взгляд в сторону.       — Как звать? — хрипловато выговорил Кабан. Голос у него был резкий и неприятный.       — Теон, — едва слышно вытолкнул он.       — Ну, пошли со мной, — мужик схватил за куртку и поволок к воротам.       Зверь кивнул и, отбросив окурок, двинулся вслед за ними. Майк с водилой уехали.        За воротами обнаружилась обширная территория, огороженная высоким забором из белого камня. Забор был красивым, а вот колючая проволока поверх него совсем нет. Она придавала этому место зловещий вид. Вдалеке виднелся большой трёхэтажный особняк. Добротный, крепкий, но, кажется, недостроенный. И в самом деле, тут и там застыли следы строительных работ: опрокинутые на бок тележки, штабеля досок, укрытых брезентом, внушительная гора щебня, мешки с цементом и позабытые на верстаке инструменты. Зверь двинулся в сторону дома.       Теон, загребая кроссовками грязь и пыль, еле-еле тащился за Кабаном. Чувствовал себя уставшим и сонным, хотелось забиться в какой-нибудь тёмный угол и заснуть, а проснувшись поутру, обнаружить, что весь этот кошмар ему только привиделся. Однако рассвет давно наступил, а видение не развеялось. Он, наверное, так бы и плёлся, еле переставляя ноги и путаясь в развязанных шнурках, но зычный окрик Зверя, брошенный ему в спину, заставил вздрогнуть и прибавить шаг.        Кабан привёл его к низкому деревянному бараку. Внутри было холодно и сыро. Пахло прогнившими досками и мочой. В широком коридоре, который предварял вход в барак, расположился жестяной умывальник с отбитой эмалью и бутылка с водой, в углу находилось ведро, видимо, оставленное для того, чтобы справлять нужду. Толкнув следующую дверь, они оказались в большой тёмной комнате, окна были, но такие грязные и пыльные, что свет едва проникал сквозь них. На полу, на матрацах спали ребята. Человек десять или около того. В основном мальчишки, но Теон мельком заметил и трёх девчонок: у одной из них растрёпанные косы разметались по грязно-серой подушке без наволочки.       — Советую, поспать. Зверь придёт через пару часов и выгонит вас всех на работу, — Кабан толкнул его в спину и вышел.        Входная дверь громко ударила о косяк, и кто-то из ребят пошевелился и застонал во сне. Теон стоял посреди комнаты, судорожно сжимая полы куртки, и пытался осмыслить происходящее. Зачем здесь все эти дети и что это за работа, про которую говорил Кабан? Он ничего не мог понять. Потоптавшись на месте и обняв себя руками, вздрогнул от холода. Как можно спать в таком стылом помещении? Здесь было едва ли теплее, чем на улице: хлипкие деревянные стены укрывали лишь от ветра, а худая крыша еле-еле спасала от дождя. Некоторое время Теон просто не двигался с места, разглядывая спящих ребят. Большая часть выглядели его ровесниками или чуть младше, двое или трое, лет восьми-девяти.       Теон вздохнул и, развернувшись, вышел в тёмный коридор, кое-как отмыл засохшую кровь, опрокинув в умывальник добрую треть бутылки, не нашёл чем вытереться, поэтому просто растёр лицо рукавом куртки. Выглянул наружу, чтобы оценить возможность побега. Забор был высоким, у ворот дежурил Кабан. Едва Теон шагнул за порог, как заметил невдалеке Зверя, который не спеша прогуливался по территории. Тут же в испуге захлопнул дверь, решив подождать более удобного случая. Не хотел попадаться ему на глаза. У ворот лаяли собаки. Их он не боялся, потому как даже ещё и не видел, но, наверняка, они были цепные и ужасно злые.        Теон вернулся в барак и забился в угол, там валялся какой-то вонючий матрац и дырявое одеяло. Он накрылся им с головой, дрожь охватила его тело, не только от холода, но и от страха. Он не знал, что готовит ему завтрашний день и от того начал впадать в отчаяние.       Теон понятия не имел, что с ним сделают, но в одном уверился крепко: это всё вовсе не игра. Зверь, Кабан и этот жуткий барак — всё по-настоящему. Наверное, он останется здесь навсегда или что-нибудь ещё хуже. Горячие слёзы катились по щекам, и он размазывал их рукавом куртки. Теон бы попробовал молиться, но не знал слов. Мама учила когда-то давно, но он всё позабыл. Приходилось лишь надеяться на то, что дядя его выкупит, что вернётся за ним, как и обещал. А больше рассчитывать было не на что.