Выжить вновь

      Гарри не помнил, как добрался до своей комнаты. Все мышцы его тела нестерпимо болели.       По периметру помещения были раскиданы вещи вперемешку с мусором. Сам мальчик лежал на кровати, в ворохе помятых мантий и газет. Его стеклянные глаза были устремлены на противоположную стену, а в голове крутилась только одна мысль: «Грязный урод! Как он мог!». Будильник, который Поттер починил ещё несколько лет назад, громко тикал на подоконнике, показывая без четверти девять утра. За дверью в очередной раз послышались шаги и визгливый голос тёти Петуньи. — Поднимайся, грязный мальчишка! Тебе нужно особое приглашение? Немедленно спускайся завтракать, или останешься без еды! — Да, тётя, я уже иду, — проговорил Гарри бесцветным голосом. Дорогая тётушка назвала его «грязным»…       «Вот оно, подходящее для меня слово — «грязный, использованный мальчишка» — подумал Поттер, доставая из чемодана полотенце и чистые вещи.       На столе в кухне Гарри ждала уже давно остывшая яичница, но мальчик даже не взглянул на неё. Сидевший на стуле Вернон, как только Гарри появился на пороге кухни, сразу же спрятался за газетой. — Тётя, можно мне воспользоваться ванной? — Хорошо, но только быстро, — поджав губы, ответила Петунья. К такой щедрости её подтолкнул внешний вид племянника: опухшее лицо, кое-где с кровоподтёками, мятая и испачканная в чём-то красном, отдалённо напоминающем засохшую кровь, одежда. — И как ты только пачкаешься, сидя в своей комнате?       Едва Гарри удалился, дядя Вернон поднялся со стула и пошёл за ним. Втолкнув племянника в ванную комнату, он прижал его к холодной кафельной стене и зашипел прямо в лицо: — Если ты расскажешь моей жене о том, что произошло вчера, то клянусь, Гарри, я тебя убью! Слышишь? — Д-да, дядя, я в-вас понял, — на Поттера накатил холодный ужас. Он понимал, что Дурсль не шутит и способен на всё.       Когда дядя, послав племяннику угрожающий взгляд, удалился из ванной, мальчик заперся изнутри, и некоторое время просидел под дверью, прислушиваясь к каждому шагу родственников. Раздевшись и став под струи обжигающе горячего душа, Гарри вскрикнул от боли: вода попала на растерзанное колечко мышц. Этот неожиданный болевой импульс словно вернул волшебника в реальность. Его изнасиловали. Это сделал собственный дядя. Неужели Дурсль так сильно ненавидит племянника, что совершил… ЭТО?.. По щекам мальчика покатились слёзы, перемешиваясь с водой из душа. Что теперь делать? Как жить дальше? Эти вопросы ворвались в сознание Поттера и прочно там закрепились. — Что делать? Что делать? Что делать? — Гарри уже не замечал, что повторяет эти слова вслух, как мантру. — Что мне делать?       По телу мальчика стекала горячая вода, которая, казалось бы, должна расслаблять мышцы тела и приносить успокоение разуму. Но не в случае Гарри. Его трясло от беззвучных рыданий, мышцы болезненно сокращались, а в голове вертелась ужасная картина вчерашнего события. Поттер всеми силами старался подавить накрывшую его волну истерики, стискивал зубы до боли в дёснах и зажимал рот руками — лишь бы не издать ни звука. Если родственники услышат хоть что-то, то дядя непременно его убьёт. Задушит своего племянника. Или… Сначала вновь воспользуется его телом, а потом разобьёт голову о холодный кафель. Дурсль сделает всё, что пожелает: будет иметь Гарри, попутно избивая и наслаждаясь криками боли, которые будут прерываться бульканьем вязкой алой жидкости в глотке жертвы. Глубокие и грубые толчки, разрывающая внутренности боль, сбивчивое дыхание довольного насильника — воображение Гарри, основываясь на недавнем горьком опыте, живо нарисовало картину наиболее вероятного будущего. Мальчик, подавляя крик ужаса, с силой вцепился зубами в пальцы руки, прокусывая их до крови. Боль отодвинула видение на второй план и позволила Поттеру на какое-то мгновенье придти в себя. Нет, это не должно повториться! Юный волшебник не должен этого допустить.       «Нельзя, чтобы тётя Петунья узнала о срыве своего мужа, тогда я останусь жив!» — пронеслось в голове у Гарри. Он будет спокоен, собран и сдержан. Будет вести себя так, как будто «ничего не случилось». Да, Поттер будет паинькой днём, а по ночам подушка вымокнет от слёз, зато он останется жив! А это самое главное. Инстинкт самосохранения одержал верх над паникой.       Более-менее успокоившись, Гарри установил для себя несколько правил: продолжать вести максимально естественный образ жизни, не попадаться на глаза дяде Вернону и никому не рассказывать о случившимся. Мальчик должен придти в себя полностью, пережить это сам. До начала учебного года осталось чуть больше месяца: он уедет в Хогвартс и будет ползать в ногах у Дамблдора, но больше никогда не вернётся в этот ужасный дом! Составив такую стратегию поведения, Гарри выключил душ и оделся. Застирав вещи, как велела ему тётя, Поттер метнулся на кухню, мигом проглотил оставленный ему завтрак и ураганом унёсся в свою комнату. Захлопнув дверь и повернув ключ в замке, мальчик опёрся спиной на шершавую деревянную поверхность и сполз на пол. Дыхание сбилось, как после марафона, а воздух грозил разорвать лёгкие. Гарри было весело: он добрался от ванной до своей комнаты, никому не попавшись на глаза. Это его первое достижение. Волшебнику показалось, что он сходит с ума, ведь таких резких перепадов настроения с ним ни разу не случалось. Определённо, если Поттер и будет жить, то лишится рассудка. Либо смерть, либо сумасшествие. Гарри с радостью предпочтёт второе.

***

      За окном опять сгущались тучи, давившие на город своей тяжестью. Сверкнула молния, а через несколько секунд до слуха донёсся еле различимый рокот грома. Постепенно усиливающийся ветер нёс на своих могучих плечах новую грозу. Это лето было очень холодным и дождливым.       Гарри, сидя на кровати, плотнее завернулся в плед, словно закрываясь тёплой материей от остального мира, строя свою стену из ткани и мягкого ворса. Мальчик старался оставаться спокойным наедине с собой, но слёзы предательски катились по щекам, как капли дождя по оконному стеклу. Он должен выжить. Ещё раз. У него должно получиться.