***
Каникулы закончились. И я не могла никак понять, что из них вышло. Были ли они продуктивными? Да. Сделала ли я все то, что хотела? Нет. Миша заболел как всегда вовремя. Хотя, я не могу винить его. Хорошо, что это была просто простуда. В школу я снова немного опаздывала: недосып дал о себе знать. Последние три дня каникул я провела с книжками в руках. Залетаю в школу и замечаю Мишу на своем привычном месте. Сегодня понедельник, и он дежурит на первом этаже. Я вижу его небольшое замешательство и взбудораживание. Сейчас он выглядит намного лучше того, как выглядел на каникулах, хотя красный нос выдает его с головой. — Здравствуйте, — быстро произношу я, ретируюсь в раздевалку. До звонка пять минут, а мне ещё надо переобуться, найти свободный крючок и проверить расписание. Быстро закончив дела в раздевалке, выбегаю из нее, сталкиваясь с Мишей. — Куда летишь, Черноморка? — он мимолетно касается моей руки, всего на секунду, но этого контакта хватает, чтобы по моему телу прошелся электрический разряд. — Бегать по школе нельзя. — Миш… Михаил Васильевич, надо ещё проверить расписание, оно наверняка изменилось, — быстро говорю я, жмурясь из-за непривычки называть учителя полным именем. Я лечу до расписания, Миша останавливается у меня за спиной, снова легко и быстро касаясь моей спины. — Первый урок у тебя химия, потом история, — шепчет на ухо он, не наклоняясь. Если сказать, что я смущена, это ничего не сказать. Буквально чувствую, как Миша сдерживается, чтобы не поцеловать меня прямо здесь при учениках. — Михаил Васильевич, умерьте свой пыл, — бубню под нос, но я знаю, что он все слышит. Поворачиваюсь и встречаюсь с насмешкой на его губах. — Черноморка, минута до звонка, — он это говорит специально, чтобы немного потешить себя тем, как быстро изменится мое выражение лица и, как быстро я сорвусь со своего места.***
Я успеваю влететь в кабинет химии ровно до того, как учитель химии закроет дверь прямо перед моим носом. Была у него такая фишка. Вообще Геннадий Юрьевич очень добрый и обаятельный преподаватель, правда, уже в довольно почтенном возрасте. Он не гнался за новыми трендами, не следил за тем, как ведет себя нынешняя молодежь. На своих уроках он всегда оставался самим собой, что безумно радовало. Пробегая перед кафедрой на пути к своему месту, я обращаю внимание на молодого человека, который стоял там. Среднего роста, хилого телосложения, с копной рыжих кучерявых волос на голове. Серые глаза на фоне ярких волос выглядели неубедительно бледно и терялись в общей гамме. На носу были едва заметные веснушки, которые стали появляться в связи с тем, что скоро начнется весна. Губы сжаты в узкую полоску, руки спрятал за спиной. Наверняка нервничает. Молодой человек тоже замечает то, что я рассматриваю его, и мы пересекаемся взглядами. У него очень холодный, безэмоциональный взгляд. Первая прерываю этот контакт, и я быстро сажусь на свое место рядом с Егором. — Привет, — шепчет он мне, немного наклоняясь в мою сторону. — Приветик, — отвечаю я, снова обращая внимание на кафедру. — Одиннадцатый класс, прошу внимания! — Геннадий Юрьевич хлопает в ладоши, привлекая к себе все внимание. — Спасибо. Как вы уже знаете, этот год работы в школе для меня последний, поэтому прошу Вас обратить внимание на Богдана Андреевича, — он указывает рукой на молодого человека, который поправлял ворот своей голубой рубашки. Кажется, Миша тоже сегодня в голубом. — Прошу слушаться и уважать, последние несколько месяцев он проведет у вас уроки, — химик поворачивается к молодому человеку лицом, теперь обращаясь к нему. — Что ж, Богдан Андреевич, приступайте, — похлопав его по плечу, как старого знакомого, Геннадий Юрьевич покидает кафедру и отправляется за последнюю парту. — Не женат, — эхом проносится по рядам. — Молодой. Смотри, я нашла его страницу! — шипят за моей спиной девочки, вижу, как кривится Егор рядом со мной. — Девушки, — шепчет он, открывая тетрадь по химии и подпирая щеку рукой. — Не злись на них, у них просто новый предмет воздыхания, — отвечаю я, ликуя внутри, ведь теперь к Мише будет подкатывать намного меньше девушек-вертихвосток. — Сначала историк, потом химик. Не школа, а бордель, — я наступаю ему на ногу, выражая свой протест. — А что? Откажешься? — Угомонись, — прошу я, обращая внимание на нового учителя. Его лицо мне кажется знакомым. — Подожди, а это не тот самый Богдан, который все призовые места на олимпиадах по химии занимал? — Доброе утро, Черноморка. Только поняла? — Егор хочет наградить меня аплодисментами, но сдерживает свой порыв. — Да, он. Он же в пед после одиннадцатого пошёл, окончил его с отличием и на год раньше и пришёл вот в школу преподавать. — Ого, не знала, — удивляюсь я и теперь все-таки решаю обратить внимание на рассказ молодого химика. Интересно-интересно.***
— Юля, зайди, пожалуйста, в кабинет, — говорит Миша, появляясь за моей спиной совершенно незаметно. Он говорит это, прекрасно зная, что его никто кроме меня и Егора не услышит. — Ну, что стоишь? — спрашивает Егор, сложив руки на груди. — Не заставляй тебя ждать. — Так странно слышать эти слова от тебя, — смеюсь я, но все-таки расстаюсь с другом после его напутственных слов: — Дверь хотя бы закройте. Стоило мне только очутиться в кабинете истории, Миша крепко сжимает мое запястье, второй рукой быстро закрывая дверь на замок. Когда это у него это получается, он прислоняется носом к моей макушке, целуя в лоб. — Как я мечтал об этом… — говорит он, пробегаясь руками по моим волосам и лицу, будто удостоверяясь, что я вся здесь. — Как я скучал, — он притягивает меня к себе, крепко обнимая. Я не подаю признаков несогласия, лишь сама насколько могу сильно прижимаюсь к нему. — Я скучала, — тоже шепчу я, утыкаясь носом в его рубашку, которая и оказалась голубой. Втягиваю запах его парфюма, понимая, что наконец-то он рядом. Он слишком быстро, резко, будто стараясь нагнать все то, что мы упустили за выходные, прижимается к моим губам. Он спешит. Миша делает все настолько быстро и уверенно, что я не успеваю привыкнуть и понять, что происходит. — Прости, — шепчет он, прижимаясь лбом к моему. — Я люблю заболевать в самые неподходящие моменты. Как я себя сдержал на первом этаже, ума не приложу, — тихо смеётся он, и я вторяю ему, поддерживая его смех. — Я чувствовала, — улыбаюсь я, беря его лицо в свои ладони. Чувствую небольшое покалывание: выросла щетина. Внимательно всматриваюсь в его глаза. Темный взгляд прожигает меня насквозь, съедает, и я уже не могу скрывать своего смущения. Первая прижимаюсь к его губам. — Ты занималась историей на каникулах? — прекращая поцелуй, спрашивает меня Миша. Киваю головой и получаю легкий поцелуй в нос. — У тебя очень красный нос, помажь его ромашковым кремом, — говорю я, аккуратно целуя в свою очередь его нос. — Помажу, — улыбаясь говорит он, снова обнимая. — Заботливая моя, — легко целует в щеку и делает два шага назад. Наш маленький контакт близости на этом окончен. — Скоро звонок, предлагаю тебе покинуть класс, чтобы никто ничего не подумал. — Конечно, — соглашаюсь я, тихонько открывая дверь ключом. — Юль, — говорит Миша, что заставляет меня повернуться к нему. — Да? — Спасибо тебе, я скучал, — не нахожу нужным что-то ответить и лишь улыбаюсь ему уголками губ.***
— Вспоминай-вспоминай, Юля, — я стою возле его стола, тщетно пытаясь вспомнить последнюю тему нашего с ним дополнительного. Миша крутит на своём пальце карандаш, подперев щеку одной рукой. Ему явно не нравится то, что сейчас происходит. — Какая тема была на последнем дополнительном? — виновато опускаю глаза в пол. — «Репрессии Сталина», — цитирую я. — Садись, горе мое, — вижу, как карандашом он аккуратно, но достаточно сильно и чётко выводит в журнале тройку. — Будь моя воля поставил бы ее ручкой, — бубнит он, заставляя меня опустить голову. Я ещё раз оглядываю класс, останавливая свое внимание на Руслане и Арине, сидящих в двух разных углах класса. Не похоже на них, неужели поссорились? — Ты уверена в том, что сдашь историю? — спрашивает Егор, как только я сажусь рядом с ним, а Миша отходит от нашей парты на безопасностное расстояние. С недоверием смотрю на него. — Сомневаешься? — удивлённо спрашиваю я, косо поглядывая в сторону историка, слышать такой разговор ему вовсе не обязательно. — Скажи мне, пожалуйста, вы реально занимаетесь… историей? — Кудрявский всячески пытается задать этот вопрос деликатно, не смутив меня больше. Я кашляю, поперхнувшись воздухом. Прям так в лоб? Без лишних вопросов и подготовки? — Черноморка, я бы на вашем месте, пытался бы повторить тему, которую вы мне не смогли сегодня должным образом рассказать, — снова виновато опускаю голову, тут один, там другой. Голова идёт кругом. — Может стоит мне походить с тобой на эти допы, а? — через какое-то время спрашивает Егор, понимая, что историк теперь больше акцентирует внимание на нашей однокласснице Кузнецовой, нежели на нас. — Спасибо, конечно, но не надо, — я оглядываюсь назад, замечая, что Михаил Васильевич обращает свое внимание на Арину и ещё раз отчётливо замечаю, как далеко и с каким уставшим лицом сидит от нее Руслан. — Ты уверена? Юль, экзамены — не шутка и не отношения, — я наступаю ему на ногу, а он недовольно кряхтит, привлекая внимание Миши и других учеников. — А сейчас за что? — Мне вас рассадить или я не понимаю, что происходит! — он немного повышает голос, складывает руки на груди, недовольно сводя брови к переносице. Я уже жалею, что начала весь этот разговор. — Юля, успокойте и себя, и друга, — едко и слишком недовольно говорит Миша, отворачиваясь от нас. — Как же он меня достал, — бубнит Егор, но я уже научилась разбирать эти разговоры, как бы с самим собой. — То сейчас, то тогда, — он намеренно отворачивается, но я тыкаю в него пальцем, заставляя вернуться ко мне. — В каком смысле? — замечаю красные щеки Егора, и как он практически съехал под парту, потому что я услышала явно то, что не должна была. — Рассказывай, — настаиваю я, а Егор тяжко вздыхает, оглядывается по сторонам и начинает говорить: — Он подошёл ко мне тогда на дискотеке и чётко и ясно дал понять, чтобы я не приближался к тебе, — сопоставляю даты в голове. Тогда он уже чувствовал что-то, но зачем подходил к Егору, если хотел быть незаметным? — Я тогда понял, что ты ему не безразлична, но смирился с этим только сейчас. Я ничего не говорю, лишь залипаю в точку на стене перед собой. То есть, он подходил к Егору, настаивал на том, чтобы он не приставал ко мне, а сам в это время…? Зачем? Моргаю и встречаюсь взглядом с Мишей, только что занявшим свое место. Он быстро смотрит в мои глаза и видит, что я что-то узнала. Быстро отводит свой взгляд, не стремясь говорить со мной взглядами. Кажется он понял, что мне стало известно. И тут во мне просыпается что-то совершенно новое относительно Миши. Я не могу понять, что это: злость? Обида? Разочарование? Подбирать синонимы можно сколько угодно, но все они не смогут отразить ту палитру новых чувств и эмоций по отношению к нему. Весь остаток урока я не встречаюсь с ним взглядами, да Миша и сам не стремился поддержать этот разговор, оставляя его на потом. После звонка я подхожу к Руслану раньше, чем историк успевает мне что-то сказать. — Что случилось? — быстро спрашиваю я, ставя руку на парту. Красноволосый все равно поднимается из-за парты, становясь выше меня на полторы головы. — Не до тебя, Черноморка, — просит он, но я преграждаю ему путь, чем вызываю недовольный вздох, и Руслан кидает свою сумку на стол. — Мы расстались, да! Довольна? — он немного повышает голос, а я готова вжаться в маленький комочек. Почему сегодня, а именно за этот час, на меня постоянно повышают голос? Держусь до последнего. — Что? Почему? — я выпучиваю глаза, внимательно смотря в его карие, которые явно не хотят ничего мне говорить. — Юль, ты ее буквально довела до того, чтобы Ариша полезла в закрытые двери выведывать информацию. Когда она узнала все что хотела и начала вытворять сама знаешь что, я попытался ее остановить, но все было слишком поздно, — Руслан говорит ровно, на одном дыхании, а потом останавливается. — Знаешь, то, что она стремилась сделать — невероятная глупость, решать за тебя не имеет права никто, и ей такого права никто не давал, — я замечаю оживление сбоку: Егор молча наблюдает за нашим разговором, а Миша по-удобнее усаживается на стуле, остальные же одноклассники уже покинули кабинет. Понимаю, что ссора Арины и Руслана произошла из-за меня. — Прости меня, пожалуйста, — тихо говорю я, прикладываю руку ко лбу. Все происходит из-за меня, какая же я плохая на самом деле подруга. — Не ешь себя, — говорит Аршинский, положив руку на плечо. — Арина все-таки умная, после моих слов она точно успокоится, — говорит он и хлопает меня по плечу. — Я могу идти? — спрашивает Руслан, надевая сумку на плечо. — Да, да, — рассеянно произношу я, уступая дорогу. Мне надо все переварить, слишком много информации за этот час. Тру виски. — Я дойду сама, — бросаю Егору, покидая кабинет. Сказать Михаилу Васильевичу я так и не дала.