Земля покинутых душ

      Тики медленно поднял Неа с пола, ладонью придержав его голову. Микк очень боялся прикоснуться к жуткой ране на груди Кемпбелла, из которой бурным потоком хлестала кровь, и нес своего друга до невозможности осторожно. Верно, мужчина должен был злиться на Аллена за то, что тот сотворил, но Малыш — всё ещё ребёнок, а еще совсем недавно вышел из комы и совершенно не понимал, что делал. Тики надеялся только на это. Он бережно уложил на каталку раненого Неа, который едва дышал сквозь кровь, заполняющую его рот. Ему срочно нужно оказать помощь, но Тики знал, что будет только мешать, и от этого становилось до тошноты жутко. Вроде сильный мужчина, а помочь людям не может.       Лулу, одной рукой зажимая рану Неа, другой толкала каталку в сторону операционной. Ранение проникающее, не сквозное. Повреждено правое легкое. Возможно задеты крупные сосуды… Главное сейчас — не дать Неа умереть от кровопотери или от гипоксии — сейчас у него повреждена плевра — оболочка, покрывающая легкие, и под ней скопился воздух, который поступил туда из окружающей среды, этот воздух создает давление в плевральной полости и давит на легкое, сжимая его и не давая нормально расправиться. Легкое как бы выключается и больше не обогащает кровь кислородом. Отсюда и проблемы с дыханием. Вот только сейчас в плевральной полости не только воздух, но и кровь, от которой нужно избавиться прежде всего.       Лулу очистила рот Неа от крови и подключила к ИВЛ и кардиомонитору. Потом ввела все нужные препараты.       Пока девушка все это делала, она осознала, как же ей не хватает второй пары рук. Обычно Неа всегда помогал, или наоборот, Лулу ему помогала, но Кемпбелл очень много знал, давал советы и никогда-никогда не сомневался. Поэтому в данный момент она как никогда остро ощущала потребность во втором хирурге.       Вот только сейчас этот второй хирург на грани смерти, и точно ничем не сможет ей помочь. Белл в считанные мгновения обработала руки и приступила к самой операции. Обеспечив себе достаточный доступ к легкому, Лулу первым делом перевязала поврежденные сосуды. По виску медленно поползла капля холодного пота, но в голове у девушки был четкий план действий, и руки совсем не дрожали. Потому что если она хоть на секунду засомневается, то допустит ошибку, а ошибок допускать нельзя. Жизнь Неа слишком ценна… Да, он идиот, и работал с Адамом, и вообще черт-его-разберет, но проработав с ним столько лет, Лулу поняла — он не плохой человек. Просто у него много проблем. А проблемы есть у всех людей.       Когда сосуды были перевязаны, Белл стала откачивать кровь, которой собралось немало. Да, Неа потребуется еще и переливание крови, но это позже. Сейчас самая главная задача — устранить угрозу для жизни.       Закончив с откачиванием крови, девушка удалила часть нежизнеспособных тканей поврежденного легкого и приступила к зашиванию раны на нем и последующему закрытию раны. Швы у Лулу получались несколько неровными, волнение все-таки немного сказывалась на ее состоянии, но не более того. Такие же профессиональные и правильные, как и всегда. Теперь, когда рана закрыта, нужно было приступить к отсасыванию воздуха из плевральной полости. Для этого Белл взяла обычный шприц подходящего размера, так как для нормального дренирования у нее не было подходящих инструментов. Сложность также была в том, что в мед.отделении не было рентгена и посмотреть после операции, весь ли воздух был удален и до конца ли расправилось легкое, у нее не получится.       Удалив весь, по ощущениям, воздух Лулу вколола Неа антибиотики. То незначительное количество крови, что осталось в плевральной полости может стать подходящей средой для размножения бактерий и тогда может развиться плеврит — воспаление плевры, а также может образоваться гной, тогда будет уже гнойный плеврит. И то, и другое, вылечить будет трудно. Препараты у Белл были на исходе — срочно нужно было отправить Ноев в мирный сектор.       Операция была закончена и Лулу буквально упала на стул, на несколько секунд прикрывая глаза. Давление у Неа в ближайшее время будет все такое же низкое, а вот пульс должен вскоре нормализоваться. Надо будет перенести его в палату и поставить капельницу с морфином. Кемпбеллу еще несколько дней будет больно дышать.       Надо не забыть сделать ему переливание крови.       Белл, встав, провела все нужные манипуляции. Боже, неужели все кончено и состояние Неа вскоре станет если не нормальным, то удовлетворительным… Ради того, чтобы спасти человеческую жизнь не жаль потратить нервы. Кемпбелл восстановится после операции и все станет, как прежде…       Если только Аллен снова не сорвется. Если сказать честно, положив руку на сердце… Лулу стала бояться Аллена. Она не хотела ему зла, но слишком четко в голове стояла картинка захлебывающегося кровью Неа и как ни в чем не бывало улыбающегося Аллена. Надо с ним поговорить, убедиться, что с его психикой все в порядке и что больше таких срывов не будет…       Только сейчас Белл заметила, как много крови у нее на перчатках и халате. Очень много крови.       Белл сняла с себя запачканную защитную одежду и своими силами переложила Неа с операционного стола обратно на каталку. Хотела уже перевезти его в палату, но передумала. А передумала вот почему — если Аллен до сих пор думает, что это Неа его пытал, почему бы ему не попытаться снова его убить? Нужно разделить этих двоих, пока к Уолкеру не вернется память.       Лулу толкнула дверь операционной и вышла к Тики и Аллену. Утерла ладонью пот с лица и ощутила, что футболка, что была под защитным халатом на спине у нее тоже насквозь пропиталась потом.       Тем временем Аллен сидел в своём домике из шипов. Через них поступал кислород, вот только жаль, что не вода и еда, ведь Уолкер рассчитывал не спать и сидеть здесь, пока Тики не сдохнет. Этот Ной… Как же он его достал! Вечно лезет не в свое дело. Помешал ему добить ублюдка-Неа, что так долго над ним издевался…       Мальчик простонал что-то невразумительное от страшной усталости, улегся на постель, обнимая себя руками и слегка царапая правое плечо когтями. Это немного успокаивало и не давало уснуть, ведь спать в ближайшее время Аллен не рассчитывал.       От злости из-за сорвавшейся мести Уолкер стукнул зубами и только сильнее продолжил царапать свое плечо, а когда оно покрылось кровью, подросток переключился на грудь. Ему просто было необходимо занять свою руку каким-то делом. А иначе Уолкер совсем взвоет от этого ужасного ноющего чувства в груди.       Тики всё то время, которое Лулу проводила операцию, просто сидел на стуле и оглядывал иногда дрожащие от напряжения шипы Уолкера. Больше всего он волновался за Неа, но не забывал и о психическом состоянии Аллена, ведь неприятные воспоминания свалились на мальчика, как снег на голову. Ещё Микка мучал вопрос, почему Малыш не хочет выходить. Он что, решил сидеть в коконе из шипов до потери сознания? Нет, надо вызволить ребёнка из плена его же заражённой руки.       Помимо мыслей о Неа и его возможной смерти, на последнее Микк пытался не обращать внимания и думать только о хорошем, его посещали мысли о себе. Несколько часов Тики сидел и пялился в пустоту, и это не привело ни к чему хорошему. Мужчина только еще сильнее впал в апатию, осознав, какой же он на самом деле бесполезный. Он ничего не может сделать для Неа или же помочь Лулу с операцией. Да он даже с Алленом боится начать разговор… Какой же он жалкий. Аж тошно становится от самого себя…       Длинную дорожку не самых приятных мыслей Тики неожиданно прервала Лулу, вошедшая обратно в мед.отделение. Выглядела она очень уставшей и замученной. Хоть она и пыталась скрыть напряжение и усталость, Тики видел её насквозь. Пусть Лулу и не подавала вида, волнение внутри самых тайных углах её разума вызывало дрожь.       — Ты как? Может, отдохнёшь? Я могу проследить за ними, — Тики встал со стула, двигаясь по направлению к Лулу.        — И… С Неа всё в порядке? Он будет жить?       Микк понимал, что раздражать человека в таком состоянии, в котором находилась Лулу — ужасно, но знать исход операции он точно должен.       Аллен резко дёрнулся, ведь дверь открылась довольно громко. А ведь еще немного, и он бы заснул, погрузившись в свои мечты, ведь царапать себя уже надоело. Но как бы соблазнительно это ни было, Уолкер не должен засыпать. Если он уснёт, то шипы тут же исчезнут, и больше нечему будет защищать его от назойливых Ноев. Думать об этих двоих Аллен совсем не хотел, и так голова раскалывалась.Однако ребёнок расслышал вопросы Тики, и самым важным из них был последний. Выжил ли тот ублюдок после довольно серьёзной раны?       — Куда ж он денется. Будет, конечно, — устало усмехнулась Лулу, пытаясь скрыть свой страх перед Уолкером. Это же обычный ребенок, просто ребенок… Ни черта только не обычный.       — Я могу поговорить с тобой наедине? — продолжила она настолько тихо, что только Микк мог ее услышать.       Дождавшись кивка Тики, она поволокла его во второй смежный отсек мед.отделения, где стояла только одна кровать, ведь уходить в коридор — не лучшее решение, так как в коридоре можно случайно наткнуться на какого-нибудь Ноя, что было совсем нехорошо.       — Ты можешь как-нибудь увести Аллена из мед.отделения? Я беспокоюсь, понимаешь… Я… В общем, — все это время Белл пялилась в пол, а потом подняла очень светлые и взволнованные глаза на Тики.       — Что если он не остановится? Я не знаю, почему именно Неа, почему он не подумал что пытал его любой другой Ной, но это неважно… Я думаю, будет лучше, если Аллен и Неа не будут пересекаться какое-то время… Несколько дней, а может, неделю. Пока он полностью не осознает, что Неа не виноват.       После слов Лулу на какое-то время мужчина затих. Аллен точно не перестанет мстить, хотя бы из-за особенностей своего характера: мальчишка был упрямым, как осел.       — Конечно же, я могу его забрать на любое количество времени, но надо ли ему принимать какие-нибудь таблетки или же ставить капельницы? — Тики снова затих на какое-то время, но потом снова заговорил, упорно продолжая свою мысль. — Ещё его нужно вызволить из этого кокона. Вот только как он отреагирует на меня, я не знаю…       Лулу задумалась.       — Да, ему нужны некоторые лекарства. Я дам тебе и напишу, сколько чего принимать. А еще его мышцы долго не использовались, так что будет хорошо, если ты сможешь ежедневно делать ему массаж.       Белл где-то на периферии сознания понимала, что поступает очень малодушно и совсем не как врач. У Аллена сейчас тяжелый период, ему нужно постоянное наблюдение врача, но черт, как она его боялась… Лулу просто не могла себя заставить относиться к Аллену, как прежде. Должна была, но не могла. Это просто отвратительно. Она ведет себя как маленькая запуганная девчонка, которая никак не может принять тот факт, что у Аллена в голове все перемешалось после комы и по этому он был так агрессивен.       Мысленно пообещав себе, что она будет ходить к Аллену каждый день и проверять его состояние, Белл продолжила разговор с Тики.       — Чтобы он не напал на тебя, нужно его вырубить. Вот транквилизатор, — девушка подала Тики шприц, который мгновение назад наполнила очень сильным успокоительным.       — Только… Он ведь и на тебя может обозлиться. Может, не стоит?.. — Белл поджала губы, понимая, что Тики вправе отказаться, ведь подходить к Аллену сейчас очень и очень опасно.       — Ха, он уже зол на меня… Но кроме меня этого сделать никто не может, а выставлять тебя не в лучшем свете перед Алленом — плохая идея. Ты же всё-таки сейчас единственный врач. Пусть он кому-нибудь хотя бы чуточку доверяет, — Тики уверенно взял шприц в руку. А ведь юноша не любит эти острые штуки…       Микк напряжённо выдохнул. Он решил ввести транквилизатор в плечо, ведь в вену точно с первого раза не попадет. Однако всплывал вопрос: как подобраться к этому плечу?       — Но мне придётся ослабить его. Не знаю, насколько чувствительны шипы, поэтому объятия могут и не сработать.       Лулу согласно кивнула. До Неа тогда тоже дошло, что нежные, приятные прикосновения делает Аллена неспособным управлять шипами. Эти двое мыслят почти одинаково… Это странно. Будто бы Аллен что-то меняет в мужчинах, как-то на них действует, кардинально изменяя их поведение. Тики рядом с ним словно становится мягче, даже… Нежнее, что ли. А Неа… Неа наоборот злится, и в чем причина этой злости — понять очень сложно.       — Нужно отвлечь его. Расслабить. Справишься с этим? — вопросила Лулу напоследок, и, получив от Тики согласный кивок, ушла проверять состояние Неа.       Ребенок все так же сидел, плотно закутавшись в неровные, немного бугристые шипы, и не издавал никаких звуков.       Тики, крепко сжимая в правой руке шприц, приблизился к кровати Уолкера и на пробу провел кончиками пальцев по неровной поверхности сплетенных между собой костных выростов.       До того, когда Тики его тронул, Аллен спокойно сидел на кровати, все же решив продолжать приносить себе увечья. От боли трезвели мозги, да и неконтролируемый поток мыслей немного стабилизировался. Собственные когти левой руки довольно глубоко врезались в плоть, но Аллен не останавливался, даже если рука начинала сопротивляться.       Вдруг чей-то палец скользнул по одному из чувствительных шипов. Сам того не зная, Тики коснулся именно того шипа, с помощью которого зараженная рука исследовал местность. Акума использовал такой же трюк, как у дельфинов — эхолокацию, только использовал не звуковые волны, а механические. Постукивая шипом, акума создавал механические волны, которые разносились по окрестностям, а потом, отражаясь от окружающих предметов, возвращались обратно. Отраженные волны акума считывал и по ней уже определял, где что вокруг находится. И таких «считывающих» шипов было довольно много, примерно половина среди всех.       Аллен после такого неожиданного действия со стороны внешнего мира взвизгнул. Этот шип почему-то был гиперчувствительным, и Уолкер все бы отдал, лишь бы не ощущать нежных касаний Тики. Ной словно касался самого мальчишки, а не его шипов. От этой нежной ласки костные выросты на мгновение размягчились, превращаясь в что-то наподобие человеческой кожи, но не прошло и несколько секунд, как подросток взял себя в руки и шипы тут же затвердели.       Тики на долю секунды ощутил, как шип под его пальцами потеплел и размягчился. Впрочем, он почти сразу же вернулся в свое обычное твердое состояние. Но ни один их шипов не стал атаковать Тики, ни один из них даже не шевельнулся, чтобы ранить его, а значит, Мик делает все правильно.       Теперь он уже смело провел всей ладонью по кокону, однако понял, что одной руки недостаточно. Тогда, положив шприц карман так, что игла выглядывала наружу, Тики сразу двумя руками огладил сплетенные шипы и начал кончиками пальцев совершать легкие круговые движения.       Мысли не хотело покидать волнение. Малыш вел себя очень, очень странно, и пусть это будет просто слишком быстро вернувшаяся память, ведь к Микку приходили и другие, менее безобидные идеи. Например, что Аллен, не вынеся пыток, сошел с ума тогда, в подвале Шерила, и теперь это уже не Аллен вовсе, а перекроенная болью и ужасом личность… Агрессивная и непредсказуемая. Нет, думать об этом Тики не желал совсем и, сильно нахмурившись, силой отогнал подобные предположения.       Аллен не хотел признавать, но у Тики были пусть и сильные, но нежные руки. Если Ной будет слишком долго гладить его, Уолкер точно не сможет выстоять. А Тики не останавливался; он снова дотронулся тёплыми руками до шипов, касаясь их так трепетно, словно залечивал какие-то болезненные раны, незримые человеческому глазу. Всё в голове перемешалось, как и строгие приказы о защите, поэтому после тихого стона мальчика шипы размякли, но снова, как и в прошлый раз, отвердели.        — Х-хватит… Прекрати… М-меня мучить, — чуть ли не сквозь слезы выговорил Аллен, держась за одеяло и простыню, дабы не потеряться в мягких волнах блаженства.       Тики вздрогнул и даже убрал руки, когда услышал дрожащий голос Аллена и просьбу остановиться. Малыш… Как Тики мог подумать, что он сошел с ума? Это же Аллен, такой же знакомый маленький испуганный Аллен, который просто потерялся в своем гневе и страхе. Чувства бывают очень яркими, даже слишком, и не всем удается с ними справиться. Иногда человека захлестывает настолько, что даже вдохнуть становится тяжело из-за нахлынувших эмоций. А что уж говорить о подростке, который совсем недавно пережил страшные пытки… После такого люди, бывает, и не восстанавливаются вовсе.       — Я совсем не хочу тебя мучить, Аллен. Лишь помочь, — Тики продолжил проводить ладонями по шипам, изредка останавливаясь и большими пальцами чуть надавливая и гладя шершавую поверхность видоизмененных костей.       Аллен хныкал и постанывал в такт трясущемуся телу. Шипы тоже начали дрожать, под стать хозяину. Не сдерживаемые более эмоции разливались яркой полосой где-то в мозгу. Эти чувства убаюкивали чудовище, которое рвалось и металось в своей западне.Вместе с монстром утих и сам Уолкер, пускай и не совсем. Шипы стали походить не на крепкие изменённые кости, а что-то иное, мягкое, гибкое и струящееся. Блики от лампы начали играть на вязких шипах, создавая ощущение, что перед Тики льётся чёрный, как смоль, водопад, падающий на пол.       — Н-нет… Уйди… П-прекрати! — хрипел мальчик, пытаясь достучаться до своего мучителя. Может, если его всё-таки прогнать, он вернётся к себе домой и больше не тронет его? Ха, какая нелепая и детская мысль…       Тики был поражен до глубины души, когда шипы стали плавиться и становиться почти-таки прозрачными, словно жидкое стекло, так причудливо на них отражался свет. А потом они снова затвердели, становясь на вид чем-то похожим на застывший воск, но по ощущениям больше напоминающий человеческую кожу. В голове молнией пронеслась мысль, что туда с легкостью можно воткнуть шприц, что Тики и сделал, через силу не обращая внимание на тихие завывания малыша. Микк ведь делает это для его же блага… Правда?.. Игла легко вошла в плоть, Тики нажал на поршень и ввел лекарство. Теперь только оставалось ждать, когда Аллена вырубит под действием сильного препарата.       Аллен сначала взвыл, но дальше последовали ругань и крики. Уолкер задрожал от страха: паника овладела им, и тот начал метаться куда только можно внутри своего логова из шипов. Мальчик кричал и бился о стенки мягкого кокона, а тем временем препарат уже начинал действовать, успокаивая взволнованного Аллена. Конечности медленно тяжелели, голова не только болела, но и норовила свеситься на грудь. Аллен держался из последних сил.       — Что ты сделал?! Уходи!!! Я собираюсь сидеть здесь вечность!!! Убирайся, блять! Сука…ненавижу вас троих… — сначала Аллен громко кричал на Тики, осуждая его и двух врачей, но потом его слова становились менее разборчивыми, вялыми и в конце концов послышался звук упавшего тела на мягкую кровать.       Акума отключился вместе с хозяином: шипы исчезли, как только послышался глухой скрип койки, на которой Аллен спал целых две недели. Однако было то, что поразило Тики. Костные отростки не просто вернулись в своё обычное состояние, а рассыпались на миллион осколков. Они разлетелись по полу, словно блестящие алмазы, а после растворились в воздухе.        Но не только это завораживающее явление предстало взору Тики. Перед Ноем на кровати лежал беспомощный Аллен, хватавшийся за всё, что лезло под руку. Его полуоткрытые глаза мутно смотрели куда-то вперёд, в то время как из множества ран на груди и правом плече сочилась алая кровь.       Тики не понимал, что произошло. Откуда взялись эти повреждения и кровь?.. Ведь никто, ни Лулу, ни Неа, ни сам Тики, не применяли против Аллена никакого оружия. Тогда… Что же случилось с Малышом?.. Почему он весь в крови и плечи и грудь у него разодраны, словно он подрался с разъяренной кошкой?       Микк коснулся одной из ран, отметив, где она начинается и где заканчивается. На руках Тики осталась кровь, яркая-яркая и совсем свежая. Вид этих алых капель вызывал легкую панику. Почему, почему Аллен ранен. Не мог же он… Не мог же, верно? Однако взявшиеся из ниоткуда царапины говорили обратное. И они же говорили, что подросток сам себе их и нанес.       Тики даже поморщился, так эта мысль была ему неприятна и болезненна. Что творится с Алленом, и будет ли он в порядке? Люди не начинают ни с того ни с сего причинять себе боль и наносить увечья. Лулу права, с ним действительно нужно поговорить, поговорить так, чтобы тот не испугался и не закрылся. И Микк лично этим займется, если, конечно, Аллен ему позволит. Лезть к нему в душу насильственно себе дороже, да и нехорошо это. Лучше не совать свой нос в чужие переживания и проблемы и не пытаться их как-то решить, если сам человек не попросит о помощи. Потому что доверие — слишком хрупкая штука, чтобы сразу же ее потерять. А доверие Аллена — и вовсе тончайшего хрусталя, чуть дунешь неосторожно — и в руках лишь куча некрасивых мелких осколков.       Тики не стал пока трогать Аллена, и для начала попросил Лулу заняться его ранами. Она в это время полулежала на столе, расписывая сколько каких таблеток Аллену принимать. После слов Тики Белл нахмурилась, в глазах ее мелькнула тень, но повиновалась просьбе. Слава богу, это были всего лишь царапины — даже перевязывать бинтами их не пришлось.       Тики с болью во взгляде смотрел, как Лулу обрабатывает новый порез, который Аллен нанес себе секунду назад. Когда же все это кончится, когда Аллен перестанет себя ранить, черт, почему весь кошмар случился именно с этим ребенком, твою мать…       Казалось, это чья-то злая шутка — случайно найденный мальчишка оказался как-то связан с пидором-Адамом и его сраными экспериментами. Идиотизм, честно сказать. Все складывается так по-дурацки неправильно и отвратительно, что даже дурно становится.       — Список лекарств лежит у меня на столе, а сами лекарства я сама принесу к вам в комнату. Я хотела бы попросить, чтобы ты жил какое-то время с Алленом и присматривал за ним. Всегда держи при себе снотворное, чтобы вырубать его, если что случится. Я понимаю, что это опасно… Но мы же не можем бросить Аллена на растерзание собственным страхам…       Микк поблагодарил Лулу и уже привычно взял Аллена на руки, отмечая, как сильно он похудел после двух недель комы и как легко его теперь стало носить.       — Ты знаешь, я его точно не оставлю среди кошмаров… — Микк смотрел на уже давно посапывающего ребёнка, который удобно устроился на его руках.       - Я отнесу его в комнату, — Тики немного согнулся, взяв листок со стола Лулу. Ною пришлось прижимать несчастный клочок бумаги к телу Уолкера, дабы удерживать и листок, и спящего на руках ребенка. — Жду твоего визита.       Аллен спал глубоким сном из-за снотворного, и Тики подумывал о том, чтобы самому тоже закинуться седативами и залечь спать, ведь был уже вечер, да и Тики сомневался, что заснет самостоятельно. Все, что произошло сегодня… Кажется, даже после встречи с Графом Микк не ощущал себя таким вымотанным. Тогда Малыш был хотя бы в здравом уме, а Неа не валялся на ИВЛ.       Тики вздохнул и вспомнил, как однажды в мед.отделение зашла Роад и была в недоумении, почему Аллен спит. Лулу пыталась отмазаться, но Камелот была слишком умна и все-таки выудила из нее информацию. Всего Лулу, конечно, не сказала, но про кому объяснила: не выйдет же ее вечно обманывать. Роад тогда сразу погрустнела и в расстроенных чувствах ушла. Тики хотелось поделиться новостью о том, что Аллен вышел из комы, но Уолкер точно сейчас никого не захочет видеть, а Роад сто процентов помчится к нему и станет лапать. Ну что за ребенок… Камелот была самой младшей из Ноев, однако, единственное, в чем она походила на ребенка, было только наигранно-детское поведение. Да и то не всегда. Против акум Роад сражалась не хуже Дебитто или Джасдеро.       Тики размышлял, как Графу удалось заманить нынешних Ноев в Ковчег. Сам он сюда пришел чисто из интереса вместе с Шерилом и Роад, с которыми он жил вместе в переносном лагере. Лагеря были небольшие — человек на семь-десять и представляли из себя группу людей, которые вместе защищались против акум. Вместе выжить легче, как известно.       Под спокойное дыхание юноши волнение куда-то уходило, открывая путь свободным мыслям. Воспоминания нахлынули на расслабившегося Ноя. Глубоко задумавшись, Тики и не замечал, как машинально следует по известному маршруту в комнату Уолкера. Микк ведь приходил в холодную комнату Малыша каждый день, и спал на его кровати. Тики редко включал здесь свет, ведь приходил сюда только на сон. Без Аллена жизнь казалась невзрачной и унылой да такой степени, что хотелось просто повеситься. Микк бы в конце-концов совсем бы загубил себя, не в силах терпеть угнетающую обстановку, но Малыш проснулся, и тогда проснулась сама жизнь в теле Тики.       И тогда Тики стал вспоминать свое прошлое. Микк родился и вырос в кочующем лагере, а их было довольно много по всей земле — люди, не желая умирать в одиночку, собирались в группы и жили в палатках, как когда-то жили цыгане. Именно в этом лагере он познакомился с маленьким чудом Изу, которого любил, как своего младшего брата. А потом… А потом лагерь пал перед полчищем акум, все погибли, кроме Тики. Микк чудом сумел сбежать от монстров и снова пристроиться к новому лагерю, но та же орда акум появилась из ниоткуда и растерзала всех на мелкие куски. Так же произошло и со следующим местом пребывания Микка.       Да, складывалось впечатление, что он проклят. Куда бы он не пошел, к какому лагерю не присоединился — на него нападали акумы и убивали поголовно всех, кроме Тики. Словно сама смерть ходит за ним по пятам, по какой-то непонятной причине не трогая только самого Микка.       После этих трёх инцидентов Тики понял, что твари проследует его, ибо три странных нападения, да и почти подряд — странно. Пускай эта идея была бредовой, но Тики стал думать, что каким-то образом притягивает к себе несчастья, и обрек себя на вечные скитания: он жил в одном лагере неделю-другую, а потом уходил. Боялся, что привлечет акум. И так продолжалось до тех пор, пока мужчина не познакомился с Шерилом и его приемной дочерью по имени Роад. Они почти насильно просили его остаться. Точнее, просила только Роад, а Шерил был готов на все, лишь бы его дочурка была довольна.       Чуть позже и тот лагерь, где он встретил Роад и Шерила, был разорен тварями. С землей акумы его не сравняли, но людей погибло порядочно. Тогда-то они втроем и решили поискать себе подходящую организацию, коих помимо Черного Ордена было немало, чтобы точно быть уверенными в завтрашнем дне.       Порочный круг разорвался на Ковчеге. База — не лагерь, ее так просто не разрушишь, и акумы внутрь не проникнут. Тики помнил, как вначале ему не нравилось это место, как его бесили люди, что здесь были, а особенно раздражал Адам и будто блаженный Неа, которого никто не трогал, хотя делал он всего-ничего.       Однажды Тики даже наорал на него по причине того, что Адам придирался к Микку, но почти никогда не высказывал претензии к Неа, а потом ушел на разведку, где его хорошо потрепали акумы, и загремел в мед.отделение, а там увидел небезызвестное ему лицо Четырнадцатого, который оказался не только черт-разберет-кем, но и вторым медиком помимо Лулу Белл.       Также Тики запомнилось знакомство с самим Адамом. Этот странный, даже пугающий человек распространял вокруг себя ауру какой-то опасности, что при первой же встрече заставила Тики напрячься и машинально положить руку на зачехленный нож. Адам улыбался, пока рассказывал про Ковчег, вот только эта улыбка совсем не делала его приятным человеком. Даже наоборот. Если бы Граф улыбался чуть меньше, может быть, Тики он бы так сильно не нервировал.       Микк настолько задумался, что даже не заметил, как дошел до комнаты Малыша. Воспоминания настолько поглотили его, что он еле-еле вернулся в реальность и стал соображать, куда лечь самому, если Аллен вернулся и теперь будет спать в собственной кровати.