Satan fall in love with…
***
— Однажды Сатана привык к человеку. Так иногда бывает, когда тратишь больше двадцати одного часа в сутки на одного грёбанного человечишку. Но, к своему удивлению, когда он это понял, было слишком поздно и его это начало устраивать. Он был не против проводить с этим человеком время, говорить о каких-то странных вещах типа: «как устроен этот мир, звёзды и любовь…»
***
Flashback Сеул, год назад. 18 декабря 2019 года. Начало игры — Почему бы людям просто не остаться без чувств? Забыть о милосердии, радости, зле… быть безэмоциональными куклами? Тогда всё было бы намного проще. Два силуэта, неотрывно смотрящие на ночной город с самой высокой точки этого города, определённо здесь выделялись, вокруг них будто что-то светилось, сильнейшая аура, они выглядели как явные полные противоположности. Один, тот, что был пониже, был полностью облачён в чёрную одежду: водолазку с высоким воротником, на котором белыми буквами было написано «стиль», узкие джинсы и идеальный пиджак. Лишь толстая платиновая цепочка выдавала его нахождение в этой темноте. На цепочке висел кулон в виде каких-то букв, символов, которые значат так много для него и так мало понятны для других. Они его последняя надежда, последний глоток свежего воздуха. Этот парень… снаружи выглядевший на лет двадцать пять, был сумасшедшим, явным психом, хладнокровным убийцей, неуловимой тенью, самым сильным из всех этих чёртовых тварей на этой планете. А с другой стороны, самым жалким и грустным существом во всем мире. Его отрешённый взгляд, пустое выражение лица, холодные руки и безжалостное сердце… если бы он только мог встретить кого-то, кому бы доверял, кому бы открылся, его бы уже давно не было бы в живых. А всё потому, что он сам такой и некого в этом винить. Стоящий рядом с ним, напротив, был одет во всё белоснежно-белое с золотыми узорами, но самым странным было то, что под белым плащом на нём была розовая толстовка, у которой торчали уши на капюшоне. — Почему ты так считаешь? — уточняет второй, аккуратно поправляя свой капюшон, на что первый, ели сдерживая смех, усмехнулся: — Хей, Бог, разве не видно? Ты хотел, чтобы они были счастливы, и что с того? Эти жалкие существа всё время чем-то недовольны и всё время плачут, жалуются! Как же меня достало их нытьё. «Я не могу этого сделать», «Проще ничего не делать»… — кривляется он, пародируя «этих людишек». — Да зачем они вообще живут? Проще умереть, не так ли? И ведь они могут… Чёрт возьми! Почему они это могут, а я нет?! — прокричав последние слова, он перешёл на шёпот: — Такая короткая жизнь, можно же и нормально её прожить, а они только и делают, что совершают и снова совершают ошибки, наступая на одни и те же грабли. Впрочем, мне ведь и лучше, разве не так? Хотя, даже не могу и вспомнить, почему я вообще должен этому радоваться, творить зло, быть воплощением зла. «Зло»… может, оно не такое уж и плохое, если посмотреть под другим углом? Да, всё верно, именно ошибки портят этот мир, а не я. Бог искося посмотрел на первого и, ухмыльнувшись, подметил для себя, что всё идёт именно так, как надо. — Когда ребёнок не может сделать правильный первый шаг, его убивают? Закрывают в своей комнате навсегда? Или, может быть, он опозорен до конца своей жизни? Сомневаюсь, что даже ты способен решиться на что-то подобное. Ведь он ещё ничего не сделал, он пытается, а это уже много стоит. Ошибки? Да, люди постоянно делают их, но кто говорил, что Боги или высшие существа — нет? Это нормально — идти на поводу у ошибок, точно так же, как и нормально объяснять людям, что правильно, а что — нет. Это и называется воспитанием. Для того, чтобы воспитать детей, необходимо терпение и спокойствие… а самое главное, время. Дай людям немного времени, и ты увидишь, что они не так уж плохи. Да и люди сами говорят, что именно ошибки делают их людьми, заставляют их жить. — Не могу этого никак понять, — его собеседник покачал головой. — Знаешь, чем дольше я на них смотрю, тем большее отвращение испытываю, — он засунул пальцы в рот, имитируя рвоту. — А ты разве не такой же? Разве ты не вызываешь «отвращение»? — улыбаясь так неестественно, колко задел его Бог. — Не забывай, с кем имеешь дело, «божество», — ядовито фыркнул он ему в ответ, — мне абсолютно всё равно на все каноны, я просто заставлю тебя перестать дышать прямо здесь и сейчас. — И кто это говорил сейчас о том, что чувства бесполезны? Не имея этих самых чувств, тебе было бы незачем жить, тебе бы не хотелось меня убивать, разве это не скучно? Да и к тому же тебе очень повезло, что я такой же бессмертный, как и ты, — Бог развернулся лицом в сторону собеседника. — И это говоришь ты мне? У меня нет причины жить да и никогда не было, и ты это прекрасно знаешь, а те самые чувства, что я испытываю по отношению к тебе… ты сам мне их и присвоил. Ненависть к тебе, как благородно. Лишь бы я продолжал жить? А что, безэмоциональный Сатана уже не в тренде? — Расслабься, Юнги, мы же просто живём. Мы выше всех, мы можем делать, что угодно, именно мы написали те самые «правила». Разве такая жизнь не прекрасна? Разве ты плохо живёшь? — Я не хотел «такой жизни», Джонхён. Власть мне уже давно надоела, взять хотя бы тот момент, что эти чёртовы люди даже элементарно огонь добыть не смогли. Зачем нужна власть, если те, кем ты управляешь, настолько глупы? — Но ведь именно ты его им и дал, не так ли? Великий и бесчувственный Юнги решил заняться благотворительностью. Неужели решил сделать свою армию последователей умнее? — Считаю наш разговор бесполезным. Я отчаливаю, несчастливо оставаться, — помахав рукой, демон прыгнул в бездну, в пучину городских огней. Куда? Зачем? Навстречу чему? Неизвестно, так и живёт бессмертный демон. Так он и сжигает свои бесконечные дни. Бесконечные, максимально медленно тянущиеся идиотские дни. Ничего нового, каждый день как день сурка. Скучно. — Прости, но ты должен полюбить жизнь и только лишь тогда, когда чёрное станет белым, когда зло поменяется местом с добром, именно в этот момент светлое сможет позволить себе упасть в эту пучину… и умереть. Мне очень жаль, вот только не один ты устал, дорогой мой друг, — потирая руки, Джонхён уверенно улыбнулся и посмотрел на звёздное небо, едва ли сдерживая так не вовремя вырвавшиеся слёзы, ему придётся пожертвовать чьими-то интересами во благо своих… End flashback***
— Блять, голова… — шипит Юнги, поднимаясь на ноги. Он, упираясь на дерево, начинает осматриваться по сторонам и громко вздыхает: его уже задолбал этот чёртов бесконечный лес. Конечно, задолбал, он здесь уже в третий раз просыпается, как будто от долгого сна и пары часов избиения, только вот если в первые два раза причиной тому было падение с неба, то в этот раз… — Мать вашу, меня же подрезали! — он стал немного понимать, что происходит, и к нему начала возвращаться частично память. — Сука! Сука! Сука! — осмотр тела дал понять: ничего ему ни черта не приснилось, какая-то сумасшедшая резанула его пару раз и… он настоящий чёртов Сатана, так как все порезы практически зажили, а всё это, — скорее всего, проделки божества. — Ну, поглядим, Бог, кому из нас сейчас веселее будет, — Юнги заскрежетал зубами и крепко сжал правый кулак, после чего ударил им по тому самому дереву, на которое опирался. Злость парня была превышающей отметки нормы, и он, не рассчитав силы, свалил дерево на землю. Память ещё не полностью вернулась, поэтому Юнги не мог точно и наверняка признать себя тем самым Сатаной, которого все так боятся, вот только факты ему были не на руку: он всё ещё жив, уже особо не чувствует боли и, чёрт возьми, свалил огромное дерево одним ударом. — Хотел бы я ему прямо сейчас надрать задницу, вот только что-то не чувствую я прилив сил даже после того, как мои воспоминания частично вернулись. И что же мне теперь делать? — почесав затылок, он закрывает глаза и делает тяжёлый вздох, очищая свои мысли. — Твою ж мать! Ынчжи! — и он срывается вперёд, по этой тропинке бесконечного леса, вот только Мин абсолютно уверен: она приведёт его точно туда, куда нужно…Но это ещё не точно.
***
— А как же наша сделка, Бог? — усмехнулся Тэхён, крутя в руках зажигалку. — Где такое вообще видано было, чтобы Бог с дьяволами сделку заключал, глупенький? Устная сделка не считается сделкой вовсе, вот смешной! Тэхён вновь лежал на своем излюбленном диване этого замка с весёлым настроением и приподнятыми уголками губ, но после слов божества он на секунду нервно дёрнулся, а после опять натянул улыбку на лицо и захлопал в ладоши. Его собеседник, что стоял около двери спиной к нему, обернулся. — Как же ты всё-таки грязно играешь, а ещё и белый весь, пушистый, со своей дурацкой розовой толстовской и этими чёртовыми ушами! — он щёлкнул своими пальцами так тихо, что не будь у него таких выделяющихся тонких и длинных пальцев, этого никто бы и не заметил. После этого уши на капюшоне тут же загорелись оранжевым пламенем, а затем так же резко, как и загорелись, потухли. — Не стоит со мной играть, Ким Тэхён, или тот, чьё имя нельзя произносить? Ты Гарри Поттера пересмотрел, что ли? — Джонхён усмехнулся и, отведя взгляд чуть в сторону, заметил Чеён, Лису и ЫнЧжи, со второй он встретился взглядом. — Вы Бог? — спросила удивлённо блондинка. — Да, я — Бог, — ответил он, улыбаясь словно чеширский кот. — И скоро всё это закончится, я обещаю. Юнги уже почти все вспомнил, а значит, смысла играть дальше нет, честно признаться, я думал, что он слабее будет, хотя и этого года тоже было достаточно для него. Я в предвкушении. Итак, до моей смерти осталось… — он посмотрел на свои наручные часы из золота: — двадцать минут по людскому времени и восемь часов здесь. Кстати, Тэхён, неплохой мир ты создал, похвально, жаль только, что Юнги его всё равно себе заберёт, — Джонхён обвёл своим взглядом замок и подметил про себя, что это место как раз будет по вкусу прежнему Юнги, хотя насчёт вкусов теперешнего Юнги Бог не уверен, всё-таки он немного подменил ему память, что-то стёр, что-то выдумал, ну, плюнул, заклеил, убедился, что всё крепко запечатано в его памяти, и готово было. «Нужно было ещё раз убедиться, что хватит на дольше, он ведь и вправду сможет разрушить мой план… хотя, как раз на его эмоциях у меня и есть шанс выиграть». — Чёрт возьми, ты же обещал! — подскочил дьявол с дивана, тут же вставая напротив Бога, психанув, на что Джонхён лишь перевёл на него свой безразличный взгляд. — Это ты не справился со своей задачей, Тэхён, ты всё ещё этого не понял? — устало подметил Джонхён. — Ты сам во всём виноват, и, как минимум, потому, что этого не понимаешь, ты не достоин быть Сатаной. — Ты хочешь сказать, что, чтобы я стал Сатаной, мне что-то ещё нужно, кроме жестокости, жажды мести и убийства? — Да, — покачал Бог головой, — тебе не хватает только рассудка и мозгов. — Ты заранее всё спланировал! Чёртово божество… — Тэхён схватил его ворот и приблизился максимально близко к его лицу: — Ты просто изначально сам хотел умереть, не так ли? И для этого тебе нужно, чтобы Юнги занял твое место, не так ли? Вот только он всё равно умрёт, и я займу его место, а всё потому, что ты заключил сделку с ней, — он указал рукой на ЫнЧжи. — И я тоже, — Тэхён, ухмыльнувшись, провёл языком по верхней губе, в то время как что-то светлое, белое в глазах Джонхёна потухло… и в его взгляде чётко стали читаться глубокая грусть и огонёк злости, что, разгораясь, стал сжигать все хорошие чувства на своём пути. Всё должно идти по его сценарию, а Тэхён всё портит, значит, нужно от него избавиться. И, желательно, очень быстро, Джонхён хотел закончить всё малыми жертвами, хотя лучше, конечно, было бы вообще без них, но увы, ему придётся это сделать, потому что Тэхён слишком быстро обо всём догадался. Слишком быстро он стал ненужным свидетелем его метаний между жизнью и смертью. Он пролез туда, куда не следовало, и вскоре… он поплатится за это.***
— Чон Хосок, верный пёс О Сехуна, чёртовы «фальшивые крылья», тебя не учили в твоём фальшивом рае, что нужно не лезть в такое дерьмо, как это? — Намджун, стараясь улыбаться, еле сдерживая злость, сквозь зубы обратился к полицейскому. «А полицейскому вообще ли?» Чимин с Чонгуком уже не были в этом уверены, два парня, что уже изначально были до истерики напуганы, стали окутываться безнадегой, они тут единственные люди во всём этом чёртовом странном месте, а тот самый, последний луч надежды, кто хоть более-менее знал, как им помочь отсюда выбраться, трупом валяется черти где. — Ну, пёс — это ещё громко сказано, так-то он меня даже за животину не считает и никогда не считал, — вздохнул Хосок, улыбаясь едва краешками губ, тут же приближаясь к Киму. — Фальшивый рай? Мой ли? Это уже по твоей части, Люцифер, я в том месте всего раз был, когда Джен возвращал. Собственно говоря, тогда-то мы и встретились, не так ли? — «фальшивый ангел» остановился, когда между ним и Намджуном оставалось меньше метра, и указал себе на грудь. — И в этот момент тебя озарила мысль, поместить своё сердце в сосуд, чьё существование просто невозможно, но, вопреки этому, я всё же существую, и неважно, по чьей милости: Божьей или каким-то законам этой дурацкой физики, никто даже не додумается, что сердце того, чью смерть желают и ожидают многие, находится у меня. Мы с тобой даже ни разу не говорили, как ты вообще это смог провернуть? — задумчиво протянул он. — Я всё ещё не могу понять, как ты додумался до этого нонсенса, ангел? Тебе бы книги писать, — непоколебимо ответил Люцифер. — Ох, не ты один мне такое говоришь… — вздохнул Хосок, вспоминая недавний разговор с Юнги. — Ну что ж поделать, если у меня не жизнь, а сценарий? И да, я всё-таки ещё и литературное образование имею, так-то, — гордясь, произнёс он. — В общем, не хочешь сознаваться, тогда умри. — Хосок безразлично пожал плечами, разводя руки в стороны, затем схватил осколок от бутылки, тот самый, что нашёл Чимин, и, сев, поднёс его к своему колену. — Ты очень хорошо спрятал его, правда, — заверил он его. — Твои враги его бы никогда в жизни не нашли, жаль только, что один демон поиграться захотел и совершенно «случайно», — он показал кавычки, — убил Юнги, а я точно так же совершенно «случайно», — он повторил действие, — оказался его другом, и поэтому ты совершенно «случайно»… — Хосок перевёл взгляд на своё колено и замахнулся, целясь именно под чашечку колена, — сегодня умрёшь, — спокойный голос перешёл на шёпот и Чон резко полоснул осколком по коже, тут же пуская струйки алой крови…***
— Честно, не думал, что ты так быстро найдёшь меня, Юнги… Джонхён стоял на балконе всё того же замка и вдыхал ядовитый дым никотина в себя, когда почувствовал чьё-то присутствие. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это. — Почему ты это сделал? Юнги всегда верил, что человеку всегда дано право выбора, и это самая настоящая ложь, если он говорит, что это всё от безысходности. Ложь. Вот и сейчас Сатана просто не понимал мотивов своего «друга». — По правде говоря, я всегда ненавидел самого себя. Я искал ответы, хватаясь за свои воспоминания, пытался разобраться со своими беспорядочными мыслями, я кричал, бился в истерике, но так и не смог ничего сделать. Понимаешь? — он обернулся и с надеждой посмотрел в глаза Юнги, а затем усмехнулся и отвёл взгляд. — Не понимаешь и не сможешь понять. Ты всегда жил свободно, делал всё, что только хотел, а я? Всю жизнь следовал этим чёртовым канонам, которые сам же и создал? Что за нелепая ирония. И тогда я задумался, а почему именно я? Почему не кто-то другой, не ты, например, а именно я? — он вновь вернул свой взгляд на Юнги и указал пальцем на его грудь. — Я понял, что если не могу помочь сам себе дышать свободно, то зачем вообще это делать? Лучше ведь вообще не дышать. Я спрашивал у себя, кто же ответственен за мою жизнь? И ведь понятное дело, что только я. Но я был всегда совершенно одинок. И знаешь, что потом пришло мне в голову? — Джонхён любопытно склонил голову набок и сложил свои руки на груди. — Поменяться со мной местами… — удивлённо ахнул Юнги и затем стал крутить головой, осматривая территорию. — Но ведь для этого тебе нужен ребёнок зла, мой ребёнок, вот только его нет, прости, — Юнги облегчённо выдохнул, когда никого рядом не увидел, и стал уверенно улыбаться до того момента, как Джонхён не усмехнулся и не начал смеяться. — Что ты… — Что ж, значит, ЫнЧжи тебе так ничего и не сказала? Или, может, это мои силы были настолько велики? — тихо прошептал Бог, а затем обратился к Сатане: — Твой ребёнок уже у меня, Юнги, но я дам тебе время сказать ему пару первых и последних слов. Бог улыбнулся, и перед Юнги появился высокий и красивый блондин, который был одет как раз по стилю Сатаны: в черных джинсах и черной толстовке с общим карманом и без каких-либо надписей, еще у него было по две серьги в каждом ухе. Его руки были связаны верёвкой, а сам он будто спал, но перемещение в другое место заставило его приоткрыть глаза. — А ты ещё что за хер?