Мамочка тоже хочет

— О да… Да… Молли разогнулась, приостанавливая прополку огорода. Проклятущие сорняки заполонили весь сад, а в придачу и огород, не давая продыху полезным растениям: тимьяну, базилику, кервелю, фенхелю — за которыми с большой любовью и заботой всё лето ухаживала женщина. Подняв голову к небу, Молли прикрыла глаза, заслоняясь от замершего высоко в чистом голубом небе солнца, весь день нещадно жарившего всех, кто не спешил спрятаться в милосердную тень. Вытерев со лба пот, Молли решила, что ей почудился срывающийся голос дочери. Срывающийся, словно… Молли покраснела. У неё слишком давно уже не было близости с отправившемся в командировку мужем, вот и лезут всякие глупости в голову. Даже слишком давно не было. — М-м-м… А-ах-х… Да!.. Так!.. Молли вздрогнула. Наверное, всё-таки напекло голову. Пожалуй, нужно сходить выпить воды. Отряхнув руки о грязные юбки, Молли решительно направилась к дому, пока её вновь не остановили возгласы дочери, ставшие ещё громче. — Да! Да! Да! Обманываться более не было смысла, и Молли осторожно заглянула в открытое окно кухни, про себя уже ругаясь на дочь. И ругаться было за что. Первое, что увидела Молли, это была голая мужская задница, которая совершала ритмичные движения, сопровождающиеся хлюпаньем и жёсткими хлопками. Отвисшие яички раскачивались в такт, с пошлым звукам хлопаясь о задницу её дочери. Откинувшаяся на столе Джинни, совершенно бесстыдно разведя в стороны ноги, громко стонала и выкрикивала нечленораздельные звуки. — Так! Так! — кричала она, выгибаясь. — О Мерлин! Молли невольно облизнула губы. Ей хотелось войти, отругать дочь, что та занимается развратом на обеденном столе, за которым кушает вся их семья, но женщина ничего не сделала. Молли слушала возгласы дочери, её шумное дыхание, и завидовала Джинни. В своей собственной молодости она не смела ни вскрикнуть, ни громко застонать, ведь долг женщины — это спокойно лежать в кровати, выполняя своё предназначение — продление рода. И пускай Молли любила своего мужа, она боялась показаться распутной девкой, поэтому, как её учила когда-то мать, она всегда просто лежала, смотря в потолок, пытаясь прогнать накрывающие с головой волны удовольствия. Сейчас же говорить об интимной близости и вовсе не было смысла. Молли прекрасно знала, как она выглядит, и даже муж всего-лишь спал рядом с ней, уже даже не пытаясь хотя бы просто погладить её некогда пышный бюст, так любимый им. Ещё раз вздохнув, Молли отвернулась. Огород ждёт.

***

Вечером, когда уже взошла луна и сад за окном погрузился в таинственный полумрак, накормив и отправив по кроватям всю семью, Молли наконец смогла позволить себе отдохнуть. Убрав посуду и проверив, всё ли находится на своих местах, женщина, сняв передник отправилась по лестнице в их с Артуром спальню. Ступеньки скрипели под ногами, а Молли с грустью вспомнила, как когда-то, когда они с супругом только поселились в их милом домике, ступеньки отвечали её шагам лишь легким скрипом. И выглядела она тогда уж точно не хуже Джинни. Вспомнив собственные длинные золотисто-рыжие локоны, платья с глубоким декольте и короткой юбкой, кокетливо открывающие вид на стройные ножки, Молли вздохнула. Пожалуй, даже лучше. Она не удержалась и тихонько, стараясь не шуметь, подкралась к комнате дочери и приложила ухо к двери. Тишина сменилась подозрительными шорохами и тихим смехом дочери. Потом скрипнула кровать, будто на неё опустилось что-то тяжёлое. Потом ещё раз. И ещё. Стараясь позабыть протяжный стон наслаждения дочери, Молли отвернулась. В их комнате с Артуром кроме большой кровати и нескольких шкафов, забитых ненужным хламом и позабытыми воспоминаниями, возле окна стояло огромное ростовое зеркало. Когда-то оно было предметом гордости Молли — ведь это был подарок Артура на свадьбу, да ещё какой! Резная рама, искусные украшения да дорогое дерево — и Малфоям не стыдно было бы украсить этим произведением искусства свой особняк! Остановившись перед зеркалом, женщина невольно зачесала рукой взлохматившиеся и посечённые волосы. С грустью оглядела прибавившиеся морщинки на лбу и возле глаз. В соседней комнате её дочь предавалась плотским утехам вместе со своим любимым, мальчиком, которого она полюбила ещё с детства. Казалось, это было как недавно… Женщина начала медленно развязывать завязки на платье. Молли и сама помнила, каким увидела его впервые, на платформе девять и три четверти. Маленький, растрёпанный, испуганный… И куда делся этот мальчонка сейчас? В соседней комнате уже уверенный мужчина, юноша, дарует её дочери неземное удовольствие. Интересно, каково с ним заниматься любовью? Задницу Гарри она успела оценить. И его яички. Большие, словно кожаные мешочки они хлопали по попе её дочери, наполненные спермой и радостью… Интересно, а какой у него член? Средний или большой? Молли очень надеялась, что большой… После стольких родов её лоно несколько растянулось, и теперь член Артура не доставлял былого удовольствия. С трудом стянув платье, Молли увидела себя в зеркале: полноватую, с чуть отвисшим животом и грудями — скольким детям дало жизнь её тело! Она улыбнулась, проводя рукой по своему лону. Рыжие, чуть вьющиеся волосики защекотали огрубевшую кожу руки. Она села на пол перед зеркалом, раздвинув ноги. Осторожно ввела четыре пальца в свою киску, ощутив как уже изнемогает от желания. Она вводила пальцы и выводила, представляя вместо своей руки длинный идеально красивый член Гарри, Мальчика-Который-Выжил. Сок стекал по её бёдрам, а она лишь вздыхала, искренне желая вновь вкусить радость от плотского совокупления, искренне желая ощутить в себе член юного возлюбленного дочери.