***
Мелисандра вернулась туда, откуда всё началось. Когда-то она увидела Драконий камень и мужчину, которому предначертано стать Азор Ахаем. Как и много раз после — она видела не Станниса Баратеона, а Джона Сноу. Рядом с мужчиной огонь показывал ей женщину. И Дейенерис Таргариен соответствует ожиданиям Мелисандры. Драконья королева — пламя, свирепое и неумолимое. Она не будет отсиживаться в стороне, пока идёт война между жизнью и смертью, пусть и сама пока этого не осознаёт. — Азор Ахай, — саркастично говорит Тирион Ланнистер, подливая вина в кубок себе и Мелисандре. — Красивая и удобная легенда. Мы с Варисом однажды переняли этот трюк у вас, миледи, когда нужно было ослабить недовольство в Миэрине. Жрецы с удовольствием превозносили Азор Ахая. Народ слушал и проникался благоговением. — Жрецы делали это не потому, что вы попросили, милорд, — парирует Мелисандра, пригубляя золотое борское — Дейенерис Таргариен одна из тех, кто подходит пророчеству. — Одна из?.. — Тирион усмехается. — Так азор ахаев много? Мелисандра улыбается тонкой, усталой улыбкой. — Мне неведомо, кого ещё Рглор мог назвать своим избранником. — Ваш бог странный, согласитесь. Мог бы быть более прямолинейным. Указать на избранного не так уж сложно, а большего от него и не требуется. — Он и указал, — Мелисандра пожимает плечами. — Дейенерис Таргариен, как и Джону Сноу, отведена особая роль в грядущей войне. Они огонь и лёд, части одной истории. Тирион Ланнистер смотрит на неё с сомнением, так глядят на юродивого, ошивающегося подле септы, но оставляет свой сарказм при себе. Мелисандра знает другую часть пророчества, но вновь не облекает её в слова, оставляет за пазухой, тяжелую, липкую, как уродливая жаба, неприятную ношу. Она не открывала истину ни Станнису, ни Селисе, ни Джону, ни Давосу, не собиралась выкладывать и Тириону Ланнистеру. Время ещё не пришло. Мелисандра всегда говорила о принце, что был обещан в пророчестве, об Азор Ахае, спасителе человечества. Но никогда — о Нисе-Нисе, его возлюбленной, которая должна пожертвовать собой, которую Азор Ахай должен убить, и без которой ничего не получится. Она не сомневается, что Дейенерис Таргариен понравится Джон Сноу. И что она понравится ему. Они молоды, красивы, не обременены лишними обещаниями и находятся на пороге войны. Война всегда обостряет чувства. Новое жизненное кредо Мелисандры: она ничего не знает наверняка, но всё же надеется, что нашла возрождённых через тысячи лет Азор Ахая и Нису-Нису. К сожалению, одному из них предначертано умереть.***
Мелисандра зажигает в Красном Храме Волантиса чашу и шепчет простенькую молитву на валирийском в честь Тороса из Миира. Зал наполнен светом огня, низкие мужские и высокие женские голоса сливаются в единое песнопение. Языки пламени пляшут вдоль стен, почти не оставляя пространства теням. Невнятно говоривший, бестолковый Торос, от которого разило вином за сотню шагов, однако же он спасал своего друга семь раз. Он спасал жизни, бился в самых обычных сражениях, служил Владыке Света, как умел. И был в сотни раз лучшим человеком, чем она, заигравшаяся в войну между тьмой и светом. Мелисандра берёт лучину и зажигает ещё одну чашу. Она не сможет искупить свои грехи, даже если зажжёт столько огня, сколько ей лет. — Не думала, что ещё когда-нибудь увижу тебя, Мелони, — Кинвара стоит рядом, держа в руках свечу. Густые чёрные волосы рассыпаются волнами по плечам, широкие рукава её ярко-алого платья обшиты чёрной каёмкой, рубин на шее мигает в такт дыханию. Взгляд такой же, как и всегда — змеиный, пронизывающий до костей. — Разве огонь не показал тебе, что я прибуду? — саркастично отвечает Мелисандра. Кинвара лишь цокает языком и сочувственно склоняет голову. — Зато он показал мне, как ты ошиблась, Мелони. Прискорбно. Даже лучшие из нас всего лишь люди, не так ли? — Лучшие из нас умирают, защищая то, во что верят. — Мелисандра поворачивается к ней лицом и скидывает капюшон с головы. — Ни ты, ни я, не относимся к их числу, Кинвара. Она притворно вздыхает и взмахивает рукой. — Ты сама пыталась сделать из Станниса Баратеона Азор Ахая. Сама подводила его под пророчество, помогала выполнять ему все нужные пункты. Ты же знала, что это так не работает. — Напротив, это всегда так работает. Люди хотят обойти судьбу, а делают всё в точности, как предначертано. Сами исполняют свои пророчества, словно по ступеням шагают к цели, — она пожимает плечами. — Да, я ошиблась в Станнисе. Но всё же нашла Азор Ахая и Нису-Нису. Брови Кинвары изумлённо взлетают вверх. Она неопределённо качает головой. — Что ж. Если ты не ошиблась снова, — она ухмыляется, — нам нужно молиться за них с особенным усердием и готовиться к войне. Верховная жрица кивает и плывёт дальше по молитвенной зале, шелестя красными юбками. Мелисандра вновь повторяет своё новое кредо: она ничего не знает наверняка. Но глядит в огонь и видит в языках пламени лица Дейенерис Таргариен и Джона Сноу, огонь и лёд, что она свела. Может ли быть наоборот? Может ли статься так, что пророчество перевели неверно, обещана была принцесса — не принц, и принцесса принесёт в великую жертву своего возлюбленного, навсегда закончит войну с Белыми Ходоками? Может ли статься так, что и про Нису-Нису перевод неверен, и это Джону Сноу снова суждено умереть? Она не знает. Мелисандра думала, что Станнис станет Азор Ахаем, а она — его Нисой-Нисой, и пожертвует собой ради победы. Ещё один мираж, который она себе придумала. Но всё же Рглор десятки лет назад возвестил шелестом пламени, что она должна умереть. Это единственное, в чем Мелисандра по-прежнему убеждена. Возможно, смерть искупит то, что она натворила. Возможно, она вернётся в чужую страну в последний раз, чтобы своей жизнью купить счастливый конец для этой истории вопреки пророчеству.