Любовь
18 сентября 2017 г. в 23:22
— Несносный мальчишка, — прошипел Кромешник, поскальзываясь на тонкой корочке льда, когда неосторожно свесил ноги с кровати и поставил их на пол.
Откуда-то из темноты донёсся едва слышный весёлый смех, а через секунду с потолка стал медленно падать снег. Зарычав от недовольства, мужчина пригладил растрепавшиеся волосы и одёрнул плащ.
— Повиновение тебе бы не помешало, — крикнул он и исчез в темноте, чтобы тут же найти разыгравшегося мальчика и возникнуть за его спиной. — Бу!
Подпрыгнув от неожиданности, Джек резко обернулся, но не успел вовремя среагировать и оказался прижатым к холодному мрамору стены. Посох выпал из его рук, но на губах против воли появилась лукавая улыбка. Ничто не страшило мальчишку в этом замке, особенно его хозяин.
— Тебе не понравился мой утренний подарок? — невинно поинтересовался Фрост, а его тёмные брови изумлённо взлетели вверх.
— Утром мне бы хотелось ощутить твоё голое тело в своих объятиях, а не целый сугроб снега, — возмутился Питч и поспешил заткнуть мальчика нетерпеливым поцелуем, чтобы тот ненароком не наболтал лишнего.
Джек легко сориентировался и сцепил ноги на пояснице мужчины, обнимая его за шею и вплетая пальцы в волосы, портя идеальную причёску. Сколько бы лет они не провели вместе, такие утренние перебранки были неотъемлемой частью их совместной жизни. Тем более вот такой вот поцелуй с утра пораньше многое обещал.
Оторвавшись от зацелованных губ, Кромешник стал осторожно ласкать аккуратное ухо Фроста, проводя языком по самому краю и беря в рот небольшую мочку, смакуя её, словно мятный леденец. Тихий, с трудом сдерживаемый стон был ответом на такую незатейливую ласку.
— Почти век прошёл, а ты всё такой же чувствительный мальчишка, — со смехом заметил Повелитель Кошмаров, закрывая рукой чудесный ротик, чтобы из него не вылетели грязные слова. — Но мне это нравится.
Закатив глаза, Джек провёл кончиком языка по ладони, слушая страшную ругань, вырвавшуюся из уст мужчины. Ведь именно от него мальчишка и нахватался всяких ругательств, когда сводил своего любовника с ума своим умелым ротиком или прогибался на шёлковых простынях.
Снова захватив в плен прохладные губы своими, распаляемый вседозволенностью Питч забрался руками под синюю толстовку и жадно огладил прохладную кожу, спускаясь по пояснице к ягодицам. Фрост простонал в губы, не разрывая поцелуя, когда с него содрали вызывающе узкие штаны и ввинтили сразу два пальца в узкий вход.
Резкие, торопливые движения сошли на нет, когда мужчина с голодным рыком ворвался в желанное тело и замер на долгие мгновения. Он был опытным любовником, зная, что причинять боль мальчику ни в коем случае нельзя. У них были безумные, долгие ночи, наполненные животной страстью и желанием, но боли никто не испытывал. На страдания было наложено вечное табу, переступать которое никто не хотел.
Двигаясь размеренно и глубоко, проникая полностью, Кромешник с восхищением слушал горячие стоны и касался раскрытыми губами изгиба шеи, то и дело оставляя на ней яркие цветы засосов. В разноцветных глазах Джека светилось счастье и любовь, с примесями похоти и страсти, но это было неважно. Мальчишка раскрывал свою душу, обнажал незащищенное сердце и отдавался до конца, получая в ответ практически то же самое.
Завершающий стон повис где-то в воздухе вместе с замершими снежинками, а всё тело Духа Зимы сковало неземное удовольствие. Король Кошмаров навалился сверху, сильнее прижимая его к чёрному мрамору, и содрогнулся следом, продолжая лениво целовать тонкую кожу на шее.
Придя в себя, Джек широко улыбнулся и расслабился, укоризненно качая головой. Он быстро выпутался из крепких объятий и, не испытывая судьбу, поспешно натянул обратно штаны, подобрав упавший посох.
— Вот всегда ты так, — надув губы, наигранно раздражённо произнёс Фрост, наблюдая, как мужчина уже привёл себя в порядок и больше не выглядел, как человек, у которого две минуты назад был хороший секс. — Как только я приношу новости, ты лезешь целоваться!
— Ну прости, мой Ледяной Принц, — нагло улыбнулся Кромешник, облизывая чуть припухшие от поцелуев губы. — Теперь я весь во внимании.
— А я уже забыл! — продолжал обижаться мальчик, сложив руки на груди.
Но уже через секунду его сгребли в крепкие объятия и нежно поцеловали в губы, ластясь и пытаясь загладить свою вину. Тяжело вздохнув, Джек всё-таки улыбнулся легко и беззаботно, обнимая мужчину за шею.
— У Кролика проблемы, — начал мальчик, накручивая на палец прядь белых волос, — он только учился делать тоннели, но что-то пошло не так, и сейчас весь его мир превратился в одну большую кроличью нору.
Под звонкий смех Питч закрыл рукой глаза и страдальчески простонал. Спустя десятки лет вера детей стала потихоньку возвращаться, хотя бы потому, что им казалось забавным находить под подушкой монетки и яйца во дворе. А поэтому Луноликий всё-таки сжалился над Ледяным Джеком и создал новых Хранителей, повесив всю ответственность на двух Духов. А Фрост был рад такому доверию, не слушая возлюбленного и тут же соглашаясь с предложением. Знал бы он тогда, сколько проблем им принесут неопытные Хранители.
Маленький Санта, похожий на смешного ребёнка с деревянными мечами, едва не сжёг весь свой замок, бегая за напуганными эльфами и огромными йети. Симпатичный Кролик, мило дергающий носиком, но уже с боевым характером, частенько взрывался и лез драться, вдобавок презирая свой маленький рост. С Зубной Феей было чуть меньше проблем — рой из сотен тысяч Зубных Крох помогал девушке освоиться и научиться управляться с зубками. Только Песочник долго не возвращался. Кромешник был против него, наслаждаясь детскими кошмарами — только без извращений, как наказал Фрост. Лишь спустя ещё десяток лет Питч предложил свой песок, позволив Луноликому превратить его в золотой. Ведь отбирать счастливые сны куда интереснее, чем беспрепятственно творить Кошмары.
Весело смеясь, Джек прыгал по крышам и морозил большие окна домов, изредка кидая взгляды на скачущего рядом с ним Кромешника. Мальчишка был счастлив, наконец-то обретя покой. Он знал, как важен страх, и что с добром нельзя было перебарщивать. Ведь если будет страх, то дети обязательно вернутся к чуду, надеясь, что оно спасёт их.
Это и было то самое хрупкое равновесие, которое Ледяной Джек видел как никогда прежде. Он знал, что такое быть добрым, и испытал на себе, что такое быть злым. Он чувствовал ту грань, которую нельзя переходить ни в одну, ни в другую сторону.
А уж не идеальный Идеальный Дух за этим проследит.