***
— Это волосы наших заключенных. Бросьте их в чашу и выпейте. Зелье действует час, так что, вам дадут 3 флакона, пейте по чуть-чуть. Одного флакона должно хватить на три глотка. Запомнили? — Аластор Грюм постарел со времени первого сражения Гарри Поттера, но оставался всё так же ворчлив. «На вкус оно напоминало перепревшую капусту. И немедленно его внутренности стало скручивать, как будто он только что проглотил десяток живых змей. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение… Жжение становилось невыносимо. Показалось, что кожа закипела и стала плавиться, как горячий воск. И — о, чудо!». Сокджин, Намджун, Чимин, Тэхён, Чонгук превратились как подобает, но Юнги слишком долго корчился, его кожа вскипала, покрывалась волдырями, ссадинами, а с головы росли рога, его штаны шевелились, будто по его ногам ползет длинная змея, но всё стало ясно, когда тонкие рога покрылись шерстью, а из-под штанов виднелся пушистый хвост. — Мяу, — ответил Юнги. — Мда, — поджал губы Грюм, — и такое бывает. Ну ничего. Зато ты точно будешь уверен, что с этим парнем всё будет в порядке. — Алистер, что за дела? Мне нужны мои люди. Где ты достал кошачью шерсть?! — Прости, Джун-и, но я сам не знаю как так вышло. Если бы знал, что она кошачья — то точно не вкинул бы ему во флакон. — Господи, какая прелесть, — Хосок был невероятно впечатлителен под действием гормонов перед течкой и не мог сдержаться, чтобы не погладить шелковую шерсть маленького нэко. — Из-за течки я лишился лучшего бойца, а из-за твоей ошибки — дополнительной силы. Ищи мне кого-то в отряд, или пойдешь с нами, старик, и посмотрим есть ли в тебе еще тот запал, что был раньше. Вены на шее генерала вздулись, его возмущение пропорционально страху Аластора росло. Но хладнокровие важней, миссия важней, чем шкура Грюма. В команду никого не нашли, бойцы должны быть не только сильными и знать пару тройку добрых заклинаний, у них должен быть крепкий дух, ментальная связь с командой.***
Комнатушка в чулане или на чердаке? Конечно чердак! Ближе к звездам, на которые так нравится смотреть Хоупу, и пусть зимой сквозит, а с крыши во время дождя или таяния снегов льет вода. Взмахом палочки можно заделать всё, но тогда они раскроют своё убежище и все планы, выстроенные долгими годами, пойдут Юнги под хвост. Кстати, о Юнги. О маленьком, милом, мурчащем Юнги. Кто же знал, что с ним приключится такая беда? Такая милая и пушистая, но всё же беда? Как помнит новое поколение, к коему относил себя и Чон Хосок, Гермиона Грейнджер, превратившись однажды в кошечку, была полностью покрыта шерстью и больше походила на кота, чем Юнги сейчас, но её разум сохранялся человеческим. Так почему же Юнги не остался при своем уме? Это оставалось загадкой. По памяти он пытался ходить на двух ногах, но затем шипел и опускался на четвереньки, видимо хвост мешал вернуть положение тела в вертикальное. — Юнги-я, ты такой прелестный. Белая кожа, черные волосы, черная шесть сияли по волшебству, переливаясь искринками, освещая черную комнату среди черной ночи. Свечи нельзя было зажигать, но кто может запретить Юнги сиять в ночи? Маглы называют это статическим электричеством и совсем не умеют его использовать и вырабатывать, но это могут делать волшебные кошки, видимо, именно эту шерсть, дай ему бог здоровья, использовал Аластер Грюм, но, спрашивается, зачем? Её нельзя перепутать с человеческой или с шерстью другого животного. А Мин-и ластился, обходил со всех сторон Хоупа и сверкал голым задом, когда приподнимал хвост, потому что в штанах, видите ли ему неудобно, но ему нравилось скрывать свой верх легкой матроской и белой футболкой поверх. Из него вышел красивый кот. Настоящий кот. Кот, который ластится, потом кусается, а затем зализывает место где укусил, поглядывая виноватыми глазками, оттопыривая попку кверху. И это всё смотрится мило и Хоби сам начинает играться, подражая милому нэко. Играется с ним, бегает на четвереньках и смеется, будто завтра точно наступит. А потом Шуга сходит с ума: краснеет, задыхается, мяукает. Не уж то уже прошел час и всё веселье окончено? Он вернется в прежний вид? Станет тем самым строптивым Мином Юнги? А потом Хосок выгибается сильнее самого гибкого кота, царапая деревянные доски и ловя занозы под ногти. Пальцы болят, а в животе ноет. Он почувствовал вздутие и жар в животе. Сначала капало медленно, а затем меж ног всё было мокрым, и тогда пришло осознание, что кот чувствует своим, видимо усилившимся, обонянием его запах. Интересно, чем он пахнет? Нужно спрятаться. Животного в том парнише сейчас больше, чем человечного. И пусть все звезды указывали, что в какой-то день всё будет слишком не выгодно для него самого и рядом не окажется помощника, который выручит в трудную минуту, а палочка окажется в другой комнате, по ту сторону закрытой двери, а кошачьи крики были слышны по всему дому, он верил до конца, что хуже быть не может. Но тут подали сигнал, что по пути сюда движутся дементоры и они точно высосут всю душу из беспомощного Юнги, которого Хосок точно не спасет в таком состоянии и приходится впустить его в уборную, где прятался Хо. Дементоры были всё ближе, а Юнги всё не замолкал, и Хоуп не знал, что делать и как спастись. Он пытался закрыть ему рот рукой, но тот царапался и вырывался. Возможно, у Мина остались человеческие черты и его можно заткнуть иначе? В голове уже взрослого Чон Хосока крутились только пошлые картины и было поздно что-либо предпринимать, когда зеркало обволакивалось морозными узорами, а собственная кожа превращалась в гусиную. Если это их последний день и если их заметят и убьют, то они точно ничего не потеряют. Быть можно то гормоны, а быть может действительно любовь, но противится поцелую Юнги не стал, он умолк и его кошачью глазки медленно закрылись, а щеки раскраснелись под наплывом чувств. Сердце стремительно рвалось наружу, не находя места в теле. Вся комната покрылась льдом и снегом, Юнги дрожал, его шесть поднялась, а Хосок притянул к себе, Мин, как честный, не изменяющий природе, кот уперся руками в грудь, но головой тянулся за новым поцелуем. Маленького Шугу трясло, а голый зад он примерз бы, если бы по кошачьей наглости он не залез на руки к Хоупу, прижимая того к кафелю своим весом. — Здесь. Нэко схватил обе руки парня и опустил вниз, где показал свою проблему. По всей видимости, время пребывания в облике кота действительно подходит к концу, — он начинает говорить. А в голове Хосока путаются две мысли: «Какой же он милый» и «Мне тоже тяжело, как бы», но Мин всё еще глупое животное, которое стремится лишь удовлетворить свои плотские потребности. А Хоуп поддается. И пачкает свою же одежду, пока Юнги стонет и мурлычет на ушко, вымазывая его плечо своей слюнкой. И тогда «дзынь» — пропела птичка в голове Мина, а шерсть осыпалась и, не долетая до пола, превратилась в ветер. Дементоры пролетели мимо, оставляя в живых странную парочку. — Вот черт. Что происходит? — Не двигайся пожалуйста. — Чон сжимает одежду на спине парня сидящего у него на коленях, зарывается рукой в смоляные волосы и проводит кончиком идеального носа по выступившей мышце, от ключицы до уха, прикасаясь к шее. Черноволосый тяжело выдыхает, а память медленно возвращается. Юнги смущается и пытается оттолкнуться назад, но только делает хуже, потому что встать не может и проходится по чему-то твердому между ног. — Я же просил, не двигайся. Просто сиди. — Ладно. Прости. Мину стало вроде как жаль Чона. Он не возбуждал альф, даже когда у него была течка, потому что запаха не было, никакого. Все видели как бедняжка мучается, но ни у кого не стоял в его сторону и помочь не мог. Задумавшись над всей этой ситуацией, он неосознанно поглаживал парня по спине, как бы утешая. Но он не утешил, а только еще больше раззадоривал. Пытаясь себя разрядить, Хоуп укусил за трапецию на плече парня. Было больно… и приятно. — Ты пахнешь. Я чуть с ума не сошел, пока был котом. Это очень сильный запах. — Чем же пахну? — Кошачьей травкой. — Ты был милым, когда был котом. Таким пушистым, мягким, игривым… -… и возбужденным. — Да, — подтвердил Хоуп, — даже сильнее, чем я сейчас.***
Невероятный отряд Намджуна вернулся через несколько дней. Их раскрыли. Миссия провалилась и теперь всем нужно бежать, улетать, прятаться. В доме началась битва, одним взмахом палочек разрушались стены. Цвета перемешивались друг с другом: зеленый, черный, розовый, красный, синий схлестывались в поединке; взрывались пузырьки с микстурой, зельями; единственный выход, — камин, — был разрушен и единственным способом выжить была победа.