«Всегда есть возможность все исправить. Но не все ее видят.»
За два года Рей изменился разительно. Взгляд, мысли. Постоянный любовник. Возвращаясь домой, Кацу улыбался, пытаясь представить Соби в повседневной жизни их сокровища. Тот вписывался на удивление легко. Тем не менее, никакая нежданная встреча, ни радость от нее не смогли избавить Кацу от ощущения, что в этот день ему было бы лучше побыть в одиночестве. Неспроста. Но не придти домой он не мог. Там ждал Саято, чем-то встревоженный. За долгие годы их связь стала сильнее связи близнецов, и страхи и переживания одного всегда четко ощущались другим. Попытка тихо проскользнуть в спальную и распластаться на шелковых простынях успехом не увенчалась. Любимый ждал его в холле, нервно сжимая лист в руке. Услышавший звук захлопываемой двери он обернулся, и во взгляде Кацу различил тревогу. Он не стал разуваться, пальто сбросил на пол. Преклоня колено, взял свободную руку в свои и коснулся ее губами. — Что случилось? — Наверное, я не имел права читать это, но.. Отправитель. Я решил, что имею право знать. Протянутый листок был когда-то сложен раза в четыре. Не считая сгибов, это был идеально ровный лист бумаги. Фиолетовые чернила кое-где размазались из-за дрожи руки во время написания. Крохотный конверт валялся на полу, рядом с тумбой. Даже с такого расстояния Кацусире удалось разобрать имя. Ричард Камура. Он охнул и присел рядом, обнимая одной рукой. В другой было письмо. Пробежавшись глазами по тексту, необходимость зачитывать это вслух отпала. Главное было понять, чего от него все-таки хотят. «Здравствуй, любимый мой. Знаю, ты не в восторге от напоминаний обо мне, но надо же мне подпортить тебе настроение хоть чуть-чуть? Я.. Честно, я не знаю, зачем тебе пишу. Рассказ о моей жизни тебе, вероятно, нисколько неинтересен. Но, может, хоть вестями о Дэне ты заинтересуешься. Ты притащил его из «Руин», помнишь?.. Он умер. СПИД. Причина смерти была иной, но... СПИД у него нашли уже после того, как он спал со мной. Ты мог бы оказаться на его месте. Если ты не испытывал ненависть по отношению ко мне ранее, то теперь вполне имеешь на нее право. Он сказал, что не хочет больше жить. Что я, мягко говоря, все испортил. Не везет моим любимым со мной.. Дэн отправился туда, где... Из людей делают людей. Мне неизвестно, что это за подпольные лаборатории. Узнать я не смог. Его резали без анестезии. Большую часть времени он находился в сознании, пусть и прыгал из реальности во вне, и выныривал обратно. Тебе, наверное, может быть интересно, откуда я это знаю? Я чувствовал. Каждую часть тела. Я проваливался так же, как он метался между жизнью и смертью. Отличие было в одном. Меня никто и пальцем не коснулся, а его распилили, оставили «приглянувшиеся» части тела, а остальное отправили на утиль. Тебе известно, что значит принимать чужую боль за свою. Мне удалось это однажды. После — кома, два месяца. Зачем меня вытащили, и кто это сделал, я не знаю и знать не хочу. Мне было гораздо лучше в той тьме. Причина комы установлена не была. Ее мог бы назвать Дэн, будь он живым к тому времени. Знаю, что ты будешь меня презирать, ненавидеть, возможно. Но равнодушным ты не будешь. Я написал тебе, как только вспомнил, как держать ручку, а письма идут долго.. Позвонить было страшно.. Может, к тому времени, как оно попадет к тебе в руки, меня уже не будет в живых. От сдачи анализов я отказался, СПИД есть СПИД, он все равно возьмет верх, а пытаться выжить мне уже не имеет никакого смысла. Попрошу я только об одном. Приезжай. Если сможешь». Подписи не было, да она и не требовалась. Кацу читал и с отчаянием понимал, что это не неудачный розыгрыш, что письмо адресовано именно ему. И знание того, что Сай уже читал, не принесло ничего, кроме облегчения. Было бы хуже, если первым оно было прочитано адресатом... — Странно, что я застал тебя трезвым. Листок выпал из безвольно разжавшихся пальцев. Дыхание сперло, и кружилась голова. Хорошо, что сел до прочтения, иначе колени бы подогнулись. Родной человек рядом успокаивал одним только присутствием. Тепло чужого тела доказывало, что он все еще остается в реальном мире. — Не думай даже, ни я, ни ты. Давай по чаю, а после будем думать? — Кофе. — Ты не пьешь его. Пожатие плечами было воспринято как отмашку. «Оставьте меня в покое». Но только не сейчас. Саято знал этого человека как свои пять пальцев, и его реакции были вполне понятны. После таких известий трудно остаться равнодушным. Они встали одновременно и отправились на кухню, обнявшись. Такая поддержка сейчас была нужна не меньше чем духовная. В установившейся тишине вскипал чайник. Вместе с ним — и Кацу, осознающий в этот момент, что все-таки произошло с Дэном. Этот парень стал ему хорошим другом, но, черт возьми, почему он его не чувствовал? Даже если тот и смог поставить блок, это должно было быть замечено. К тому же, учитывая произошедшее с Ричардом... Ни о каких возведенных блоках и речи быть не может. А, может, он намеренно перенаправил все ощущения на Рика? От подобной мысли Кацу разозлился на себя. Именно ему было очень хорошо известно о любви этих двух людей друг ко другу. Дэн ни за что бы не стал причинять боль второму намеренно... Но вдруг что-то могло его заставить? Сай разлил воду по кружкам, зеленый чай себе, крепкий кофе любимому. Кацу непременно выльет его, только попробовав. Ненавидит кофе. Его руки дрожат, улавливает мысли сидящего рядом. — Когда поедешь? — Значит, ты тоже считаешь, что это всерьез? — Уверен. — Значит, сегодня же. Руки успели замерзнуть еще на улице, беспокойство, закравшееся в душу по возвращению домой, очень хорошо этому поспособствовало. Горячая чашка и исходящий от нее аромат поспособствовали согреванию. Пальцы любимого на щеке принесли относительный покой. Обоим было тяжело. Однако, именно в этот момент они не могут успокаивать друг друга. Одному придется уйти, решать проблему с человеком, который когда-то его любил, и, похоже, хранит это чувство в сердце до сих пор. Второй останется в этом доме, пытаясь отыскать способ успокоить закипевшую ярость первого по отношению к людям, производящим такие эксперименты. Сделать это на расстоянии будет почти нереально, но попытаться все же придется. — Я не хочу тебя терять, Кацу. Отпивший в этот момент кофе Кацусира едва не поперхнулся, отставил ненавистный напиток в сторону и потянулся к чашке своего любовника. Та попала в его руки беспрепятственно. Все-таки, зеленый чай пользовался в этом доме гораздо большей популярностью, нежели любой другой напиток. — Я обязательно вернусь. — Знаю. Никакой ругани, ни единого упрека, пусть Сай знает, к кому едет любимый. Эти отношения построены на доверии, а не на удерживании друг друга рядом с собой. Иначе в них просто не было бы смысла, и они разбежались бы в первый год. Поначалу было трудно, на задворках сознания всегда копошатся мысли если не о худшем, то хотя бы о плохом. Но они справились вдвоем. — Хочешь поехать со мной? — Хочу. Но ты едешь один. Я буду мешать. Откуда такая уверенность — нужды объяснять не было, Кацу понимал все без слов. Это не было элементарной истерикой ревности. Связь сердец позволяла различать чужие чувства, даже если в своих было трудно разобраться. — Спасибо. Осторожный поцелуй в краешек губ сказал все необходимое. В карман Кацу перекочевал бумажник, заботливо протянутый рыжей бестией, в руку — мобильный с заранее набранным номером такси. До вокзала пешком добираться час, а спешить, наверное, стоило. В зеркало Кацу не взглянул, не хотел пугаться собственного отражения. Наверняка глаза были красными от невыплаканных слез. Они успеют найти выход в дороге, а, может, и в доме Рика. Кроме того, взлохмаченный. То еще чучело. — Я люблю тебя. Никаких «пока». Три слова и ничего больше. Кацу повторил их шепотом. С тихим щелчком замка захлопнулась входная дверь, позволяя боли заполнить все свободное пространство вокруг. Неизвестно, сколько времени понадобится Кацу в поместье. Вряд ли такие дела решаются быстро. Саято опустился на пол, подбирая письмо, и вспоминая человека, зовущегося Ричардом..***
«Сними маску. Зачем? Я прошу...Сложно?»
О нем Саято знал только в общих чертах и со слов Кацу. Один раз видел фотографию, на ней Рик улыбался, и в глазах плясали огоньки. Он улыбался снимавшему. Влюбленность в Кацу проходить не желала. Пожалуй, поэтому он и ушел. Так считал сам Сай, несмотря на сказанную Кацусирой причину. Словам Саято верил, но в душе оставалось впечатление, что любимый сказал не все, а, значит, можно было попытаться додумать самостоятельно. Если его не обманывала память, Судьба свела их с Камурой как раз в те года, когда Кацу сбежал из дома. У него удивительная способность натыкаться на людей, нуждающихся в помощи. В тот день он, выпив после случившегося днем (что тогда произошло, Кацусира так и не рассказал), стал свидетелем попытки изнасилования. Девушке затыкали рот, но инстинкт самосохранения помогал ей бороться. Но куда слабому полу против четверых мужиков? Надо отдать Кацу должное, он привлек их внимание, даже смог уложить двух на лопатки. Он не был мастером единоборств, но что-то мог даже в подвыпившем состоянии. Девушка успела убежать, а вот спасителя огрели чем-то по затылку, и он провалился в небытие. Сознание вернулось в незнакомом доме, в чужой постели. А рядом обнаружился и мужчина, на счастье сидевший, а не лежавший рядом. Несмотря на боль, просыпавшуюся в голове при воспоминаниях, Кацу не узнал в нем никого из тех четверых. Укорил себя за неосторожность, за количество выпитого, и попробовал сказать хоть что-то, но язык не слушался. Равно как и все остальное. Тогда он был в состоянии только думать. Мужчина заметил пробуждение своего вынужденного гостя и подсел ближе. — Здравствуй... Слова давались ему тяжело, словно их что-то связывало раньше. Но Кацу не помнил ни этой ауры, ни запаха, ни голоса. Лицо расплывалось, но были заметны общие черты. Они не были знакомы, но, странно, ощущение знакомства всколыхнулось на грани сознания. — Мне жаль, ты опять попал в неприятную ситуацию... Кацу попробовал протянуть руку, но смог только шевельнуть пальцами. Это «опять» встревожило его, глаза заметались под веками. Память не давала ответов на непонятные слова этого человека, даже имени которого Кацу не знал. — Я... Надеюсь, ты хотя бы позволишь помочь тебе. Потом ты волен идти... Он поднялся, а Кацусира чувствовал его дрожь. Он хмурился в невозможности сказать хоть слово и бесился. Мужчина вышел из комнаты, оставляя его наедине с мыслями. Судя по его поведению, он испытывал чувство вины перед Раучи. Но за что? Явно не за изнасилование той девчушки. На третий день в этом доме он смог говорить и первым, что спросил, было имя человека, ухаживающего за ним непонятно по какой причине. Гораздо проще было вызвать скорую и госпитализировать, но незнакомец предпочел свой дом больнице. — Ты... — удивление, отразившееся на его лице, было непередаваемым. — Ричард Камура. Как же зовут тебя в таком случае? В каком «таком» случае Кацу не смог понять, спрашивать передумал. — Кацусира Раучи. — Кацусира... Напряжение спало, словно какое-то одно слово перевернуло весь мир. Возможно, для Рика так оно и было. Он по-прежнему ухаживал за Кацу, но теперь перестал бояться, больше разговаривал с гостившим, начал замечать улыбки на его лице. Реабилитация заняла порядка двух недель. Большой срок для простого лечения, но и спешить было некуда. Кацусира оставался в поместье еще с месяц, пользовался гостеприимством хозяина, не желавшего его отпускать по причине «Мало ли тебя еще кто по голове стукнет?». Богатая жизнь никогда не была стимулом для Кацу, за месяц он понял, что сытая и довольная жизнь ему не по вкусу. Он сбежал не для того, чтобы осесть где-то, а чтобы найти нечто важное. Знакам Судьбы он верил, но появление Рика, казалось, было ложным знаком. Он заскучал, ему была необходима свобода, необходимы поиски. К тому же, он начал замечать за Ричардом влюбленные взгляды. А вскоре тот попросил остаться. Кацу отказал резко и категорично. Предложил заплатить за лечение и проживание. Это было первой и последней размолвкой между ними, результатом которой было изнасилование и повторное зализывание ран. Вины Кацу на него не держал, смутно понимая, почему. А вот обида осталась. Помогать остальным, даже если в собственную душу, словно кошки насрали, было у Кацусиры в крови. Так он встретил Дэна, которому местные пророчили скорое отбытие к родственникам, а Ричард пользовался авторитетом в этом районе. Решить проблему труда не составило. После случившегося Рик боялся смотреть в глаза Кацу, стыд не позволял. И он был готов решить любой вопрос, предложенный им. Дэн остался в поместье, совсем скоро на правах любовника Ричарда. Возможно все дело во влюбчивости Рика. Да и Кацу во многих жизнях был всего лишь проводником, пусть даже и оставлял в них глубокий отпечаток.. Ричарда он запомнил разным. Заботливым и в то же время собственником. С таким он никогда не смог бы быть. Саято знал все это из редких рассказов. Иногда что-то всплывало в мыслях любимого, и Саято ловил их, дополняя общую картину деталями. Он не считал Рика противником, у того не было шансов на любовь Кацусиры. Но ревность порой проскальзывала, раздражая как его самого, так и Кацу, не дающего на то повода.***
Дождь, шедший за окном, раздражал. Капли разбивались о стекло, из-под колес встречных машин автобус заливало кашей из грязи. Погодка под настроение. Кацу хмыкнул и прикинул, сколько еще ехать осталось. Километров сорок. Ехать туда совсем не хочется. Но должен. И именно сегодня. Пожалуй, очередной знак Судьбы. — Могу я присесть? Над ним склонился парень, рискующий при первой же яме соприкоснуться с ним губами. В глазах насмешка и похоть, кончик языка скользит по губам. Не время и не место. — Позади полно свободных мест. Он прикрыл глаза, четко давая понять, что разговор окончен. Мысли блуждали вокруг Ричарда, человека, успевшего оживить его и снова сломать. Его сморило через пару минут, а парень, которому так и не удалось составить ему компанию, вернулся к себе, поджав губы. Ему редко отказывали, он умел быть желанным. Но сегодня он выбрал не того, кто смог бы его успокоить. Да и с чего он вообще взял, что этот блондин местный.. Одет он точно не по погоде.***
— Молодой человек, просыпайтесь. Конечная станция. От тряски костлявой рукой за плечо у Кацу разболелась голова, оживляя воспоминания, связанные с этим местом. Это был водитель автобуса, старику не терпелось отогнать машину на базу и вернуться домой. — Простите, одну секунду. — Давай уж... — проворчал старик, возвращаясь на водительское кресло. Кацу проверил наличие вещей в карманах, — все было там, где и было оставлено, — и выскочил из автобуса. Дождь успел прекратиться, но вода моментом проникла в ботинки, заставляя возжелать чашку горячего чая и посиделки в пледе у камина. Такое было реально в доме Ричарда, но вряд ли сейчас кто-то озаботится этим. Сразу же отъехавший автобус позволил увидеть на остановке того самого парня, пытавшегося подкатить к нему в пути. — Ты засоня, однако. — Я сделаю вид, что тебя не слышал. И что с тобой не пересекался. — Зачем же так категорично? У меня есть что предложить. В этот момент небеса не отвечали на выраженное желание, чтобы этот парень убрался отсюда поскорее. Наоборот, он шел в ту же сторону, что и Кацу, все больше выводя того из себя. — Мне ничего не нужно. Он ускорил шаг, надеясь поскорее добраться до леса. Там хоть будет надежда, что, благодаря треску веток под ногами, он не услышит приставшего парня. — Стой же ты!.. Раздражались оба. Одному не требовалась компания, второй пытался заполучить желаемое любым способом. Кацу взъерошил себе волосы и развернулся. — Что еще? — Волков не боишься? — В этом лесу, если на меня кто и набросится, так разве что ты. Я смогу дать отпор при необходимости. — Расслабься. Здесь правда может быть опасно. Я Майк. — Кацу. А с волками он смог бы договориться. Три года скитаний даром не прошли. Он пошел вперед, стараясь огибать лужи на тропе. За новоявленного знакомого он не беспокоился, тот шел четко по его следам. — Так все-таки ты местный? — С чего ты взял? — Так просто здесь не найти путь. — Я жил здесь несколько лет назад. Майк подозрительно хмыкнул, вынуждая Кацусиру остановиться и вскинуть брови на смешок. Определенно, друг друга они понимали плохо. Парень пожал плечами с улыбкой, объясняя: — Владельцы данных земель не менялись уже лет двадцать. — А я разве сказал, что был владельцем? — Я знаю здесь каждого второго. К кому ты? — Твое ли это дело? Тот пожал плечами и не ответил, продолжая путь. Тишина давила на уши. К тому же, Кацу казалось, что подобное поведение для собеседника не стандартно. И сказал то, о чем раньше никогда не подумал бы говорить незнакомцу. — Это Ричард Камура. Майк обогнал его и довольно сильно схватил за плечи. Боль отдалась в голову. — Зачем он тебе? — Знаешь его? — Я его племянник. — Сейчас ты настоящий. Тебе так больше идет. — Ты всегда не отвечаешь на вопросы? — Он просил приехать. Письмо не датировано, пришло только сегодня. — Кто ты ему? Ответ дался с трудом. Кацу вздохнул, отстранил Майка и закурил. — Любовь.. наверное. Отсюда уже виднелось поместье. Бежать некуда.***
«— Что делать, когда нет выхода? — А такое бывает?»
— Любовь, значит? Понятно. Дэна Рику нравилось опекать. Они были как отец с сыном, или как старший и младший братья... А тебя он, значит, любил.. понятно. Возможно, из-за произошедшего между ним и Кацу, Ричард стал бояться равнозначных отношений, и не позволил развиться в себе влюбленности к Дэну. Мог посчитать, что совершил достаточно ошибок. А Дэн.. он любил. — Не думал об этом.. — Стоило. Если бы ты остался, он бы не умирал сейчас. — Если бы я остался, я сгубил бы собственную жизнь. — Почему? — Я отказался остаться у него, после признания в чувствах. Он сорвался. На колени, мордой в пол. Я долго хранил обиду. Еще вопросы? — Как он.. невозможно. — Не хочешь, не верь, но он сделал это через свое «не хочу». К тому же, я его не любил и не верил в то, что его чувство ко мне настоящее. За разговором путь к дому сократился, уже скоро оба смогли сбросить хлюпающую обувь и раздеться. Место не изменилось, та же обстановка, та же куча бумаг на тумбочке на входе, разве что сменивших цвет да форму. Те же запахи, та же аура, что почувствовал Кацу сразу, впервые оказавшись в этом доме. При свете ламп он, наконец, смог оглядеть Майка. Смоляно-черные волосы ложились на плечи. В прищуренных глазах огонь, и тут же — тоска. Вздернутый подбородок, впалые щеки. До ужаса похож на своего дядю, словно брат, а не племянник. Или просто воображение играет злую шутку. — Он наверху.. Отвести тебя? — Я помню дорогу. И нам нужно побыть наедине. — Тогда поставлю греться воду. После сможешь принять душ. И выпьем чего-нибудь. — Никакого алкоголя. — Как скажешь.***
Комната пропитана запахом болезни. Именно болезни, а не лекарств — попыток вылечиться. Денег у этого человека было достаточно на любые лекарства, но, вероятно, он и не хотел лечить это. Кажется, окончательного лекарства так и не изобрели, да и смысл, если не осталось ничего, ради чего продолжать жить, а не существовать. — Привет. — Ты пришел.. — Да. Как ты? — Я ждал тебя... Не мог уйти, не попрощавшись. Кацу опустился на кровать рядом с Риком и взял его руку в свои ладони. Несмотря на холод улицы, его пальцы были теплее, чем Ричарда. — Я люблю тебя. — Прости... Ответить взаимностью он не мог никак. Обманывать умирающего ужасно, даже если это и даст ему некую надежду. — Я простил тебя, и не держу зла. Ты дорог мне, Рик. Но сказать правду просто необходимо. Время вылечило обиду, а телесные раны успел залатать сам Рик буквально сразу после их нанесения. Глаза Камуры намокли, рискуя выдать поток слез. Кацусира осторожно коснулся его щек, успокаивая. — Тише... — Я уйду завтра, Кацу.. — Не спешил бы ты. — У меня больше нет иллюзий. Кацу боялся сказать что-то еще. Он чувствовал приближающуюся смерть, видел разрушение нитей жизни Ричарда, и боялся, не в силах что-то изменить и предупредить. Сказать тому, что он прав, было бы величайшей глупостью. Рик мог бы сделать еще много хорошего, но уже не успеет. А согласие с его словами прозвучало бы скорее как «В добрый путь». — Выключишь свет? — Спать будешь? — Попробую. Поднявшись, Кацу осторожно коснулся губами лба и выключил свет. В дверях обернулся и тихо произнес: — Спи спокойно.***
Комната, в которой он жил, пребывая в этом доме, оказалась занятой Майклом. Тот сразу кивнул ему на вторую кровать. — Откуда? — Для Дэна ставили. Он часто приходил. А ты знаешь, как я отношусь к симпатичным мальчикам, тем более, если они — в моей постели. — К симпатичным мальчикам ты и сам относишься, — улыбнулся Кацу краем губ, оставляя одежду на кровати, стараясь не замечать взгляда собеседника. Душ много времени не занял, сонливость пересилила желание основательно вымокнуть. Только согревшись и пройдясь мочалкой по коже, он выключил воду. Зеркало показало всю усталость, свалившуюся на плечи сегодняшним днем. Несмотря на желание Майка поговорить, поддерживать разговор Кацу не стал. Чувствовал, что сон ему необходим порядком больше разговора. Снился ему Саято, протягивающий ему руки и просящий вернуться. Кацу не двигался, не мог пошевелиться. Он был холодной статуей. И тем не менее любимой. Последний сон ему не запомнился, но было в нем нечто ужасающее. Именно поэтому он сел в кровати посреди ночи, не зная еще, что успел криком разбудить Майка. — Что ты?.. Вторжение сонного голоса в сознание не прошло бесследно, Кацу смог стряхнуть с себя пелену державшего его сна и, наконец, понять, в чем дело. — Ричард. Они сорвались с постелей, спеша к хозяину поместья. Открыв дверь, пошевелиться было уже трудно. Рику было плохо, он метался по постели в жару. Тело покрыла испарина. — Рик... — Кацу опустился на колени рядом с постелью, ловя его ладонь. На какое-то мгновение он затих, словно только и ждал появления кого-то. — Я люблю тебя,.. Хаул. А секунду спустя глаза закатились, и рука, успевшая сжать пальцы Кацусиры, безвольно упала на простынь. Ричард Камура оказался прав в дне своей смерти. — Удачи тебе на новом кругу рождения, — прошептал Кацу, давя в себе слезы и проводя ладонью по его лицу. Теперь у Ричарда будет возможность извиниться перед Дэном. Теперь он успокоится. Майка, не в силах сдвинувшегося с места, Кацу пришлось вытеснить из комнаты. К чему лишний раз тревожить мертвеца? Только после этого парень смог позвонить. Номера были забиты в мобильник заранее. Ричарда забрали в течении часа. Эти люди принесли глубочайшие соболезнования и напомнили о дате. Майк после объяснил, что тогда будет оглашено завещание. Только после их отъезда они позволили себе не скрывать чувства. Майк плакал. Кацу успел узнать, что он не раз терял близких, и так боялся пережить смерть еще раз. Дядя был последним родственником, к кому он мог податься. Теперь у него не осталось никого, кроме, пожалуй, что себя и, может быть, Кацу. На фоне произошедшего здравый смысл потерялся. Майк позволил поцеловать себя, а вскоре и ответил с жаром и некой безысходностью. Они занимались любовью, пытаясь оградиться от мира и всех его горестей. Они давали друг другу силы жить дальше. Универсальное лекарство все же..***
Солнце осветило сплетенные тела. Двух одиноких сейчас, ждущих чуда, мужчин.. Открыв глаза Кацу увидел рядом с собой судорожно шепчущего одни и те же слова Майка: — Я не хотел.. я не хотел...