«— Ты просто попробуй. — Зачем? — Может, потому что об этом прошу тебя я?»
Они познакомились на его двадцать седьмом дне рождения. Это был тихий клуб для VIP персон. Он был один. Несвойственно для него, но на этот вечер планы отсутствовали. Надеясь на чудодейственные свойства кофе с коньяком, он мечтал об одном. О спокойствии. Устав от нескончаемых кратковременных связей, он хотел побыть в одиночестве, ведь единственный человек, кто терпел его все это время, отношения с которым протянулись на долгие годы, внезапно уехал буквально накануне его дня рождения, ничего ему не сказав. В итоге, заказав после кофе некий коктейль с причудливым названием, которое никто и вслух произнести-то не мог, не то что запомнить название, он развалился на мягком диване, не в силах успокоить себя, что раньше давалось гораздо легче. Заказ прибыл через пару минут. Место было замечательным, но и стоимость была соответствующей. Что касается второго… Этот парень был из высоких кругов. Отец занимал почетное место в высшей иерархии государства. Но, честно признаться, сын не имел точного представления, чем занимается его отец, хоть и подозревал, что думские дела были лишь прикрытием совершаемым им авантюрам. А вот его пребывание в этом месте, слишком низком для людей его сословия, было бы загадкой, если бы хоть кто-то знал, сыном кого он является. Сидевший в самом углу клуба парень выглядел так, словно отчаянно ждал чего-то. Чуда, возможно. А оно не желало произойти… Вместо чуда рядом появился человек, которого он не знал и не ждал. — Кацу. — Рей. Ответ был машинальным. Так обычно произносят «Хорошо» в качестве ответа на вопрос «Как дела?». Зажатый как младшеклассник при переводе в новый класс. Взгляд блуждает в чашке кофе, и в глазах — холод. Залетевшая ненароком мысль казалась абсурдной. «Согреть, что ли?» — Ты здесь частый гость? — Нет. — Такой неразговорчивый… — не дождавшись приглашения, Кацусира сердито рассмеялся себе под нос и сел напротив парня. — Не люблю общаться с теми, кто мне неинтересен. — И кто же тебе интересен? — Наглеть, так до конца? Пальцы изящным движением вынули пачку тонких сигарет и достали одну. На столе в ту же минуту появилась пепельница, сбоку склонился официант с зажженной зажигалкой. Прикурив и поблагодарив официанта кивком, он подумал, как сильно нравится ему местный контингент. Тот исчез из поля зрения также незаметно, как и появился. — Твое ли это дело?! — Парень явно не был склонен продолжать беседу мирно. — Мое, не мое. Мне просто интересно. — «Просто» ничего не бывает. Могу ли я быть уверен, что ты не используешь знание обо мне против меня? Подивившись тому, какие дети растут, мужчина поднялся и раздавил едва прикуренную сигарету в пепельнице. Сидевший рядом вмиг показался глупым и не знающим ничего о жизни. — Это бесполезно. Больно ты мне нужен. — Что ты имеешь в виду, говоря о бесполезности? — Общение с тобой. Мне казалось, ты умнее, — бросил он на ходу и поспешил к выходу из клуба. Заказанное было оплачено до, а не после. Принципы. Никогда он не заказывал на сумму большую, чем оставил у стойки по прибытию. Ежели сумма в разы превышала заказ, он оставлял на чай. О его «щедрости» поговаривали в иных местах… Оставаться дольше в клубе не было никакого смысла. Парень проводил его печальным взглядом. Однако Рей чем-то зацепил. Кацу захотелось сорвать с лица маску безразличия этого ребенка и растоптать все попытки казаться взрослым. Должно быть, перенимает повадки отца. Хотя, откуда ему знать? Где-то на уровне подсознания он знал, что они еще встретятся. И встретятся обязательно. Вот только когда, это ему было неизвестно.***
Их встреча состоялась через несколько дней после разговора в клубе, произошла она слишком неожиданно и совсем не так, как бы хотелось Кацу. Вместо уютного ресторанчика в центре города этим местом стала подворотня в его квартале. О происходящем он смог догадаться по различимым с дороги звукам. За свою жизнь он научился быстро оценивать ситуацию по минимальнойй имеющейся информации. Вот и сейчас он сразу понял, что напавших несколько, а вот «пострадавший» один. Разбираться, кто эти ублюдки и кого он собирается спасать, времени не было. После одного неприятного случая он был против насилия и старался пресечь подобное на корню. Не видя, с кем имеет дело, он тенью скользнул к насильникам, вспоминая все выученное за время скитаний по миру, и нацелился на определенные точки на их шеях. Если глаз наметан, те видны даже в темноте и с закрытыми глазами. Из-за его появления хулиганы не успели закончить задуманное. К счастью для парня, которого Кацу узнал, бросив один лишь взгляд. Уже после, вспоминая, когда затих стук сердца в ушах от адреналина, он насчитал семерых. А еще на месте он заметил в руке одного из них нож со следами крови на нем. О причинах было не время думать. Судя по тому, что одежда на парне была хоть и в отвратном состоянии, но целой, — только рубашка была расстегнутой, — ничего серьезного сделать ему не успели. До дома Кацу с новым знакомым на руках добрался в рекордные сроки. Открыть дверь было сложнее, чем обычно, но он справился. Уложив и раздев Рея, он наскоро провел осмотр. Внешне он был почти в норме… Кожа на локтях содрана, расшиб коленку, губа разбита, кое-где проглядывались назревающие синяки. Считай, что с дерева упал, пока с друзьями во дворе развлекался. Насчет внутренних повреждений он не смог бы сказать ничего. В конце концов, врачом он не был, а Сай… Но не до него сейчас. Возможно, после побоев сломаны ребра, но Кацу надеялся на лучшее. И последнее, что его тревожило, это три вырезанных буквы. Справа, чуть выше соска Рею оставили на память слово «BIT». Кацу знал, что по полному заживлению они будут смотреться как тату белой краской. Вот только он боялся думать, что будет с парнем, когда тот увидит и поймет. От английского — мелкая монета, или же единица компьютерных измерений. И это было явно не тем, что намеревались вырезать. Появление Кацу не позволило им закончить. Из пяти букв остались только три… Что было тому причиной, он надеялся узнать у самого Рея. А пока он был благодарен небесам, что ему приходится сидеть рядом с парнем. Иначе бы он непременно вытряс все с насильников. С губ внезапно заметавшегося по постели Рея сорвались стоны. Испугавшись, что тот может навредить себе, Кацу осторожно, но крепко прижал его к постели. В резко распахнутых глазах стояли слезы и всепоглощающая боль вперемешку с обидой. — Не хочу! Не надо! Не смей! — закричал он кому-то. Тройное отрицание. Давно Кацу не слышал подобного в одно мгновение. Произошедшее явно не вписалось в восприятие мира Рея, который сейчас был далеко от этого мира и собственного тела. А точнее, в своих воспоминаниях. Они поглотили его, мешая воспринимать боль тела. То и к лучшему. Потому как не стоит ему сейчас чувствовать эту боль. Слишком она будет специфической для избалованного деньгами и властью парня. На вид тому пятнадцать, но, Кацу знал по себе, внешность зачастую обманывает. А за совращение несовершеннолетних он не хотел садиться. Но пока ничего совращающего и не было… Осторожно поднявшись с постели Кацу скользнул на кухню, раздобыл аптечку и бутыль минеральной воды без газа, и собрался было возвращаться, но, подумав, захватил еще чистое кухонное полотенце. Рей успокоился, и, пусть морщился и постанывал от чуть неаккуратных прикосновений, в себя так и не пришел, в то время как Кацу обрабатывал его ссадины. На надпись повязку накладывать не стал. Умел, в конце концов, плохо, да и был уверен, что парень захочет в душ, а это значило, что придется ее менять. Смысла не было, да и порезы были не до такой степени глубокими. Вернув содержимое аптечки на свои места, Кацу поставил ее под кровать, так как тумбочки были заняты чем-то несущественным, и взялся за бутыль с водой. Вспоминая наставления Саято, он смочил полотенце и приложил к губам своего гостя. С попаданием воды не в то горло Рей пришел в себя, сел и, прокашлявшись, осторожно огляделся. — Кацу. — Да? Не сказав больше ничего, парень опустился на подушки и закрыл глаза. В том, что он в сознании, у Кацу не было сомнений. — Хочешь чего-нибудь, Рей? — Почему я здесь? — вопрос был задан скорее самому себе, но хозяин квартиры счел нужным ответить. — Я нашел тебя на улице. Тебе было плохо. Я помог. Можешь оставаться здесь, если, конечно, захочешь. Такие персоны любят роскошь, а я живу скромно. — Слишком много болтаешь… — от боли в голосе Кацу вздрогнул. Рей почувствовал эту дрожь — тот сидел, соприкоснувшись с его ногой. Разумеется, неосознанно. — Нет, это ты слишком неразговорчивый. Улыбнись, и люди к тебе потянутся. — Нет причин улыбаться. В последнее время. Да и раньше особых не было. — Расскажи. И Рей начал. — Помнишь, когда мы встретились в клубе? Я оказался там потому, что податься мне было некуда. За несколько часов до этого меня изнасиловал отец. Прости за холод, я не могу иначе. Меня учили прятать чувства за маской, и я следую этим учениям. Следовал. Потому что так велел отец. В нем была моя жизнь, я любил его. Сейчас — не знаю. Вряд ли я смогу принять его после произошедшего… Я не хотел говорить с тобой, но и хотел. Одновременно. Просто мне надо было побыть одному — как я считал, — а душа требовала выговориться… Я не могу. Не умею так… Кацу было понятно это состояние. Произносимые порой по многу раз бессмысленные фразы несли в себе глубокий смысл. Просто не все стояли на своих местах, а от этого терялась нить в рассказе. Текст не был целостным… Единожды Кацу пришлось такое пережить. Он притянул дрожавшего мальчика к себе, стирая слезы большими пальцами. — Тише, Рей… Все хорошо. Тебя никто не тронет… — Вот мы сидим так, ничего порочного, ничего возбуждающего. А знаешь, какие у меня сейчас мысли? Приложив палец к губам и стараясь не надавливать на них, он остановил беспорядочный шепот. — Знаю. Поверь… Я не сделаю тебе ничего плохого. Я и сам побывал в таком положении. Расслабься. Я прошу. Во взгляде Рея Кацусира отчетливо разглядел ужас. Разве ж можно о подобном говорить с таким спокойствием? — Ты меня… — договорить ему не позволило смущение. — Да, раздел. Это что-то меняет? — Ты гей? — В зависимости от моей ориентации, твое отношение ко мне изменится? Мотнув головой, Рей потупил взгляд. Собственные реакции рядом с этим человеком казались ему ненормальными, но иначе он не мог. «Маска» отца была явно не тем, чего от него ждали в этом доме, а как по-другому он еще не знал, и шел вслепую, выставляя фигуры наугад, руководствуясь если не интуицией, то предчувствиями. — Просто… — Просто ты думаешь, что если окажешься голым в постели гея, то этот парень непременно тебя трахнет? Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь. «Ты мне нравишься. Твоя загадка. И мне хочется ее разгадать. Но я не пойду против твоей воли. Если решишь уйти, я отпущу. Держать тебя я не вправе», — закончил Кацу фразу про себя. — Спасибо. — За что? — За то, что помог… И за то, что не собираешься удерживать меня здесь силой. Но, если ты не против, я бы хотел остаться здесь… ненадолго, — и, подумав, добавил, — если можно. — Можно. И. тебе, наверное, это нужно. Мысли читаешь? — Кацу улыбнулся. Всеми силами он старался отвлечь внимание Рея от произошедшего. — Бывает. Брови Кацу в удивлении поползли вверх. — Всегда думал, что многие скрывают свои силы, если те имеются. — Я предпочитаю не говорить о том, на что способен… Кацу… — Мм? — Могу я лечь? Я бы поспал еще немного… Забывшись разговором и концентрацией, мужчина не сразу понял, что все еще обнимает парня, и спешно расцепил кольцо собственных рук. — Конечно. — в голосе вмиг появилась хрипотца. Укладываясь Рей внезапно сморщился и провел рукой по груди. Случилось то, чего Кацусира так не хотел. — Что там? Травмировать словами он не хотел, а парень ждал ответа. Ждал, надо сказать, достаточно долго, но, не дождавшись, позвал Кацу по имени. — BIT, — он произнес на выдохе, готовясь к худшей реакции и слезам. — Хотели написать «сука», а не успели. — Рей жестоко рассмеялся над собой. — Кто вмешался… Но ведь и надпись правильная, я всего лишь разменная монета. Он сжал пальцы в кулак и со всех сил ударил по спинке кровати. Кацу порадовался, что это была не стена, а кровать сия и не такое успела повидать и почувствовать. — Спи. Просто спи. Парень послушался беспрекословно и закрыл глаза. Уже засыпая, он почувствовал чужие объятия, и прошептал сквозь назревающий сон: — Как бы я хотел, чтобы все это было кошмаром, а твои руки — реальностью… Все было ненормальным с самого начала. Их знакомство. Избиение. Происходящее сейчас тоже не вписывалось в нормальную жизнь. Кацу позволил себе расслабиться, только когда дыхание лежавшего рядом стало глубоким, и заснул под равномерный стук сердца человека, которому, возможно, спас жизнь своим незапланированным появлением.***
Проснулся Рей от поцелуя в лоб. Подобного он никогда не ждал от отца, поэтому он приподнял ресницы и не удивился, увидев перед собой этого мужчину. Со светлых волос Кацу сорвались прохладные капли и упали Рею на лицо. Судя по всему, он только что выбрался из душа. Сморщив нос, парень вытерся ладонью и после ею же легонько оттолкнул знакомого. — Как ты? — Гораздо лучше, чем, если бы очнулся на улице. Если бы вообще очнулся. Благодарю. Кацу кивнул, лениво растянувшись на кровати. Подперев голову рукой, он тщательно наблюдал за парнем. Рей успел сесть в постели и запустить руку в волосы, зажмурившись. Зевнул, а после обратил внимание на блондина и его улыбку. Раскрасневшись, он отвел взгляд в надежде, что Кацу что-нибудь скажет. Словно почувствовав это желание, Кацу спросил его, но это было вовсе не тем, чего ожидал Рей. А ждал он что-то вроде: «Тебе есть куда идти?», считая, что может являться обузой, несмотря на то, что перед сном они успели обговорить его пребывание в этой квартире. — Отнести тебя в ванную? Окончательно зардевшись, Рей рывком вытащил простынь из-под Кацу и, наскоро укутавшись в нее, прошлепал в ванную. Правдой ли был комментарий, отпущенный в его сторону по этому поводу, он не понял. Ему показалось, что мужчина произнес со смешком: — Чего я там не видел? Надежда побыть в одиночестве успехом не увенчалась. Только он задернул штору и включил воду, в ванную проскользнула и белобрысая бестия. Покраснев, Рей увеличил напор и поинтересовался: — Любишь на мальчиков смотреть? — Не скрою. Но, боюсь, за тобой нужен сейчас глаз да глаз. — Боишься, что я украду у тебя что-нибудь и смоюсь? — Засунь свою язвительность куда подальше. Для вора у тебя замашки не те. А насчет смыться, я тебе и сам могу устроить. В смысле душа. — Спасибо, но я уж как-нибудь сам. Сомнений в самостоятельности и не было. Однако кто знает, что может приключиться с не так давно избитым парнем? Об этом лучше было думать до, а не после. Мылся Рей не сказать, что долго, но тщательно, до красноты натирая кожу. Взгляд Кацусиры блуждал по подтянутому телу, представляя прикосновения к нему. Это тело еще не было испорченным неподобающими желаниями. Не то, что у него самого. Улыбнувшись этому, Кацу услышал звук выключаемой воды и раздергиваемой шторы — спасала она только от воды на полу, так как была прозрачной и позволяла видеть общую картину. Детали, увы. Но где-то на задворках сознания Кацусира мечтал как-нибудь рассмотреть все в малейших подробностях. — Можешь дать халат? — Прошу… В то время как он протягивал халат Рею, узел на полотенце, обмотанном вокруг бедер, развязался, и ему пришлось предстать перед гостем полностью обнаженным. Если только пирсинг в пупке можно назвать одеждой, то тогда уже, конечно, не абсолютно… Рей улыбнулся, накидывая халат себе на плечи и выбрался из ванной, поднимая полотенце. Взгляд успел скользнуть по телу. Пожалуй, они оба успели оценить достоинства друг друга. — А ты красивый… — Знаю. — Часто это слышишь? — От каждого партнера. Не люблю кратковременные связи, но мне они нужны. Да и вольные отношения мне нравятся. За все годы у меня был один постоянный партнер. Сейчас он уехал. — Ты так легко рассказываешь о себе… — Я не боюсь, что это пойдет дальше тебя. Я людей чувствую. По взгляду Рея, Кацу понял, что тот серьезен как никогда. Таким он еще не видел этого ребенка. «Чувствовать» людей в понимании Рея означало иметь некую силу. Какую — трудно сказать… — Что ты чувствуешь по отношению ко мне? — Ты стараешься не лгать, не раскрываешь чужих секретов, ну, разве что если тебе кто-то очень сильно насолил, и если тебе нужна месть. А душа у тебя чистая. — Черт, ты тоже не нормальный, — он в сердцах рассмеялся. — Ну, что я ненормальный я всегда знал, — подхватил Кацу. — Я не о том… у тебя тоже есть сила… не могу сказать точно, какая, но она есть. Мужчина задумчиво посмотрел на него, ничего не ответив, и тогда Рей пожал плечами, пробираясь к кухне. Там по-хозяйски залез в холодильник, выудил оттуда стаканчик с пудингом и мороженое. Наедаться не хотелось, а сладкое он обожал. Шоколада в доме, увы, не оказалось. — Сластена, — Кацу хмыкнул, разливая заварку по чашкам. По утрам — всегда зеленый чай. — Это так. Люблю все сладкое, — скрывать истинных желаний было не от кого. Отец считал сладости слабостью. Скорее всего, так то и было. Но быть сильным в этот момент было ни к чему. — Мне кто-то говорил, что я тоже сладкий… — задумчиво произнес Кацу, совершенно позабыв о Рее. Со стороны могло показаться, что он просто воспользовался словами гостя, а в действительности он вспомнил слова человека, кто надолго остался в сердце, не вытесняя, но притесняя всегда находившегося в нем Саято. — Могу я пробовать? — вопрос дался с трудом. — Что?.. — слова вырвали из воспоминаний, и первую пару секунд Кацусира не мог вспомнить, о чем спрашивает Рей. — Тебя. Твои губы. — Парень говорил тихо, отчасти из-за смущения. Прежде он никогда не просил о подобном. Тем более — мужчину. Раньше он мог взять, что хотел. В разумных пределах. Но никого он не хотел так, как хотел Кацу сейчас. — Не пожалеешь? — Нет. Не умею. — Не было возможности сожалеть о чем-то? Рей, прикусив губу, кивнул и отложил едва начатый пудинг в сторону. Заварочный чайник в тот же миг переместился на стол. Легкий толчок заставил гостя опереться о край стола и терпеливо ожидать дальнейших действий Кацу. Поцелуй был глубоким, изучающим. Спешить было некуда, о работе своей мужчина не рассказывал, а сам Рей только учился. Они плевали на весь окружающий мир с его заботами, на все ужасы, произошедшие предшествующим днем. Время перестало существовать, а со временем стерлись и границы. Их объятия потревожила пара рук на талии Кацу. Угадать, кто это, тому не составило труда, а вот Рей, почувствовав некое присутствие, разорвал поцелуй. — Продолжайте, — тихий шепот. Кацу мурлыкнул от блаженства, и ответил Рею с жаром, словно присутствие любимого только добавляло масла в огонь. Признаться, так оно и было. Они с Саято не в первый раз так делали. Особо, впрочем, не планируя…***
«Меня всегда забавляло то, с какой легкостью ты отдаешь свое тело другим, даже при мне, но, тем не менее, оставаясь моим», — смешок. «Просто ты знаешь, что я твой. И я это знаю. И вернусь в любом случае». «Уже скоро ты найдешь того, с кем тебе будет лучше, чем со мной. Тогда мне придется отойти в тень и лишь наблюдать за твоей жизнью». «Я не хочу, Сай… Просто позволь мне быть рядом с тобой…»***
Находясь в объятиях двух мужчин, Кацу снова вспомнил начало их с Саято отношений. Началось все, конечно, гораздо раньше, а тот день можно было считать новым этапом…***
Вернулся. Дом есть дом, куда ни ткнись, по возвращению почувствуешь себя свободным. Саято знал о его возвращении. Письмо должно было придти несколько дней назад. Не заходя к себе, Кацу сразу направился к другу. На его удивление, дверь ему никто не открыл, впуская внутрь с радостным визгом о том, как рад видеть. Позвонив еще пару раз, он чертыхнулся, присел на лестницу и закурил. Консервная банка-пепельница нашлась тут же. В квартире не наблюдалось признаков жизни. Поздний вечер, он только приехал, а единственный человек, кто мог его ждать, не дома. Не стоило возвращаться, что ли? — Милок, шел бы ты отседова. — потревожил его старушенческий голос. — Не дело рядом с мертвецами сидеть. Зная о любви людей сего возраста к сплетням, Кацу, передернув плечами, поднялся, затушил сигарету, и обратился к старушке: — Какими еще мертвецами, бабушка? Вроде тут только ты да я. Женщина покачала головой, прицокнув языком, и кивнула на железную дверь. — Вскрылся тут один на днях… Нет там никого, и не думаю, что будет. В глазах помутнело, Кацу пришлось опереться о перила, дабы не упасть. — Кто вскрылся? Почему? — Откуда ж мне знать, почему? Поговаривали, от любви, да только чему верить?.. — Кто, бабушка? — повторил он, скрестив пальцы. Веру он не терял даже в худших ситуациях. Его Саято не мог просто так пойти на суицид. Она только развела руками, мол, не всех знаю. — Старый хоть, молодой? — Сынок, вот я — старая, а они… да вроде оба молодые. Сын его часа два назад ушел, погремел в квартире и ушел. Нечасто такое случается… Ох, нечасто… Грустно качнув головой, она скрылась в квартире, не прощаясь с незнакомцем. Пусть разговор с ней мало что дал, во всяком случае, Кацу точно понял, что самоубийцей Саято не был. Детей у него, во всяком случае, быть не должно, не дорос еще. Где искать друга в такой час, да в невменяемом состоянии? Конечно, в баре. Но в каком… На удивление, это оказалось просто. Внешность Сая была запоминающейся, и по описанию Кацу сразу давали ответ, видели такого здесь или нет. Волею случая, удача улыбнулась ему под вывеской неприметного гей клуба. Кацу удивился, и подумал, что охранник спутал Сая с другим похожим человеком, но нет. Саято был здесь. Раньше друг избегал всяческой возможности показать свою ориентацию, так почему он пришел именно сюда? — Ну, здравствуй, рыжий. Над кем стебемся? Неужели надо мной? — Кацу облокотился о стойку и вперил взгляд в друга. Тот был пьян, но пока не окончательно. — Заткнись и сядь. Беспрекословно исполнив приказ, он отвел волосы с лица друга. Саято вяло попытался уклониться от руки, но лишь опрокинул на себя содержимое бокала. — Может, объяснишь? — Мне плохо. Отчим… — И, поэтому, ты решил, что, напившись в гей баре, ты будешь светиться от счастья? Ты хоть понимаешь, что в этом месте тебя запросто нагнут, и выглядеть это будет так, будто ты сам этого захотел. И защищать тебя никто не станет. Ты хочешь сломаться? — Все сказал? — Да. — А теперь оставь меня в покое. Я не маленький. Сам разберусь, — он подозвал бармена и собрался повторить заказ, но не успел. — Поехали ко мне. — Поехали, — все-таки, не зря они были знакомы столько лет. Понять друг друга можно было с полуслова, даже в таких вот ситуациях. Встав, Кацусира помог подняться и Саято. Второй вытащил из кармана брюк пару купюр и бросил на стойку. Его качало. — Кацу… — Да понял уже, — пробормотал тот, и направился к выходу, поддерживая друга. К пожирающим взглядам Кацу привык еще до своего побега и старался их не замечать. Порой не получалось, как, допустим, сегодня. Как минимум, они были красивой парой, да и по отдельности их каждый второй был бы не прочь поиметь. Мысли и желания были отчетливо пропечатаны на пьяных рожах. Он позавидовал Саю, что тому хотя бы не нужно смотреть, куда идти, и ускорил шаг. Чистый воздух после задымленного помещения оказался ядом. — Кацу… — Мм? — Мне плохо… — Я это уже слышал. — Кацу, отпусти меня, мне плохо… Подведя друга к стене, Кацу закурил, отойдя чуть поодаль. Саято тяжело дышал, выжидая, пока тошнота пройдет. Это все — количество выпитого… Он пришел в норму относительно быстро и перевел взгляд на друга. — А ты не изменился. Все так же куришь женские сигареты. — Они не женские. Мне нравятся тонкие, ты знаешь. Рад, что ты считаешь, что я остался прежним. — А разве это не так? — Так. Наверное. Не знаю. Не думал об этом. С момента их последней встречи прошло без малого три года. Тогда казалось, что сбежать просто. Уже в пути Кацу понял, до какой степени то был необдуманный шаг. А сейчас — вот он, Саято. Такой, как раньше, только волосы отросли чуток. После пары минут нахождения на воздухе его перестало шатать. Сай подошел к нему, и Кацу отбросил сигарету. — Тебя не смущает…? — То, что ты хочешь переспать со мной? Или ты имеешь в виду что-то другое? Смутить Саято проблемой для Кацу не было никогда. А уж тем более говоря прямо. Он немедленно зарделся, отводя взгляд куда-то вниз. — Значит, все-таки первое. Кто из нас должен был это спрашивать? Обняв его за шею рукой, Кацусира приблизился и мягко прикусил губу друга, неотрывно смотря ему в глаза. На последовавший поцелуй Саято отвечал весьма уверенно, несмотря на смущенность. — Ты оставил меня на два года. — Нет мне прощения. За два года ты, наверное, придумал, как меня за это наказать. А сейчас, хочешь еще чего-нибудь? — Не здесь… — Верно. Ко мне? — Пожалуй… У меня… Ты знаешь. — Знаю. Ты на колесах? Подброшенные в воздух ключи Кацу поймал ловко. До его дома путь занимал не менее получаса. А с условием, какой из Кацу водитель, то полный астрономический час. Права он умудрился получить, но в силу отсутствия практики… Хотя, сейчас из него водитель явно лучший, чем из подвыпившего Саято. Он пристегнул ремни, и мягко выдохнул в губы Саю: — Подремли. — Ты мысли мои читаешь? — О чем ты? — отстраненно спросил Кацу, отъезжая со стоянки. — Хотел сказать, что посплю. — Наши мысли и желания совпадают. — То есть, ты тоже хочешь спать? — усмешка. — То есть, я не хочу, чтобы ты свалился с ног от усталости. Или, хуже того, грохнулся в обморок, пока я буду тебя трахать. — Мы еще посмотрим кто кого… — По очереди, милый, — издевку Саято не почувствовал, уже засыпая. — Да-да, я тебя тоже люблю… — пробормотал он, погружаясь в сладкие дремы. В тот момент Кацу не думал, насколько правдивыми были эти слова. А следовало. Спустя столько лет, в самом деле, можно было уже признаться в этом. Хотя бы самому себе.***
Окунувшись в воспоминания, Кацу и не заметил, когда они успели перебраться в спальную и как оказались на кровати. — Сай… Наш гость… Ничего не знает по этой теме. — Я смогу… — смущенно пролепетал Рей, когда его настойчиво опрокинули на спину на кровати. — Уроки. Я понял, Кацу. Не в первый раз… — сказал он с тенью улыбки на пухлых губах. — И не в последний, любовь моя. Они поцеловались прямо над обезумевшим от желания парнем и принялись посвящать Рея в искусство дарить себя и отдавать любовнику все, что имеешь…***
Вспоминая, что произошло с Реем день назад, Кацу невольно думал, что о половой близости тот перестанет думать еще на долгое время, однако случившееся было как раз по его инициативе. Сколько часов они провели в постели, было трудно сказать. Для своего возраста Рей был весьма вынослив, но, в конце концов, его сморило. — Сай… Ты жив еще? — шепот едва слышен, будить расслабленного парня не было никакого желания. — Да, мой милый… — Хочу провести с тобой еще немного времени. Осторожно поднявшись, Кацу потянулся, улыбаясь наблюдавшему за ним любимому. Разгоряченное тело обдувало потоками воздуха. Он недовольно поморщился и отправился на поиски хотя бы шорт, так как без них разговор вряд ли вылился в нужном ему направлении. — Этого хватит, чтобы поговорить? — И не только поговорить. Хотя, как получится. Они тихо выскользнули из комнаты, и Саято все-таки урвал поцелуй любимого человека по пути на кухню. В чашках оставался налитый поутру зеленый чай. Кацу отпил, поморщился и вылил его в раковину. Холодный чай был такой же гадостью, как безалкогольное пиво. — А теперь все по порядку, — вздохнул Сай, готовясь к худшему. — И лучше спрашивай. — Опять только на вопросах и живешь… — Кацусира покачал головой. — Почему ты уехал? — Тебе было нужно время. Чтобы отдохнуть от меня и от длительных отношений. Ты едва держался, и если я бы остался, ты бы сорвался на мне. А так, тебе было спокойнее, да и сейчас ты едва ли не светишься. — Почему именно на мой день рождения? — обида. — Так хотел ты. Сам. И не отрицай. Я тебя знаю. — Ага. И мысли читаешь. Кстати, Рей, кажется, тоже… — И, кажется, в тебе он тоже нашел силу. — Похоже на то. Устроившись на коленях Сая, Кацу запустил пальцы в его волосы, чуть оттягивая и вынуждая запрокинуть голову. Так он не позволял себя поцеловать, а вот руки партнера уже вовсю скользили по спине. — Еще вопросы? — Можешь объяснить, что со мной происходит? — Могу лишь подтолкнуть. А объяснения искать — уволь. — Всегда ты так. — Ты же знаешь… Наших отношений не было бы, если бы мы знали маленькие тайны и личные грехи друг друга. Время у нас есть, все раскроется. Поджатые губы выдавали Кацу с потрохами — он не злился и не обижался, только делал вид. Но в эту минуту Саято забыл про эту привычку, и принял обиду всерьез. — И все-то ты знаешь, и всегда это повторяешь… — Просто я тебя люблю. — Ты даже не поздравил меня с днем рождения… — Ха! Мы оба знаем, кто я, и что я. Тем более что и подарок тебе уже достался. — Какой? — брови в удивлении поползли вверх. — Рей. — То есть… ты хочешь сказать, что это ты?.. — Нет. Господи помилуй. Я бы не смог. Ты знаешь… Да и… Ты обычно ходил другой дорогой. — Хотел пройти через магазин. Это было правдой. Любимый виски кончился, а выпить хотелось. Из-за произошедшего с Реем, конечно, тоже хотелось, даже больше, но оставлять того в одиночестве он боялся. — Ну и что купил? — насмешливо спросил рыжий. — Твою язвительность. Ответ был резок, но обоснован. Кацу не любил, когда над ним смеялись, будь то шуткой или издевкой. — Не злись, чудо мое. — За семь лет я научился не злиться на тебя, — он попробовал компенсировать свою резкость поцелуем. — Семь лет? В дверном проеме показался зевающий Рей, опять прикрывающийся простыней, и Кацу даже подумал с улыбкой, что тот решил ее приватизировать. — Мы слишком громко? — извиняющийся голос Сая вторгся в сознание Кацу. — Пить хочу. — Кацу… — одной улыбки оказалось достаточно, чтобы тот понял, о чем его просят. — Увы и ах, опять меня прогоняют с насиженного места. Прошу, Рей, — мужчина поднялся и шутливым жестом пригласил Рея сесть. — Я скоро. — Я же пить… — застенчиво произнес парень, не без удовольствия забираясь на колени к Саято. — Пить так пить, я принесу. А вам есть чем заняться, — бросил Кацусира на выходе из кухни. Кипяченой воды в доме не оказалось, поэтому оставался горячий чай с каплей коньяка для пущего расслабления. Рей не был избалован вниманием, а приятное ему сделать хотелось. К новому партнеру он отчасти относился как к ребенку или младшему брату. Подобное всегда проскальзывало, если у него начинались отношения с кем-то младше него самого. В отличие от Кацу у Саято было не так много любовников. Он предпочитал верность, но с временными связями любимого не спорил, иногда даже принимая в них участие. Он заранее настраивал себя на то, что для него это только секс, а для Кацу — необходимость. Изредка приведенные блондином люди заинтересовывали Сая, и могли невольно заставить его испытывать ненавистное чувство влюбленности. Но чаще получалось так, что Саято не уделялось много внимания со стороны пассий его половинки. Рей был другим. Как минимум, ему ничто не было нужно от их пары. Он даже ласку принимал не потому, что желал этого, даже если так оно и было, а потому что эти двое так решили. Саято улыбнулся ему в шею, подумав, что они с Кацу смогут испортить парня, хотя бы сексом, и удивился, услышав голос Рея. Кажется, случайная фраза Кацусиры, что гость читает мысли, могла быть правдивой. — Думаешь?.. — Еще скажи, что это неправда. — Что именно? — Что тебя, якобы, нельзя испортить. — А разве это не так? — из-за смущения Рей терял нить разговора и едва не начал отвечать невпопад, если бы не последующие слова собеседника. — А разве ты не считаешь сам, что Кацу надломил в тебе что-то? — Ты тоже? — удивлению, казалось, не было границ. — Да. Не увиливай от ответа. — Не столько надломил, сколько показал что-то новое. Там, с отцом, я никогда не показывал того, что чувствую. Я всегда делал только то, чего хотел он. У меня не должно было быть своих мыслей, желаний, поступков. Даже мои случайные, казалось бы, партнеры принадлежали его окружению. Я жил по вызубренным правилам. А хотел быть нормальным, чувствовать, любить… Иногда кажется, что я задыхаюсь… Раньше было проще… Ведь там чувств избегают… Мне, правда, было проще там находиться раньше. А сейчас… Я не знаю, чему верить и где настоящее, а где — нет… Кацу… потрясающий человек, и сердце у него доброе. Но, несмотря ни на что… — запнулся он, — я жду, что вы меня просто вышвырнете отсюда. Зачем я вам? Я ведь так и буду продолжать истерить, да и больной я на голову. Сколько можно меня такого терпеть будет, а? Я ведь к роскоши привык, постоянно что-то требовать буду. Нервы вам обоим трепать. И Кацу мне очень нравится. Но зачем сложившейся паре проблемы в виде семнадцатилетнего мальчишки? — Успокойся… Ты одинок, и судя по всему, обделен лаской, добротой и вниманием со стороны близких. Ты живешь не ради себя, а ради того, кого любишь, будь то чувства дружеские или родственные. Прогонять отсюда тебя никто не собирается. Ты не станешь проблемой в этом доме и всегда будешь в нем желанным гостем. В Кацу все влюбляются… и, честно, я удивлен, что ты сказал, что он нравится тебе. Влюбленность затмевает разум, а симпатия позволяет разглядеть лучше. И, да, мы сложившаяся пара. Но… какая разница? Наслаждайся тем, что имеешь. С тихим стуком встала кружка на стол, и Кацу обнял Рея за плечи, говоря тихо, но так, чтобы каждое слово было услышано тем, кому предназначалось: — Спасибо тебе. Я чисто из принципа я не люблю стадию влюбленности. В моей жизни существует два критерия — секс либо отношения. Второе дается редко. Ибо большинство влюбляется. Меня это раздражает. Влюбленные не видят недостатков и идеализируют объект своих мечтаний. Совершенных людей не бывает, и я тоже не такой… Если это секс, значит, либо я кого-то хочу, либо хотят меня. Отношения… даже не знаю… я выбрал Сая, возможно, только потому, что мы знакомы на протяжении многих лет. Возможно, ты мог бы стать мне парой. Многое зависит от тебя. — Вы, что, психологи? — голос внезапно осел, и Рей потянулся к дымящейся кружке. — Только Сай. — А создается ощущение, что у него другая специализация… — Не без этого. Хирург. — Я вас не понимаю… — прошептал парень, хмурясь и едва не выплескивая чай на себя и Саято. — Не все нужно понимать, сладкий, — прошептал Кацу с улыбкой. Рей покачал головой и, поднявшись, утащил чашку в спальную, свободной рукой придерживая треклятую простынь, с каждым шагом рискующую свалиться все сильнее. Кацу лег на кухонный диван, устраивая голову на коленях рыжего. Тот улыбнулся, запуская пальцы ему в волосы, мягко массируя. — Он слишком одинок… — Правда… — Ты серьезно говорил насчет того, что он, возможно, станет твоим любимым? — Я не говорю несерьезно. — Значит, мне и вправду придется… — движение пальцев прекратилось. Кацу приподнялся на локтях и внимательно всмотрелся в глаза любимого. — Ничего тебе не придется. Я тебя прогонять не стану. Твой уход погоды не сделает, лишь подпортит наши с тобой отношения и нервы. Я не хочу этого, Сай… — За всю жизнь Саем меня называл только ты. И еще Рей. Теперь. — Не уходи от разговора. — Я не уйду. Только если ненадолго. — Знаю я твое «ненадолго»… — Я буду с тобой, Кацу, всегда. До того времени, пока ты сам не решишь, что пришла пора прекратить наши отношения. Кацусира не стал отвечать. Было очевидно, что отказаться от отношений с тем, с кем прожил столько лет, а знаком и того более, бессмысленно. И лишь обнял Сая за талию, прижавшись губами к обнаженному животу, позволяя себе расслабиться и задремать.***
Проснулся он, как и обычно, по будням, в половину восьмого, однако уже в постели. Будильник не требовался, за столько лет привычка сохранилась. Календарь оповестил о начале новой рабочей недели. Можно было не спешить, никто не станет проверять, когда он придет, и придет ли вообще, лишь бы работа была выполнена в срок. Тем не менее, запрошенный отгул заканчивался, и следовало хотя бы объявиться. А у Саято еще оставалось несколько дней после командировки. Только поднявшись, он услышал заспанный голос любимого. — Кацу… — Спи. К четырем буду. Преподай Рею еще пару уроков. Поцелуй в краешек губ, и Саято, улыбаясь, снова погружается в сон.***
Звук льющейся воды, а также чувство голода, разбудили его сегодня. В ванной, судя по всему, находился рыжий. Потому как, одевшись, Рей обнаружил на холодильнике удерживаемую магнитом бумажку, с надписью «Рею». Он провел по лицу рукой, словно отгоняя кошмар, и перевернул записку. «Если надумаешь уйти, ключи на тумбочке в коридоре. Что поесть, найдешь. Надеюсь, ты останешься». Подписано было Кацу. Листок он хотел было смять и выкинуть, но почему-то руки аккуратно сложили его и спрятали в карман брюк. Чтобы осталось хоть что-то из осязаемой памяти об этом странном человеке. Рей улыбнулся самому себе и принялся за готовку. Мысли блуждали вокруг пары, между которой он волею судьбы оказался. Надо отдать ему должное, эгоизм отошел в сторонку и позволил поделиться завтраком с Саято. А пока Рей просто думал о том, ради чего он тут. Он был нужен им не ради секса. Это сразу отпадало. Наставления отца проскальзывали в мыслях до сих пор, предлагая изощренный вариант этакой засады, в которую он попал, и в которой Кацу был одним из действующих лиц. Схватили, избили, а Кацусира, по сценарию, выполняет свою задачу и отбивает его от бандитов. Но при таком раскладе их вчерашний разговор был полным бредом. Такой искренности он не видел ни в ком. Отец, как он помнил еще с детства, всегда был таким. С малых лет Рея учили держать эмоции под контролем, никому не позволять и малейшего послабления. Запретить это матери было трудно. Женщина никогда не сможет играть безразличие к любимому ребенку. Воспитывать ребенка матери отец не позволил, но и находиться рядом не запрещал, что слегка противоречило первому запрету. Подошедший Сай сел рядом так тихо, что Рей вздрогнул. Но в тот же момент его затопила нежность и счастье нахождения рядом. Этим двоим не нужно было от него ничего. Им нужен был он сам. И не в качестве игрушки или же выкупа. Он был нужен им ровно настолько, насколько они — ему. — Стало легче? — Появились ответы на вопросы. Вы считаете меня ребенком. На самом деле, он так не думал. Сказал «к слову». Себя он ощущал гораздо младше, чем были новоявленные любовники. Думать о состоявшейся паре как о любовниках было более чем непривычно. Прежние одноразовые связи казались кошмарным сном по сравнению с тем, что происходило сейчас. Саято пожал плечами и принялся за завтрак, поблагодарив, что его избавили от готовки. Рей рассмеялся и выудил в холодильнике шоколадное мороженое. — Грустно, что ты здесь, — его пальцы скользнули по груди, ровно в том месте, где Рею оставили слово на память. — Прости, я не смог тогда помочь. Копна рыжих волос взметнулась в воздухе, когда его резко дернули за плечо, разворачивая к себе. Вазочка с мороженым разлетелась по кафелю осколками. Он уже пожалел об этом и позже будет сильно извиняться, но сейчас битое стекло под ногами не играло никакой роли. — Что значит.? Кто тогда? — голос был неожиданно сиплым. — Ты знаешь. Кацу не считает необходимым рассказывать все. — Получается, он видел, как меня били и едва не изнасиловали. Костяшки пальцев, сжимающих плечо, побелели. Саято сморщился, но не сделал ни малейшей попытки отстраниться. Наоборот, он коснулся ладонью щеки Рея, успокаивающе шепча: — Твои эмоции нуждались в выходе. Мы предоставили им это. Все прошло и должно забыться, но нужно время. Тебе больно? — Нет. То есть… К сексу это не имеет никакого отношения. С вами становлюсь тряпкой. Саято знал, что это не так. Этот парень был сильным, а сейчас Рею были нужны минуты слабости. Для него самого. — Скоро ты научишься говорить о любви, а не о сексе. — Я бы сам хотел… Пальцы, наконец, разжались, и парень позволил себя обнять. Устраивать подобные истерики привычки не было. Перепады настроения могли объясняться произошедшим на улице, а могли и нахождением в этом доме. — Прости. — Искупнемся? — Ты только вылез из душа, — волосы Сая были слишком короткими, но Рей все же сделал попытку намотать до сих пор мокрую прядь на палец. — Я о бассейне. Пока у меня остаются свободные дни, я хотел бы провести их с пользой и с удовольствием. Вторым будешь ты, идет?***
У охранника бассейна были весьма специфические воспоминания о деятельности Саято. Все читалось по глазам и ухмылке. Рей не удивился бы тому, если Сай притащил его сюда не первым, а уж занятия тет-а-тет в воде могли быть весьма и весьма громкими. А, может, они бывали здесь с Кацусирой. Спрашивать Рей не стал. Подумал, что ответ может оскорбить его чувства. Да и гордость не позволяла задать столь откровенный вопрос. В ответ на смешок в их сторону, Сай медленно подобрался к охраннику сзади и прошептал на ухо что-то, от чего на лице второго явственно проступили красные пятна, а его напряжение, казалось, повисло в воздухе. Саято напоминал дикую кошку, играющую с добычей. Однако, есть охранника он не собирался, быстро отстраняясь и подходя к Рею, ловко находя ладошку и уводя в сторону раздевалок. Он смеялся, а в зеленых глазах плясали огоньки. — Боюсь представить, что ты ему сказал. — А мне вот интересно, что он делать будет после моих слов. Все-таки, он на работе. Рей улыбнулся, все еще гадая о сказанном охраннику, раздеваясь. Плавки ему купили внизу. Он запомнил адрес на случай, местечко было хорошим. А за дополнительную плату можно было спокойно договориться об аренде бассейна только для себя на пару часов. Так сделал Сай в этот день. Причем, сделал это еще вчера, когда о бассейне не было и речи. И в постели было уютно. Подкрадываться, по-видимому, было у Саято в крови. Рей подался назад, почувствовав его руки на спине, одежды на нем не было. — А мы отдыхаем, — мурлыкнул он Рею на ухо и куснул мочку. — Если отдыхаем, расскажешь о себе? — Обязательно. Но я никак не мог оторваться от твоего тела, пока ты переодевался, поэтому мне нужно время. Скорее, время было нужно не для этого, а для формулирования мыслей. Рей понимал, но руки Саято заставили его возжелать, а для таких разговоров это не подходящее состояние. — Окунусь, пока ты здесь. Легкое касание губ не обязывало к ответу, но Сай ответил — ему это было нужно в этот момент даже больше, чем Рею, который того не понимал. Опираясь на старый опыт, Рей вспомнил, что медленный заход в воду вызовет мурашки по коже и смутное желание идти дальше, поэтому он просто нырнул ласточкой с бортика. Бассейн был глубоким, не меньше двух метров, но у одного бортика был резкий подъем, позволявший отдышаться, опираясь на скользкую плитку. Вынырнув, Рей недовольно отбросил назад черные пряди, волосы изрядно отросли за последний месяц, пора было стричься. Саято присел у бортика с подвохом, наблюдая за любовником и ожидая, когда на него обратят внимание. — Как водичка? — Прохладная, иди сюда. Сай был гибок, вода словно не касалась его, до такой степени уютно в ней он себя ощущал. Здесь было на что посмотреть, Рей чуть не забыл двигать руками, дабы держаться на плаву, не в силах оторвать взгляда от изящных движений. Саято начал говорить, подплывая к нему: — Для начала, я представлюсь. Саято Сайто. Вроде, и знакомы уже более чем близко, а до знакомства дело так и не дошло, — он окунулся, пригладил волосы и продолжил. — Я столько раз слышал, как люди рассказывают о себе, я же психолог. А сам никогда и не пробовал… Подтянувшись, он забрался на бортик, болтая в воде ногами. — Раннее детство я не помню, да и не интересно оно, наверное. В школе учился легко, не прилагая к этому особых усилий. Но отличником не был. Мечта с малых лет — стать врачом. Стал. Благодаря Кацу. Именно он сказал, что моя жизнь — только моя, и только я буду решать, как жить. Если бы не эти слова, то я наверняка пошел бы на юриста, как того хотела мать. Не знаю, что лучше, но моя нынешняя жизнь меня устраивает такой, какая есть. Во время переходного возраста, у меня появился отчим. Как и когда они познакомились с матерью, я так и не узнал. Оба молчали, как партизаны. Он был первым, с кем я занялся любовью. До него у меня не было девушек, осознать себя пассивом было тяжело. Он меня любил, я его нет. Большую часть моей жизни Кацу был рядом со мной. Сначала я присматривался, после стали друзьями. После — лучшими и, считай, единственными друзьями. Уже после, к окончанию школы, на правах любовника. Как видишь, мы до сих пор вместе… — А отчим? Он остановился, один раз попробовав тебя? — Он умер. Откуда он узнал о нашей связи с Кацу, мне неизвестно, но, прочитав письмо, адресованное мне, он вскрыл себе вены. Ему так хотелось, чтобы я принадлежал только ему… Но никогда не шел против моей воли. Удерживать меня ему было нечем. А у Кацу на меня были все права. Я узнал о суициде, вернувшись домой под вечер. Он знал, что я смог бы остановить его парой фраз или простой просьбой: «Не надо»… Наверное, мало кто советуется о суициде, поэтому я ничего и не знал. — Это, наверное, страшно… Взгляд словно остекленел. Вспоминать о таком трудно, а рассказывать — еще сложнее. Тем более, если винишь в произошедшем только себя. — Мне не под силу исправлять все ошибки, совершаемые людьми. — Сай… Я знаю, ты сильный. Но, может, пора дать волю слезам? Подтянувшись на подъеме, Рей протянул к Саю руки, и обнял. Вне зависимости от возраста и высшего образования, он угадал необходимость собеседника. Плакал Саято тихо, почти беззвучно. Но именно эти слезы запомнятся парню на всю жизнь. Несколько минут, и Саято с улыбкой на губах благодарит взглядом. Любовь и суицид отчима держали его до сих пор. — Расскажешь о Кацу? — Спроси у него сам. Он не любит делиться, но тебе, думаю, доверится так же, как ты нам. Признаться, я удивлен. Думал, ты сбежишь, как только увидишь записку. Такая возможность у тебя была. — Зачем сбегать из тепла и уюта? — легкий наклон головы, и он, оттолкнувшись, ныряет в воду. — Кацу будет рад, — выкрикнул Сай, как только Рей выплыл у противоположного бортика. — Если он всерьез решает заботиться о ком-то, это для него настоящее счастье.***
— Я дома! — оповестил Кацу, прикрывая входную дверь. Ответом могла послужить тишина или же бурное приветствие. Он повесил плащ на вешалку и, обернувшись, обнаружил вышедшего из спальной Саято с белой розой в руках. Между ними давно повелось — белые цветы живым, красные — мертвым. А роза была любимым цветком Кацусиры. Нежный поцелуй, чужой запах на губах — Рея. Ощущение бархата лепестков на пальцах. — Всегда бы так… — Как скажешь, любимый. — Ты удивительно покладистый сегодня. — Расслаблен. У нас был весьма насыщенный день, а сейчас я надеюсь на бурное и страстное его окончание. — Я тебя тоже люблю. Рей спит? — Разбудим. А вообще да, утомился после бассейна. — Чем же вы там занимались, что ты так светишься? — усмешка, но в голосе чувствуется радость за спокойствие дорогого человека. — На удивление, не тем, о чем ты подумал. Сегодня уже мне устраивали сеанс психотерапии… — Саято спрятал лицо на плече Кацу, смущаясь этого происшествия. Он не искал сочувствия, он делился прошедшим днем. Но Кацусира все равно ласково провел ладонью по его волосам. — Отчим? — Да. Я до сих пор был уверен, что он, уходя, забрал часть меня с собой, чтобы я не мог спокойно жить. — Уже ничто не будет как прежде. — Я принадлежу тебе, Кацу. Ну… И Рею, чуть-чуть… — Не надо принадлежать. Будь с нами. И, недоговариваешь… Я чувствую, что ты привязался к нему, как я. — Ты — главное в моей жизни. Поверить в то, что счастье, которое эти двое создали совместными усилиями, они дарят и ему, Рею, как обычно проснувшемуся невовремя, было сложно. Но, смотря на них, таких любящих и любимых, у него не оставалось другого выбора, кроме как улыбаться и радоваться.