Осеменяющие пальцы, или Прочесть фикбук и не сойти с ума

Эмма внимательно проверяет оба велосипеда. Цепь, тормоза, руль — все исправно. «Ну, что может сломаться у велосипеда?» — думает она и просит Реджину найти качок, набор ключей и запасную камеру. Реджина надевает голубую блузку и брючный костюм, а Эмме одалживает клетчатую рубашку Генри, в которой тот обычно косил газон. Сверху Эмма напяливает свою любимую куртку и натягивает шапку; Реджина пренебрегает головным убором и накидывает пальто. — Обувь, Реджина, — неодобрительно замечает Свон. — Педали в таких туфлях крутить будет не очень удобно. — Сама знаю, — ворчит Реджина, рассматривая обутые в шпильки ноги. — Я искала ботинки, но они куда-то запропастились. — Надо найти кроссовки Генри, которые он носил лет семь назад, — предлагает Эмма. — Ты же ничего не выбрасываешь из его вещей, так? Я даже иногда думаю, ты ждешь, что он станет вторым Стивеном Кингом или президентом, и тогда ты сможешь загнать его старые шмотки на аукционе по огромной цене. — Что за глупости! — фыркает Реджина. — Ничего я не стану продавать, а просто передам все его вещи в музей. Реджина находит в кладовке серые кроссовки подходящего размера. В них трудно выглядеть солидно, но ведь она в любом случае будет глупо смотреться на велосипеде, да еще и в такой сомнительной компании, как шериф, которая облачена сейчас в джинсы, красную кожаную куртку и дурацкую шапку с помпоном. Реджина обувает кроссовки и наклоняется зашнуровать их, но они словно дергаются из-под ног, и ей приходится схватиться за первое попавшееся, чтобы не упасть. — Эй! — недовольно вскрикивает Свон, потому что этим первым попавшимся оказалась ее колено. — Что за?.. — одновременно следом восклицают они. Скромные серые кроссовки, которые Генри едва успел надеть пару раз, волшебным образом преобразились: они стали замшевыми, а подошвы — красными, но, самое главное, на их пяточной части выросли огромные шпильки. Эмма, стараясь не хихикать, замечает: — И все равно они выглядят более удобными, чем любые твои туфли. — Так и есть, — завязав шнурки и сделав несколько шагов, признает Реджина. — Ну что, поедем? Посмотрев на нее, а потом на дверь, Эмма вдруг задумывается. — Знаешь, — говорит она, — возможно, у нас не получалось раньше выехать за черту, потому что мы действовали слишком… прямолинейно. — Что ты имеешь в виду? — не понимает Реджина. Эмма оглядывается по сторонам и в два шага сокращает между ними расстояние до неприличного. — Что вы себе позволяете! — шарахается в сторону Реджина. — Вы что, позабыли о проклятии?! Я не хочу, чтобы в моих легких по вашей вине кончился кислород! — Господи, Реджина, да не хочу я тебя целовать! — укоризненно качает головой Эмма. — Разве не хотите? — хмурится мадам мэр. — Нет… то есть… уф… Реджина, я сейчас просто хотела что-то сказать тебе… только тихо. Эмма оттопыривает указательный палец и многозначительно проводит им в воздухе круг, при этом мимикой показывая, что чего-то опасается. Наблюдая за ее крутящимся глазом, в котором, кажется, уже светится огонек безумия, Реджина не на шутку пугается. — Что ты хочешь мне сказать, Эмма? — спрашивает она и мужественно делает шаг вперед. Обрадовавшись восстановленному контакту, Свон тянется губами к ее уху и быстро шепчет: — Реджина, мы каждый раз поднимаем слишком большую шумиху, когда собираемся развеять проклятие. И с каждой новой попыткой добиваемся все меньшего успеха! Так как что-то или кто-то слышит, что мы собираемся к городской черте, и рушит все наши планы. Мы должны сбить проклятие с толку, чтобы оно расслабилось и поверило, что мы вовсе не собираемся его снимать! — М-м, — только и может, оторопев, ответить Реджина. Свон отстраняется и очень громко произносит: — Реджина, теперь, когда на тебе подходящая обувь, мы наконец-то можем отправиться на нашу прекрасную велосипедную прогулку! Она активно подмигивает обоими глазами, и Реджина неуверенно отвечает: — Ну-у… — Сегодня чудесная погода, давай же возьмем с собой термос с кофе и захватим корзинку для грибов! — повышая громкость еще на несколько децибелов, вещает Эмма. — А, ну да, — начинает, наконец, понимать ее план Реджина. — Ведь в ноябре грибы растут… везде. — Да-а! — радуется Свон, что ей, наконец, подыграли. — Не только в лесу! — убедительным тоном обращается она к пустынному холлу. Спустя десять минут, выписывая неуверенные круги, два велосипеда выезжают из особняка на Миффлин-стрит. Мадам мэр пытается сохранить надменное выражение лица, крутя педали в элегантных замшевых кроссовках на шпильке; к багажнику ее велосипеда приторочена прелестная плетеная корзинка. На спине Эммы рюкзак с термосом и парой бутербродов, а помещенные в матерчатую сумку ремкомплект и ключи надежно прикреплены к ее багажнику. По дороге Эмма то и дело произносит громкие тирады: какая сегодня изумительная солнечная погода, как сильны ее надежды отыскать грибы и сколь приятна велосипедная прогулка по тихому утреннему городку. Они неуклонно приближаются по Мейн-стрит к месту своего вчерашнего незапланированного полицейского разворота, и теперь уже Реджина громко, так, что несколько случайных прохожих вздрагивают от испуга, рычит: — Наша прогулка мне очень нравится, шериф! Было очень любезно пригласить меня вот так, непринужденно, без всякой серьезной цели, прокатиться с вами по Сторибруку! — И, возможно, по его окрестностям… — со сдержанным ликованием добавляет Эмма. Они как раз проезжают мимо грузовика, в который едва вчера не врезались, и это означает, что план работает! — Где же грибы? — с наигранным удивлением громко вопрошает Свон, когда они с успехом преодолевают еще метров двести. Она поворачивает шею влево и вправо, всем своим видом демонстрируя, что усиленно высматривает грибы на бордюре и проезжей части. — Реджина, ты видишь грибы? — отчетливо артикулирует она куда-то вперед и вверх. — Нет, дорогая, пока ни одного гриба! — как актриса в дурной пьесе, громко отвечает Реджина. — Думаю, наша спонтанная и бесцельная прогулка станет еще более романтичной и замечательной, если мы проедем дальше, туда, где поменьше асфальта. Я где-то слышала, что грибы любят такие места! Проорав свой монолог, Реджина откашливается. Скорее всего, она сорвет голос, но, главное, все получается: они уже благополучно миновали то место, где ждали вчера эвакуатор в патрульной машине с пробитыми колесами. — Эмма, Реджина! — радостно окликает их кто-то. Притормозив, они оборачиваются и видят запыхавшуюся Снежку, которая со всех ног бежит в их сторону. — Как мило вы смотритесь вдвоем на велосипедах! — восторгается женщина, чуть отдышавшись. — Вы поедете за город? — Пока не знаем! Мы ищем грибы! — Не кричи так, дорогая, у меня все в порядке со слухом, — мягко укоряет Белоснежка свою дочь. — Помню, мы с твоим папой тоже любили искать грибы, — мечтательно добавляет она. — Бывало, даже зимой их искали… — Холодно же зимой, — невольно удивляется Реджина. — Ах, нас согревала наша истинная любовь, — отмахивается Снежка, — и, конечно, мы всегда брали с собой большое пастушье одеяло… Ой! Эмма, а ты не забыла прихватить плед? — Зачем? — удивляется Свон. — Мы взяли корзинку… и ножик. — Молодость, — снисходительно протягивает Снежка. — Ждите тут! Я сейчас принесу вам плед. — Может, уедем? — предлагает Эмма, когда Белоснежка скрывается за углом дома. — Она же нас все равно выследит и догонит, — хмуро отвечает Реджина. — Проще немного подождать. Снежка появляется минут через десять, снова запыхавшись, с огромным шерстяным пледом в руках. — Вот! Теперь все будет в порядке! — торжествует она, запихивая плед в корзинку Реджины. — А тебе удобно крутить педали на таких высоких шпильках? Может, стоило надеть что-то другое? — Мам, ты будто не знаешь, что Реджина всегда ходит на шпильках! — вмешивается Свон. — Она же… такая модница у меня! — Ой, и правда… Кстати, я загляну к вам вечером: у меня есть много идей для вашей свадьбы! — Только никаких птичек и, в особенности, оленей, — предупреждает Эмма, снимая велосипед с подножки. — Вообще никакой фауны, — добавляет Реджина, пытаясь оттолкнуться ногой и тронуться, что, учитывая дополнительный вес в багажнике и высоту шпилек, оказывается непросто. — Ну, тогда у меня есть пара идей для вашей свадьбы, — не растерявшись, кричит Белоснежка им вслед. — Хорошей прогулки! — Странная она все-таки, — рассуждает Свон, когда они отъезжают подальше, — ну зачем нам может понадобиться плед? И как им с Дэвидом могло помочь при сборе грибов одеяло? Это, наверное, какая-то традиция из Зачарованного леса, да? Реджина издает хмыканье вместо ответа. Эмма снова начинает осматриваться по сторонам, неся какую-то околесицу про грибы, которые вот-вот должны появиться. На улице никого не видно, но у обеих появляется смутное чувство, будто что-то или кто-то недоуменно наблюдает за ними. Внезапно разносится громкий собачий лай и крики «Стой, Понго! Стой!» Пятнистый пес, вывернув из переулка, бросается под колеса велосипедов, и им приходится остановиться. Следом выбегает и его хозяин, тяжело дыша. — Понго! — с упреком восклицает он и прикрепляет поводок к ошейнику виновато виляющего хвостом пса. — Дамы, приятного дня! Вы решили совершить загородную прогулку? Как замечательно! — Мы ищем грибы, Арчи, — говорит Реджина. — Да, — решительно подтверждает Свон. — Грибы? В конце ноября? — удивляется Хоппер. — Обычно их вырастает очень много именно к концу ноября! — сердится Реджина. — Целые огромные рощи грибов! — убедительно размахивает руками Эмма. — И у вас есть лицензия? — деликатно уточняет Арчи. — Да, у меня есть годовая лицензия на сбор грибов! — отрезает Реджина. Заметив, что это утверждение было правдой, Эмма удивленно косится на нее. — Любопытный случай, — словно про себя, произносит психолог. — А какие грибы вы собираетесь искать? — М-м, — задумывается Эмма, которой, по правде сказать, никогда прежде не доводилось видеть грибов. — Трюфели, конечно! Правда ведь, Реджина? — Да! И не только! — задрав подбородок, подтверждает она. — Я был убежден, что для поиска трюфелей нужен поросенок… и что они не растут в нашем штате, — увещевает их Арчи, стараясь не сильно пялиться на обувь Реджины. — Вы ошибались, — снисходительно говорит мадам мэр. — В ноябре в штате Мэн вырастает множество трюфелей. — Главное — их найти! — упорно поддерживает безумную идею Свон. — Мы ищем эти… трюфелевые заросли уже полчаса и… и скоро найдем! Да! — Вот что, — мягко говорит Хоппер. — Конечно, у меня нет поросенка, но возьмите-ка с собой моего Понго. — Зачем? — сопротивляется Эмма. — А если он убежит? — Он всегда убегает, — утешает ее Арчи, — но всегда возвращается. Понго поможет вам. Ведь вы хотите найти трюфели? — Да, — вздыхает Свон. — Очень. Провожая взглядом двух велосипедисток и весело лающего пса, Арчи Хоппер чувствует себя гораздо спокойнее. «По крайней мере, Понго поможет им найти обратную дорогу, когда пелена безумия спадет», — думает он. Как же странно: вчера он потратил почти два часа на терапию со Снежкой, и вот теперь эта парочка… С другой стороны, случаи коллективного помешательства не так уж редки. Сосредоточенно крутя педали, Эмма почти физически чувствует злость Реджины. И, действительно, хотя женщина сейчас молчит, в голове ее звучит целый проклинающий хор: «Чертовы неудобные шпильки! Чертова Снежка с ее тяжеленным пледом! Чертов зануда Арчи! Чертов Понго, который так и лезет под колеса, а еще крутится подле и лает так громко, что раскалывается голова! Чертова Свон, которая что-то опять орет! И… что она там орет?» — … правда, Реджина? Я говорю, что уж теперь-то нам точно осталось не так долго ехать, чтобы отыскать грибные кущи? И, стиснув зубы, Реджина кивает. Они выезжают на самую окраину Сторибрука — домов уже почти не видно, тротуар превращается в узкую дорожку, когда встречают Голда. Выглядит тот неважно: бледен и растрепан, в распахнутом пальто. Понго скачет вокруг старого ведьмака, ошалев от радости, и волей-неволей женщинам приходится притормозить. Брезгливо отодвинув собаку от своих брюк, Голд внимательно смотрит на велосипедисток, и взгляд его проясняется. — Гениально! — произносит он. — Если за черту города и можно выехать, то именно на велосипедах! Реджина, не зря я так долго учил тебя магии! Нетривиальные, смелые решения — это то, что нужно, чтобы победить проклятие! — И вовсе мы не собираемся сейчас развеивать проклятие, — заявляет Свон. «Чертов Голд, — проносится у нее в голове, — всегда его приносит нелегкая!» — Не собираетесь? — хмурится Голд. — Не собираемся, — дерзко подтверждает Реджина. — Шериф пригласила меня на прогулку. Мы ищем грибы! Мы взяли с собой кофе и бутерброды! — Они у меня в рюкзаке! — включается Эмма. — А еще видите — у нас корзинка! И плед! Снежка сказала, что за грибами лучше ходить с пледом. Выражение лица Голда снова становится брезгливым. — И Арчи дал нам своего пса, — продолжает гнуть свою линию Реджина. — Он поможет нам найти трюфели. — И еще у Реджины есть годовая лицензия на сбор грибов, — поддерживает Свон, — так что все законно. Ведь я шериф. Мы не стали бы делать что-то противозаконное! — Все это очень мило и романтично, — гнусно ухмыляется Голд. — Но, по-моему, вы рехнулись! — вопит он. — Я принимаю сейчас ежедневно почти по два литра зелий, чтобы быть хоть немного адекватным! А вы… вы… так, никаких грибов! Сначала снимите проклятие, а потом уже ищите, что хотите! Хоть клады! Хоть с надувным матрасом! Опомнитесь! Реджина, ты сильнейшая волшебница! Эмма, вы же Спаситель! Вы обязаны сейчас же выехать за черту города, чтобы проклятие развеялось, понятно вам?! — Но… грибы, — блеет Свон. — Мы будем искать трюфели! — пробует защищаться Реджина, хотя обеим уже понятно, что партия проиграна. — Езжайте. К черте. Снимите. Проклятие. Этими отрывистыми словами Голд напутствует их и, запахнув пальто, уходит прочь, не прощаясь. Реджина и Эмма переглядываются. — Я думаю, ведь нам осталось совсем немного до трюфелевых рощиц, так ведь? — неуверенно спрашивает Свон. — Давайте-ка поведем велосипеды за руль, — говорит Реджина. Они спешиваются, стараясь не ежиться от ощущения, словно кто-то или что-то с большим скепсисом наблюдает за ними. Им удается сделать не более двадцати шагов, когда их велосипеды наезжают передними колесами на широкую трещину, внезапно разверзшуюся впереди. Велосипед Эммы со звоном и грохотом обрушивается вниз, а Реджинин удерживается на краю, благодаря наличию большого противовеса на багажнике. Поглотив велосипед Свон, трещина моментально затягивается с сытым урчанием. — А давайте тоже перекусим, шериф, — предлагает Реджина, никак не комментируя случившееся. Женщины расстилают плед в стороне от дорожки и усаживаются на него. Эмма достает из рюкзака термос и снедь. Они пьют кофе и смотрят в сторону недостижимой городской черты. Понго, благодарно виляя хвостом, чавкает бутербродами. Обсуждать нечего, но все-таки Реджина замечает: — Это был действительно хороший план, Эмма. — Ты… была очень убедительна, Реджина, — не задерживается с ответным комплиментом Свон. — И вообще держалась молодцом, несмотря на то, что тебе пришлось нелегко с этим гигантским тяжелым пледом, да еще и на шпильках. Ты… выносливая и смелая, вот. Я раньше не знала, что Королевы… или мэры такими бывают. И Реджина покрывается легким румянцем смущения. Эмма вспоминает, что сегодня должен быть готов ее «жук», и, поскольку автомастерская в двух шагах отсюда, они решают добраться пешком. Пока они идут — Реджина налегке, а Эмма — ведя велосипед за руль, кто-то или что-то провожает их насмешливым снисходительным взглядом. — Мы сейчас вернем Понго хозяину и отправимся в кафе, — громко сообщает Свон этой неведомой силе, когда они усаживаются в автомобиль. Потом, припомнив утренние события, Эмма вздыхает и добавляет: — Честное слово. В кафе, даже не спрашивая, что бы они хотели заказать, им приносят: Реджине — салат из капустных листьев и огурцов, а Эмме — жареный сыр и пончики. Они молча едят, воруя друг у друга из тарелок. К Реджине подходит Лерой и, отозвав ее в сторонку, что-то настойчиво шипит, делая неприличные движения руками и тазом. Эмма уже думает вмешаться, но разговор как раз заканчивается. Они возвращаются на Миффлин-стрит, делая по просьбе Реджины остановку в пути. Эмма с любопытством косится на большой пакет, с которым мадам мэр выходит из аптеки. — Голова болит, — неопределенно комментирует Реджина. — А о чем тебе говорил Лерой? — спрашивает Свон, трогаясь с места. — Хочешь, я разберусь с ним? В тех историях он имел постоянную прописку в камере, так почему бы не поместить его туда… в качестве превентивной меры? — Дело не только в Лерое, — качает головой Реджина. — Гномы-шахтеры недовольны условиями труда. Лерой также в ярости от несовпадения своего времени отдыха и часов посещения монастыря. Завтра мне придется встретиться с профсоюзным комитетом гномов. Или он из профсоюзного быстро станет стачечным… — Работа мэра такая сложная, — искренне сочувствует Эмма, и Реджина признательно улыбается. Оказавшись в особняке, они решают немного вздремнуть, а потом приготовить ужин. Реджина неуверенно предлагает разбрестись по комнатам, но Эмма жалобно ноет, скороговоркой перечисляя все те фанфики, где ей никак не удавалось уснуть без теплой и уютной мадам мэр под боком. В итоге они почти два часа спят в обнимку на диване, укрывшись колючим пледом, под бормотание телевизора. — Ваша матушка хотела прийти на ужин, — первым делом вспоминает Реджина, когда они просыпаются. — У нас, как я понимаю, все равно лазанья, без вариантов? — улыбается Эмма. — Ну, или что-то кошмарное и подгоревшее, если тебе стану помогать я. — Увы, — соглашается Реджина и легко проводит рукой по светловолосой макушке, прежде чем подняться. Отстраненная от кухни Эмма бесцельно слоняется по особняку, погруженная в мысли о его хозяйке. Сегодняшнее поведение Реджины словно пробудило в ней то, что давно тлело, но никогда раньше не разгоралось. Она знала, что Реджина была особенным человеком в ее жизни. Иногда кошмарным, да, но все же особенным. И то, как она держалась в последние дни испытаний… это восхищало. Эмме хотелось что-то сделать для Реджины, ведь вот и сейчас та готовит ужин, хотя у нее болит голова. И к тому же она совсем позабыла принять свое лекарство. Испытывая непобедимое желание позаботиться о мадам мэр, Свон торопится найти объемистый пакет, с которым Реджина вышла из аптеки. Эмма заглядывает внутрь и недоуменно изучает его содержимое. Реджина с опаской подходит к прозвеневшей духовке и смотрит сквозь стекло дверцы на результат своих трудов. Странно, на лазанью это не похоже… Смурная Эмма появляется на кухне как раз в тот момент, когда Реджина извлекает из духовки противень. — Эмма, посмотри-ка, что у нас на ужин! — обрадованно восклицает она. — Это же мясной рулет! Помнишь, в какой-то истории я пыталась добиться… твоего расположения при помощи этой еды? Напряженное молчание. — Вы… разве не рады? — теряется Реджина. — Значит, ты завтра встречаешься с профсоюзным комитетом гномов? — угрюмо спрашивает Эмма. — Да-а, — удивившись смене темы, отвечает Реджина. — Надо уладить возникшие разногласия. Ведь я мэр этого города, а задача любого мэра — делать все, чтобы горожане были довольными. — Никогда не стану баллотироваться в мэры, — бормочет Свон. — Реджина… я… не то чтобы осуждаю, но… правда, не понимаю, неужели нет каких-то других, менее радикальных способов утихомирить гномов? — О чем вы? — хмурится мадам мэр. — Да вот об этом, Реджина! И Свон выбрасывает из-за спины руку с зажатым в ней аптечным пакетом. Она кидает его на столешницу, дергает оттуда первую попавшуюся упаковку и с треском разрывает ее. — Я вот об этом! — кричит она, поддевая ногтями один из прозрачных резиновых колпачков и яростно размахивая им из стороны в сторону перед ошеломленным лицом Реджины. — Я. Вот. Об этом! — повторяет Свон движения тазом, продемонстрированные в кафе Лероем, и брезгливо кидает резиновое изделие на пол, к своим ногам. — Да с чего вы взяли, что это… это для этого?! — возмущенно рявкает Реджина. — Как вам вообще такое в голову пришло?! — Вот только не ври мне, — неуверенно говорит Свон, сдуваясь на глазах. — Они же… не подойдут, кроме гномов, больше никому. И ведь Лерой сегодня… И ты сама минуту назад сказала, что спишь и видишь, как осчастливить всех горожан… — Вы прекрасно знаете, что я не вру! И это… это просто возмутительно — то, что вы тут устроили! — Ну, извини! — снова переходит на крик Эмма. — Но что это за хреновины тогда?! И для кого? — Это — хреновины для вас! — подхватив со столешницы упаковку, Реджина со всей силы кидает ее в голову Свон.  — Для меня? — удивляется Эмма, чудом увернувшись. Она неуверенно смотрит вниз, на плотно облегающие ее джинсы-скинни и снова вопросительно таращится на Реджину. — Это напальчники, шериф, — снисходительно разъясняет Реджина. — Напальчники? Эти хреновины — для моих пальцев?! Страшная догадка мелькает в глазах Свон, и багровая мадам мэр спешит добавить: — Да, для ваших. Вы же тут практически поселились. А в моей аптечке как раз закончились напальчники. Вы вечно… вечно получаете какие-то ранения в этих историях. Я подумала, что в аптечке должны быть средства защиты, если вы… поранитесь. — Но я же… ты их так много купила, — теряется Эмма, — не стану же я сразу по десять пальцев… м-м… ранить? — Кто же знает? Ты так неуклюжа, дорогая, — вздыхает Реджина. — А теперь пойдите прочь, шериф, пока я не запустила в вас нашим ужином. И заодно приведите себя в порядок. Вид у вас дикий и помятый, а я не хочу, чтобы Снежка потом трепала на каждом углу, будто я не могу должным образом позаботиться о ее отпрыске. Свон послушно пятится к двери, не сводя с Реджины глаз. Как эта женщина шикарна в гневе! Какие эмоции она вызывала в Эмме! И ведь так было всегда… уже много лет подряд. Реджина принимает душ, перед этим без особой надежды в очередной раз перенюхав содержимое всех бутылочек и баночек — бесполезно, нет ни одного моющего средства, не пахнущего яблоками или корицей, или и тем, и другим, спасибо авторам факфиков… Затем она надевает любимое бордовое платье с глубоким вырезом и спускается вниз. — Реджина, помоги мне, — доносится откуда-то жалобный голос Свон, и, едва не теряя каблуки, мадам мэр торопится на выручку. Она обнаруживает Эмму в ванной, с указательным пальцем левой руки во рту. — Что случилось? — безуспешно пытаясь скрыть беспокойство, спрашивает Реджина, осматривая извлеченный изо рта окровавленный палец. — Я… подстригала ногти и… поранилась, — стыдливо покраснев, отвечает Свон. Реджина обрабатывает ранку перекисью водорода и ласково ворчит: — Господи, Эмма, ну зачем было так глубоко, под корень, обрезать ногти? Видите, что получилось? Хорошо еще, я вовремя пополнила аптечку… — Я просто подумала, — бубнит Эмма, — что мои ногти… ну, они были слишком длинными и могли… повредить… ну, например, напальчник, который был бы надет в том случае, если я… я поранилась бы. — Блестящая логика, — фыркает Реджина. — И вот теперь мне придется действительно надеть его на ваш палец. — Ты… наденешь его мне… сама? — смущается Эмма. — Ну… да… Тебя что-то не устраивает? — поднимает бровь Реджина. — Нет, все в порядке… Реджина наматывает на палец Свон кусочек бинта и потом аккуратно надевает напальчник. Эмма, затаив дыхание, наблюдает за этим процессом, и Реджине начинает казаться, что она совершает что-то совершенно неуместное и весьма интимное с биологической матерью своего сына. От возникшего чувства неловкости мадам мэр нервно поводит плечом и брякает: — И все-таки, какая же вы идиотка… — Но — твоя идиотка? — напряженно уточняет Свон, не успев вовремя прикусить язык. — Ну, если верить авторам фак… фанфиков… — Пожалуйста, обними меня, — просит Эмма. — Э-э? — Палец… сильно болит. А в тех рассказах… ну, ты помнишь… — А, да, — облегченно выдыхает Реджина. — В тех историях боль сразу уходит, стоит нам друг друга обнять. И они обнимаются. Эмма кладет голову на плечо мадам мэр, Реджина хозяйски запускает руку в золотистые пряди. — Ну как? Все еще больно? — спохватывается через пять минут Реджина. — Уже почти нет… Но на всякий случай, давай еще пообнимаемся… — Я могла бы попробовать исцелить вашу ранку, но опасаюсь сейчас лишний раз пользоваться магией, — признается Реджина еще через пять минут нежных объятий. — Проклятие полностью заблокировало не только мое умение трансгрессировать, но и вообще почти все магические трюки, способные возвращать вещам привычный порядок. Я даже изменить запах геля для душа не могу. — А мне нравится, что на тебе сейчас аромат яблок, — задумчиво говорит Свон и поглубже зарывается в изгиб сладко пахнущей шеи. Громкая трель дверного звонка заставляет обеих вздрогнуть. — А вот и Снежка со своим миром иллюзий, — вздыхает Реджина. — Пойдемте, шериф. Ужин проходит мирно и спокойно, не считая того, что Снежка бросает пару любопытных взглядов на упакованный в резиновый чехольчик палец дочери. Пока гости искренне восторгаются мясным рулетом, Реджина выносит им какао с корицей. — Ты такая отличная хозяйка, Реджина! — хвалит ее Снежка. — Эмме с тобой очень повезло. — Я тоже не жалуюсь: Эмма гениально готовит завтрак, — усмехается мадам мэр. И Свон краснеет и едва ли не лопается от гордости. — Кстати, спасибо за плед, мам, — говорит Эмма, когда они допивают какао. — Он нам пригодился. — Здорово! — сияет Снежка. — Да. Мы его расстелили, и нам было гораздо удобнее, чем просто на траве. — продолжает Свон. — К тому же он оказался очень широким, и мы смогли свободно вытянуть ноги и… — Ох, Эмма, — краснеет Снежка. — Я все понимаю и рада за вас с Реджиной, но все-таки, прошу, удержись от подробностей, — просит она, смущенно хихикая, — ведь я теперь не та Мэри-Маргарет, что была тебе доброй подругой, а твоя мама. Реджина издает звук, похожий на хрюканье, а Свон недоуменно чешет затылок. Все-таки странные нравы, судя по всему, царили в Зачарованном лесу: упоминание пикника было табу, но интимные вещи можно обсуждать без особого стеснения…. — Так что, вы готовы послушать идеи для вашей свадьбы? — с надеждой в лице спрашивает Снежка, когда компания перемещается на диван в гостиную. — Да, — обреченно вздыхают «невесты». — Признаться, условие «никакой фауны» сильно ограничило рамки моей фантазии, — говорит гостья. — Но потом я подумала: ведь бабочки и пауки — это не совсем фауна, правда? — На нашей свадьбе не будет никаких крылатых тварей, — решительно отрезает мадам мэр. — Даже фей? — удивляется Свон. — Особенно, фей! — Ну, а я тогда накладываю вето на пауков, — решительно говорит Эмма. — Включая мистера Голда, конечно. Особенно после сегодняшнего. — Я и сама ни в жизнь не пригласила бы Голда на нашу свадьбу, — фыркает Реджина. Тут одновременно обеих пронзает осознание, что они сидят в компании Снежки и почти всерьез обсуждают их свадьбу… которой никогда ведь не будет, верно?.. — Хорошо, — произносит тем временем Снежка. — У меня таки осталась одна идея для вашей церемонии, которая никак не связана с птицами, животными и… насекомыми. — Неужели? — не верит Реджина. — Да. Я вот подумала… ты не обижайся, Реджина, но ведь все в городе знают, что мы много лет враждовали. И даже сейчас, когда мы… когда нас всех крепко связал Генри, люди все равно… ну… — Я поняла твою мысль, — кивает мадам мэр. — И тогда я подумала, — вдохновенно продолжает Снежка, — мы должны сделать что-то необычное на церемонии, что-то… — Очень особенное, — задумчиво произносит Реджина. — Да! — радуется найденному пониманию Снежка. — Что-то, чего никто до нас никогда не делал! Что-то оригинальное и смелое, черт побери! Это должно наглядно продемонстрировать всем гостям (а я, кстати, уверена, что на свадьбу шерифа и мэра заявится полгорода!), что мы с вами — одна большая и дружная семья! — тепло улыбается Снежка. Заметив, что внимание дочери и Реджины полностью приковано к ней, она делает эффектную паузу и продолжает проникновенным голосом: — Представьте: вы произносите свадебные клятвы, все поздравляют вас. Потом гости перемещаются в зал для празднования и занимают свои места, а мы с вами ненадолго исчезаем, чтобы переодеться в королевские наряды из Зачарованного леса, и тут свет в зале ненадолго гаснет, а когда он зажигается, то мы уже сидим на возвышении: ты, Эмма, и ты, Реджина, а еще я и Дэвид. Все гости ахают, изумившись обилию украшений, яркости парчи и блеску золотого шитья, и тут свет выключается вновь, и… — И?.. — с интересом спрашивает Эмма. — И тут официанты выносят на сцену подсвечники, и в их праздничном свете, в причудливой игре теней гости с удивлением обнаруживают, что мы сидим, уже крепко обхватив свои инструменты! Мы с вами начинаем с медленного перебора на лютнях, а пальцы Дэвида тем временем стремительно бегают по его флейте! — Ма-ам, ты чего… — хрипит Свон, — ты не можешь всерьез предлагать такое! — Не надо стесняться, Эмма, — ласково улыбается мать. — Конечно, ты едва ли сможешь исполнить сольную партию, но это и не понадобится. Хотя, — хитро прищуривается она, — судя по травмированному пальцу, Реджина взялась за твое обучение всерьез, я права? — М-м, — давится воздухом Эмма. — Ах, наверное, вы готовили сюрприз с Реджиной, и ты не хотела, чтобы я догадалась, верно? — спохватывается Снежка. — Ну не смущайся, милая. И тебе не стоило так усердствовать, до мозолей стирая пальцы… Я ведь тоже играю не блестяще, потому что, в основном, самоучка: Реджина показала мне только самые азы… — Господи, да за что мне это, — стонет Эмма и валится без чувств в гостеприимно распахнутое декольте мадам мэр. Реджина слегка вздрагивает, но не отстраняется и даже ласково поглаживает отключившегося шерифа по спинке. — А знаешь, Снежка, — застенчиво произносит она, — это действительно очень интересная и оригинальная идея…