Побег от цикличности

      Плезантвью — городишко, что нещадно крутит интриги вокруг своих жителей. Эти интриги никого не обойдут стороной. Даже самых отъявленных социофобов, к которым относится от части и Лилит. Первая неделя не показывала какого-то влияния городской системы. Но кое-что изменилось в поведении девчонки. Например, совсем нехарактерные для неё рисунки бабочек на блокнотных листах вместо штормов. И ей становилось противно от самой себя, от пусть даже мизерных намеков на схожесть с раздражающей сестрой. Но руки не поддавались отвращению, они поддавались жажде больших перемен — она уже не хотела быть отшельницей, она всегда мечтала о признании. Как и её сестра с карамельной вселенной внутри.       Ланч в этот понедельник отличился от ланча в любой другой понедельник или просто в любой другой день. Это первый раз, когда смотреть на Ганса не удаётся как раньше. Ходить с каменной физиономией — тоже не удаётся. Вести разговор — подавно. Лилит до этого понедельника и представить не могла, что захочет называть себя «неудачницей», что это понятие приобретёт такое позитивное значение лично для неё. Как только парень увидел некогда ночную королеву, он тут же достал серебристую заколку со словами: «Ты забыла её в бардачке». Она коснулась его руки, чтобы забрать нечто принадлежащее ей, и зависла на несколько секунд, не в силах отвести глаз от его беззаботного выражения лица. Кажется, это второй раз в жизни Ганса, когда он смотрит на Лилит с абсолютно распущенными волосами. Её причёска не такая маняще-небрежная как в ту ночь, но это не мешает всплывать очередным тёплым воспоминаниям. Уже точно не последним и не единственным. Никто из них не потерпит того, чтобы пятнично-субботний побег оказался последним или единственным. Неделя стала просто волшебной.       И не происходило ничего, что могло бы устранить волшебство. Пока секрет чистоты в доме семьи Плезант всё-таки не был раскрыт. Кто бы мог подумать, что за чистотой таилось настоящее предательство в виде измены. Лилит не так хорошо знала горничную Юлиану, но винила её в не самых ожидаемых переменах. И винила небезосновательно, потому что она и стала их причиной. Иначе Мэри-Сью не приходила бы домой в стельку пьяной и не срывалась бы на Анжелу. Да, даже на избранную дочерь, которой небезуспешно возводила карамельный мир, уже тающий от выходок матери. Бывшая отшельница никогда не догадывалась о том, что когда-нибудь она станет сочувствовать своей ненавистной сестре и даже утешать её. Видимо, не настолько та была ненавистной.       Кассандра посещала семью Плезант всё чаще, дабы помочь подруге справиться с предательством и с увольнением. Падение с карьерной лестницы — сильный урон по самолюбию Мэри-Сью. Лилит безразличны проблемы своей матери. Отрицать сей факт она не могла и не хотела. Просто всё стало настолько непривычным. Лилит считала себя отшельницей в доме, но когда постоянные конфликты возникали здесь, они не могли хотя бы косвенно не коснуться её личного времени, благосостояния и взгляда на внешнюю среду. Она просто не сумела выскользнуть из лодки семейных конфликтов, в которой занимала своё сидение ещё и Анжела. К счастью, постоянное ведение личного дневника и отношения с Гансом сыграли на руку, дав моральную поддержку. И в этих отношениях Лилит не ощущала себя неподходящей, несмотря на то, что любой сторонний человек мог бы сказать, что у них нет ничего общего. Их в будущем ожидали разные пути и большое расстояние. Но настоящее скрашено тотальным взаимопониманием и ночными побегами, которые стали более доступны с появлением конфликтов: на Лилит забивали ещё больше, чем раньше.       Жизнь Лилит Плезант определённо перестала подчиняться цикличности. Она — жительница Плезантвью. И интриги в маленьком городке, в системе, частью которой она являлась, запросто застали её. Бунтарка просто ненавидела цикличность и всеми силами пыталась от неё убежать. Но то, что система интриг маленького городка не позволяла жить обыденно, давало понять, что не Лилит ушла от цикличности. Сама цикличность ушла от неё.