Crosses

      Включённый кондиционер, заставляющий не засыпать девушку в машине, лёгкая музыка из магнитолы, которая как раз-таки наоборот успокаивала и призывала ко сну, и красивые пейзажи за окном — всё это так напоминало Макс их предыдущую поездку загород, что настрой был совсем не тем, каким должен был бы быть. Вместо уже привычной паранойи Колфилд была рада выбраться наконец из квартиры в какую-то поездку. Вот только теперь они едут совсем не на фотосессию цветочков да птичек, а, судя по рассказам Нейтана, в какую-то жопу. Довольно точное описание для их пункта назначения.       Сам Прескотт довольно умело прятал свои эмоции, выдавая их лишь постукиваниями пальцев по рулю и бегающими туда-сюда зрачками глаз. Несмотря на то, что Макс вызвалась будить его всю ночь, тем самым дав парню возможность поспать на несколько часов больше, чем она сама, вид его продолжал быть болезненным и оставлял желать лучшего. Если раньше парень выглядел как щурящаяся сова, которую разбудили днём, то теперь он выглядел как щурящаяся сова с похмелья, которую разбудили днём после ночи, проведённой в компании алкоголя. Ну хоть белки глаз стали менее красными, и на том спасибо.       Пока он спал, Колфилд никак не покидала мысль о том, куда они поедут. Правда ли там всё настолько ужасно? Насколько велики масштабы бедствия? А может это просто галлюцинации и ничего более? Ну, или просто сон… В конце концов, если от недосыпа могут быть галлюцинации, от наркотиков могут быть галюцинации, то от недосыпа и наркотиков можно летать на единороге, прыгнув из окна. Поэтому они сейчас приедут, ничего не найдут и вернутся домой, просто прокатившись. Хотелось бы верить, но верится с трудом… — Ещё далеко? — спросила Макс, желая прервать эту мучительную для них обоих тишину и отвлечь Нейтана. Да и за разговором спать хотелось не так сильно. — Минут пятнадцать, — слегка задумавшись, ответил юноша и с тревогой посмотрел в зеркало, —…если колесо не отвалится, — слегка пожав плечами, продолжил Прескотт и добавил, взглянув на Макс: — Ты бы пристегнулась и села ровно. — Так, стоп, — сначала восприняв сказанное за шутку, встрепенулась Колфилд и выпрямилась в кресле.—…если колесо не что? — Не отвалится. Я забыл заказать новую ступицу, — так же невозмутимо ответил Нейтан, возвращаясь взглядом к дороге. — А старая? — всё-таки пристегнулась Макс. — А с ней у нас возникли некоторые разногласия. — Так, погоди, то есть ты расквасил лицо, таская кучу коробок, в которых было всё, кроме грёбанной ступицы?! — стараясь быть такой же спокойной на вид, как и Прескотт, уточнила девушка. Да уж, от мыслей об амбаре она теперь точно избавилась. Иисус услышал её ночные молитвы. Хоть бы он и эту услышал. — Ммм… Именно. — Ага. Ясно, — выдохнула Колфилд, с тревогой поглядывая на отражение колёс в зеркале. Спрашивать, какое именно колесо отвалится, она не собиралась, слишком уж пугающим представлялся ей ответ.       До того, как они приехали, Макс всё-таки заснула. Они ехали в машине всё с тем же включённым кондиционером, с той же музыкой, любовались теми же видами… За окном не было ни одной живой души: лишь обочина, уходящая в овраг, за которым стоял лес. Даже пения птиц не было слышно. Слышен был треск, скрежет металла по асфальту, скрип тормозов и непонятный резкий толчок — машина в овраге, дымящаяся и смятая в лепёшку, едкий газ от подушек безопасности заставлял задыхаться, оглушительный писк в ушах и сильная боль по всему телу. Отвалившееся колесо спокойно скатилось в овраг и с глухим стуком упало, словно ставя точку в произошедшем. С другой стороны от Макс — Нейтан. Неподвижный, не пытающийся избавиться от ремня, руки упали с руля вниз, а лицо спряталось в красной подушке. Колфилд аккуратно тронула Прескотта за плечо и попыталась позвать его, но голос её не слушался. — Нейтан! — как можно громче закричала она, но саму себя не услышала. И он её тоже. Он просто потерял сознание, конечно же, не услышал! Он сейчас проснётся. Надо только подождать. Прежде чем прийти к выводу о том, что рядом с ней остывает тело, Макс несколько секунд пыталась дышать ровно. Иногда звала. Потом поняла, что бессмысленно. Дозваться человека с того света нельзя. — Блять, Макс! — кто-то резко встряхнул девушку за плечо, склонившись над самым лицом. Колфилд чувствовала его дыхание. Слышала его голос. Всё-таки живой. Открыла глаза и увидела прямо перед собой испуганное и опухшее лицо, на котором на фоне ран выделялись глаза, заглядывающие, казалось, чуть ли не в душу. И губы. На них почему-то Макс тоже обратила внимание. — Тебя хер добудишься. Просыпайся, мы приехали.       Первый порыв — схватить Нейтана за руку. Осознать, что он и правда живой, сидит рядом и беспокойно смотрит на Колфилд, пытаясь угадать, что ей снилось. От того, как она резко схватила его руку и прижала к своему плечу, сильно сжимая пальцами запястье и перебирая ими рукава его бомбера, Прескотт вздрогнул и на этот раз испугался уже за себя. Они в испуге смотрели друг на друга и понимали, что оба в панике. Собственно, ожидать другого и нельзя было от двух психически нестабильных, почти не спящих людей, скрывающихся от закона, один из которых балуется травкой, а другая просто параноик. — Мы приехали, пойдём, — решив не задавать лишних вопросов по поводу приснившегося, сказал парень и вышел из машины, ожидая тех же действий от Макс. Он понимал, что в голове Колфилд происходит невиданный пиздец, но им нельзя отвлекаться от цели поездки. Это может подождать. Думать о том, что здесь всё и закончится, было легче лёгкого, а вот размышлять на тему того, что они выберутся и будут живы и здоровы физически, в результате чего у них будет достаточно много времени на обсуждение всех тех вещей, которые Нейтан так долго хотел сказать, — тяжело. Юноша пытался не думать о будущем сейчас вообще.       Прескотт осмотрел амбар — он выглядел так же, как и в его снах. Такой же пустой и уже обветшалый. Нейтан был рад идее того, что этим сараем уже несколько лет никто не пользовался, а все эти страшные вещи могли быть просто неудачным розыгрышем фантазии. Хотя поверхностного осмотра снаружи было недостаточно. — Мы… Пойдем внутрь? — ещё слегка дрожащим голосом спросила Макс, подойдя к Прескотту и так же оценочно осмотрев их пункт назначения. Она кое-как собралась с силами и взглянула на юношу, надеясь не увидеть в его взгляде паники. Нейтан не шевелясь смотрел на дверь амбара, будто она его заворожила, а потом кивнул головой, слишком резко для того, чтобы не выдать набирающие обороты истерику внутри. Он сделал первый шаг к входу, ещё один… Сгорбившись, засунув руки в карманы и озираясь по сторонам, дошёл до дверей и непонятно посмотрел на Колфилд, которой снова овладел инстинкт слушаться во всём Прескотта. — Полароид взяла?       Макс кивнула, слишком медленно осознав суть вопроса. Нейтан вздохнул и быстро вошёл в приоткрытую дверь, озираясь по сторонам. Тихо. Девушка кралась за ним, смотря исключительно под ноги. Прескотт видел перед собой кучу соломы, непонятный хлам, ещё груду непонятного хлама, а слышал лишь стук своего сердца и слишком громкое и редкое дыхание.       Решив сделать всё как можно быстрее, он направился туда, откуда в прошлый раз его волокли по земле. Внезапно эта картина возникла так ясно, что юноша чуть не упал, чтобы принять надлежащее ему положение полутрупа. Макс вздрогнула, когда Нейтан сделал шаг назад, пытаясь удержать равновесие, и смотрела на него так испуганно, что её глаза, казалось, занимают половину лица. Прескотт знал, что должен её успокоить, сказав, что просто неудачно поставил ногу, но страх заставил замолчать и перестать дышать, чтобы точно не издавать ни звука.       Открывая люк, не шуметь всё равно не получилось бы. Нейтан быстро схватил Макс за руку и потащил за ближайшую опору на случай, если кто-то был внутри и сейчас поймёт, что пожаловали незванные гости. Но никто не поднялся, и Прескотт несколько минут стоял, прижав Колфилд к столбу и закрыв ей рот ладонью, пока та стояла, замерев и почти не дыша. Наконец паранойя чуть схлынула, но сил переживать дальше уже не было. Хотелось упасть здесь и больше не вставать. Максин, словно читая его мысли, крепко сжимала полы бомбера, зажмурившись и поджав губы, что Нейтан чувствовал рукой. Опустил руку — пальцы девушки слегка расслабились, выпуская помявшуюся ткань, а глаза открылись, показывая, сколько внутри паники и нежелания здесь находиться. Нейтан подумал, что она, должно быть, сама хочет сейчас упасть и больше не вставать. Юноша приблизился к ней и прошептал, почти касаясь губами раковины уха: — Внизу есть дверь. Я туда войду, осмотрюсь, а потом, если меня не пришьют на месте, потащу тебя внутрь, но до этого ты стоишь за порогом, — стараясь не выдавать собственный страх, он отстранился и посмотрел в глаза еле живой Максин. —…на месте. Никуда не двигаясь. Понятно?       Снова слишком долго осознавая сказанное, Макс в итоге кивнула, опустив взгляд в солому, в которой тонули её ноги так же, как и она сама в своей истерике. Так же, как и Прескотт в своей.       Люк начинался с лестницы, ведущей в коридор, в конце которого стояла дверь с шифром. У Нейтана код как будто кто-то выжег по мозгу. Девушка осталась одна. Пытаясь себя увлечь, она напоминала себе о том, как правильно дышать: вдох, а потом выдох. Вдох и выдох.       О том же себе напоминал Прескотт, идущий на носочках за ширму. Всё сознание кричало «Нет! Развернись! Иди обратно!», но ноги сами шли вперёд, приводили к шкафчику, руки брали папку с именем Макс Колфилд, открывали её, а глаза открывались. Кошмар заканчивался.       Просто сон. Вдох. Выдох.       Вдох. Выдох. Голос Нейтана и его рука, тянущая за собой внутрь. Прескотт прекрасно понимал, что фотографировать что-либо Максин не в состоянии. Он аккуратно снял с неё полароид и стал сам делать снимки. Кадр за кадром, переходя от одной стены к другой и пытаясь не смотреть в сторону Макс, стоявшей у стены и смотрящей вниз, словно статуя. Словно её накачали. Словно фотограф сегодня Нейтан, а Колфилд — уже готовая к съёмке жертва. Фотоаппарат уже в руках. Надо только нажать на кнопку. Щелчок. Фото в руках у юноши, он им машет и смотрит на снимок. Напуганная, плохо осознающая происходящее и будто отсутствующая в комнате, Макс стояла на фоне одного из странных творений в рамке на белой стене. Её растерянность и страх будто тянули свои пальцы из фотографии, стараясь погрузить смотрящего в то же состояние, в котором была Колфилд.       Нейтан счёл это красивым.       Мелькнула мысль о том, что он был бы не против иметь возможность фотографировать эмоции так точно, как это произошло сейчас. И не типичные радостные эмоции, а лишь самые сильные — страх, растерянность, безысходность, смирение, страдание. Прескотт опомнился и продолжил фотографировать всё в комнате. Когда бумага закончилась, он дрожащими руками аккуратно убрал всё в сумку Макс и потянул её за собой к выходу.