***
С трудом выждав подходящее время, когда Зереф ранним вечером уехал по своим делам, Нацу проник в его дом, отключил сигнализацию, код которой ему известен, нашел свой пистолет в одном из тайников, но не ушел. Темные комнаты зловеще хранили молчание.***
Музыканты умело поддерживали атмосферу праздника, столы ломились от разнообразных закусок на любой вкус, цветы источали сладкий ненавязчивый аромат, хрустальные бокалы с шампанским задорно звенели после громогласных тостов, во время одного из которых Локи публично объявил, что его любимая жена беременна. На данную новость большинство отреагировало сдержанным ликованием, начав осыпать семейную пару новой порцией поздравлений.***
Нацу, не выпуская из рук пистолет, устроился в гостиной в любимом кресле хозяина дома. Не выдержав и минуты, снова встал, желая скрасить время тяжелого ожидания чем-нибудь спиртным. В груди все горело, клокотало, разум насильно прогнали покурить, руками овладела предательская дрожь нетерпения и ярости, от глухой тишины звенело в ушах.***
Люси и Локи, находясь в центре внимания десятков глаз, счастливо кружились в медленном вальсе.***
Зереф, даже зная, что его дом не пуст, с невозмутимой ухмылкой повернул ключ в замочной скважине. Нацу вздрогнул и замер, затаив дыхание. Палец моментально переместился на курок. В голове образы Грея и Зерефа постоянно сменялись лицом Лили. Любимой Лили. Мертвой Лили. Воспоминания навязчиво мельтешили перед глазами, кровь будто закипала в венах. Зереф вошел в гостиную и включил ближайший торшер, поскольку из-за свинцовых туч начало темнеть раньше времени. Нацу тут же подскочил и направил на него оружие. — Привет, — как обычно, словно вовсе ничего не произошло и не происходит в данный момент, поздоровался Хэлсинхинт. От частого яростного дыхания грудная клетка Нацу вздымалась так, что становилось заметно со стороны. — Смотри, пар из ушей пойдет. — Ты. Убил. Мою. Жену, — проигнорировав сарказм, отчеканил вдовец. — Если буквально, то это был не я. — Зереф положил деловой черный кейс на столик, после спокойно приблизился к вооруженному и злому Нацу на несколько шагов, а точнее, к мини-бару, расположенному недалеко от места, где тот сидел. — Впрочем, раз ты здесь и наверняка все понял, не буду скрывать, это произошло по моему приказу. Под звук щелчка затвора он достал один стакан и налил себе белый ром. — Тогда ты знаешь, что сейчас произойдет. — Знаю, в отличие от тебя. Нацу нахмурил брови и вопросительно стрельнул глазами в Хэлсинхинта, пока тот отпивал пару глотков алкоголя. — Ты не убьешь меня, — продолжил Зереф, немного налив в бокал и абсолютно спокойно усевшись в кресле рядом, всего в двух метрах от Драгнила, в котором не видел ни малейшей угрозы. Действительно, подумаешь, заряженный пистолет и палец на курке. Мелочи жизни. Уверенности ему не занимать. — Неужели?! — изумился Нацу, изогнув одну бровь и не переставая целиться в наставника и друга в одном лице. — Нам пора серьезно поговорить. Так что присядь. — Не собираюсь я слушать, как ты будешь лапшу на уши вешать! Мне не интересно! — В такой ситуации трудно сдерживать крик. — Не интересно? Даже узнать о своих родителях? Ловко подцепив на крючок, Зереф застал Нацу врасплох, которому давно уже было известно, что он усыновлен Макаровым, а попытки найти настоящих маму и папу не увенчались успехом. А теперь оказывается, что рядом есть человек, знающий обо всем. Если не врет, конечно. — Нет, ты лжешь, — чуть тряхнув головой и пытаясь прогнать сомнения, Драгнил однако уже не так уверенно держал пистолет. Руки больше не натянуты, как тугая тетива, ослабли в локтях и постепенно переставали слушаться, медленно опускаясь все ниже и ниже. — Садись, — твердо сказал Зереф. Отомстить за смерть Лили было крайне важно для Нацу, но и узнать хоть что-то о родителях хотелось. Очень хотелось. — В конце концов, — продолжил Хэлсинхинт, — ты можешь убить меня после того, как выслушаешь. Тем более, что приятного будет мало. — Почему? — Нацу напрягся еще сильнее. — Они мертвы? — Нет, живы. — Услышав короткий облегченный вздох, он поторопился расстроить. — Но лучше бы это было не так. — Как ты смеешь?! — воскликнул Нацу, снова направив оружие на изрекающего наглые слова Зерефа. — Нет ничего хуже смерти! — Ты даже не представляешь, как заблуждаешься. — Что ты несешь? — Скоро поймешь. — Сделав крупный глоток, Зереф явно готовился к не самому легкому рассказу. — Не хочешь садиться, тогда слушай стоя. Для начала скажи, тебе когда-нибудь доводилось слышать о Черной Даме? — Нет. А кто это? — Самая властная, самая жестокая, самая беспринципная женщина на свете. — Зереф нахмурился и отвернулся. — Если она чего-то хочет, то добьется этого любыми методами. Если кто-то становится у нее на пути… он будет не просто убит, а морально уничтожен, раздавлен так, что сам покончит с собой с великой радостью. Кроме того, она весьма умна, благодаря чему заработала огромное состояние. Живет и ведет дела в Германии. Получила прозвище из-за того, что всегда носит черные шляпу и перчатки. Тяжелая пауза позволила Нацу задать вопрос: — И зачем мне это знать? Ты вроде собирался рассказать о… Погоди… только не говори, что это ужасная женщина — моя мать? — Нет. — Хорошо. И снова облегчение Нацу не продлилось долго. — Она не твоя мать… а наша. Гробовую тишину не решался нарушить даже ветер за окном, поутихнув под гнетом царящей тяжелой атмосферы. Пока один пытался осмыслить услышанные слова, другой тщетно прогонял вспыхивающие перед глазами фрагменты отвратительных воспоминаний, так долго пылящихся в самых темных и труднодоступных закромах сознания. — Чья мать? — переспросил Нацу, поскольку просто не мог поверить в те выводы, к которым только что пришел. — Наша, — холодно ответил Зереф, даже не шевельнувшись. — Наша… то есть… твоя и моя? — Да, Нацу, да. Только не говори, что никогда не видел в нас некоторого сходства.***
— А вот и наш змей-искуситель. Это же он, да? — Определенно. Посмотри на эту невозмутимую надменную ухмылку. — Почти как у тебя. — Не сравнивай. Моя лучше. — Определенно.***
Верно. Люси сразу заметила, что они немного похожи, но Нацу не счел нужным об этом всерьез задуматься. И каковы последствия. Обе руки обессиленно опустились, едва удерживая оружие. Зереф тяжело вздохнул и встал, чтобы налить себе еще белого рома, и заодно прихватил стакан Нацу. Пожалуй, ему алкоголь даже нужнее. — Держи. — Протянул он крепкий напиток, но в глаза не смотрел. Драгнил не реагировал; нахмурившись, смотрел в одну точку на темном паркете. — Присядь, — в очередной раз порекомендовал Зереф, поставив второй стакан рядом с креслом, а после устроился напротив. — Это только начало. Любые слова казались Нацу ужасно нелепыми, логические цепочки — бредовыми, и только виски — необходимым. Последовав совету того, кто неожиданно предстал в совершенно ином свете, Нацу убрал палец с курка, возвел предохранитель на пистолете и плюхнулся в кожаное кресло. Движение рукой по лицу, будто пытался умыться невидимой ледяной водой, чтобы встряхнуться, слегка рассмешило Зерефа, вызывая на лице ту самую ухмылку, которой они особенно похожи. Он понимал, что младшему брату сейчас нечего ему сказать, потому продолжил повествование. — Наша мать родилась в семье уважаемых бизнесменов, здесь, в Америке. Отец приходится сыном чете адвокатов. Их статусы были не совсем равны, но все же любовь победила, и брак одобрили. За этой счастливой белой полосой началась нескончаемая черная. В авиакатастрофе погибли родители отца. По доброте душевной, — Зереф сделал кавычки пальцами, — его добровольно-принудительно втянули в семейный бизнес тестя с тещей, в который только полгода как они привлекли единственную дочь. Ей все давалось необычайно легко, а отец, даже прилагая массу усилий, топтался на месте. Занятие оказалось не для него, но это никого не волновало. Через несколько месяцев, в другой, весьма странной, автомобильной аварии умерли и родители матери. Разумеется, дело перешло в молодые, нежные, но неутолимо амбициозные женские руки. В течение следующего года бизнес взлетал с каждым месяцем все выше, становясь для нашей матери игрой, в которой она всегда побеждала. Даже беременность эта женщина рассматривала с выгодной точки зрения — наследник, который обязан будет помогать и продолжать дело. Вот зачем… я родился. Зереф отпил пару глотков и чуть поморщился, поскольку не хватало льда в бокале, но идти за ним и прерывать разговор совсем не хотелось. Нацу смотрел на стакан в руках с нетронутым виски, чувствуя, что после этой паузы начнется какая-то трагедия. — Разумеется, меня растили и воспитывали соответствующе: без права выбора, без личных желаний. Строгая мать следила за всем, и только когда она уезжала в командировку и оставляла меня с отцом, я мог побыть счастливым пару часов у него на коленях перед камином. Он отчаянно пытался убедить в том, что все мне же на благо, ради будущего и ради семейного дела. И я верил. Хотел верить. Только повзрослев осознал, что убеждал он не меня, а себя. Однако… окончив первый класс школы и не получив высшую оценку только по одному предмету, я разочаровал мать. Второго шанса мне не было дано. Из-под ног буквально уходила земля. И пока я занимался все с большим количеством репетиторов, замечал, как рос живот матери. Отец сказал, что скоро появится младший братик. Мне было восемь, и если я уже тогда отлично осознавал свое место, то без проблем догадался и о том, зачем нужен брат… моя замена. Наконец, Зереф поднял глаза на Нацу и встретился с ним взглядом. — Ты еще был в утробе, но я уже тебя всем сердцем ненавидел и проклинал ночами напролет. Впрочем… все изменилось после рождения. Матери, видите ли, не понравился твой цвет волос, передавшийся по наследству через несколько поколений по мужской линии. Они долго ругались. Эта отвратительная женщина собралась отдать младенца в приют и солгать, сказав, что родился мертвый ребенок, стерев абсолютно все записи. Отец хотел развестись и забрать нас, но это было бы пятном на ее репутации, потому его слова, просьбы, уговоры пролетали мимо… Я стоял у колыбели, — на этих словах Зереф чуть улыбнулся, — пока они кричали друг на друга в соседней комнате, смотрел, как ты тянул ко мне свои крохотные ручки, и просто не мог понять… твою вину. В тот момент меня наполнили два чувства — сочувствие к младшему брату и… ненависть к матери. — Зереф снова отвернулся. — Кое-как мы с отцом общими усилиями уговорили ее позволить нам самим выбрать приемных родителей, поскольку боялись, куда она могла тебя пренебрежительно забросить. Мать согласилась только при условии, что до нее эта информация не должна дойти. Еще какое-то время мы принимали соболезнования о мертвом ребенке, а затем она перевела большинство своих дел за границу и уехала жить и работать в Германию, оставив меня с отцом и запретив контактировать с тобой. Но Макаров отлично со всем справился. А мне оставалось только взрослеть как можно скорее, чтобы однажды взять тебя под свое крыло. Зереф попытался натянуть улыбку, но от вида мрачного Нацу хотелось скорее напиться, чем улыбаться. Пауза ознаменовала точку. Хотя вскоре Хэлсинхинт понял, какой один из первых вопросов сейчас может прозвучать. — Я не рассказывал ранее, поскольку ты не был готов. На самом деле, мне казалось, что ты никогда не будешь готов. Да и я тоже. Нацу поставил руку на подлокотник и закрыл ладонью угрюмое лицо. Он пытался принять услышанное как данность и не проникаться чувствами. Но разве это возможно? — Где сейчас… отец? — прозвучал тихий и мрачный голос. — Живет себе мирно на пенсии в загородном доме на побережье. — Ты вроде сказал, что мать не хотела ничего знать обо мне, тогда почему вам запретила со мной видеться? Как бы она об этом узнала? — Хоть за тобой она и не следила, но все же долго следила за нами. Частое посещение одних и тех же мест не бывает беспричинным. — И что… теперь? — Драгнил убрал руку и устремил на Зерефа блестящие от упрямо сдерживаемых слез глаза. — Чего ты хочешь? Мести? — Именно. — Со зловещей усмешкой Зереф приподнял свой бокал, будто уже собирался пить за победу. — Ты же поможешь мне, брат? — Акцент на последнем слове вряд ли бы случайным. — Когда мне исполнилось восемнадцать, она соизволила подарить все американские филиалы свой разросшейся компании, головной офис которой теперь в Германии. Окончив университет, я их возглавил. Вот только… она продолжала изредка следить за моими делами, а я уже смертельно устал от давления прошлого и хочу разрушить эти цепи. Раз и навсегда. Зерефу не терпелось услышать положительный ответ, который, по его мнению, должен был вот-вот прозвучать. — Знаешь, — Нацу как-то странно нахмурился, — я так и не заметил часть истории, связанную со смертью моей жены. — Пистолет все еще был в руке. — Нефтяной бизнес Уилбертов будет нам выгодным подспорьем. Я без труда обнулю все обвинения, крайнего найти не сложно. Поэтому не переживай, мистер Уилберт не сомневается в твоей невиновности, так что ты без проблем станешь его правой рукой и примешь долю Лилиан. — То есть, — Нацу со злостью начал двигать скулами и сжимать пистолет крепче, — моя любимая жена умерла ради того, чтобы я занял более выгодное положение в компании Уилбертов? — Прости, что я тебя виноватым выставил. Чем больше приковано внимания, тем безопаснее. Поверь. — Поверить?! — изумился Драгнил, вкинув брови и посмеиваясь как-то странно-иронично. — Поверить, — вторил он сам за собой. — Да уж… Чтобы придумать такую масштабную ложь, надо быть сумасшедшим психом-садистом. Так что это должно быть правдой. И ты, как я понимаю, хочешь, чтобы я помог. — А сам разве не заинтересован? Не услышав моментальный ответ, Зерефу пришлось задействовать выработанный еще с детства навык для успешного ведения дел: с профессиональным хладнокровием и совершенно невозмутимым лицом он подавлял разрастающуюся с каждой тошнотворно-медленно тянущейся секундой тревогу. Все эти годы он был уверен, что как только Нацу узнает правду, то примкнет к нему незамедлительно. — Нет ничего важнее семьи, — вскоре нарушил тишину Хэлсинхинт, пытаясь то ли убедить Драгнила, то ли успокоить себя. — Вот именно! — неожиданно повысил голос Нацу. — Лили была моей женой, и семьей тоже! Ты убил ее и ждешь, что я вот так легко это прощу?! — В общем-то… да. — В таком случае, — не в силах больше сидеть на месте, Нацу поднялся, — ты не хитрый стратег, как мне показалось ранее, а просто идиот. Никогда прежде не слыша в свой адрес таких слов, Зереф буквально окаменел, какое-то время даже не моргал, пока Нацу почесывал дулом пистолета себе висок, явно принимая не самое легкое решение. — Ладно, — вдруг произнес он достаточно твердо, вынуждая Зерефа «ожить» и повернуть голову в его сторону, — я в деле. — На радостях Хэлсинхинт тоже встал. — Хочу взглянуть в глаза женщины, способной бросить своего ребенка только из-за цвета волос. Однако… — Драгнил устремил на стоящего напротив человека крайне недружелюбный взгляд, — наверняка после я снова попытаюсь тебя убить. Прощения не жди. — Как пожелаешь. — С едва заметной улыбкой Зереф протянул Нацу правую руку, и тот, переместив пистолет в левую, крепко пожал ее. — Грей, можешь выходить, — вдруг выдал он. Через пару секунд, словно из-под земли, действительно появился Грей. Получив одобрительный и безгласный кивок от начальника, он приблизился к Нацу, но остановился в паре метров, боясь пересечь тот опасный невидимый барьер, который возвел лучший друг. «Наверное, уже не друзья…» — эта мысль застряла комом, вынуждая отвести в сторону глаза и засунуть руки в карманы. — Ты наверняка все слышал, — холодно высказался Нацу, наконец, убрав пистолет за пояс на пояснице. — Тебя это тоже касается. — Ага, — ответить что-то еще ему не хватило решимости. По крайней мере, не сейчас. То, что много лет казалось самым прочным на свете, в данный момент представляло собой лишь осколки, врезающиеся в кожу при каждом шаге, режущие горло при каждом слове. — И каков план? — Нацу снова переключился на Зерефа, не желая более затягивать неловкую паузу.***
Приподняв изумрудное платье, Люси почти бежала по лестнице. Уловив возможность улизнуть с праздничного вечера хоть на пару минут, не раздумывая воспользовалась ей и устремилась в спальню. Около своей двери она огляделась по сторонам, и, никого не увидев, поторопилась войти. Как только Нацу улетел в Америку, от него не последовало никаких вестей, ни одного звонка или сообщения, впрочем, каждый раз, когда Люси сама брала в руки телефон, что-то ее останавливало. Пальцы упрямились, все не могли решиться набрать номер, забыть который не получится даже под страхом смерти. Неловкость боролась с беспокойством за его жизнь, за то, чтобы он не натворил непоправимых дел, и постепенно уступала. Нарезав уже несколько кругов по комнате, Люси резко остановилась в центре, глубоко вдохнула и нажала кнопку вызова. После длинных гудков ответа так и не последовало. — Люси? — голос Локи оказался настолько неожиданным, что Люси едва ли не подпрыгнула от удивления. — Не пугай так, — положив руку на сердце, ответила она. — Как меня нашел? — Одна из горничных видела тебя, — улыбнувшись признался Локи, но, заметив телефон в ее руках, нахмурился. — Нацу звонила? — Да, но он не ответил. — Ясно. — Наверное… попробую еще раз, — Люси ожидающе посмотрела на Локи, застывшего в дверях. — Я скоро приду, — намекнула она на то, что следует оставить ее в одиночестве. Галантный Локи не мог подобное проигнорировать, поэтому, улыбнувшись напоследок, закрыл за собой дверь. Люси взглянула на черный экран телефона и решила положить его на место, позвонить еще раз позже, но как только он лег на твердую поверхность туалетного столика, вдруг засветился. Вызываемый абонент несказанно обрадовал. — Привет. Ты звонила? — первым заговорил Нацу. — Привет. Да. Просто… хотела узнать, как ты? — она присела в мягкое кресло перед массивным зеркалом и начала теребить пальцами ближайший предмет, которым оказалась кисточка для пудры. — Нормально. Жив. — А что, может быть иначе? — Кто знает. — Не пугай меня. — Послушай, Люси… — на том конце провода послышался немного странный вздох, — лучше… больше не звони мне. Кисточка выскользнула из пальцев, скатилась на край столика и упала на пол. — Мне предстоит кое с чем разобраться. Ты можешь узнать из новостей не самые приятные вещи, тебя впутывать не хочу. Так что… — Короткие сообщения, что с тобой все в порядке, были бы… — Нет, — резко перебил Драгнил, заставив Люси обреченно закрыть глаза и сглотнуть. — Ясно. Прости, что побеспокоила, — заговорила в Люси обида. — Пока. — Погоди, — чувствуя себя виноватым, остановил он ее от сброса вызова. — Да? — Когда все закончится, я бы хотел увидеться, хотя и не знаю, сколько это займет времени. Ты не против? Улыбнувшись, Люси посмотрела на свое отражение. Всего несколько месяцев назад она готова была растерзать того, кто ее так жестоко бросил, а сейчас… хорошие воспоминания подавили плохие, новая любовь помогла отпустить прежнюю и увидеть ее в ином свете. — Хорошо. — Спасибо. — Нацу… — Что такое? — Боюсь представить, что ты задумал, но, пожалуйста, береги себя. — Конечно.***
Сбросив вызов, Нацу вернулся в гостиную, где его ждали Зереф и Грей. Первый устало откинул голову на спинку дивана, а второй, сидящий рядом, о чем-то всерьез задумался, опустив локти на ноги и склонив голову. — Итак, — Нацу стал напротив них со зловещей ухмылкой, — когда начинаем?