OST: Mozart l'Opera Rock «C'est bientôt la fin»
Сухой лист, шурша, пронесся мимо. Он прыгал по ступенькам, подстрекаемый колючим осенним ветром, и совсем скоро затих где-то внизу, затерявшись в ворохе таких же опавших листьев. Осень в этом году выдалась холодная. Париж гудел и шелестел — точно так же, как летящие по мостовым сухие листья. Люди спешили по своим делам, сигналили машины, смеялись дети. В воздухе привычно пахло свежей выпечкой, продавцы привычно зазывали к себе покупателей. Но все-таки что-то неуловимо изменилось в этом городе. В нем больше не было Леди Баг и Кота Нуара. Потому что в нем больше не было акум. Не было Бражника. И эта была та деталь, которую все восприняли, как должное. Никто ни разу не задался вопросом о том, куда пропал тот, кто почти год держал Париж в страхе. Никто ни разу не задумался о том, кто был этим человеком под маской. Все переживали скоропостижную смерть самого известного дизайнера Франции, гадали, что будет делать его сын с оставленным ему наследством, и, изредка вздыхая, поднимали взгляды на крыши в надежде увидеть Леди Баг и Кота Нуара хотя бы еще раз. О том, что стало с героями Парижа, знали лишь несколько человек. Хлоя сидела на нижней ступеньке театра Шатле и задумчиво смотрела вдаль. Холодный ветер трепал ее волосы, и девушка уже успела продрогнуть до костей, но все не уходила, тщетно пытаясь прогнать мысль о том, что Лука всегда возвращается из своей студии этой дорогой. — Все ж-ждешь? — поинтересовалась Поллен, глядя на свою подопечную из приоткрытой сумки, которую та держала на коленях. Хлоя скосила на проницательную квами обиженный взгляд и, уязвленная, попыталась пойти на попятную: — Я? Жду? Еще чего! Это же глупо, просто глупо! Поллен лукаво сощурилась, глядя на девушку так, словно видела ее насквозь. Хлоя досадливо цокнула языком. День не задался с самого утра — сначала ей пришлось слушать крики и восклицания Сезер, которая наконец узнала, что все это время под маской Леди Баг скрывалась ее подруга Маринетт, теперь еще и квами возомнила себя вершительницей ее судьбы. И если от кусающей локти Сезер она могла сбежать, маленькая Поллен всегда была рядом с ней. — Тебе ж-же он нравится! — не отставала она, щурясь все сильнее. Ей-богу, Хлоя уже начинала жалеть, что Мастер Фу разрешил оставить им талисманы. — Ничего не нравится! — пропыхтела она, скрещивая руки на груди и отводя взгляд. — Он же бесполезный, совершенно бесполезный!.. Конечно, Хлоя знала, что это не так. Конечно, она понимала, что без Вайпериона битва имела бы совсем другой исход. Конечно, она не могла признаться в этом самой себе — мешала уязвленная гордость. Поллен улыбнулась так, как будто хотела сказать: ты можешь говорить все, что угодно, но я-то знаю, что ты к нему чувствуешь на самом деле. Под этим взглядом Хлоя чувствовала себя крайне неуютно. Деться от него было некуда. — Ну что?! — в сердцах воскликнула она, в избытке чувств ударяя себя ладонями по коленкам. — Что ты так смотришь? — Ж-жду, — спокойно ответила Поллен. — И чего ты, интересно, ждешь? — попытавшись придать своему голосу будничные интонации, поинтересовалась Хлоя. Поллен пожала плечами и целиком скрылась в теплом кармашке. — Ж-жду, когда ты приз-знаешься, что любишь его, — прозвучало откуда-то из недр сумки. Вспыхнув от негодования, Хлоя смотрела на то место, откуда еще секунду назад торчала голова вседодельной пчелки. От того, что теперь ей приходилось вести диалог с пустотой, было не по себе еще больше. — Я? Люблю?! Глупости какие! — девушка поджала губы и твердо решила не говорить больше ни слова, но внутри накопилось слишком много мыслей, и все они требовали выход наружу. Злясь на себя за это, но не в силах промолчать, Хлоя подперла голову рукой и принялась злобно отчитывать сумку: — Как ты вообще могла об этом подумать?! Ну ладно, может быть, он высокий и симпатичный, но это же совершенно не мой типаж! Ты же знаешь, Поллен, мне нравятся зеленоглазые блондины, и желательно, чтобы о них писали в журналах… Из сумки послышалось скептическое хмыканье. — Ну, допустим, Лука умный, — Хлоя по своей привычке тряхнула волосами, словно пытаясь отогнать от себя странное чувство, пробегавшее мурашками по спине при каждом упоминании этого имени. — Допустим, он храбрый и решительный, но я ни капельки — слышишь, ни капельки! — в него не влюблена!.. …тяжелая кожаная куртка легла ей на плечи, и Хлоя, осекшись, замолчала. Лука появился внезапно прямо за ее спиной, и девушка могла только гадать, сколько из ее чувственного монолога он успел услышать. Глядя на парня исподлобья так, словно пытаясь выжечь в нем дыру, Хлоя поджала губы. В руках Лука держал два стаканчика с капучино. Догадался, значит, что после вчерашнего мороженого у нее заболело горло. Чтобы скрыть свое замешательство, вызванное внезапным появлением Луки, Хлоя требовательно протянула руку к своему капучино и заявила: — Чтоб ты знал, то, что ты сейчас услышал… — …не имеет никакого значения, — верно угадал Лука, вручая ей напиток. — Я так и понял. Он сел рядом — настолько близко, что Хлоя могла прижаться к его плечу, что она и сделала, объяснив это тем, что «очень холодно и ветрено». Лука спросил у нее, почему она тогда тут сидит, она сказала, что сидит здесь, потому что ей так хочется. Оба немного помолчали — единственной темой, которая приходила на ум, была долгожданная победа, но говорить об этом сейчас почему-то не хотелось. Ветер крепчал, но Хлою нисколько это не тревожило. Ее ладони грел восхитительно-горячий стаканчик с капучино, от ветра со спины защищала куртка, слева — Лука. Подставив почему-то запылавшие щеки колючему ветру и даже не думая о том, что от этого кожа станет сухой и будет шелушиться, Хлоя вздохнула. Потом еще раз. Набрала в грудь побольше воздуха и выпалила, как на духу: — Если тебе так хочется со мной встречаться, так уж и быть. Думаю, в моем расписании найдется для тебя пара свободных часов. Она не увидела — почувствовала — как Лука улыбнулся. — Это большая честь для меня, Ваше Величество, — шутливо ответил он, и Хлоя едва не пихнула его локтем в бок — помешал стаканчик с капучино. Однако повернуться к парню и вперить в него упрямый взгляд она смогла. Лука действительно улыбался — так спокойно и мягко, как умел улыбаться только он. — Ты, конечно, не подарок, — медленно и вдумчиво сказал он, глядя на девушку. — Но я тебя такую люблю. От неожиданности Хлоя разжала пальцы, и стаканчик с капучино обязательно упал бы из ее рук, если бы не хорошая реакция Луки. Глядя на то, как он забирает у нее многострадальный напиток и ставит его на ступеньку рядом с собой, девушка невольно подумала о том, что Лука наверняка снова использовал свою силу — потому что он просто не мог угадать, что стаканчик упадет… Хлоя думала о стаканчике еще полминуты, прежде чем до нее дошел смысл сказанных им слов. Удивленно моргнув, она зачем-то переспросила: — Что ты сказал? — Я люблю тебя. Лицо Луки оказалось совсем рядом с ее лицом, и Хлоя невольно затаила дыхание. Сейчас он меня поцелует, пронеслось в ее голове, но тут Лука отстранился и отвел взгляд. Хлоя выдохнула с разочарованием и, тщетно пытаясь заглушить внезапное разочарование, сказала то, что вовсе не планировала говорить: — Я тоже тебя люблю. Лука снова посмотрел на нее, и на этот раз уже он выглядел удивленным. Теряясь под взглядом его глаз, Хлоя сглотнула и зачем-то добавила: — Ну, мне так кажется. Но я не уверена, что это на самом деле так. Лука кивнул: — Ясно. Они снова немного помолчали. — То есть, ты до этого никого не любила? — вдруг спросил Лука, и Хлоя вжала голову в плечи. — Видимо, нет, — глухо ответила она. Ненавижу его, тупо билось в голове девушки, пока она, старательно пряча взгляд, ковыряла ногтем шов на джинсах. Он задает тупые — совершено тупые! — вопросы, когда мог бы просто… Она почувствовала, как он обнял ее за плечи — сначала нерешительно — а потом притянул к себе. Потеряв равновесие, Хлоя уткнулась носом ему в ключицу. От парня пахло крепким кофе и — совсем немножко — гитарой, теплым костром и тихой уверенностью в том, что все будет хорошо. — Ничего, — услышала она его голос откуда-то сверху. — Научишься. Хлоя прикусила губу. Она очень хотела задать вопрос, который уже очень долго вертелся у нее на языке, но ей было страшно услышать ответ. Решившись, она отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Впервые ей не хотелось быть холодной дочерью мэра и «той самой младшей Буржуа». — Ты уверен, что не пожалеешь об этом? — Конечно, пожалею, — самым будничным тоном ответил Лука и очень серьезно добавил: — Но что-то мне подсказывает, что привыкнуть к твоим капризам смогу только я. И — наклонившись к девушке и таким образом сведя последнее оставшееся между ними расстояние на нет — поцеловал ее прямо в приоткрытые от удивления губы.***
— Ты уверен, что потом не пожалеешь? Адриан не глядя нащупал ладонь Маринетт и крепко сжал ее холодные пальцы. На память тут же пришла до боли ясная картина: два гроба, стоящие рядом в окружении венков из белых лилий. В одном из них лежала его мать — спокойная и умиротворенная, в другом — отец, так желавший вновь встретиться со своей женой. Вот и встретился, пронеслось в голове Адриана, и сердце вновь болезненно заныло — похороны родителей он пережил тяжело, и если бы не Маринетт, он не знал, как вообще смог бы это вынести. Она стояла рядом и молчала, боясь потревожить его мысли. Маленькая, но такая сильная, такая его Маринетт. Уверен ли он, что хочет прожить с ней всю свою жизнь? Конечно, он уверен. — Конечно. Ключ неслышно повернулся в замке; скрипнула, отворяясь, дверь. Одинокая табличка над входом колыхнулась от ветра. Пустые прилавки, пыльные окна, грязный пол. Им придется целую неделю вычищать-вымывать-оттирать все, что есть в этом доме. В их доме. О своем решении продать особняк отца и купить небольшую квартиру в центре Парижа Адриан тоже не жалел. И когда выбор пал на маленькую уютную пекарню, с которой и началась их история, он только убедился в том, что это знак судьбы. Адриан уже видел, как они вместе с Маринетт наряжают в маленькой гостиной елку, чувствовал запах корицы и только что вынутого из духовки яблочного пирога, слышал веселый детский смех, доносящийся с верхнего этажа. Это решение он принял сам, и впервые никто не говорил ему, что надо делать. Маринетт поймала взгляд Адриана и сразу поняла, о чем он думает. Ему было страшно — не о такой свободе он мечтал. Но в жизни все порой складывается не так, как загадываешь. Она прильнула к его плечу и шепнула: — Все будет хорошо. Я обещаю. — Верю, — он притянул ее ближе к себе и доверчиво положил голову ей на макушку. — А ты не пожалеешь? — Я только об одном жалею, — вздохнула Маринетт, поднимая голову и натыкаясь на родной взгляд зеленых глаз. — О том, что узнала обо всем слишком поздно. — Не вини себя, — понизив голос почти до шепота, успокоил ее Адриан. — Ты ни в чем не виновата. Маринетт судорожно вздохнула и отвела взгляд. На самом деле она считала себя виноватой во всем — в том, что так глупо себя вела, в том, что не видела очевидного, в том, что Адриан потерял отца… Разумом она понимала, что другого исхода быть не могло, но все-таки чувство вины не давало ей покоя. Маринетт зажмурилась и подняла голову вверх, чтобы сдержать нахлынувшие волной слезы. Она простояла бы так долго и обязательно расплакалась, если бы не Адриан, который поцеловал ее в нос и сказал: — Все уже закончилось. Да. Все закончилось. Они победили. Но какой ценой досталась им эта победа? — Знаешь, я должен быть благодарен тому, что все сложилось именно так. Маринетт удивленно моргнула и посмотрела на Адриана, силясь понять, шутит он или говорит серьезно. Адриан не шутил. — Если бы тогда, в начале лета, ты не упала на меня с неба, а потом не пришла бы, сама того не зная, ко мне в дом, мы бы никогда не узнали друг друга. А теперь я знаю тебя… со всех сторон. Так же, как и ты меня. Совершенно случайно взгляд Маринетт упал на окно за спиной Адриана, и в памяти возник тот самый летний день, когда она впервые встретила Нуара. Тогда он ей жутко не понравился — он казался ей напыщенным балаболом и доводил своими каламбурами до белого каления. Теперь воспоминание об этом вызывало лишь улыбку. — Я давно хотел тебе сказать одну вещь, но все никак не успевал… Адриан запустил руку во внутренний карман куртки и достал из него продолговатую коробочку. Открыл ее. Бережно взял лежащую внутри серебряную цепочку и замер, глядя на мерцающий в сером свете камень. — Я купил его в тот день после вечеринки, когда привез тебя в магазин отца, — Адриан взял руку Маринетт, и тонкая нить серебра легла в ее раскрытую ладонь. — Тогда я понял, что хочу всю жизнь любить ту девушку, для которой он и был предназначен. Их взгляды встретились. Адриан сомкнул свои ладони поверх холодных пальцев Маринетт. — Только тогда я еще не понял, что она стоит рядом со мной. А ты всегда была рядом, Маринетт. И я хочу, чтобы так было всегда. — Фу, сопли! — вполголоса проворчал наблюдавший за ними Плагг, но Тикки посмотрела на него так грозно, что он не решился продолжить фразу. — Помешаешь им снова — и я постараюсь сделать так, чтобы Мастер Фу спрятал твой камень на самое дно Шкатулки Чудес! — очень убедительно пообещала она. Плагг скорчил кислую мину и снова перевел взгляд вниз — туда, где стояли их подопечные. Он смотрел на них больше минуты, переживая чувство, которое не появлялось вот уже несколько тысяч лет, а потом — неожиданно для самого себя — сказал то, в чем никогда не признался бы никому: — Знаешь, Сахарок, а мне будет не хватать их игр в угадалки… — он растрогано шмыгнул носом, но, тут же спховатившись, добавил: — Жаль, но, наверно, придется признать, что ребенок вырос. — А я ни о чем не жалею, — улыбнулась Тикки. — Рано или поздно зло снова появится, и тогда они будут готовы. Но сейчас… По-моему, они заслужили отдых. Плагг зевнул так широко, что Тикки услышала, как клацнули его челюсти. — И я. Я тоже заслужил, — довольно мурлыкнул он и, словно только что вспомнив что-то очень важное, повернулся к пятнистой подруге. — Не помнишь, когда в последний раз мы с тобой ужинали вместе? — Нет, — догадываясь о том, что последует дальше, покачала головой Тикки. Хитрющие глаза Плагга лукаво сощурились. Он выпрямился и, отвесив шутливый поклон, заявил: — Жду тебя в восемь вечера в нише между восьмой и девятой ступенькой. Надеюсь, ты не забыла, какой вид сыра я люблю больше всех остальных?.. И — не дав Тикки возможности ответить — стремглав унесся прочь.