Марионетка

Солнце мягко, но настойчиво грело человеческие головы. Этот огромный сияющий диск щедро одаривал всех живых существ своим теплом и светом. После стольких дней пасмурного неба солнце кажется лучшей отрадой. Чуть прищурившись, Рэнейт натянула на нос солнцезащитные очки и схватила оставшиеся пакеты. Она уже заставила супругу и родителей пойти в дом, а сама осталась в машине, чтобы загнать ее в гараж и разобрать самой пакеты с покупками. Она не спеша направилась к входной двери. Ощущение быстрого прикосновения к плечу заставило ее остановиться и она резко развернулась. Естественно, никого за спиной не оказалось. Только засыпанная золотистой листвой дорожка к дому. Резко поднявшийся ветер мгновенно разметал только упавшие на землю листья. На секунду несколько листьев словно наткнулись на невидимую преграду, очертания которой напоминали человеческую фигуру. Нервно хохотнув, Рэнейт быстро зашла в дом и заперла дверь на все замки. Чувство безопасности уже давно отсутствовало, но нужно было хоть немного преодолеть этот дискомфорт. —Будете что-нибудь? — Рэнейт ставит пакеты на стол в кухне. Гости активно помогали все разбирать и раскладывать по местам. — Чаю, если можно. — Анхела деловито потерла ладони. — А пока будем пить чай и покушать приготовим! Все, словно сговорившись, закатили глаза. Ох уж эта Анхела: как всегда хочет накормить всех и все. Даже то, что не шевелится и не может этого делать в принципе. Но, благополучно решив не мешать, Рэнейт и Ричард дали выгнать себя из кухни с двумя чашками чая за компанию. — Ну что, как поживаешь? —Ричард устроился в одном из кресел. Они обоюдно решили оставить все вопросы на потом, отвлекаться от дороги не стоило даже в таком спокойном и тихом городке. — Поживаем хорошо. Вполне обострились здесь и, думаю, сможем продержаться здесь до момента выхода из программы. — Рэне отпивает из кружки глоток чая. Его вкус был непривычный, но все же он был крепкий и терпкий. — Ты же поняла, о чем я спрашивал. — Ричард внимательно смотрит на дочь. Рэнейт отвела взгляд. Ну конечно же, он спрашивал о кошмарах. Но брюнетка прекрасно понимает, что тот понял все сам. Синие круги под глазами, бледная-бледная кожа и просто черный измученный взгляд- все это говорило обо всем за нее. — Нормально. Все так же, никаких изменений.— Говорит Рэне чуть напряженно. Ей не хотелось говорить об этом. Настроение, не смотря на все произошедшее, было на высоте и портить его ей не хотелось. —Как тебе этот дом? —Сменил тему мужчина. Ему стало не по себе от взгляда дочери. — Ничего, мне и Марго нравится. —Расслабляется девушка. Конечно, странное чувство слежки было жутковатым и просто непреемлемым, но с этим чувством она быстро свыклась. — Знаешь, кому принадлежал этот дом до того, как вас поселили сюда? — Ричард встал и подошел к стене, рассматривая так и не снятые с нее рамки со старыми черно-белыми фото. —Нет. Я думала разузнать об этом, но ответа от Кристиана так и не дождалась. У него же хранятся все документы по поводу дома и все остального — Рэнейт тоже встает. Ричард на это ничего не ответил, только снял со стены одно фото. Широкое скуластое лицо на нем однозначно было знакомым. А этот взгляд, в котором так и плясали шкодливые черти...Точно! Как он мог забыть своего сослуживца и просто занозу в одном месте у их полковника? — Я служил с ним в одном отряде. Хороший парень был. —Искренне отозвался мужчина. — Рада, что это не дом какого-нибудь маньяка. —Усмехнулась брюнетка. На этих словах Ричард вздрогнул. Нет, даже не так - его передернуло так, что старая рамка едва не выпала из мозолистых ладоней. В его глазах отразилось нечто, что вполне можно посчитать за чистой воды ужас и отвращение. Рэнейт подходит ближе к нему и забирает рамку из его рук. Интересно. —Я чего-то не знаю? —Брюнетка посмотрела на старое фото и повесила его обратно на стену.—Почему мы уехали отсюда на самом деле, папа? — Его сын...Вольфганг, он был маньяком. —Выдыхает мужчина. Рэнейт хмурится. Она, конечно, знает о маньяке, но то, что это был сын этого добродушного мужчины... 'Конечно же, добродушного только с виду' - одергивает себя Рэнейт. Хотя, он, может быть, вообще непричастен к тому, каким стал его сын. — Это я уже слышала. — Рэне смотрит ему в глаза. Против воли она начинает анализировать его поведение, голос... Он был напряжен. Голос едва заметно дрожать, руки чуть сильнее сжали рамку с фотографией, глаза стали неподвижными, словно он задумался над чем-то... Рэнейт чуть прищурилась, сама задумавшись. Если так подумать, то он мог знать обо всем только со слов матери. Ведь она развелась с ее отцом через пару лет после переезда отсюда, когда ей было всего два года. Встретив Ричарда, бывшего советского солдата, они перебрались в Россию, на его историческую Родину... Это было странно, конечно же, но он относился так, как ему сказали об этом...Точнее, это могла рассказать только Анхела. Это давало пищу для размышлений. — В любом случае, Вольфганг был арестован и помещен в психиатрическую лечебницу до конца своих дней. Он уже давно умер там, вроде почти три года назад. — мужчина расслабился и вернул фото на место. — Ему был уже седьмой десяток. В тех условиях, в которых его содержали вряд ли бы он продержался дольше. Рэне только кивнула на его слова. Не хотелось пока думать над всем этим. Если она сможет, то найдет здесь что-то об этом. Или же расспросит местных. Они уж точно должны знать, что происходило тогда. — Он случайно не местный больничный городок выбирал как место для преступлений? — задала девушка интересующий ее вопрос. На это Ричард покачал головой. — Я не знаю, честно. Но вроде как несколько тел нашли именно на территории госпиталя. Пока это было все, что она хотела узнать. Чуть покачав головой, она вернулась в свое кресло и они продолжили незатейливый разговор о жизни и повседневных заморочках в виде небольшого ремонта дома. — А вот и мы! — Анхела торжественно внесла в гостиную что-то, что просто невероятно вкусно благоухало специями и имело даже немного винное послевкусие на языке после одного единственного быстро вдоха. Рэнейт улыбнулась. Но в этот момент она даже не хотела думать о странном чувстве тяжести на плечах, будто кто-то положил на ее плечи свои огромные ладони.

------------

Очередная дождливая ночь. На этот раз без шквального ветра, что в одно мгновение сносил вековые деревья, которые, словно местные стражи, много лет разрастались под землей. Без достаточно пугающего грохотания грома, который больше был похож на взрыв гранаты или же огромного снаряда. Без молний, что всего на мгновение вспыхивали в темном небе и озаряли своим ярким светом небо. Лишь одна сплошная стена воды, что срывалась с неба и капала на землю или крыши домов. Рэнейт, в очередной раз проснувшись посреди ночи, - без кошмаров, что странно для нее, - просто спокойно лежала и слушала, как стук капель о черепицу не утихает ни на минуту, а дыхание Маргарэт, спящей под боком и уютно прижавшейся к ней, равномерно нарушает тишину в комнате. Аккуратно убрав со спины супруги одну руку, она поправляет подушку под своей головой, сползая чуть ниже. Таким образом Маргарэт уже тихонько дышала ей в щеку, чуть щекоча чувствительное ухо. Сама Маргарэт, как обычно, обвивала ее своими руками во сне. По рассказам кузины Марго, та всегда обнимала что-то, когда спала. Почему-то так не вовремя просыпается внутри ревность от мысли, что она также обнимала кого-то другого. Также тихо сопела кому-то в шею или грудь, когда чьи-то руки обнимали ее и прижимали к чьему-то телу. Что кто-то до нее это тело целовал и дарил ласку. Конечно, ревновать было глупо, ибо у них обеих до были отношения до того момента, как они встретились. Но все же, она ревновала даже спустя столько лет. Словно что-то почувствовав, Марго крепче обняла супругу и уложила правую руку на груди Рэне. Чуть пошевелившись, Рэнейт кладет свободную руку поверх теплой ладони супруги, чуть сжимая и играясь "музыкальными" тонкими пальчиками или же просто поглаживая нежную кожу грубыми кончиками пальцев. наткнувшись на ободок обручального кольца, она невольно чуть задержала прикосновение, пробежавшись по гравировке на кольце. Это был небольшой узор, похожий на переплетение виноградной лозы и острых шипов небольшой розы. На внутренней стороне же была выжжена небольшая надпись "Навеки моя, навеки твоя". Может, не совсем то, что нужно для свадьбы, но Рэнейт действительно хотела, чтобы это было именно так. Действительно до гроба. И окольцевала эту невероятную девушку именно она. Она до сих пор не понимала, как так вышло. Как Марго вообще согласилась на это, но она безмерно счастлива сейчас, даже в такой ситуации, в которой они оказались по ее, Рэнейт, глупости и самонадеянности. — Малыш... — сонно пробормотала Марго. Рэнейт вздрогнула. Этот голос был слишком милым для того, чтобы обратить внимание на его легкую хрипотцу, которая пробирала до мурашек. Марго имела очень приятный голос, но именно такой, спросонья, чуть хриплый и заспанный, был самым привлекательным для Рэнейт. Она чуть промурлыкала, наконец чувствуя некое удовлетворение и спокойствие. Впервые за столь длительное время она чувствовала себя спокойной. — Я тебя разбудила? Прости. — когда Марго чуть приподнимается, все также не убирая руку с груди Рэнейт. Брюнетка чуть переворачивается на бок, чтобы быть лицом к лицу к Марго. Она поместила вторую руку на спину девушки, поглаживая спину, скрытую хлопковой тканью ее огромной футболки. Опять же, Марго всегда почему-то надевала что-то из ее одежды, будь то футболка или толстовка, даже куртку надевала как-то раз. Но, безусловно, Рэне никогда не была против такого. — Нет, я сама встала. — Она зевает, после снова уютно устраиваясь возле супруги. Брюнетка кладет подбородок на каштановую макушку, прислушиваясь. Не смотря на отпирания Ричарда и Анхелы, девушки постелили для них в гостевой комнате и выдали запасные комплекты полотенец. И сейчас она не могла слышать шума в доме. Была абсолютная тишина, разрушаемая только их тихими разговорами. — О чем думала?.. — шатенка кончиками пальцев касается бледной кожи на шее супруги. Она чувствовала, как под ее пальцами мягкими толчками кровь двигается по артерии. Завороженная этим чувством, она аккуратно прикасается к этому месту губами, не имея никакой пошлой мысли в голове. Рэнейт чуть поворачивает голову, чтобы Марго было удобнее. Прикосновение мягких губ к шее отдавалось мурашками по всему телу. Она долго не могла чувствовать такого рода прикосновения. но сейчас оно для нее словно поглаживание мягкой шерстки для кота, весьма приятная ласка. — Детка, ты играешь с огнем... — против воли с низким рыком вырывается из нее, пока прикосновения обрели более интимный подтекст. Кроме простых легких прикосновений она почувствовала несильные укусы, которые заставляли ее нешуточно заводиться. — Тогда ты знаешь, что я не боюсь обжечься... — с вызовом отвечает игривая девушка. От низкого рыка у нее по спине пробежались мурашки, а приятное ощущение внизу живота делало ее весьма нетерпеливой. Рэнейт быстро переворачивается так, чтобы оказаться сверху. Загорелые руки быстро скользнули ей на спину, прижимая ближе, а стройные ножки кокетливо обвились вокруг талии брюнетки, тем самым прижимаясь теснее. Брюнетка, опираясь руками о постель, мягко целует шатенку, пребывая в состоянии небывалой эйфории. Ее разум был невероятно чист, но это было проходило вместе с желанием, что быстро заполняло разум. — Будь тихой... — эти алчные до ласк губы скользнули на изящную шею, сразу же оставляя ощутимый укус в области ключиц. С раздражением стянув мешающую мягкую ткань, взгляд жадно скользнул по плавным изгибам тела супруги. Господи, как вообще можно быть такой идеальной? Такое чувство, словно Богиня перевоплотилась в человека и предстала перед ней. Голодные руки властно скользнули по телу, снова изучая этот хрупкий стан, пока Марго чуть простонала, после быстро прикусив кончик подушки...