Марионетка

— Ну что, ты готова исследовать этот дом? — Марго выжидающе смотрит на угрюмо задумчивую Рэне. Девушка подняла чёрные омуты на супругу, приходя в состояние крайней растерянности и задумчивости после слов шатенки. Она полностью прослушала всё, что тут говорила ей Марго, находясь в своих далеко не радужных мыслях. — Прости, я прослушала, что ты там говорила? — виновато, но честно говорит брюнетка. Марго замечает нетронутую чашку горячего крепкого кофе, что вообще было слишком необычно для Рэне - та всегда с радостью выпьет чашку-другую кофе, а особенно такие "сиротские" чашечки с тёмным напитком. — Рэне, что происходит? Я не хочу давить, но ты сама не своя в последнее время. — Марго после своих слов мысленно отвесила себе щедрый подзатыльник. Конечно, она не будет в порядке после произошедшего. Ей не хотелось снова поссориться, но, кажется, она уже запуталась в том, знает ли она действительно Рэне настолько хорошо, насколько думает? Всего час прошёл с того момента, как они вернулись домой со своеобразного приёма у психолога и Рэне действительно была слишком тихой и беспокойной. Хотя, Марго прекрасно знала, что иногда даже из-за несуразной мелочи брюнетка может ходить как в воду опущенная целыми днями. По крайней мере, это происходит до тех пор, пока она не находит себе занятие поинтереснее, чем просто жизнь, словно в вакууме. — Меня напрягает то, что этот психолог так себя повел. — брюнетка отвечает на вопрос спустя пару минут, надеясь, что такое оправдание звучало хотя бы убедительно. Марго чуть-чуть расслабляется. Она со всеми этими поисками нужных бумаг на дом совершенно забыла об этом странном приеме. — Что именно тебя волнует? — Рэне действительно была слишком озабочена поведением человека, профессию которого она на дух не переносит. Действительно, на Рэне это не было похоже. По крайней мере, это для неё слишком необычно. — То, что он по сути отказался проводить сеанс. Это странно. — бормочет брюнетка тихо. Она внутри разрывалась от того, какое решение ей принять. Стоит ли говорить о том, что она видела сегодня на заднем дворе? Но немного подумав, она отбросила эту мысль. И что она скажет? Что видела какую-то непонятную чёрную тень? И где доказательства того, что те царапины на подоконнике уже не были здесь до этого? Они же не начинали даже осматривать дом. Действительно, нет никаких гарантий того, что это было действительно так. Рэне просто не могла найти объяснение этому, ну разве что какой-то бездомный чёрный кот приютился у них на заднем дворе и, услышав их, поспешил скрыться. В этом ничего паранормального и сверхъестественного не было. — Ну, признаюсь, я тоже удивлена. Но ты же приняла решение больше не ходить к нему, верно? — Марго аккуратно подсела ближе. Она смотрела точно в глаза, точно надеясь, что не потеряет этот контакт взглядов. Рэне медленно кивнула на слова супруги. Действительно... В любом случае, психотерапевт это одно. Она не собиралась больше идти на приёмы. Но вот эта чёрная тень всё никак не давала ей покоя. Но чувство вины уверенно врезалось в неё всё больше и больше. Она хотела сказать о том, что её беспокоит ещё раз. Рэнейт уже решительно сказала сама себе: Я скажу. После глубоко вдохнула, отставив кружку с кофе на стол. — Есть ещё кое-что. Но я уверена, что это не глюк. — Шмидт возвращается в исходное положение, подтянув колено к себе ближе — Ты всегда можешь мне всё рассказать. Заставлять тебя я не буду. — Марго подсела еще ближе, касаясь коленом ступни брюнетки. — Эм... Когда мы приехали и Крис к нам подошёл, мне показалось, что какая-то странная тень прошмыгнула с заднего двора в лес. - брюнетка смотрит в глаза Марго, находя в этом некое успокоение. У неё есть поддержка и спокойствие. Это всё, что ей нужно на данный момент. — Хм... И что это по-твоему было? — поинтересовалась Марго. Она не ощущала, что Рэнейт врёт или придумывает себе что-то там несусветное. Просто говорит факт и всё. — Не знаю. На кошку не похоже, что-то оно слишком великовато для неё. — Шмидт не смеет отрывать взгляда. — Хорошо, я думаю, что если такое повторится, то ты мне скажешь? — шатенка выжидающе смотрит на кареглазую. — Конечно. — твердый ответ успокоил Марго и она придвинулась ещё ближе. - Всё что угодно для тебя. Маргарэт закатила глаза на такой полуфлиртующий ответ и улыбнулась. Рэнейт действительно стало лучше от того, что она высказалась. Это было то, что нужно им обеим. Не сказать, что зеленоглазая ощущала, что их отношения остывают, нет, но некая тонкая, почти прозрачная стена всё же стала между ними. Марго даже удивлена тем, что даже спустя столько времени после произошедшего в Северной Корее эта стена так сильно ослабла. Ей было немного стыдно из-за тех обвинений, которые она предъявляла брюнетке днём ранее, и поэтому она решила дать понять Рэне, что она не уйдет, потому что самый главный страх брюнетки не какой-то чокнутый кореец, не открытые настеж двери, а именно одиночество. Сам факт того, что Рэнет столько времени была одинока давил на неё когда-то. Она просто не знала, как проявлять заботу к человеку, который всегда был сам за себя и огрызался в ответ на её действия, посчитав их просто жалостью и подачкой. Но со временем кажется, что привыкаешь, вот и Марго привыкла к тому, что Рэнейт огрызалась, угрюмо смотрела на неё так, словно она враг народа из-за этой заботы, но со временем всё это превращалось в простое беззлобное ворчание. И вот, ровно три месяца прошло с того момента, как Рэнейт экстренным рейсом доставили в госпиталь Берлина в более-менее стабильном состоянии, но с диким заражением крови и огромной кровопотерей, которая переросла в настолько сильный болевой шок, что Рэнейт едва не погибла ещё в госпитале южного соседа КНДР, который был ближе всего к границе. И, чёрт возьми, Рэнейт сильно настаивала на том, чтобы туда поехать. И Маргарэт чувствовала себя виноватой из-за того, что поддалась уговорам и отпустила её туда. Кажется, сейчас она действительно начинает осознавать, что по сути позволила Рэнейт так долго находится при смерти. Так мало того, что это событие естественно просочилось в СМИ и теперь по крайней мере в Германии точно трубят об этом на каждом углу... Теперь уже сама Марго настояла на том, чтобы поселить их в рамках программы именно в таком небольшом городе, как Белиц. Маргарэт хотела защитить Рэнейт от чёртовых журналистов, прятала все газеты со статьями об этом. Обязательно с ложными, слишком уж невероятными фактами как для такого события. Ну согласитесь же, версия о том, что нападающим был фрик, помешанный на окультизме и сатанизме звучит невероятно, особенно если учесть то, насколько жёсткий контроль над обществом в Северной Корее. Это просто инстинкт: защитить близкого. Вот и всё. Маргарт слишком сильно любила, чтобы допустить ещё большую боль Рэнейт от всей этой шумихи. И ничего не может быть ужаснее для неё, чем факт того, что брюнетка замыкается. — Эээй! Теперь ты куда-то улетела. — Маргарэт выныривает из своих мыслей, чуть покраснев от чуть весёлого озорного взгляда. Она и думать не хотела о том, что бы было с ней, если бы случилось самое страшное и необратимое с Рэне. — Прости. Я просто хотела сказать, что люблю тебя. — тепло говорит шатенка. Она просто хотела это сказать. — Я тебя тоже. Так же тепло. Так же откровенно и вроде как по-старому, но слышать это каждый раз безумно приятно. И необходимо. Маргарэт тянется вперед, желая просто обнять. И желательно, никогда не отпускать. Рэнейт пододвигается ближе и прижимает супругу к себе, закрывая глаза и опуская подбородок на хрупкое плечо. Сейчас всё стало на свои места. Определенно, одним из самых нелюбимых мест для Рэнейт, как удивительно, стал подвал. Холодный, часто сырой и промозглый подвал, находящийся прямо под твоими ногами. Идти туда в первую очередь не хотелось, но ей, черт возьми, нужно было преодолевать эти барьеры. Она входит нерешительно, даже боязненно, но факт присутствия тут Маргарэт успокаивал. Шмидт точно знала, что плотно закроет за собой дверь, чтобы она не издавала этого жуткого скрипа из-за заржавевших петель, которые, как ей казалось, определённо скоро просто на глазах превратятся в пыль. Он всегда оставлял дверь чуть приоткрытой после того как... Да что уж тут говорить? После того как почти отпилил ей правую руку, оставив её свободно болтаться на куске медленно усыхающего куска мяса. Она могла бы сбежать оттуда, если бы у нее оставались хоть какие-то силы на что-то большее, чем просто дышать. И как бы ей не противно было это осознавать, она смирилась со своей глупостью, самонадеянностью в тот момент, что и привело её к протезу и изуродованному с правой стороны лицу. Но страх так и остался. Когда он приходил, дверь всегда так пронзительно скрипела, чуть ли не визжала из-за старых заржавевших петель, которые наверняка никогда не смазывались или менялись. Точнее, даже не планировали меняться на более новые и крепкие. Этот скрип всегда отдавался эхом у неё в голове. Помещение было пустое, звуки были слишком громкими для того, чтобы держать себя в руках и понимать, что вообще тут происходит. И дверь всегда открывалась медленно, чтобы как можно дольше продлить этот жуткий скрип. Потом нижний угол двери шаркал по неровное поверхности бетона, также медленно, после наконец открывалась дверь. На счастье, дверь в подвал не скрипела. Она закрылась с едва слышным шорохом, вот и всё. Это обнадёжило. Включённый в подвале свет болезненно ударил по глазам, но после она спокойно смотрела вперед, не щурясь. — Ого. — такой многословный комментарий был адресован непосредственно подвалу, который значительно превосходил её ожидания. Подвал не был жалкой коморкой с полками, а был почти целым огромным бункером. И вещей здесь было немерено. Везде стояли коробки, какие-то приборы, кое-где даже была мебель и музыкальные инструменты. — Неожиданно. — Рэнейт пробежалась взглядом по подвалу, сильнее натягивая рукав толстовки на протез. Это место заставляло её нервничать. Она четко понимала, что здесь ничего страшного нет, но всё же... Воображение услужливо подбрасывало картины того, как некто или нечто выпрыгивает из темноты, хватает тебя за ногу и пытается утащить куда-то к себе... И обязательно в сопровождении шарканья тела о деревянный пол, а также каким-то страшным рычанием или ворчанием. — Ну, начнем? Что хочешь открыть первым? — Марго пыталась не выдавать того, что подвал её действительно заставлял покрываться мурашками и отнюдь не от холода, как ей бы самой хотелось. — Давай эту. — Рэне указала на первую стопку коробок, аккуратно подписанных красивым, едва ли не каллиграфическим почерком. Конечно, она понимала, что по договору все эти вещи без возврата переходят им, но все же... Это чужая жизнь. Чужие воспоминания, как плохие, так и хорошие... Покачав головой, Рэнейт приблизилась к стопке коробок и взяла её полностью, не дав Маргарэт напрягаться. После молча последовала к выходу из помещения. Свет незатейливо мигнул и в следующее мгновение погас. — Рэне? — Маргарэт попыталась разглядеть супругу в этой темноте, но потерпела фиаско. — Я здесь. — слышится справа от нее. Она протягивает руку на звук, просто молясь о том, чтобы это был просто перепад напряжения. Темнота была одним из её самых сильных и одновременно глупых страхов, оставшихся еще с детства. Когда рука Марго натыкается на что-то слишком холодное для руки человека, она невольно взвизгнула и метнулась в сторону. На руке осталось ощущение чего-то липкого и просто до мерзости холодного. — Дорогая? — Рэнейт быстро ставит коробки на пол, пытаясь по звукам определить, куда это так внезапно делась Марго. Нечто холодное словно пронзило брюнетку насквозь и она вздрогнула, почувствовав, как сердце словно обросло ледяной коркой, настолько холодно стало внутри. Что за чертовщина? Однако почувствовав своей рукой что-то мягкое и теплое, пусть и немного дрожащее, Рэне облегченно вздохнула. Марго в порядке. Сердце в груди за секунду замерло, отдаваясь тупой болью, а уши словно забили плотной ватой. Глаза вдруг стало неистово жечь от боли и Рэнейт начала глубоко дышать, пытаясь как-то уменьшить это чувство. Стало только хуже. Боль в глазах усилилась, а в груди стала острее и стала смещаться куда-то на спину. — Рэне? — брюнетка едва расслышала её, поэтому просто наконец нащупала лестницу и потянула Марго к ней. Нужно выбраться отсюда. Побыстрее. Боль внезапно исчезла, оставив после себя ощущение какой-то огромной тяжести в коленях и ощущение огромной пустоты внутри. Она не могла ничего слышать, разве что какие-то странные и непонятные для нее звуки, и то словно она где-то глубоко под водой. Невыносимо. Рэнейт едва могла видеть, перед глазами словно встала красная пелена, а сознание медленно уплывало от неё. Голова пульсировала так, что хотелось просто убиться, чтобы не слышать этого жуткого звона и шума собственной крови по венам. — Рэнейт! Чёрт! — первый отчетливый звук, что она смогла осознать. - Где, чёрт возьми, номер скорой?! Темнота быстро настигла её. Некто медленно прогуливался по безлюдной ночной улице города. В домах уже давно не горел свет, не было слышно вечных пьяниц и гуляк, была полнейшая тишина... Тишь да благодать, как говорится. Его шаги были едва слышны, но массивное тело передвигалось быстро и ловко. Чёрное пальто развевалось при ходьбе, открывая вид на строгие брюки и лакированные ботинки ночного гостя. Сильный ветер в миг растрепал его кучерявые волосы, заставляя раздраженно шипеть и чертыхаться. Мужчина сильно вздрагивал каждый раз, когда ветер проникал под теплое пальто, под которым на торс не было надето абсолютно ничего. Любой случайный ночной гуляка мог разглядеть в нём обычного стилягу. Обязательно в его представлении это страшный ловелас и ухажер, обязательно с машиной и деньгам и обязательно пустой внутри, не смотря на внешнюю роскошь. Но страннику на мнение случайного прохожего было плевать. Он молча шёл вперед, иногда озираясь назад, иногда блуждая по проулкам и тихим улочкам, выискивая себе жертву. Он быстро спрятался за угол, когда увидел пронёсшуюся мимо на большой скорости машину скорой помощи. После также спокойно вышел на дорогу и пошёл дальше, сжимая в кармане пальто нож. Он наконец-то дома.