Потерянный Рай

Ужель познанье Столь гнусно? Кто усладу запретить Способен?

Хан находился в душе, когда в дверь позвонили. Звонок повторился один раз, второй, третий. Сигнал звучал резко и неприятно для чувствительного уха, а настойчивость звонившего в равной мере вызывала как раздражение, так и настороженность. Рывком обернувшись полотенцем, Хан приказал компьютеру открыть дверь. На пороге стоял Джеймс Кирк. Что ж, аугмент ждал его. Более того, он рассчитывал на приход капитана. При виде Хана Джим не совладал с лицом: из напряжённого оно немедленно вытянулось в ошалелое, брови подскочили вверх, челюсть съехала вниз. Глаза забегали по обнажённому, влажному телу, и чем больше эти глаза подмечали, тем ярче загорались. Высокий и гибкий, с гармоничными перекатами плотных, почти стальных мышц. А кожа при этом призрачно-белая, тонкая и эфемерная (такое вообще бывает?), без единого изъяна. И холодные аквамариновые глаза в кошачьем прищуре. Когда Джим нашёл в себе силы встретиться взглядом с аугментом, губы его сложились в широкую, восторженную улыбку. — Вау, — сообщил он Хану на выдохе. Полушутя, полувсерьез. Джим был открыт в своих эмоциях и, если находил кого-то крышесносным, то обычно немедленно это показывал. Это вовсе не означало, что он собирался тащить Харрисона в постель, просто отдавал должное прекрасному зрелищу. А портить рабочие и, возможно, дружеские отношения сексом было глупо. — Капитан, — не вопрос, скорее приветствие пополам с самодовольной иронией. Хан знал, насколько совершенно его тело, и принимал стороннее восхищение как само собой разумеющееся. Видя неприкрытый к себе интерес, он раздумывал, стоит ли соблазнять Кирка. Выгода была очевидной: капитан, увлёкшийся Ханом, мог закрыть глаза на слова вулканца из будущего. Да и сам Кирк был более чем во вкусе аугмента. — Извини, что так внезапно, — Джим постарался вложить в голос раскаяние, но ухмылка всё никак не желала слезать с лица. — Я, собственно, пришёл предложить тебе расслабиться и отпраздновать успех дела с орионцами, — он продемонстрировал бутылку, но тут повернул голову на звук приближавшихся шагов и, заволновавшись, юркнул в каюту. Дверь автоматически закрылась. — Если у тебя другие дела, я свалю, — заговорил он, настороженно прислушиваясь, — только дай минуту, чтобы Боунс меня не нашёл. Виски я спёр из его запасов. — А своих запасов пожалели? — Конечно, нет. Но ведь так интереснее, правда? Хан поймал себя на мысли, что ухмыляется. Из всех капитанов Звёздного флота он выбрал Кирка по ряду причин, начиная с того, что тот был молод и неопытен, а значит, податлив; и заканчивая тем, что Джеймс был правильный, следующий зову совести, а не положениям Устава. Кирк был свободен от предрассудков, авантюризм толкал его на неосторожные шаги, а гордыня и самоуверенность лишали трезвости мышления. Всё это Хан собирался использовать, но только сейчас стал понимать, что ко всему прочему с Кирком могло быть ещё и просто интересно. — Как причина вашего преступления, не могу вас прогнать, — аугмент достал из шкафа два стакана и поставил их перед Джимом на столик. — Располагайтесь. Прихватив одежду, он скрылся в душевой. За пару-тройку минут высушился, облачился в чёрные брюки и водолазку, привычным движением зачесал пятернёй влажные волосы. Вернувшись в комнату, Хан без удивления застал Джима изучающим его падд. — Что-то ищете, капитан? — с долей иронии осведомился он, беззвучно ступая босыми ногами по искусственному покрытию пола. К чести Джима, тот не стал вскакивать и нервно прятать планшет. Бросив короткий взгляд на аугмента, он продолжил сидеть за столиком, как ни в чём не бывало, разве что сделал глоток виски из своего стакана. — Я попробовал взломать твой падд, — без обиняков сообщил Джим с кислым выражением лица. — Обычно такие вещи мне легко даются. — Вы у всех офицеров Звёздного флота взламываете личные падды? — прищурился Хан. Джим пожал плечами, отложив планшет в сторону. Им обоим было очевидно, что Джим не пытался за спиной Хана откопать что-то в компьютере — он бы просто не успел. Так, убивал время. — Только у тех, кто вызывает у меня… любопытство, — с вызовом посмотрел в ответ Джим. Хан вызов проигнорировал. Он хранил молчание — и языком, и телом. — Чёрт, — Джим опустил глаза на бутылку, облизнул губы, запоздало сообразив, что пить на голодный желудок не самая его блестящая идея. — Почему-то мне думается, что ты не сторонник разговоров по душам. Я прав? Харрисон, наконец, занял второй стул. И если Джим на своём месте развалился, вытянув ноги, то Джон сидел с прямой спиной, сложив перед собой руки. — Ты вообще расслабляться умеешь? — не мог не улыбнуться этому Джим. — Или в тебе тоже есть вулканская кровь? Это объяснило бы и силу, и сдержанность эмоций, кстати. Джим покатал невольную мысль на языке и отмёл как сомнительную. В Харрисоне был мощный самоконтроль, но далеко не скупость эмоций. Он был осмотрителен в том, что делал и говорил, но и только. — Нет, капитан, я человек, — криво улыбнулся на подобное предположение Хан. — Но не обычный, — Джим не спрашивал, и аугмент вновь промолчал. — Расскажи уже что-нибудь! Это почти по-детски обиженное восклицание позабавило Хана. — Почему бы вам просто не спросить посла Спока? — аугмент искренне хотел это знать. Сейчас, когда связь восстановлена, сделать это было проще простого. — Зови меня Джимом, — отмахнулся капитан. — Мы не на смене. И я не хочу ничего выяснять у тебя за спиной. Товарищи так не поступают. Товарищи. Это было интересно. Хан рассматривал Джима, отмечая каждую деталь: позу, пульс, зрачки, запах — всё то, что не способен уловить и проанализировать простой человек на его месте. Хан просчитывал варианты, взвешивал шансы. Это был идеальный момент, и лишь от Кирка зависело, будет ли на корабле одной угрозой меньше. И речь шла не о Хане. — Спрашивай, Джим, и, возможно, я отвечу. Спрашивай, и, возможно, я спасу твой корабль и экипаж. — Кто такой Джон Харрисон? — Фикция. — Что значит «фикция»? — растерялся Джим. Человек перед ним сидел неподвижно, он не моргал и, казалось, даже не дышал, пристально и тяжело глядя в ответ. Отчего-то это вызывало головную боль. — Ты знаешь, что это значит, Джим, — насмешливые слова жалили, но бархатный голос ласкал, обволакивал, почти соблазнял. Это сбивало с толку и нервировало. Враз Харрисон открылся перед Джимом в совершенно ином свете, и он никак не мог понять, почему всё тело напряглось не то от возбуждения, не то от угрозы. — Хан, — выдохнул он, вспомнив реакцию посла Спока, когда назвал своего офицера по вооружениям Джоном Харрисоном. — Да, — подтвердил аугмент. — Если Джон Харрисон — фикция, — проговорил Джим, щурясь, как от головной боли, — то кто тогда Хан? — Я — последняя, безумная надежда человечества на рай, — усмехнулся Хан с болезненной иронией. — Генетически усовершенствованный сверхорганизм, наследие далёкого прошлого. — Евгеника запрещена. — Но не в двадцатом веке. Да, — подтвердил он в ответ на поражённый взгляд синих глаз, — всё это время я провёл в криокапсуле. Меня нашли и разморозили; и, конечно, поспешили использовать. — Подожди-подожди, — замахал рукой Джим, переваривая услышанное. В висках стучало отбойным молотком, и сосредоточиться требовало усилий. — Ладно, — сказал он не то себе, не то собеседнику, — предположим, всё это правда. Ты супермен из прошлого. Что ты забыл у меня на корабле? Я ведь правильно понимаю, ты здесь не по приказу распределения? Кто тебя использует? — Уже никто. На «Энтерпрайз» я по собственному желанию. — Зачем? — Мне понравился местный капитан. Джим раздражённо нахмурился, весь подобрался и наклонился вперёд, к Хану. — Я серьёзно. Как капитан, я отвечаю за каждого на этом корабле. Я должен знать твои намерения. — Тогда скажите, капитан, — наклонился ему навстречу Хан, — я — член вашего экипажа? — Да. — И я твой товарищ, Джим? — Да, — без сомнений подтвердил тот. — Тогда в мои намерения входит выполнение своих прямых обязанностей, как офицера по вооружениям. И немного больше. Джим с шумом закрыл рот. Он откинулся обратно на спинку стула, взвешивая сказанные слова. Как это ни абсурдно, как ни опасно, но чутьё подсказывало, что Хан не лгал. Вот только, даже если и так, что со всем эти делать Джиму? — Давай-ка выпьем, — схватив бутылку, он наполнил стакан аугмента и подтолкнул его в приглашающем жесте. — Напиться я уже теперь не смогу, но повод остаётся в силе. А потом ты мне расскажешь… — Капитан, — в раздражающе плавной манере перебил его Хан, — боюсь, повод придётся перенести. — Это ещё почему? — На борту диверсант.