Малодушие

      — Ты мне так и не ответила, почему чуть ли не за ручку вывела меня из Киркволла, когда храмовники осадили мою лечебницу.       — У меня должок перед Хоук. Несколько раз я анонимными письмами просила её помочь. Но мне было нечем отплатить. Жизнь в Нижнем городе означает обязательное столкновение с криминальными элементами. Хоть я и не робкого десятка, но справиться с бодрой компанией бандюков, которых не устраивает, что я не хочу перед ними раздвигать ноги, у меня не выходило. Но ты это и сам знаешь, Мариан тебя позвала на одну из… спасательных операций.       — Я бы это так не назвал. Скорее… Оказание помощи. Стоило Варрику пустить выстрел в того мерзавца, который пытался тебя придушить, как ты оказалась на свободе и, переведя дух, бойко присоединилась к нам и стала сражаться наравне со всеми. Я всего лишь пару раз тебе подсобил, наложив заклинание лечения.       — Мой поступок не из разряда честных. Но жить-то хочется. Ровно как и не стать подстилкой для отбросов из отбросов. Но свой долг я частично отработала ранее, сейчас время для полноценной оплаты.       — И потому ты решила помочь Хоук нематериально. Нашей маленькой организации любая помощь бы сгодилась.       — Да. Коли есть сила — денег не надо. Но видел бы ты, как тряслись у неё поджилки, когда я сообщила ей, что не сумею заплатить налом. Она ведь копила на какой-то подарок вашему сопартийцу, верно?       — Да. Фенрису, но имя вряд ли тебе что-то скажет. Бутыль какого-то древнего как Древние боги вина из Орлея. И пусть это останется маленьким секретом между нами, но он ей не просто товарищ по оружию, — поднял брови Андерс, «стряхивая» с ладони в костёр искру, чтобы тот стал ярче и веселее, после запустив руку в огонь, проверяя, хорошо ли горит.       — И тебе не больно? Даже не щипит? Не жжёт? — изумлённо спросила Кэтлин, расположившись по ту сторону костра.       — Оно должно? Я ведь своими руками создал пламя. А, Создатель, ты же не маг. Прости.       — Обожаю выслушивать унижения от мага и чувствовать себя тупой из-за вопросов на тему магии, — взъерепенилась Кэтлин.       — Я такого не говорил. И не имел в виду даже, — маг еле сдержал себя, чтобы не дать Справедливости власть над собой. Он ненавидел, когда магию превозносили как нечто идеальное и прекрасное. Возможно, когда-то давно, ещё будучи ребёнком, Андерс магию таковой и считал. Но часики тикают, и время уходит вместе с идеализмом. Сейчас же, натерпевшись от магии и горестей, и прелестей, он яснее всех понимал, что магия — это проклятый дар.       Кэтлин сделала вздох, в который вложила обиду и неверие в слова Андерса, и ушла дальше в лес якобы за топливом для костра, но истинной причиной было желание десяток минут провести в одиночестве.       Андерс уже успел узнать, что Кэтлин чрезвычайно обидчива, поэтому не дался диву. Но хорошо было то, что обиды легко и быстро забывались. Однако помимо этого, Андерс знал мало о своей спутнице, ровно как и она о нём. До этого они сталкивались пару раз, когда Кэтлин слёзно просила помочь ей с очередным наплывом бандитов. Но этого было недостаточно, и за те короткие промежутки времени, проведённые в сражении плечом к плечу, человека можно было узнать только как воина. Ведь Андерсу с Кэтлин, если повезёт, — бродить полгода, пока храмовники не утихомирятся, а если фортуна не улыбнётся — а скорее всего так и будет, зная дурной нрав Мередит и её настойчивость — несколько лет.       Они шли в случайном направлении от Киркволла куда подальше уже в течение пяти дней. Местность не давала никаких подсказок, пока наконец на горизонте в утреннем тумане не появился город. В первом же здании, которое относилось к городу, Кэтлин не узнала черты ни одной знакомой ей культуры. Пройдя вглубь, они обнаружили, что тут никого. Город был мёртв. И, покинув его, они наткнулись на ещё один такой же. И ещё. Еще. Что странно, города были пусты. Ни завалящей души, лишь изредка мародёры-стервятники, что скрашивали однообразную дорогу и по-своему веселили. Одинокие гиганты из камня, выглядящие сверху, как растёкшиеся блины на сковороде, удивляли не только своими размерами. Андерс поражался тому, что в них не было и намёка на наличие Круга магов. Ни интенсивно охраняемой тюрьмы, ни изолированной от всего остального мира башни столь высокой, чей шпиль царапает небеса.       — Удивительно. Я не нашёл ничего, что походило бы на Круг магов. Неужели есть на планете места, где магов не шпыняют?       — Не всех магов стремятся посадить под замок, особенно если они симпатичные и талантливые, — стрельнула глазами Кэтлин, Андерс сделал вид, что это упустил из виду. Хотя на самом деле он это отметил в своей мысленной записной книжке.       — Да… Просто после того как я самолично увидел Казематы, в обратное поверить сложно, — невозмутимо продолжил Андерс, как будто никто с ним и не заигрывал.       — Я про Тевинтер. Маги там — не просто люди с особыми способностями. В их поводьях власть. И храмовники с Церковью не скинут их с золочёного трона, даже если очень того возжелают. А магия крови и рабство чего только стоят.       — Пожалуйста, не напоминай мне об этих отвратительных вещах. Возьми себе на заметку и запиши в список вещей, которые могут заставить Справедливость приветственно помахать ручкой. Ты поняла, о чём я.       — Естественно, — Андерс довольно хмыкнул, порадовавшись своей моральной победой.       Если Андерса впечатлило отсутствие свидетельств ущемлений прав магов, то Кэтлин больше заинтересовала эстетическая сторона пустых городов. Точнее, то, как природа истинная брала верх над природой рукотворной, человеческой. Там и тут выложенные из каменных плиток дороги вздымались волнами от ползущих под ними корней деревьев. Андерс то и дело ругал заглядывающуюся на природные красоты девушку, но понимал, что она очень молода и что её тянут к себе другие вещи, нежели чем его. Он порой ловил себя на том, что сам все глаза оставляет на местной флоре и фауне, которая не была похожа ни на что другое, что до этого ему доводилось видеть. В Костяной яме обитали драконы, на Расколотой горе — пауки в больших количествах, существа из эльфийских легенд, а Рваный берег пестрил разве что обилием тал-васготов. Здесь жили обычные животные и растения, даже не магические. Вот на дереве на ветке повыше мама-воробей пытается накормить истошно пищащего птенца, ворочащего нос от такой пищи. Там лиана, невинно покачивая маленькими листьями на ветру, душит вылезший только этой весной из земли росток дерева, по миллиметру в день, медленно, но верно, опутывает его, забирая себе его соки, чтобы выжить самой. Во всём этом было какое-то необыкновенное очарование, не присущее окрестностям Киркволла, слишком пострадавших от деятельности человека и его давления. Надо сказать, Андерс не скучал по Клоаке, а эта цепь мёртвых городов даже очень привлекала его в качестве постоянного места жительства. Но Кэтрин убедила его, что они ушли слишком недалеко от Киркволла, за ними может быть хвост, так как Андерс относится к разряду не простых отступников. И поэтому селиться здесь ему не стоит. Их целью была какая-нибудь глухая деревушка, где можно будет устроиться работать на конюшнях или батрачить в садах-огородах за паёк и койко-место.       Но Андерс всё равно планировал осесть в одном из покинутых городов, своенравие и упорство этого мужчины тому способствовали. На то была своя причина. Однажды Кэтлин, оставив Андерса сторожить её вещи, ушла на охоту. В мёртвых городах дичи водилось не меньше, чем в лесах. Девушка владела только парными кинжалами, но не кидать же их каждый раз в животных, уповая на то, что они попадут в уязвимое место. Один раз так Кэтлин чуть не потеряла кинжал, который едва не ускакал вместе с проворным оленем. Немного покумекав, девушка соорудила лук, исходя из собственных представлений о том, как он может выглядеть. Пришлось пожертвовать шнуровкой с одежды и засадить занозы, уход за которыми Кэтлин повесила на Андерса. Его ж стезя — целительство, так что почему бы и да? Правда, он ворчал, что не царское это дело — лечить такую мелочь, но любого мужчину можно умаслить вкусным ужином из свежей птицы. Изготовление стрел оказалось делом ещё более муторным, в нём наконец-то принял участие Андерс, магией закаливая каждую стрелу. Он удивился, когда понял, что магию можно использовать в любой отрасли производства и домашнего хозяйства, и ещё раз убедился в своей правоте по поводу того, что магам можно и даже нужно свободу, они не так опасны. И опять что-то начал разглагольствовать про свои революционные идеи, за что справедливо получил пощёчину. Вспыльнув, Андерс достал из-за спины посох и направил его в сторону Кэтлин.       — Ты хочешь, чтобы нас нашли храмовники и чтобы твоё чудесное спасение прямиком из их лап обратилось прахом? Что ж, прошу, давай, убей или порань меня. Но не удивляйся потом, что если я останусь жива, то обязательно черкну весточку Хоук, что её сумасшедший дружок отказался от помощи и сбежал, намереваясь получить по шеям от верных псин Мередит! — Кэтрин подняла руки, сдаваясь, но её дух праздновать поражение и не думал. Она закричала на мага, пытаясь вставить мозги ему на место.       Андерс поджал губу. После виновато опустил взгляд, когда заметил, что девушка несмотря на эту смелую браваду его боится. Если она разбудит в нём Справедливость, то ей не жить. Андерс и не заметил, как у него начали аккуратно, потихоньку тянуть из рук посох, стремясь вытащить его из цепкой хватки ладоней. Мужчина отчего-то и не думал сопротивляться. Когда осталось совсем немного, посох дёрнули со всех сил на себя и с гневом вперемешку с подавляемым плачем швырнули на лежанку мага.       — Я пойду поохочусь. Не наломай дров, пока меня не будет.       Андерс полудремал, изредка просыпаясь для того, чтобы поддержать огонь, когда услышал шумные шаги и тихое поскуливание. «Медведь?» — мигом проснулся маг, прекратив обнимать посох и взяв его в руки. Но, встав, он всего лишь увидел Кэтлин, смотревшую на его панику со слабой улыбкой.       — Мне не повезло, — настала очередь девушки испытывать стыд. — Но зато я нашла для тебя работу… Очень вовремя, я так полагаю.       — Что ты притащила? — сонно буркнул Андерс.       — Котёнка. Судя по всему, от рыси. Ему кто-то разодрал бок. Он настолько напуган, что даже ни разу не куснул меня. Помоги ему. Пожалуйста.       Мужчина сразу оживился. Он обожал быть в своей стихии. А ещё он нежно любил кошек. Андерс едва ли не прослезился от ностальгических воспоминаний, когда принял котёнка на руки. Эх, Сэр Ланселап.       Кэтлин, сама того не зная, нашла его слабое место. Кошки. Андерс сразу как-то потеплел в чувствах к ней. Но сначала надо было помочь рысёнку.       — Так… Положи его на постель. Ближе ко мне. Сейчас я призову на помощь Справедливость. Он помогает мне лечить, — заметив, как девушка округлила глаза, маг добавил. — Тебя тронуть он не должен, но ничего нельзя знать наперёд.       Андерс крепко закрыл глаза на мгновение, а когда открыл, сильно изменился в наружности. Его тело покрылось сетью словно бы сосудов, в которых тёк лириум, а глаза стали однотонно голубыми, в них иногда появлялись слабые всполохи белого цвета.       Справедливость, управляя Андерсом, наложил на котёнка заклинание, от чего он крепко заснул. Кэтлин следила за происходящим из-за плеча мужчины, не смея мешать.       — Подай мне один из своих кинжалов, — приказал жуткий внеземной голос, который почему-то создал эхо.       Кэтлин беспрекословно передала оружие.       Андерс что-то резал, применял магию: прижигал, охлаждал. В общем, закончилось всё быстро. Когда маг повернулся к девушке, дабы сообщить, что всё прошло хорошо, к нему уже вернулся нормальный цвет глаз. Она открыла было рот, чтобы сказать «спасибо», но её грубо прервали: — Нужно положить рысёнка у костра, чтобы он не замёрз. К утру или дню уже сможет уйти. Справедливость сильно измотал меня, потому пламя придётся поддерживать тебе, — сказав на одном дыхании эту фразу, Андерс почти сразу же повалился на свой лежак без сил. Кэтлин едва успела забрать котёнка, прежде чем на его место упал мужчина.       После событий сегодняшнего дня уснуть не представлялось возможным. Она так и не легла, всё время сидела, наблюдая, как мерно вздымается грудь у рысёнка и Андерса. Да, она смотрела на него, и что? Он ей немного нравился, даже в силу своей «ненормальности» из-за Справедливости. От нечего делать Кэтлин стала выводить на ладони… Руны.       О том, что девушка была магессой, знала она сама. Точнее, она так думала. Маг мага почует всегда. Андерс ощущал, что с Кэтлин что-то не так. От неё исходила такая же сила, как и у него, только гораздо слабее, её словно подавили… Это было правдой. Столько лет жить и вдруг узнать, что ты, оказывается, умеешь магичить — такое принять непросто. Кэтлин всем своим естеством подавляла магию в себе, но так было только опаснее, однако об этом девушка не знала. Такое юное, необузданное скопление магии манило демонов как на мёд. Андерс много раз кусал себя за язык, стремясь сказать, что он не против хотя бы помочь научить справляться с этой силой. Но тогда пришлось бы очень многое объяснить.       Не только живая природа приятно удивила выходцев из Киркволла. Этот город и его окрестности были как будто серым, местами — чёрным пятном на лице Вольной марки. Стоило оказаться за пределами этого города за стеной — природа раскрасила сама себя, и мир в чёрно-белых тонах засиял цветными красками. Например сегодня порадовать решил закат. Чаще всего для жителей Киркволла он был окрашен в цвет пепла, подтанцовывающего на волнах жара от костра. Изредка отличался цветом, который именуют серо-буро-малиновым. Весь Киркволл затонул в скуке от ничегонеделания и каждодневном унынии, и состояние киркволлцев целиком и полностью отражалось на окружающей природе, не сумевшей справиться с этой заразой.       Кэтлин и Андерсу обыкновенно не хватало силёнок задержать взгляд на небе после трудного дня. Глаза были в пучок, руки-ноги не слушались, какое дело вообще могло быть до созерцания? Но в этот день их отлаженный режим дня сбился, и спать в то время, когда солнце заходило за горизонт, не хотелось вовсе. Тогда и явил себя один из прекраснейших закатов на этой планете. Сначала ничем не примечательные перистые облака посерели, перестав играть своим цветом из-за потери контраста на фоне голубого неба. Кэтлин аж ругнулась: — Как достала эта кеся-меся тошнотворного оттенка. Хоть бы какой-нибудь другой цвет примешался, но нет. Сплошь печаль и грусть.       — Мать в детстве говорила мне, что я похож на солнышко. Конечно она имела в виду вовсе не мой характер, далёкий от совершенного. А цвет волос и глаз, тёплый оттенок кожи, — Андерс поочерёдно указал пальцем на пучок волос, глаза и кожу. — Она не стригла мне волосы, собирая их в хвостик, прямо как у меня сейчас. И в трудные дни она распускала мои волосы, поднося их к лучам солнца или пламени свечи, в зависимости от времени суток. Мать любовалась, как свет играл на них. И всегда звонко смеялась при этом, это делало её такой счастливой. Она совсем расцветала, когда подбрасывала вверх прядки моих волос или дула на них, отчего моя голова со стороны становилась похожа на солнце с сотней маленьких, но оттого не менее греющих лучиков. Жаль, что мои волосы потеряли свой блеск. Частые ванны из крови порождений тьмы не пошли им на пользу. Я бы и распустил волосы, но какой смысл? Уже ничего не может принести того чистого и доброго счастья, которым я делился со своей матерью.       — Андерс, вот серьёзно тебе говорю. Из тебя очень хороший и вдохновляющий рассказчик получается. Куда лучший, чем ворчун и недореволюционер, — подколола мага Кэтлин. Такая умиротворённая атмосфера была ей по душе намного больше, чем постоянные ссоры и недомолвки.       Андерс усмехнулся. Он давно не проводил таких задушевных бесед. Хотя это было больше похоже на монолог. Потому что девушка предпочитала слушать, а не говорить.       — Погляди, погляди! — завопила Кэтлин, показывая на небо. — Ой, — смутилась она своего неожиданно громкого голоса. — Звиняюсь. Никак не ожидала такой картины.       — А что там? — Андерс сонно навалился на свой посох, он не давал ему упасть и окончательно заснуть.       — То, что ты никогда не видел из Клоаки, — сравнение заставило мужчину разлепить глаза.       — Небо не цвета голубиного помёта. Такое случается? Значит, ещё не всё так плохо.       Серые облака набрали в себя немного от лазурного неба и чуть красного от заходящего солнца. Получился успокаивающий глаз лиловый, ещё более нежный, чем у сирени.       — Странно это всё. Непривычно видеть небо таким. Это что же такое могла Хоук натворить, что оно приняло такой цвет? — пошутил Андерс.       — Жди снега, не иначе, — поддержала мысль мужчины Кэтлин. — Вообще фиолетовый, как и его оттенки, включая лиловый, традиционно ассоциируются с магией. Так что это твоих рук дело, колись.       — Ну уж нет. Я в свою очередь слышал, что такой закат к ясной и тёплой погоде.       — Надоела такая погода. У нас проблемы с пресной водой. Из луж и озёр с настолько стухшей водой, что там рыба мрёт заживо, набирать питьевую воду себе дороже. Может, тебе и нравится лечить людей, но мне не хотелось бы, чтобы ты мне выводил глистов.       — Не хочу целыми днями зябнуть под дождями, — упрямо давил Андерс.       — В Клоаке как будто было бы сухо, — начала спорить Кэтлин. — Или просто птичка боится намокнуть? — девушка дёрнула за перо на одеянии мужчины, случайно выдернув его.       Андерс не стал ругаться. Он был не в том настроении. Даже Справедливость не поднимал головы.       — С тебя — жареная куропатка или рябчик, — Андерс, миролюбиво наблюдая за закатом, поставил условия прощения.       — Без проблем, — дёрнула вверх-вниз плечами Кэтлин в качестве согласия.