* * *
Леона Виндстоун сидела в спальне на кровати и разглядывала свои руки. Горячие, затвердевшие от бесконечных тренировок с оружием, мозолистые на основаниях пальцев, с некрасивым рваным шрамом на тыле правой кисти. Как давно эти руки касались другого человека, другой девушки. Уже пару лет у неё никого не было, да и то, что было прежде – не более, чем попытка обмануть себя и заглушить боль от расставания с ней, с Анной Флоренс, единственной, неповторимой, приблизившей Леону к себе, растоптавшей её и даже не заметившей этого. Родители Анны жили в поместье по соседству с Виндстоунами и Леона, которая старше Анны на четыре года, быстро стала её подругой и компаньонкой во всех развлечениях и шалостях. Леона сама не заметила, как влюбилась в Анну, как привязалась к ней, да и та почти что боготворила подругу, так что их отношения крепли день ото дня. Наловчившись сбегать ото всех в маленький охотничий домик Флоренсов, они болтали, смеялись, и Леона даже не могла теперь вспомнить, кто кого поцеловал первый, просто это случилось, потому что должно было случиться. Они ласкали друг друга дни напролёт, и это были самые счастливые времена в жизни Леоны. А потом к Леоне пришло осознание, что им не суждено быть вместе, что их любовь не будет вечной сказкой, ведь она всего лишь дочь торговца, когда Анна аристократка. Однако долгое время казалось, что для Анны это не имеет никакого значения, они были близки, и ничто не вставало между ними, пока однажды, когда они уставшие и разнежившиеся лежали на кровати, Анна не сказала Леоне, что выходит замуж. Вот так, просто и прямо. Леона ничего не сказала ей тогда, просто не знала, что можно ответить на это, и через неделю поступила в гвардию Императрицы, покинув родной дом. Между ними не случилось никакого объяснения, да и не нужны были никакие объяснения. А сейчас Анна, как ни в чём не бывало, появляется во дворце и явно хочет поговорить. О чём им говорить, Леона не представляла. Она научилась почти не вспоминать об Анне, но сейчас, когда она была так близко, невозможно было не думать о её глазах, о её коже, нежных маленьких ручках, которые когда-то были такими ласковыми и жаркими. Интересно, остались ли они такими сейчас? Леона вздохнула и подошла к окну, ей хотелось, чтобы всё происходящее оказалось сном, и одновременно, чтобы Анна оказалась сейчас здесь, в её объятиях. Это было так легко представить, потому что она мало изменилась за эти годы.* * *
На следующий день, за завтраком, я твёрдо вознамерилась поговорить с Леоной. Она сидела с противоположного конца стола, поэтому я могла только смотреть на неё, пытаясь уловить хотя бы намёк на то, что она думает обо мне, но всё было тщетно. Она перекинулась парой слов с соседкой и, видимо, Леона сказала что-то забавное, потому что та засмеялась и коснулась рукой ей плеча. Мне стало очень не по себе: на минуту я подумала, что у неё здесь могла сложиться совсем другая жизнь, в которой мне нет места. Но я мгновенно отбросила эти мысли. Я так старалась, чтобы попасть сюда! Столько всего выучила и научилась делать, поступила на службу к экономическому советнику, и всё ради встречи с Леоной, чтобы она увидела, как я повзрослела и на что стала способна. У неё больше не получится сбежать от меня. Как оказалось, я думала так напрасно. При перемене блюд я отвлеклась на то, чтобы выбрать себе подходящий кусочек, а когда вновь посмотрела на противоположный конец стола, Леона уже исчезла. Сегодня у меня был достаточно свободный день, потому что советник Вален был на заседании Совета, и я могла посвятить время до вечера поискам Леоны. Её не было нигде, и никто её не видел. Устав от бесплодных поисков, я спустилась во двор, где встретила ту самую девушку, с которой Леона разговаривала за завтраком. – Простите, госпожа, Леона на заседании Совета, поэтому вы не сможете увидеть её до ужина точно, – девушка остро взглянула на меня. – Но, уверена, я смогу ответить на все ваши вопросы. – Это вряд ли, – холодно сказала я и развернулась, чтобы уйти с гордо поднятой головой. Но не думаю, что это удалось мне хорошо, потому что ноги слушались плохо. Желая укротить их, я яростно топала по дорожке. Кто она такая, чтобы отвечать за Леону? Чтобы решать, на какие вопросы может ответить, а на какие – нет? Неужели они так близки?.. Эти мысли не давали мне спокойно читать, поэтому я до самого вечера металась по своей комнате, не в силах остановиться и успокоиться. Я приехала сюда с уверенностью, что Леона по мне ужасно соскучилась и ждёт встречи со мной. И то, что я увидела, разочаровало и расстроило меня.* * *
На ужин Леона спустилась с большим опозданием и была очень озабочена. То, что было сказано на Совете, ей совсем не понравилось. Завтра на рассвете она и ещё два гонца должны были выехать из города с важным посланием, которое было необходимо доставить в Горное Княжество. С поставкой вооружения произошла задержка и Императрица опасалась, что Южной Конфедерации удалось перетянуть их на свою сторону, а ведь это означало возникновение резкой нехватки техники для Империи. Три посланца должны будут последовать разными путями, чтобы доставить сообщение с заманчивым предложением Князю. Такая тактика применялась только в случае большой угрозы перехвата гонцов, чтобы шансы доставки информации увеличивались. Леона не боялась смерти, она была готова к ней уже в тот момент, когда поступила в гвардию, просто сейчас, растерянная и напуганная появлением Анны, чувствовала, как рушится её гранитная маска уверенности. Подчинённые за глаза называли Леону бесстрашной, но это было верно только для тех вопросов, которые не касались любви. Почему-то Леона чувствовала, что не доживёт даже до завтрашнего вечера, ладони её дрожали и были холодны. Наверное, поэтому она решила всё-таки поговорить с Анной, в последний раз посмотреть в её глаза… Это было таким большим искушением. – Анна, мы можем поговорить? – спросила Леона, подойдя к Анне, как только закончился ужин. – Конечно, – она улыбнулась уверенно и весело, как раньше, как будто не было разделяющих их лет. Они пришли в спальню Леоны – светлую, обставленную скромно и очень аккуратно. Леона подошла к окну, вдруг растерявшись, не зная, что сказать и как выразить весь тот комок чувств, который сейчас ширился и рос у неё в горле. – Ты скучала по мне? – спросила Анна, подходя ближе. Леона почувствовала её запах, нежный и сладковатый аромат духов, сквозь который чувствовалось что-то ещё, что-то до боли знакомое, щемящее. – Да, – хрипло ответила она, зачарованно смотря на то, как приближается Анна. И когда она была уже слишком близко, так близко, что можно было легко коснуться её щеки, Леона больше не смогла терпеть. Всё то, что она сжимала и отвергала в себе годами, заставляла забыться, вдруг вырвалось наружу, как будто никуда и не пропадало, она как будто бы вернулась в те времена, когда можно было обнимать, прижимать Анну к себе, не чувствуя стыда или презрения к себе за эти желания. Она наклонилась, чтобы их лица были на одном уровне, и поцеловала Анну. Это был отчаянный, жаркий и немного горчащий поцелуй. И дело вовсе не в баклажанах, поданных на ужин. Анна целовала в ответ так же, как прежде – мягко, зазывно, принимая ласку естественно и охотно. Этого было достаточно, чтобы Леона потеряла голову, чтобы она схватила её, сжала в объятиях, начала целовать всё без разбора – губы, нос, подбородок, щёки, лоб, даже ухо, а Анна смеялась, смеялась своим серебряным смехом, от которого Леона становилась всё пьянее. Она потянула их на кровать, сдерживая себя и мягко поглаживая Анну. Она была такой доступной и желанной, что мысли обо всех обидах и злости пропали мгновенно, сейчас имело значение только её ждущее распростёртое на покрывале тело с расстегнутым лифом платья. Анна улыбалась, быстро скользя пальцами по оставшимся пуговкам, желая поскорее от него избавиться. Леона рыча помогала ей, не очень-то ласково обращаясь с кружевом и нежным шёлком. Наконец добравшись до кожи, она нежно целовала плечи, ключицы, грудь, слегка покусывая и лаская языком соски – Анна вздыхала, выгибаясь и подставляясь ласкам. – Ты всё ещё одета, – хриплым голосом прошептала она, скользя рукой по эполетам на форменном мундире Леоны, – но меня это возбуждает. Я мечтала о том, как меня будет вылизывать офицер гвардии. Она смеялась, но Леона послушно опустилась на колени в изножье кровати и нежно поцеловала внутреннюю сторону бедра Анны. – Как пожелаешь, моя госпожа, – ответила она и легонько прошлась кончиком языка по её клитору. Анна застонала, зарываясь пальцами в волосы Леоны, взъерошивая их и слегка потягивая в особо чувствительные моменты. Леона с наслаждением ощущала на языке её солёный вкус, сжимала её бёдра, и сама была возбуждена ничуть не меньше. После, когда они лежали под одеялом, и Анна уютно устроилась на плече у Леоны, а та ласково поглаживала её живот и грудь, выводя на них кончиками пальцев ей одной известные знаки, в дверь постучали. Леона встала и, даже не озаботилась тем, чтобы надеть что-нибудь. На вопросительный взгляд Анны она ответила: – Это Лора, – и открыла. – Извини, что так поздно, – Лора, а это оказалась та самая девушка, что так неприятно поразила Анну сегодня во дворе, вошла и, бросив на Анну непонятный взгляд, продолжила. – Отданы последние распоряжения. Вот, держи. Завтра на рассвете. Она протянула Леоне тоненький конверт и вышла. Это было то самое послание, оно мгновенно вернуло Леону в реальность. – Анна, тебе лучше уйти. – Что случилось? – Анна, завернувшаяся в одеяло, выглядела взволнованной и расстроенной. – Что произойдёт завтра на рассвете? – Мне необходимо будет уехать, – Леона вздохнула и потёрла рукой лицо. – Не переживай, я вернусь через пару дней, самое долгое – через три, и мы сможем поговорить. Леона и сама не знала, зачем это сказала. Она так и не приняла никакого решения, ей нечего было сказать Анне. Все эти годы она отчаянно скучала, ей так не хватало Анны, и сейчас, после этой близости, всё ещё больше запуталось. Вышла ли она замуж? Зачем она приехала? Чего сама Леона от неё теперь хочет? Ответов на все эти вопросы не было, да и не всякий ответ Леоне хотелось бы принять. Она решила, что отложит все эти мысли до возвращения. Если она погибнет, то её губы, руки и всё тело будет ещё помнить Анну, её вкус, запах, мягкость и теплоту её кожи. Так можно было представить, что Анна любит её и ждёт, что она хочет быть рядом. Пожалуй, сейчас этой надежды достаточно, чтобы не сойти с ума. – Хорошо, я уйду. Мы поговорим, когда вернёшься, – решительно отозвалась Анна, быстро и ловко надела своё платье и туфли и подошла вплотную к Леоне. Она простояла так пару секунд, глядя ей в глаза, отчего Леоне захотелось снова схватить и сжать её, но она удержала себя от этого нечеловеческим усилием воли. Анна резко развернулась и ушла, даже не пожелав ей спокойной ночи.