Я не ребенок!

Макс едва успевает к первому уроку. Он невероятно счастливый и довольный, что вызывает у одноклассников массу вопросов, но они их не задают, не желая выслушивать тонну сарказма в свой адрес и видеть на лице блондина не скрытую ухмылочку. Он ерзает на месте, листая что-то в телефоне. Математика ему не интересна абсолютно и его явно раздражает бормотание Елены Анатольевны на фоне про дискриминанты. Его бесит, что она отвлекает его от очень важной переписки вконтакте, когда резко смотрит на него и едва не брызжет слюной, выкрикивая его фамилию. — Ефимов, встань. — Да чего? — Макс подымается нехотя, кидая телефон на парту с громким стуком. — Повтори последнее, что я говорила, — требует женщина, скрещивая руки на груди и притопывая носком черной туфли. — Дискриминант блаблабла, найти икс блаблабла, — закатывая голубые глаза, раздражённо произносит Максим, опираясь ладонью о разрисованную парту. Одноклассники сдавленно хихикают, отличница в очках цокает и тихо называет его «выебистой бестолочью», что от него не ускользает. — Ой, Ира, нахуй иди, — шипит он ей в ответ. — Так, — ещё больше распаляется училка, — экзамены мне что ль сдавать? Я объясняю это вам, мне оно уже не надо, это вам дальше как-то плюхаться с экзаменами, — строго говорит она. — И можешь выйти из класса, раз тебе настолько не интересно. Какого было её удивление, когда блондин кивнул, быстро скинул в рюкзак тетради и закинул его на плечо. Он быстро жмёт руку другу Дани, в знак прощания и направляется с телефоном в руке к выходу из кабинета. У рыжей женщины открывается рот и брови съезжаются на переносице от удивления. — Счастливо оставаться, неудачники, — громко бросает на последок Макс и хлопает дверью, показывая своё раздражение. На лицо его возвращается улыбка, взглядом он упирается в экран и направляется в школьный подвал, где до него вряд ли кто-то доебется. В подвале пахнет краской и сыростью, он еле как открывает высокое окно, скрипя рамой и достаёт сигарету из рюкзака. Он чиркает зажигалкой и закуривает, садясь на подранного спортивного козла, за ненадобностью выкинутого в подвал. Он ждёт ответ на своё сообщение и мимолетом прокручивает в голове прошедшую ночь, жаль, правда, что в силу своего состояния он помнит всё размыто и частично. Зарываясь в собственные мысли и в попытках восстановить полную картину жаркой ночи с Громовым, он не замечает, как сигарета истлевает почти до фильтра. Он делает последнюю затяжку и выбрасывает бычок в открытое окно. Телефон брякает, эхом разнося звук уведомления по подвалу. Историк: Максим, нахера ты это сделал? Максим: Она мешала мне переписываться с тобой Историк: В школе никаких переписок, учись Максим недовольно цокает в пустоту, блокирует телефон и убирает в карман пиджака. Он думает о том, что произошло накануне и считает, что в правильную сторону его потянул алкоголь. Звонок с урока громкий, режет слух и вырывает из мыслей. Блондин быстро шагает к лестнице, почти переходя на бег направляется в кабинет истории, надеясь прийти туда первее всех остальных. Однако, когда он доходит до кабинета, то там уже сидит Ира и ещё пару доходяг с его класса, он выдыхает разочарованно, занимает парту ближе к учительскому столу. Ради того, чтобы оказаться ближе к Громову, он даже садится с ботаншей Ириной и оказывается буквально напротив учителя. Тут же достаёт телефон. Дмитрию Анатольевичу в этот момент смущения не занимать. Смотреть на парня равно краснеть, вспоминая прошедшую ночь. В голове мелькают картинки и лишь раз проскальзывает мысль о том, нахрена он вообще позволил этому мальчишке себя соблазнить. Максим: А на твоём уроке я могу с тобой переписываться? Прочитав сообщение, учитель тяжело вздыхает, вперивается взглядом в голубые глаза напротив, что смотрят на него с усмешкой во взгляде. Дима знает, что с ним Макс совершенно другой. Что не состоит из чсв и сарказма, что любит просто лёгкое общение и колючего ежа из себя строит лишь для общества. И, ей богу, хотел бы он и сейчас знать только это, но однако теперь он ещё и знает, что Максим гей и любит жёсткий секс. Дима тяжело вздыхает, переводит взгляд на экран телефона и про себя чертыхается. Историк: Нет Максим: Эт ещё почему? Историк: Макс, я думал, что выбешивания меня в прошлом Максим: Ну как же в прошлом, когда может последовать такое желанное наказание в будущем ;) Историк трёт переносицу и искренне хочет уйти с этой работы ко всем чертям, забывая эту суку. Макс лишь усмехается и достаёт из рюкзака тетради. Урок Дмитрий Анатольевич ведёт также, как обычно, а Максим его бесит также, как бесил раньше. Брюнет отвлекается от объяснения темы, внимательно наблюдая за перепалкой Макса и Ирины, которая происходила уже не шёпотом. — Да ты хули такая бешеная? Недотрах? — с насмешкой в голосе говорит блондин и пытается отобрать у одноклассницы пенал. — Ефимов, это ты бешеный и озабоченный, не трогай мои вещи, — едва не вопит девчонка, крепко вцепившись пальцами в голубую кладезь для карандашей и ручек. — Тебе че маркер жалко? Я его съем по-твоему? Я не такой всеядный, как ты вообще-то, — за партой позади них вдруг слышится громкий смех Жени, который чуть не подавился собственной слюной от подкола блондина. Ира была полной и занудной. Бесила она почти всех и почти всегда, кроме моментов, когда давала списывать домашку или очередную контрольную. От колких слов Максима пальцы разжимаются и тот чуть не падает со стула из-за того, с какой силой он тянул пенал на себя до этого. — Так, Ефимов, выйди нахер из класса, — взрывается учитель, и указывает на дверь. — Зайдешь после уроков и получишь дополнительные задания на дом. Макс ехидно улыбается и, уходя из кабинета, подмигивает Диме. *** После уроков он заходит в кабинет истории и закрывает дверь на защёлку. — Дмитрий Анатольевич, вызывали? — игриво произносит блондин, на что в ответ получает лишь злой взгляд учителя. — Держи, — произносит Громов и пододвигает листок бумаги к краю своего стола, вновь утыкаясь в классный журнал. — Это че? — недовольно озираясь на листок, произносит голубоглазый. — Твои дополнительные задания. — А как же наказание? — спрашивает парень. Дима смотрит на него, как на идиота. Его бесит, что снова он ведёт себя так. Раздражает до кончиков пальцев то, что почему-то Максим решил, что если они переспали, то он снова может вести себя, как сука. Дмитрий Анатольевич думает, что несмотря на те чувства и эмоции, что он испытал ночью, вдалбливая подростка в кровать, хочется съездить ему по миловидной мордашке, чтобы он прекратил эти выебоны. — Ты был нормальным, Макс, мы общались несколько недель и все было хорошо, а после вчерашнего ты снова стал придурком. С чего ты взял, что я буду тебя ебать, если ты будешь себя так вести? Макс задумался. Подошёл ближе к Громову, склоняясь над его ухом. Горячее дыхание обожгло кожу и Дима тяжело вздохнул. — Так мне нужно быть паинькой, чтобы ты меня ебал? — полушепотом произносит Макс и распрямляется. — Мне нужно, чтобы ты вел себя также, как последние недели общения со мной, — он ударяет журналом по столу и встаёт. — Меня твоё чсв не заводит. Дмитрий Анатольевич заходит в лаборантскую, а когда возвращается, то Макса уже и след простыл. Телефон пиликнул. Максим: Жду за двенадцатиэтажкой, где обычно курим. Громов скидывает все тетради в сумку, в привычной манере небрежно закидывает на плечо и направляется к Максу.