Если согласен, икни два раза

— Хочешь сказать, шляпу нашел? Я уже в курсе, — сообщила мне Катя. В смысле, блять, в курсе? Я ей тут звоню обрадовать, а она, видите ли, в курсе. — Так я же сказала, что Арс звонил. Я уже теряла ее раз десять, поэтому совсем недавно я подписала ее на этикетке, — заявила девушка. Я три раза перевернул вещицу в поисках этикетки и в итоге нашел кусочек беленькой ткани на внутреннем шве, где увидел несколько слов, выведенных красивым мелким почерком: «Екатерина Добрачева. Вернуть за вознаграждение». Ниже был номер телефона. — А вознаграждение какое? — спросил я. Катя замолчала, видимо, не совсем догоняя, что я имею в виду. Я крутил колесико мыши, ища информацию в интернете и втыкая в монитор. — Шаст, ты чего? — наконец-то загрузилась Позова. — Ты же сам ее и просрал. Вознаграждение ему. — Да ладно тебе, — я ухмыльнулся. В дверь постучали. Я быстро сгреб шляпу и запихал ее под стол. — Кать, Кать, Кать, я перезвоню! — полушепотом пробурчал я в трубку и отключился, когда девушка уже собиралась возмутиться. Дверь распахнулась, а на пороге появился мой начальник, зашедший явно не для того, чтобы пожелать мне доброго утра. Я поморщился. Не то, чтобы он меня подбешивал, вовсе нет. Он приятный, воспитанный и образованный человек… кого я обманываю? Он адски меня бесил. Не может живой, реальный человек быть таким. Он знал наизусть Данте, Пушкина и весь репертуар «Scorpions». Спорить с ним было бесполезно по любому вопросу, потому что он был осведомлен обо всем. По-моему, даже сплетни о том, кто с кем спит, распространял он сам. — Здрасьте, Павел Алексеевич, — я осторожно и неуверенно помахал ему рукой. — Как настроение? — Шастун… — начал мужчина. Ну все, пиздец. Если он начинает разговор с фамилии, значит, можно собирать монатки и писать заявление по собственному. — Павел Алексеевич, я допишу статью, честно, — простонал я в надежде, что меня не прикончат. — Да черт с этой статьей, — отмахнулся начальник, — я ее уже Матвиенко отдал. Я же помню, что ты на свадьбе был. Статья уже в печати. Я не об этом. Я напрягся. Доброты от Воли хрен дождешься, а тут такие речи… — Мне нужно, чтоб ты взял интервью и написал статейку об одном местном… Зазвонил мой телефон. Воля недовольно покосился на карман моего пиджака. Я быстренько достал его и отключил. — Извините, — виновато проговорил я. — Так вот, на чем я остановился? — Интервью и статейка, — подсказал я. Павел Алексеевич кивнул. — Да, тебе нужно взять интервью… Снова зазвонил телефон. Не знаю, насколько красным/зелёным/белым я стал, но я снова потянулся за телефоном, когда услышал: — Шастун, ответь. Вдруг что-то важное. Я посмотрел на экран, на котором высвечивался неизвестный мне номер, и безоговорочно нажал зелененькую кнопку. — Да? — неуверенно ответил я, понимая, что готов уползти под стол от пристального взгляда Воли. — Добрый день! Могу я услышать Антонину? — поинтересовался мужчина. — Вы номером ошиблись, — спокойно ответил я, собираясь положить трубку. — Странно, — задумчиво произнес парень. — Извините за беспокойство, попробую набрать ещё раз, может, действительно не ту цифру нажал. В следующую минуту меня осенило. Арсений, твою же мать. — Э… подождите-подождите, — вдруг заорал я. — Она отдала мне свой мобильный, потому что мой в ремонте. Я могу попозже скинуть ее новый номер. Вторая сим-карта. — Было бы неплохо, — оживился он. — А вы — ее парень? — Брат, — буркнул я. — Хорошо, я буду ждать, — ответил Арсений. — Я скину эсэмеской, — кивнул я и отключился. Воля недоумевающе прожигал меня взглядом, когда я уже забыл о его существовании и смотрел в экран мобильного. — Шастун, — Павел Алексеевич пощелкал пальцами у моего лица. — Да-да, извините, — я поджал губы и спрятал телефон в карман. — Вот адрес, возьми интервью. Жду статью послезавтра, — мужчина сунул мне в руку бумажку и пошел на выход. В дверях он остановился, обернулся и сказал: — Только на свадьбу не ходи три дня, хорошо? Я улыбнулся. — Обещаю. Он кивнул и вышел. Я быстренько взял со стола блокнот и ручку, вытащил из-под стола шляпу, которая угодила в мусорное ведро. Я посмотрел на вещицу и подошёл к зеркалу, что висело возле шкафа. Я посмотрел на себя, закусив губу, и надел шляпу. — Ну, что, Антонина? Приворожила моего мужика, — сказал я сам себе, когда резко открылась дверь. — И да, Антон, не забудь забрать… — осекся Воля, увидев меня. Я быстро стянул эту блядскую шляпу и бросил ее в сторону. — Не твой фасон, — подметил начальник. —  Кстати, они просили, чтобы из нашей редакции приехал именно ты. Не подведи. Дверь закрылась. Почему он заходит каждый раз, когда не нужно? Я вздохнул, поднял шляпу и осмотрел свой кабинет. Вспомнив, что в шкафу должен заваляться приличный пакет, я покопался там и выудил красный пакетище. Упаковав шляпу, я вышел из кабинета.

***

Спустя полчаса я был на месте. Честно говоря, я вылетел из редакции со скоростью света, дабы в очередной раз не наткнуться на Волю, а на бумажке значился лишь адрес без указания того, что это за место. По пути я думал, куда меня отправили, и искренне переживал, что это окажется местная психушка. Благо это оказалось какое-то высокое здание без опознавательных признаков. Я вошёл внутрь и увидел мужчину в возрасте, сидящего прямо на входе. — Здравствуйте, я из «Керло». По поводу интервью, — сообщил ему я, надеясь, что он мне поможет. — Да-да, на второй этаж проходите, двести девятая комната, — кивнул мужчина на лестницу. — Спасибо, — ответил я и пошел на второй этаж. Там был длинный коридор, как в школе или университете, где на кабинетах значились номерки. Найдя наконец двести девятый, я вошёл внутрь. Там оказалось что-то наподобие актового зала: была небольшая сцена, рядов пятнадцать стульев для зрителей, а стены были украшены театральными масками и картинами, на которых были запечатлены моменты из разных пьес. Я их них узнал всего парочку: «Отелло», «Гамлета» и «Грозу». На сцене происходило нечто невероятное. Видимо, я пришел прямо во время репетиции. Один из мужчин на сцене был одет в старинный костюм доктора (какими частенько пугают людей в страшилках), второй же был одет просто, по-деревенски. — Один мой знакомый шесть дней находился при смерти; уж не знали, чем его и потчевать, — никакие лекарства не помогали; наконец придумали дать ему рвотной настойки… — И выздоровел? — удивился второй. — Нет, умер, — искренне радуясь, сообщил мужчина в костюме доктора. — Удивительное действие! — Да как же! Шесть дней человек умереть не мог, а тут вдруг умер… Чего уж действительнее! — Так, перерыв! — громко сообщил его напарник. — Антон, привет! Только в этот момент до меня наконец дошло, что это снова Арсений, будь он неладен. Я помахал рукой в ответ и натянуто улыбнулся. Он спрыгнул со сцены и, подойдя ко мне, сказал: — Так, пойдем, наверное, в мой кабинет, чтобы не мешать ребятам, — он пошел к выходу. — Так это у тебя интервью? — удивился я. — Да, — ответил он, улыбаясь и открывая дверь ключом. — Сегодня утром позвонили из вашей редакции, сказали, что хотят рассказать про нашу деятельность, но я сказал, что буду работать только с тобой. Он открыл дверь и уселся в кресло-стул возле стола. Кабинет был обставлен всяким барахлом-реквизитом: парики, шляпы, костюмы, куча листов, исписанных и помятых. Сразу видно — творческий человек. — С чего начнем? — поинтересовался Арсений, глядя на меня с улыбкой. Я откашлялся, не зная, что и придумать. Достав телефон, я начал запись на диктофон. Весь день был наполнен Арсением, поэтому я чувствовал себя как никогда неуверенно. — Итак, Арсений… — начал я, запнувшись и думая о том, что же спросить. — Как появилась идея организовать любительский театр? — В настоящее время профессиональных театров много, люди работают там по профессии, кто-то — по принуждению. У нас же здесь профессиональных актеров всего лишь трое. Мы смотрим на креативность, желание людей творить, а не на их диплом. Мне всегда хотелось, чтобы герои были настоящими, а когда человек любит то, что делает, что может быть лучше? — Согласен с вами, — кивнул я. — Как часто вы репетируете? — На самом деле редко. Все работают, поэтому трудно подобрать время, удобное для всех. Но когда мы находимся на сцене все вместе, то выкладываемся на все сто. Получается что-то невообразимое, — он засмеялся. — Как много людей посещают ваши представления? — спросил я. — Представления мы даём гораздо чаще, чем репетируем. Для нас важно мнение зрителей. Если это комедия, и они смеются, или трагедия, и зрители плачут, то именно тогда понимаешь, что все удалось. Поэтому наш зал, несмотря на то, что он маленький, всегда заполнен. — Какой спектакль вы готовите на данный момент? — О-о, один из моих любимых. «Дон Жуан». Думаю, его стоит увидеть каждому. — Что бы вы хотели пожелать будущим актерам и актрисам? — Наверное… — он задумался на несколько секунд. — Быть выносливыми и терпеливыми. Ведь зачастую происходят какие-либо трудности: сложные отношения в труппе, большие тексты. Их нужно преодолевать. Кроме того, не стоит ждать моментальной славы. Нужно трудиться и зарабатывать ее. Я улыбнулся и закончил запись. — Думаю, этого будет достаточно. Ещё сделаю парочку фото на сцене, — сказал я, складывая мобильный в сумку. — Когда будет готово? — поинтересовался Арсений. — Через пару дней. Мне сказали закончить до послезавтра, — ответил я. — Было приятно поработать с тобой лично. — Можно твой номер? — спросил Арсений. — Вдруг у меня появятся какие-нибудь вопросы. — Конечно, — ответил я и сунул ему визитку. Он начал перепечатывать номер в телефон, а в следующую секунду его улыбка померкла. — Ты — брат Антонины? — спросил мужчина, и я внезапно осознал свою ошибку.