Стокгольмский синдром

Небольшая комнатка, выполненная в холодных синих тонах, изжеванный плакат над потолком. Это последнее место, в котором он ожидал оказаться. «Это же наша детская!» - изумленно думает Джексон, оглядывая пространство. Все точно так же, как он помнит: два деревянных стола, отдаленно напоминающих школьные парты, над ними книжные полки. Слева царит идеальный порядок. Книги в алфавитном порядке, стоят корешками вперед. Многие в обложках, из многих торчат красивые кожаные закладки. На столе идеальный порядок, нигде ни пылинки. Справа же находится преисподняя: светло-бежевая поверхность стола утыкана карандашом, залита чернилами и за маской. Стол завален самым разным хламом: гора немытых кружек с недопитым чаем, недоеденный бутер. Комком брошенный свитер, сверху его детские кеды. Один носок со Спанч Бобом посреди стола. Огрызки яблок между книгами с заляпанными и измятыми страницами. Вода капает с мокрых волос, полотенце болтающееся на бедрах нисколько не согревает. Это все, что брат предоставил в его распоряжение после душа. В их комнате когда то был ковер, но его убрали после того, как он пролил на него что-то вроде кислоты. Джексон переминается с ноги на ногу, замерзая. Зубы начинают отбивать барабанную дробь. В комнате работает кондиционер, выставленный на восемнадцать. Он еще раз оглядывает их с братом детскую, после чего страдальчески вздыхает и выгребает из кучи хлама свой детский свитер, который он ненавидел всей душой с того самого момента, как мама вручила его ему на день рождения. Такой же свитер был и брата. - Серьезно, твою мать?! - Джексон зло смотрит в потолок, уверенный, что где-то здесь должна быть скрытая камера, через которую брат наблюдает за ним. Противный колючий свитер жмет в подмышках и болтается на животе. Картина вызывает ну просто гомерический смех. «Джексон» - гласит вышивка на свитере. Шторм закатывает глаза. Ладно, теперь хотя бы не так холодно. Было бы здорово еще найти штаны. И носки. Он вопросительно оглядывается, на глаза попадается второй носок со Спанч Бобом, висящий на люстре. Нет, серьезно?! Страдальчески закатывая глаза, юноша тянется за ним, одной рукой придерживая полотенце, вот-вот грозящее соскользнуть с бедер. Нет, он не стесняется брата, просто не готов поручиться, что это хоум-видео Джейсон смотрит один. В шкафу находятся и шорты, от его детской пижамы. Светло-зеленые с желтый горошек. Они определенно «подходят» к ярко-желтым носкам, едва налезшим на его ноги, и темно-синему с черной вышивкой имени свитеру. Но Джексон, скрипя сердце, натягивает их. Его личные вещи, из которых ему оставили только ноутбук, находятся на верхнем этаже кровати. Рядом с пакетом Pringals и бутылкой кока-колы. Джексон, стуча зубами от холода, забирается в кровать, заворачиваясь в теплое одеяло и включает комп, на автомате открывая банку колы и пакет чипсов. По мере течения времени, которое здесь, в этом замороженном пространстве, как будто тоже остановило свой бег, жуткая пульсирующая головная боль перерастает в мигрень, глаза начинают слезиться от усердной работы за компьютером. Вдобавок все тело сводят судороги, приносящие жуткую мышечную боль. Но Джексон терпит, следуя инструкциям, отображающимся на экране ноутбука. Джейсон улыбается едкой улыбкой, удобно устроившись в кожаном кресле возле камина. На декоративном столике перед ним разложены два компьюетера. Один транслирует вид с камер из той комнаты, где находится Джексон, второй из той, где находится Молния. Облокотившись на мягкую спинку кресла, Джейсон наслаждается видом их с Джексоном детской спальни. Единственная комната во всем особняке, которая осталось такой, какой он ее запомнил. Изредка он заходил туда, ложился на нижнюю кровать и глядел вверх, представляя себе, что там, наверху ворочается брат, читая под одеялом комиксы. Причем представлял себе настолько реалистично, что ему даже мерищился падающий на него сверху огрызок яблока, которое Джексон неприменно сгрызал перед тем, как лечь спать. В ней было все, что являлось их с братом сущностью. Вода и пламя. Ангел и демон. В ней не хватало только самого Джексона. Но теперь был и он… Такой же, каким Джейсон его помнил с детства, без всей этой звездной мишуры. Восседающий на втором этаже кровати, с мокрыми волосами, в растянутом свитере и пижамных шортах. В смешных носках, с полотенцем, накинутым на плечи. И разумеется с банкой колы и пачкой чипсов под боком. Как же можно что-то делать на компьютере без чипсов, яблока или бутера? Джексон всегда был голодный. Всегда хотел есть. И при этом всегда был худым, как щепка. Он не отказывал себе ни в чем, преспокойно уминая пачки конфет и шоколада, и при этом не имел никаких проблем с зубами или прикусом. А Джейсон до пятнадцати лет проходил с отвратительными скобками, не вылезая из кабинетов стоматологов. В шестнадцать начались проблемы со зрением, испорченным многочасовым сидением за книгами, приходилось носить очки. И добрый братик, разумеется придумал отличную кликуху: четырехглазый очконафт. Стоит ли говорить, что в классе Джейсона стали звать именно так? Даже учителя иногда посмеивались над ним. В восемнадцать отец подарил Джеки машину, не потрудившись поздравить с днем рождения второго сына. Мама, конечно попыталась сгладить это обстоятельство, сказав, что это, разумеется, подарок им обоим, но они все понимали, что это не так. Джексон сдал на права с первой же попытки, Джейсон – только с пятой. С того самого момента, когда между ними появилась Бернадет, приоритеты были окончательно установлены. Джейсон всем сердцем возненавидел черную ламборджини. Обычная машина? Как же! Она стала напарницей брата. Возвела его в ранг доверенных лиц отца. Уже даже самому последнему агенту Конторы отца было ясно, что главой бизнеса станет Джексон. Ему кланялись в коридорах, жали руки на деловых встречах и сделках, на которые отец вскоре стал его водить. А в девятнадцать Джексон Шторм стал полноценным и лучшим агентом Конторы, в то время, как Джейсон лишь с помощью уговоров мамы получил место в техническом отделе и доступ к гаражу. Доступ… к Бернадет. Много времени проводивший в лабороториях, читальных залах библиотек, он получил отличные зания по термодинамике и механике, достаточные для того, чтобы собрать все тачки Джеймса Бонда, на котрых гонял Пирс Броснан. Машина, которая может стать невидимой? Легко! Машина, умеющая ездить сама? Проще простого! Машина, которая может летать? Расплюнуть! Быстро выросший из рядового сотрудника в главу отдела, он создавал для полевых агентов Конторы такие гаджеты, которые и не снились ни ЦРУ, ни МИ-6. А Джексон? Джексон ломал их, как и все остальные идиоты, окружающие его. Он создал и Бернадет. И заставил брата влюбиться в нее. В живую железяку. Уничтожить Бернадет – значит уничтожить Джексона. Уничтожить последнюю преграду на пути к величию. Убрать последнее препятствие, отбрасывающее тень на его гениальность и незаурядность. Убить Джексона руками этого размазни Маккуина – это ли не идеально? Оторвавшись от созерцания брата, Джейсон разразился злодейским смехом, как делал Джокер из мультика про Бетмена 1997 года. Только вот в этой серии победа будет за Джокером. Бетмен и его бетмобиль будут уничтожены руками Робина. Мягко ступая по коридору, Шторм-младший постукивает серебяной тростью, приближаясь к двери их с братом спальни. Утыканные драгоценными кольцами пальцы ложатся на ручку двери, бесшумно проворачивая и толкая. Он ступает на цыпочках, будто двигается в зловещем вальсе. Изящно облокачивается на дверной косяк и скрещивает руки на груди, наблюдая за братом, сидящим к нему в профиль. Одной рукой Джексон сжимает банку колы, чипсы уже валяются в кровати и на полу. Джейсон улыбается уголками губ. Милый братик. - Как самочувсвтвие Джеки-беби? – мягко спрашивает он, пока не приближаясь. – Чем занят? Бархатный голос брата, звучащий рядом, заставляет Джексона вздрогнуть и плотнее закутаться в одеяло, но он не отрывается от экрана. Джейсону это не нравится. - Братик, ты что, обиделся? – спрашивает он еще более ласково. – Джеки, ну поговори со мной! - Отвали. – Джексон по-прежнему не отрывается от экрана, стуча пальцами по клавиатуре. – Я занят. На экране отображено сразу несколько загрузок, и юноша судорожно следит за всеми сразу. «Идет обработка данных», - возвещает системное сообщение, во всплывшем окне. – «Неизвестный IP код, продолжить загрузку?» Шторм-старший жмет «продолжить» и подхватывает еще горстку чипсов, отправяя их в рот. - Джеки-беби, - брат кладет руки на металлические прутья лестницы, намереваясь взобраться на второй этаж. – Можно к тебе? Я тоже хочу поиграть. - Иди в баню, – на этот раз Джексон все-таки одаривает брата взглядом. – Я достаточно поучаствовал в твоих ролевых, Джейсон. Брат притворно надувает губки, делая обиженный вид. - Если ты не скажешь, что ты делаешь, я расскажу маме. - Джейсон, я же сказал, достаточно, – Джексон поспешно жмет кнопку ввода, когда компьютер пишет завершение загрузки и запускает программу считки перекинутых данных. - Зачем ты пришел? Что ты от меня еще хочешь? Куда ты дел Молнию? - Значит тебе можно спрашивать, а мне нельзя? – в глазах Джейсона пляшут чертики. – Так не честно, старший братик. Давай по очереди. Первым вопрос задал я. Что ты делаешь? - А то ты не знаешь, – Джексон одаривает брата еще одним ничего хорошего не предвещающим взглядом. – Взламываю банковский счет Крус Рамирес. Собственно, уже взломал. Сейчас начну перевод денег с моего счета на ее. Теперь мой вопрос. Зачем ты пришел? - Поговорить. – Джейсон пожимает плечами и мило улыбается, смотря на брата огромными честными глазами. – О нашем общем друге, мистере Маккуине. Или Молнии, как ты его назвал. Кстати, почему для тебя он Молния, а не мистер Маккуин? - Потому что все, кто ездил в багажнике связанным и с заткнутым ртом, автоматически лишаются титула «мистер». – Джексон зло сверкает глазами, вводя в окне взломанный пароль от счета Крус, а во втором от своего. – Что ты с ним сделал? Где он? - Э-э, Джеки-беби, - Джейсон прикладывает изящный тонкий палец к губам брата, от чего Джексона передергивает. – Один вопрос, один ответ. А не то будут штрафные санкции. - И какие же? – Шторм-старший дерзко смотрит на брата. – Опять электрический стул? Или ты переоденешь меня в платье и заставишь пить чай с куклами? Джейсон мечтательно закрывает глаза, пряча их под пушистыми ресницами, и облизывает пухлые алые губы. Джексон хмыкает себе под нос и внезапно сам для себя, тянется подуть на брату на ресницы, от чего тот едва не падает с лестницы. - Ну ты и придурок, Джейс, – тянет сочувственно Джексон и возвращается к компьютеру, мстительно скидывая на брата пакет недоеденных чипсов и банку кока-колы. Коричневая шипучая газировка мгновенно окрашивает идеальный белоснежный костюм брызгами, а чипсы прилипают к ботинкам, и Джексон хихикает себе под нос, запуская перевод денег на счет Крус. Счетчик принимается вертеться в обратную сторону, пока не доходит до нуля. Теперь у Джексона Шторма на счету ни копейки. Зато у Рамирес нехилое состояние и открытая общему просмотру банковская махинация. Джексон искренне сочувствует несчастной девушке, наверняка изумленно распахнувшей глаза, увидев, сколько ей зачислили денег. Точнее, она сама их себе зачислила. Нет, она, конечно, Джексону тоже не нравилась, но за такое ей дадут пожизненное. Слишком жестокая месть за ее провинность. - Сделано. – он разворачивает ноутбук к брату, показывая операцию. – Теперь может вернешь мне мои нормальные вещи? И что ты сделал с Молнией? - Молодец. – Джейсон хитро улыбается, все же забираясь к брату на второй этаж и залезая сним под одеяло, собственнически обнимает за плечи одной рукой. – Прямо как в детстве, да? - Почти. – ядовито хмыкает Джексон, впрочем не отодвигаясь от брата. Уж лучше не сопротивляться этому чудику, – с той лишь разницей, что в дестве ты меня на электрический стул не сажал. Если в мечтах только. Так что ты сделал с Маккуином? Джейсон страдальчески вздыхает, смотря в потолок. - Какой ты не романтичный, братик. Все Маккуин и Маккуин. Болтал я с ним. Просто болтал, как сейчас вот с тобой. Он не дал мне автограф, представляешь? Видимо твой пример заразен. – младший брат смеется. – И что у тебя за любовь к старым пердунам, погрязшим в дерьме? Я ведь тебе еще тогда, когда вы чуть не разбились на шоссе, говорил, что твой альтруизм до добра не доведет. - Ты о чем? – Джексону кажется, что он начинает понимать, к чему клонит брат, но чувствует, что это лишь верхушка айсберга. - Я о том, что мы убиваем за деньги, Джеки. Понимаешь? За деньги. Мы не занимаемся благоторительностью. Хочешь заниматься этим, иди работать санитаром в дом престарелых. В жизни другие правила. Кто сдулся, того затоптали. А ты наступаешь на те же грабли уже во второй раз. Сначала ты вытащил из дерьма Хадсона Хорнета и в итоге по уши погряз в дерьме сам, теперь из того же дерьма ты вытащил Маккуина. Причем, Хадсон Хорнет был тренером Маккуина. Втыкаешь фишку, а? Джексон громко сглатывает, распахивая глаза. Неужели все его подозрения подтвердились? - И теперь, - продолжает брат, сильно сжав его плечо, - этот клоун украл у тебя пульт управления от Бернадет, понимаешь? А ты даже не заметил. Он сбежал, сбежал, уложив всю мою охрану, понимаешь? Он ржал, пока тебя колотило током. И лишь прибавлял мощности. Я умолял его это не делать, но он держал меня под прицелом, что я мог сделать, братик? И теперь, теперь он наверянка уже у Бернадет! Последние слова Джейсон прокричал уже в спину уносящегося из комнаты брата. Одетый в свои детские вещи, не обутый, Джексон отчаянно несся на помощь возлюбленной, не слыша зловещего смеха, откинувшегося на подушку брата. Отсмеявшись, Джейсон закрыл загрузки на компьютере брата, и включил камеру гаража, поудобнее устраиваясь в кровати. Сначала размытое, изображение стало четче, как только камера запустилась, показывая Маккуина, стоящего сзади Бернадет. Он сжимал в руках пистолет со встроенным пультом управления от машины. Джейсон ухмыльнулся; он не был бы собой, если бы не создал дублекат пульта дистанционного управления, отключающего основное управление. Не выдержав, он вновь, дерзко рассмеялся, разбивая тишину комнаты. Глаза Маккуина блестели от выплаканных слез, но в них горела отчаянная решимость. Такая бывает у жены, решившейся на убийство любовницы мужа. Он сглатывает, сжимая потными руками пульт, и смотрит прямо в камеру, беззвучно спрашивая наблюдающего за ним Джейсона: когда…? «Еще рано.» - Джейсон улыбается, мысленно подсчитывая сколько потребуется брату для того, чтобы выбежать на подъездную дорожку к гаражу. Ему никто не будет препятствовать. Ромео, несущийся в склеп Джульетты… Навстречу собственной гибели. Гараж специально построен на отшибе. Рядом с глубоким обрывом, где на дне плавают перистые облака, покрывая пики скал. Джейсону даже кажется, что он слышит сбитое рваное дыхание брата. Его отчаянный полный боли взгляд. Искаженное ужасом лицо. - Бернадет! Нет! И Джейсон кликает на зеленую кнопку одновременно с Маккуином. Черно-синий спорткар ревет в ночи, зажигая зловещие огни, и вышибает хлипкую стенку гаража, несясь по подъездной дорожке, прямо на примерзшего к земле хозяина. - Нет! – кричит Молния, судорожно тыкая в управление. Но в его руках игрушка. Просто игрушка. Джейсон закатывается истеричным смехом, когда капот Бернадет впечатывается в его брата, сбивая с ног и погребая под своими колесами. Рычащим монстром машина переваливается через Джексона, и Джейсон живо слышит хруст ломающихся костей. Кровь из смятого размазанного тела окрашивает траву в черный. Загораются красным габаритные огни, и машина задним ходом стремительно возвращается назад, погребая под собой второго неудачника. Джейсон заливается жутким смехом, заставляя Бернадет четырежды переехать Маккуина, а потом набрать максимальную скорость и, таща за собой два изуродованных трупа, сорваться в овраг, исчезая меж облаков. На экране видна лишь ночь. Руины гаража. Да примятая трава. Где-то на горизонте сияет кровавыми полосами зловещий рассвет. Багрянец крови прорезает небо, окрашивая дымку над оврагом в розовый, кровь впиталась в них. Величественный особняк напротив оврага с красивой подъездной дорожкой, выглядит еще более монументальным и зловещим. Он как будто успел стать больше за эту ночь, поглотив сразу трех жертв. Двое невзрачных людей в черных грязных костюмах и солнцезащитных очках курят рядом, тихо переговарияваясь. Они еще оба полусонные и уставшие, вынужденные приводить двор особняка в порядок, косить газон, они толком не успели отдохнуть, но остановившаяся рядом ослепительно белая с кроваво-красными полосами по бокам и красными же тормозными дисками Ламборджини Харикейн, заставляет их обоих подобраться, вытягиваясь. - Доброе утро, мальчики, – очаровательно улыбается опустивший тонированное стекло водитель. – Почему мы в таком виде? На нем гоночный, такой же белоснежный с красными кровавыми полосами, как и тачка, гоночный костюм и кожаные перчатки. Из-за шлема невозможно разглядеть его лица, но обоих мужчин бросает в дрожь. - Доброе утро, босс, – кланяются они, дрожа. – Мы… мы еще не успели… - Плохо, мальчики, очень плохо, - качает головой юноша, – я расстроен. Они едва удерживаются от того, чтобы не завопить, прижавшись друг к другу. -… но я вас прощаю на этот раз. – заканчивает фразу юноша, посмеиваясь. – Слушайтесь Ричарда, он теперь уважаемое лицо, мой спонсор. И приведите себя в порядок. Мне сегодня вас представлять леди Крус Рамирес, моей будущей верной супруге. Ах да, не забудьте включить гонку и посмотреть мой заезд от начала и до конца, мне плевать есть у вас свои дела или нет. Они дружно кивают, вновь кланясь в пол дьяволу на Ламборджинни. Гоночная тачка, взрывает колесами трассу, поднимая клубы пыли, и исчезает в один миг. Перед последним заездом Флорида-500, интернет взрывается неслыханными новостями – дисквалифицирована и посажена под арест еще одна гонщица, Крус Рамирес. Юная девушка подозревается в хищении огромного количества с банковского счета своего соперника по гонкам, Джексона Шторма. В свете внезапного исчезновения самого Шторма, о судьбе котрого ничего не известно, пропажи Молнии Маккуна, тренера Рамирес, карьеру юной гонщицы можно считать завершенной. Ей светит пожизненное заключение в женской колонии строгого режима, все ее состояние присуждается родственникам пострадавшего, если таковые найдутся. Имущество обвиняемой изымается государством. Суд был назначен на тот же день, что и гонка, и должен был начать ровно в двенадцать по полудни, если бы не внезапно остановшаяся с ужасающим визгом новой резины об асфальт белая гоночная тачка… и вышедший из нее Шторм. Размеренным и твердым шагом ступал он вверх по лестнице, зловещий и непримиримый, как судьба, входя в здание суда. Одной рукой он отмахивается от нерадивого полицейского, пытавшегося было его остановить, распахивает двери и вступает в зал суда. Идет меж кресел, приближаясь к замершей, закованной в наручники Крус. Провожаемый оторопелыми взглядами, ослепительно белый, держа под мышкой сверкающий гоночный шлем, он ступает медленно, поднимаясь к самому судье. С минуту смотрит на него, мягко выбирая из его рук молоток, и поигрывая им, подходит к застывшей Крус. Ставит его перед ней. Зал наблюдает за происходящим в изумленной тишине. - Я отменяю приговор, ваша честь, – подчеркнуто вежливо говорит он судье, кланяясь. – Мисс Крус Рамирес не крала никаких денег. – он лезет в карман и ставит перед Крус сверкающую черную коробочку, содержимое которой не вызывает сомнений. Ставит прямо рядом с молотком судьи. Хитро прищуривается. – Дело в том, что мы решили объеденить наши счета. Крус, - он поворачивается к ней, протягивая ладонь, и она инстинктивно вкладывает в нее свою. Глаза дракона сияют напротив. Сердце принцессы трепещет. – Ты выйдешь за меня? Девушка теряет дыхание, расширившимися глазами смотря то ли на демона, то ли на ангела. Кольцо страшным зловещим пламенем сверкает из коробки. Она чувствует его зловещий жар. Врата ада открыты, сам демон пришел за ней. - Прямо сейчас у тебя есть выбор, детка, - искушающе шепчет он, будоража сознание несчастной, - Принять мое предложение и уйти отсюда свободной и богатой женщиной, или же не принимать и сгнить за решеткой. Выбирай. - Кто вы? – шепчет она, рука дрожит в его руке. Он сжимает сильнее. - Не все ли равно? – смеется он. – И там и там - ад. Только в первом случае у тебя будет спутник, а во втором нет. Готова пройти со мной по крови и костям, мой падший ангел? Готова стать женой братоубийцы? - Я согласна, – слова вырываются сами собой, и Крус почему то вдруг представляет себя Дейенерис Таргариен из «Игры престолов». – Я выйду за вас, мистер Шторм. Они выходят из зала суда, навстречу кровавому рассвету, навстречу сверкающему белому спорткару. Она ступает легко, тюремную робу развевает ветер, нечесанные волосы падают на лицо. Наручники натерли запястья, но она опирается на него, и не слышит щелчков камер и криков журналистов, потому что вместо них она слышит хруст костей и хлюпанье крови. Демон утягивает ее за собой в ад… на безымянном пальце сверкает дорогущее обручальное кольцо. Союз братоубийцы и его новой жертвы, которой уготована еще более страшная участь. Они идут вниз, ступая в ногу. Руки переплетены. Она ловит его взгляд, и почему-то решает, что ей все равно. Он открывает дверцу своего спорткара, и она садится внутрь, отрезая себе последний лучик света. Они уносятся прочь, взметая пыль. Навстречу адскому пламени семи грехов.