Их лето

Лето. Жара. Дайте мне сдохнуть, именно такая незатейливая мысль навестила Иннокентия в этот вечер. Парень бездыханным телом лежал на диване, жадно впитывая в себя его прохладу. Распахнутые настежь двери и окна старого дачного домика гоняли по комнатам сквозняки, выветривая воцарившуюся сырость. Кеша чувствовал себя выброшенной на берег рыбиной, тщетно глотающей воздух. Знаете, как те, которые лежат на задрипанных прилавках, смотря на прохожих бессмысленным целлофановым взглядом. Воздух в носу стоял сухой и пах пылью. После длительных полевых работ страшно болела спина и ныли конечности. Где-то неподалёку тихонько гудел кондиционер, на веранде работал маленький вентилятор. Его лёгкое вибрато сопровождал отточенный равномерный стук ножа о доску. Мамка окрошку замутила, блаженно закатив глаза, подумал Кеша. Он как можно красочней представил себе холодную живительную капельку, сбегавшую по холёному боку только-только взятой из холодильника бутылки кваса. Как она — капелька — отпотевшая ещё на горлышке, вбиравшая в себя маленькие капельки конденсата, росла и тяжелела. И вот уже стремительно неслась вниз, оставляя за собой тёмную дорожку, за которой пенился и пузырился самый настоящий домашний квас. Ради этого стоит жить. Всегда в это время года, как доказывал опыт Кеши, ни на секунду не покидало ощущение, будто по коже то тут, то там что-то ползёт. Бывает противно и больно, а бывает щекотно — аж до истерики. Вот как теперь за ухом. Парень лениво пропустил сквозь пальцы тёмные волосы от шеи до лба. Над ухом пронеслось что-то сухое и шелестящее. Бабочка-капустница. Это лето обещает быть скучным. — Кеш, — раздался мягкий голос матери, — устал, сынок? — Не-ет, — как можно оживлённее протянул парень, разлепляя длинные ресницы. — Я бодр и весел как никогда. Хоть сейчас за лопату и в бой. — Так, успокойтесь, молодой человек, — он не видел, но точно знал, что сейчас она поставила руки в боки. Эта саркастически строгая нотка в её голосе очень нравилась Кеше. — В бой успеется. Там отец настроил свой культиватор. Так что дальше он без тебя справится. От услышанного Кеша пришёл в оцепенение. Как? То есть можно было обойтись и без жертв? То есть я мог сейчас не лежать камнем подожди я немного? Он даже нашёл в себе силы оторвать тяжёлую голову от дивана и обернуться на мать. — Что ты на меня так смотришь? — в ответ на ошалелый Кешин взгляд она демонстративно вылупила свои голубо-серые глаза. — По-твоему отец всё это время телик в гараже смотрел? Наивный, — и она удалилась из зала, жизнерадостно размахивая кухонным полотенцем. Кеша без сил рухнул обратно на диван. Он не знал, радоваться ему или плакать, но теперь даже в огороде не покопаться. Можно сказать, последнюю радость жизни отобрали. Всё, я в унынии. — Кстати, — вдруг выглянула из дверного косяка мама, — что ты планируешь делать всё это время? — Грешить, — тихо отозвался Кеша. — М-м. Как занятно. Тогда погреши с пользой, будь другом. Мы собираемся на речку с… — Я никуда не поеду. Не по-е-ду, нет. Ни за что, — монотонно, практически в одно слово, пробубнил парень. Лежал он на животе, поэтому из всех сказанных им слов получилась забавная кашица. — Я не выйду на этот солнцепёк, не заставите. — Хорошо, Снегурушка, — мать ухватилась за ничего не подозревающую пятку, из-за чего Кеша нервно поджал ногу, испугавшись щекотки. — Я лишь хотела сказать, что северяне наши приехали… Кеша непроизвольно напрягся. Он пока смутно осознавал, что ему хотелось услышать больше всего, но как-то не верилось… — Они Тимофея привезли. Не хочешь?.. — Что?! — Кеша подскочил на ноги, слегка пошатнувшись от резкости движения. — Туча?!. — Да-да, — мать задрала полный сарказма взгляд в потолок. — Так вот, может, ты… — Подожди-подожди! — парень затряс руками в воздухе, останавливая мать. — Мы с тобой точно об одном и том же человеке говорим? Я имел в виду пацана, который такой толстый, с кудряшками, да? — мать утвердительно закивала ещё на первом пункте распознавания. — Он ещё с нами на рыбалку ездил. — Да! Он! Сколько можно перебивать? — её тонкие губы разошлись в умильной улыбке. — Вон, иди покричи через забор, — она указала большим пальцем себе за спину. — Может, выйдет. Постоите, поговорите. Давно ведь не виделись… Да-а… давненько. Сколько помнил Кеша, вместе они провели всего лишь два лета. Два! Но зато какие?.. Мм-м! Бескрайнее поле одуванчиков… Он до сих пор не может смотреть на этот ужасный жёлтый цвет. В тот раз, когда они просто лежали, смотря на крупные облака, их чуть не затоптали невесть откуда взявшиеся коровы. Еле убежали! А речка Зарянка? Ху-у! Как забыть! Тучу бедного течением унесло и прямо в рыболовные сети. Чуть не захлебнулся пацан — еле Кеша его выпутал. Сеть, правда, чужую они изрядно попортили тогда. С тех пор на рыбалку они ходили только с отцами, да с дедом Трофимом изредка. По дому шкодили изрядно: окна мячами били, верёвки с сушильных столбов срывали, заборы валили, что уж говорить про злосчастные «любимые мамины» вазы. Наказание, правда, отбывали поодиночке. Зато потом, вдоволь наскучавшись, неслись творить всё новые и новые шалости. Следом в памяти всплыли бесконечные ряды картофеля, которые они с Тучей пропалывали наперегонки. Кеша не мог вспомнить ни минуты, чтоб она была абсолютно свободной. Даже перед сном, а, бывало, и во сне они придумывали что-то новое и обязательно весёлое. А куда, ясен пень, без разбитых коленок, локтей, лбов, многочисленных синяков и царапин? Вот это я понимаю — ЛЕТО! В воспоминаниях Кеши Туча навсегда остался толстым жутко неуклюжим двенадцатилетним мальчишкой, вечно норовящим пойти в лес в одиночку. Это было его голубой мечтой. Но Иннокентия пугало обилие насекомых, которыми кишел лес, поэтому он говорил, что там нет ничего интересного, и тут же придумывал десяток новых игр для друга. Лучшего друга… Они не виделись семь лет. Кешу жутко трясло от осознания того, насколько это долгий промежуток. За это время всё могло кардинально поменяться. Абсолютно всё! Начиная от взглядов на жизнь, кончая новыми друзьями. Кеша не знал: хочет ли он снова начинать дружбу с Тимофеем. Будет ли это Его Туча? Будет ли это его лучший друг, тот самый пухлый парнишка с той же мечтой детства. Не знаю… Кеша лениво зашагал к выходу. В этом доме были очень низкие потолки. Конечно, это добавляло в определённой степени уюта, но и неудобств добавляло не мало. Начало добавлять буквально с тех пор, как Кеша стал метр девяносто два, — все косяки собирал лбом да затылком. Стоя напротив забора, парень понял, насколько всё изменилось. Будь он щупл и мал ростом, с лёгкостью смог бы перепрыгнуть через этот забор. Но сейчас с ним такой фокус уже не пройдёт — придётся звать. — Ти-и-имка-а-а! Глупо! Глупо-то как! — Ти-и-има-а-а! — голос предательски дрогнул. Чёрт! Я ж его никогда по имени не называл! Тогда чего я сейчас дурью маюсь?! — ТУ-УЧА-А! — Ну вот, совсем другое дело, удовлетворённо кивнул сам себе Кеша. Прям как в детстве. Он терпеливо облокотился на низенький деревянный заборчик. «…Туча! Выходи!..» Из-за угла соседского дома выбежала девушка. Кеша бегло оценил её с ног до головы. Миловидная, с каким-то дурацким венком на голове, в просторной майке и тёмно-зелёных шароварах. Босая. Стоп! А где грудь?! — Привет! — поздоровалась она неестественно грубым для девушки голосом. Кеша насторожился. — Ага, — недоверчиво кивнул он. — А ты кто? Он прекрасно понимал, что невежливо при первой встрече вот так в лоб спрашивать у незнакомой девушки, кто она, но сдержать себя не мог: не её он надеялся увидеть. Она непонимающе прищурила глаза. Немая пауза слегка затянулась. — Ты меня не узнал? — усмехнулась «она», сдвигая огромный венок дальше на затылок. — Это же я! Запахло дымом — отец Иннокентия распалил мангал на заднем дворе дачи. А у самого Иннокентия только что случилась колоссальная поломка мозгового драйвера. Система полетела к чёртовой матери. Перед глазами начали плыть синие круги. Сейчас мир вокруг Кеши начал медленно проворачиваться по часовой стрелке со звуком раскрывающегося занавеса, тяжёлым стуком колёс поезда о «швы» на рельсах. — Туча?.. — слабым голосом, до последнего не веря… Туча просиял в ответ улыбкой. Дыхание Кеши участилось, он нервно вцепился в деревянные колья забора, те тут же вцепились в ответ занозами. Перед Иннокентием стоял небольшого роста паренёк с длинными до плеч русыми волосами. Они вились на концах и светились молочно-белым светом. Маленькие карие глазки в длинных светлых ресницах сверкали стеклянными бликами. Курносый нос шутливо пошмыгивал, создавая смешные морщинки между бесцветными бровями. Огромный венок из полевых цветов, будто ореол из цветастых фейерверков и пружинок, обрамлял живое лицо. Широченная белая майка не скрывала бесстыжую щуплость парня. Сквозь его белоснежную кожу можно было проследить, куда ведут голубые дорожки вен. Все его руки, шею и лицо покрывали многочисленные комариные укусы. Расчесанные до предела и уже заживающие. Руки до локтя увешаны разноцветными фенечками и кожаными браслетами. Босые ноги приминали газон красными пальцами. — Кеша, — мягко раздалось в голове Иннокентия. Парень будто очнулся ото сна, переведя немного затуманенный взор на друга. — Туча, — выдохнул Кеша с улыбкой. Мой Туча! Он сдержанно протянул Туче свою ладонь для рукопожатия, хотя жутко хотелось обнять, так, чтоб образовались хотя бы пара трещин на рёбрах (и не важно — у кого). Ладонь Кеши стиснули в крепком мужском приветствии. А он не так уж хил, как кажется, подметил Кеша. — Бли-ин, — протянул он, окидывая друга одобрительным взглядом. — Кто бы мог подумать, что из такого, — Кеша раскинул руки в стороны, — ты превратишься в Такое! — дружески толкнул парня кулаком в плечо. — М-да, — грустно улыбнувшись, Туча посмотрел на пальцы ног и перевёл взгляд обратно на Кешу. — А я никак не ожидал, что из такого, — похлопал себя по плечу, имея в виду рост, — ты станешь вот Таким, — привстав на носочки, он потрепал Кешу по голове. Как солома… Кеша осторожно взял тонкую руку за запястье, выпутывая её длинные пальцы из волос. — А ты откуда такой покусанный? — Да мы, — вырвал руку, чтобы поправить венок, — с дедом Трофимом в лес уже успели сходить… — В лес… — выразительно изогнув бровь, уточнил Иннокентий. Уголки губ Тучи слегка приподнялись. Кивает. — Мы, кстати, хотели вас позвать на пикник в лес, не хотите? — Туча многозначительно посмотрел за Кешино плечо. — Эм… Ну, думаю, предки будут не против… — парень почему-то замялся. — А ты? Кеша тоскливо посмотрел на друга серо-синими глазами. Перед ним стоял тот самый Туча, которого всю жизнь манил лес. И, конечно же, Туча не упустит такую замечательную возможность поделиться частичкой леса с Кешей. В конце концов Кеше и самому было интересно, чем именно это место на протяжении стольких лет привлекало внимание Тучи. Эта загадка не может всю жизнь оставаться неразгаданной, и Кеша ответил: — А я и подавно! Что за глупые вопросы! Семь лет не виделись, а ты ещё… — Ты считал? — усмехнулся Туча. — А ты — нет? Лицо Тучи тут же приняло серьёзный вид. Он прищурился, и в глазах его застыл немой упрёк. Прогретый за день воздух пах вечерней влагой. В берёзовой роще через дорогу ветер громко шелестел листьями. Вокруг ребят время заросло чужими голосами, дождём поливальных установок, разноголосым лаем собак. Не смотри на меня так, внутренне дрожа, подумал Туча. — Считал, — тихо сказал парень, но для Кеши эти слова прозвучали достаточно громко. Он облегчённо выдохнул. — А-а-а… А что это у тебя за бандурина на башке? — Кеша решил быстренько сменить тему, шутливо натянув венок Туче на глаза. — Не трожь, — русоволосый неуклюже увернулся, поднимая с глаз уже полюбившийся венок. — Да я сегодня в гамаке спал, а проснулся от того, что соседская сумасшедшая, рыжая, убегала, размахивая телефоном, с криками: «У меня есть компромат! У меня есть компромат!», — парень смешно спародировал её девчачий голос. — Мелкая ещё совсем, — вздохнул он, будто сожалея. Кеша облокотился на забор. Подперев кулаком щёку, он тепло улыбался другу и сверлил того хитрющим взглядом. В мыслях даже не было сравнивать его с Тучей семилетней давности. Хотя ТАКИЕ изменения были Кеше очень даже по душе. — А вообще, я теперь его ни в жизнь не сниму: он мне даже нравится. И пахнет вкусно. Венок на самом деле был очень красивый. Толстое кольцо из переплетённых между собой цветов щетинилось хвостиками стебельков. Там даже затесалась маленькая веточка калины. Огромные полевые ромашки солнечно желтели серёдками, разбавляя вечерние сумерки. То тут, то там робко выглядывали васильки. Чуть тусклее молоденьких одуванчиков светились цветки львиного зева. Где-то на затылке лёгким белым облаком пенились мелкие цветочки. Композицию довершали, словно выбившиеся пружинки из часового механизма, пара-тройка пшеничных колосков. А что уж говорить об аромате! Терпкий, благородный, собравший в себя всё величие леса. — О! Тима! — раздался позади бодрый материнский голосок. — Не хочешь к нам заглянуть на шашлычки? Кеша, словно отрезвлённый резким вмешательством матери, чуть отшатнулся от забора, оторвав зачарованный взгляд от Тучи. — Здравствуйте! — Туча обворожительно улыбнулся, из-за чего на левой щеке выступила еле заметная ямочка. — Не отказался бы! — он потёр друг о дружку шершавые ладони, демонстрируя предвкушение. Тем временем Кеша буравил мать осуждающим взглядом. Она ничуть не удивилась, что наш Туча в такой хорошей форме. Видела, небось, уже! И мне не сказала. — Отлично! И родителей зови! — она было хотела пойти накрывать на стол на терраске перед домом, как зацепилась взглядом за Кешу. Парень же ничего не сказал, просто слишком выразительно молчал, так, что она всё прекрасно поняла и без слов. И, игриво цокнув, мол, «вот так-то», скрылась за углом дома. Этот вечер они провели в небольшом соседском кругу. Пока взрослые делились секретами садоводства-огородства, Кеша и Туча жадно поглощали шашлыки, запивая клюквенным соком, и оживлённо обсуждали их первую встречу спустя семь лет.