Тихий берег

- Алло, Марта, ты такая горячая, давай я заменю тебе Мартинуса... Нажав на красную кнопку, я молча прервала входящий звонок – сил послать матом очередного придурка уже не было. Какого хрена я вообще ответила? Дура дурой – дома на нервах, вот и не могу сообразить сбрасывать все звонки с незнакомых номеров. Ибо они в последнее время все примерно об одном и том же. Впрочем, этот оказался особый оригинал – разбудил в полшестого утра. Самому-то не лень было в такую рань просыпаться? Что я такого сделала Илеане – я понять до сих пор не могу. Ещё понедельник на первом же уроке я отправила ей записку с одним-единственным словом – «зачем?». Ответа дождалась только примерно к концу урока – на клочке бумажной салфетки (листочка из блокнота жалко?) красовалось лишь «Sugi pula*». Ну спасибо, дорогуша, что научила меня заранее вашим ругательствам, так что я даже не буду с дебильным видом спрашивать, что это значит. А насчет «отсоси» - у кого, у тебя, что ли? Тогда у меня несколько вопросов... Впрочем, что ты не человек, а чмо мутировавшее, я ещё в воскресенье поняла. Инстаграм Маркуса и Мартинуса я проверяла постоянно, хотя там с начала недели не было ничего нового. Все фотографии с того дня они выложили на следующее же утро. Фото с концерта – одно, другое, третье... вы по городу вообще гуляли или нет? Твою мать, Мартинус Гуннарсен, я зачем тебе самые красивые уголки Бергена показала – чтобы ты потом мне даже памяти об этом не оставил в виде снимка в инстаграме? Хоть бы залив с вершины холма сфотографировал. В отель он торопился, блин... А может, и к лучшему. И так кто-то нас у моста заметил, а теперь все подкалывают. Если бы еще и фото были – страшно представить, какие бы демотиваторы они из них сделали. А эти непрекращающиеся идиотские звонки – хоть держи телефон круглые сутки в авиарежиме. Ну вот какое чмо откопало и рассказало всем подряд мой номер? Теперь еще и сим-карту менять придется. Дома меня показательно игнорируют и мать, и отчим. В понедельник я, пытаясь успокоить нервы после подколов в школе и дебильных звонков, к которым я тогда еще не привыкла, после уроков выпила столько пива, что весьма смутно помню, как я вообще пришла домой. 45 кило веса – сколько ж пива-то на килограмм во мне было... Жаловаться я, впрочем, на это не собираюсь абсолютно. Во-первых, на следующее утро меня в рамках этого самого показательного игнора никто не разбудил – а сама я будильник поставить на бухую голову забыла. Так что школа в похмельное утро, к счастью, обошла меня стороной. Во-вторых, ни мать, ни отчим от меня ничего не требуют: ни «расскажи, что ты делаешь по вечерам – нам же надо знать, бездельничаешь ли ты или чем-то осмыссленным занята», ни «почему тебя твоя румынская одноклассница не зовет гулять – вы что, поссорились? Так нельзя, позови сама»... Боже, как же хорошо, когда просто никто не трогает. Если бы в школе так же можно было... «Звонарям» я решила дать простой ответ. Всем, кто мне в течение дня попробует по телефону сказать очередную весьма остроумную, по их мнению, хрень, я просто перезвоню полчетвертого утра. Один раз даже специально проснусь ради такого дела, если только какой-нибудь очередной звонарь не разбудит меня до моего будильника. Впрочем, уже как-то по фигу. ----------------------------------------------------------------- * Отсоси (рум.) ----------------------------------------------------------------- ******************************************************************** - Поговорим-ка, дорогуша. – тон голоса матери, несмотря на свою обманчивую мягкость, отнюдь не сулил приятной беседы. - Ух ты, то не здороваемся по утрам, а тут прямо «поговорим». Ну? - Ой какая генеральша домашняя... ко мне на работе сразу три коллеги подошли сегодня – один даже специально из другого отдела пришел. Форсберг, Хольмсен и Арнесон. Знакомые фамилии? - Да мне какое дело, кто там к тебе на работе подходил? - Тон сбавь! У них всех одна и та же жалоба была. На тебя. - Ой, Боже милый, какой ужас, пойду повешусь... - Рот закрой, или я тебя сама сейчас повешу. Какого черта ты им всем звонила в четыре утра, да еще и на домашние телефоны, чтобы разбудить вообще всех, кого только можно? - Домашний телефон или не домашний – я без понятия. Мне какое дело? Какие номера были, на такие и позвонила. - Скорую не вызвать? В психушку хочется? Я спрашиваю, что это за звонки одноклассникам в четыре утра? Их родителям утром на работу, а ты их тоже разбудила. Я уже начала было подбирать цензурные слова, чтобы рассказать о всем предшествовавшем, но... так, я что, собралась изливать душу? Кому – меня что, кто-то слушает? Кого-то беспокоит, о чем я думаю? Ага, еще я буду тут тебе целый час рассказывать, начиная с того концерта на выходных... Сил не было, и я, резко встав, вдруг почувствовала сильное головокружение. В глазах начало темнеть, и, перед тем как уйти в свою комнату, я смогла лишь выдавить из себя то, с чего надо было начать весь этот разговор: - Идите все в жопу. Кое-как дохромав до своей комнаты, я рухнула на кровать и мгновенно заснула. Депрессняк и так сил не прибавляет, а постоянные ночные побудки от звонков меня доконали. Проснувшись - или, говоря точнее, придя в себя - уже почти глубокой ночью, я почувствовала сильный озноб. Так, где градусник? Твою мать... 38,2. Ну зато в школу не пойду. Давайте-ка селфи сделаем с градусником. И на фейсбук выложу, чтобы ни у кого вопросов не было, чего это я дома сижу. Комментарии я уже давно стираю все подряд. Хм, час ночи – все спят, никто даже не пишет никакой похабщины под фото. Телефон звонит? Поздравляю, вы меня довели. Ну держись, урод, вне зависимости от того, кто ты – я выскажу все, что о тебе думаю. Из всех закромов моей памяти весь норвежский мат вытащу... - Алло, - сказала я хриплым голосом, приготовившись услышать очередную издевку и сразу же ответить по максимуму. Чтоб и мысли не было больше меня задалбывать посреди ночи. - А вот болеть не надо. Где ты там промерзла? – из трубки прозвучал до боли знакомый и еще свежий в памяти голос. – Что с тобой случилось? Неужели в Бергене так холодно?