«Не было бы счастья, да несчастье помогло»

На дворе стояла глубокая ночь, но капитану Екатерине Лавровой не спалось. Она металась по квартире, не находя себе места и не понимая, чем вызвано такое состояние. По какой-то необъяснимой причине мысли ее все время возвращались к курсанту Долгову, уже больше месяца учившемуся в Питере. Она очень скучала по этому умному, начитанному, сообразительному и обаятельному юноше, да, впрочем, и не она одна, а вся ее группа. Но в этот вечер какое-то тревожное чувство овладевало ей, как только Катя вспоминала Родиона. Рука уже не в первый раз набирала по памяти его номер и сразу же сбрасывала, как только взгляд падал на часы, показывающие второй час ночи. В конце концов Катя не выдержала и набрала номер своего, она никогда не перестанет его считать таковым, курсанта. Странно, но трубку он взял моментально: - Екатерина Андреевна? - Удивленным голосом спросил он. Капитан милиции скорее почувствовала, чем услышала, легкую дрожь в голосе студента: - Добрый вечер, Родион,- она постаралась говорить спокойно и невозмутимо,- Как ваши дела? Извините, что так поздно… -Екатерина Андреевна,- перебил ее Родион,- вы сейчас дома? -Да.. а.. Почему вы спрашиваете?- растерялась Лаврова. - Можно я зайду? Я у вас под окнами…- неуверенно спросил Долгов. -Там же дождь…- протянула Катя, а потом быстро пришла в себя,- Конечно можно! А ну ка бегом ко мне, я жду! - Тогда сейчас поднимусь,- сказал немного повеселевшим голосом Родион и отключил телефон. Звонок в дверь раздался так быстро и неожиданно, что Лаврова невольно подумала, что звонил он не с улицы, а прямо из под двери. Она спешно открыла дверь: -Долгов! Какого черта вы разгуливали под дождем в два часа ночи под моими окнами?!!! – разозлилась она, когда увидела, что он пришел насквозь промокший. - Я просто шел и очнулся только когда вы позвонили, ноги сами сюда привели, а дождя я и не чувствовал,- как-то отстраненно проговорил он, смотря в пол. Лаврова поняла только одно: «Что-то случилось». -Так, Родион,- ее тон смягчился,- идите в душ, я вам сейчас дам во что переодеться. – она отвела его к ванной комнате и достала по пути из шкафа мужские спортивные штаны и футболку, оставшиеся от Леоновского, - Я жду вас на кухне,- бросила она на последок и пошла заваривать чай. Спустя минут десять чересчур тихий Долгов зашел на кухню и аккуратно присел за стойку. Катя молча поставила перед ним чашку чая, после чего села напротив и пристально и внимательно посмотрела на явно какого-то потерянного юношу. Тут у нее в голове щелкнуло, что его здесь-то и быть не должно: -Долгов, а как вы в Москве-то оказались, когда должны быть в Питере? Родион поднял на нее глаза, которые как-то подозрительно блестели: -Мне вчера позвонил следователь и сказал срочно приехать…- тут он резко замолчал. -Что за следователь? Зачем приехать? – начала заваливать вопросами капитан,- Долгов! Я ничего не понимаю. - я тоже понял тогда ничего, но на первом же поезде приехал. А тут…- он опять замолчал, опустив глаза и отвернувшись к окну,- …они…они позвали меня на опознание… -Кого?- тихо спросила Катя, теряясь в догадках. Родя снова поднял на нее глаза, в которых стояли крупные слезы: -Моего отца,- тихо ответил он. -Что?- севшим голосом спросила она, невольно хватая его за руку. - И это действительно он,- вцепившись ей в руку, хотя через пару секунд он не выдержал. Спрятал лицо в ладонях и его плачи затряслись он еле сдерживаемых слез. Катя некоторое время молча смотрела на плачущего юношу и не понимала, что вообще происходит. Потом она встала и тихо подошла к курсанту. -Родион,- тихо позвала она, аккуратно положив руку ему на плечо. Он постарался успокоится, но это мало получалось. -Родя,- она с усилием двумя руками оторвала его ладони от лица и заставила посмотреть на нее,- мы найдем виновных, мы найдем их, слышишь? - тихо говорила она, смотря прямо ему в глаза, - Верь мне! Слышишь? Верь… -она притянула его к сабе, крепко обнимая и шепча что-то бессвязное и успокаивающее. Лаврова почувствовала, как юноша судорожно вцепился в ее талию, крепко прижимая ее к себе. Он быстро кивал, показывая, что он слышит и верит ей, а она только крепче его прижимала к себе и нашептывала какую-то успокаивающую чушь.