Сумасшествие на двоих

Что такое "жизнь"? Скоротечная река. Беспросветная тьма. Яркая полоса. У каждого человека она своя. Кто-то ей рад, а кто-то не очень, но ни у кого не спрашивали, хочет ли он такую жизнь ̶ такую, какая она есть сейчас. Вообще у человека не спрашивали, хочет ли он появляться на свет: чтобы чувствовать боль и разочарование, находиться в безвыходных ситуациях, испытывать стресс каждый божий день. Да, не у всех людей жизнь в шоколаде. Не всем была дана возможность с рождения иметь любящих родителей, настоящих друзей, искреннюю любовь. Чтобы жить припеваючи и ни о чем не волноваться? Так не бывает. В этом уверен каждый из семи миллиардов человек на Земле, но так или оно на самом деле? И вообще, что значит "жить"? Сквозь пыльное окно виднелся осенний японский сад камней. Погода не задалась с утра: пронизывающий ветер, который забирался даже под обмотанный вокруг шеи вязаный шарф, моросящий дождь, старающийся попасть прямо под куртки и пальто проходящих за забором людей, опавшая листва, так и норовящая прилететь в лицо или запутаться в волосах. Да к тому же лужи под ногами и слякоть... Но сад камней ничуть не изменился. Как бы ни старался, ветер так и не смог сдвинуть красиво уложенные один к одному камешки гальки, создающие на всей территории сада равномерный узор. Большие же неотесанные камни, покрытые зелёным мхом, будто стояли не на своих местах, и только избранные знали, что они расставлены по особым правилам для медитации. Японский сад камней находился здесь неспроста. Когда за невысоким каменным забором бушевала непогода, жил своей жизнью город, ̶ здесь было тихо и спокойно. Уютно. Именно это слово искал Хао в своей голове, бесчисленное количество времени сидевший за столом напротив окна и смотрящий на сад. Он медитировал. Медитировал с закрытыми ладонями ушами, пытаясь абстрагироваться от окружающего его хаоса. Конечно, прислонённые к ушам ладони мало ему помогали, но так он хотя бы чувствовал себя защищённым. В своём домике. За спиной сновали люди, в основном бесцельно или же с определенными мотивами. Но глупыми. Они казались Хао не логичными, детскими, даже сумасшедшими. Но кто он такой, чтобы так думать о них? Именно. Такой же "сумасшедший". Хао уловил рядом с собой движение боковым зрением, но не повернулся, а лишь скосил взгляд. Он уже привык, что на окружающих его людей здесь вообще лучше не реагировать, но не в том случае, когда вторгаются в его личное пространство. - Не трогай, - сдержанно попросил Хао. Он все ещё не шевелился, лишь наблюдал. Подошедший к нему парень, который взял локон его длинных каштановых волос в руку, будто его и не слышал. Он пропустил сквозь пальцы кончики волос и вновь взялся за них, пытаясь почувствовать их мягкость. Но слюна, которая струей капала у него изо рта на пол, вполне могла попасть Хао на волосы. - Сказал же, не трогай! Не выдержав, Хао встал с места и выдернул свои волосы из рук сумасшедшего. До парня несколько секунд доходило произошедшее. Он заторможено поднял взгляд на Хао, осознав, что его лишили объекта восхищения, а глаза тут же намокли. Парень захныкал. - Асакура! Хао дернулся в сторону, поворачиваясь к источнику шума. Им оказался один из смотрителей-санитаров, который стоял неподалёку с дубинкой на поясе. Заметив агрессивное поведение, как ему показалось, он решил подойти к двум парням, не поделивших чьи-то волосы. - Что тут происходит? - он перевёл настороженный взгляд с одного парня на другого. Второй же находился на грани срыва и истерики. - Силва, я тут ни при чем! - Хао знал, что если первым не объяснит ситуацию, ему будет намного хуже, чем умалишенному. - Тут я решаю, кто прав, а кто виноват, - грубо ответил ему санитар. - Он трогал мои волосы, - объяснился Асакура. - И что? - У него изо рта капает слюна! - пытался объяснить элементарные вещи Хао, но, похоже, Силву это не сильно волновало. - Это не повод так реагировать. Или ты снова хочешь оказаться там, откуда тебя недавно перевели? - намекнул санитар. Хао передернуло. Находиться в том месте, где тебя считают буйным и агрессивным сумасшедшим, вновь ему не хотелось. Отделение интенсивной терапии он хотел забыть как страшный сон. - Нет, - сквозь зубы ответил Хао, стараясь не смотреть санитару в глаза. Мало ли. - Тогда веди себя... более спокойно, - смягчил своё требование Силва и отошёл, бросив последний предупреждающий взгляд на обоих парней. Как только смотритель повернулся к Хао спиной и отошёл на несколько метров, Асакура раздраженно посмотрел на пока ничего не понимающего парня и вздохнул, пытаясь успокоиться. Злиться на психически больного человека глупо. Оторвав взгляд от окна, где продолжал стоять в своём умиротворенном великолепии сад камней, Хао направился вглубь зала, понимая, что его медитацию на сегодня прервали. Очень хотелось не замечать того, что творилось вокруг него. Бегающие по залу отдыха дяденьки за сорок лет с маленькими косичками на волосах, завязанные в цветастые бантики, догоняющие их двадцатипятилетние парни с воздушным змеем на короткой нитке, юноши и девушки, забитые по углам диванов, которым кажется, будто их преследуют или хотят убить, женщины за столами, разговаривающие сами с собой или говорящие себе под нос какие-то цифры на повторе. Все в этом месте говорило о том, что здесь собрались люди, явно не дружившие с собственной головой. Или дружившие, но очень своеобразно. Многие это место не любили, особенно больные, которых приговорили на лечение здесь. Кто-то принимал свою болезнь и знал, что ему необходимо «подлечить» свою голову, поэтому ходил на занятия с психотерапевтом и пил таблетки. Кто-то не принимал голоса в своей голове и думал, что они есть на самом деле и их должны слышать все, не только он один, однако в этом отделении надолго человек не задерживался. Хао же прошел в самом начале один из ужаснейших кругов ада, когда только поступал сюда, поэтому возвращаться туда не хотел. Он бы не смог унизить сам себя еще раз. Не на одни и те же грабли дважды. В данный момент Хао находился в отделении щадящей терапии, то есть там, где, по мнению психиатров, лечатся "более или менее спокойные и не агрессивные" больные. Однако шум от инфантильных взрослых, замкнутых в себе и ни с кем не разговаривающих женщин, кроме как сами с собой, парней с манией величия... Для Хао это было сложно выдержать. В палату вернуться сейчас нельзя, так как время после полдника было отведено под досуг в общем зале. Найти себе укромный уголок не представлялось возможным: Асакура убедился в том, что даже за столом у окна его могут достать. А сидеть рядом с пожилой женщиной, которая каждый раз повторяет один и тот же набор цифр... Нет уж, увольте. Среди "веселящихся" пациентов Хао заметил голубую копну волос, вечно торчащую в разные стороны. Выбирая из всех зол меньшее, он устремился к своему соседу по палате. - О, Рапунцель! - поприветствовал его уже в который раз за день друг с экстраординарным цветом волос. - Спусти свои волосы! Хао закатил глаза, когда парень нараспев позвал его. - Хоро, прекращай дурачиться, ̶ он грузно опустился в кресло рядом с ним. - Ты же знаешь - не могу, - весело ответил тот и забрался с ногами на стол, выставив одну ногу вперёд, - сейчас я дождусь своего коня, и мы вместе помчимся вызволять прекрасную принцессу, то есть тебя, из башни злой колдуньи! - А вот и твой верный конь, - Хао подавил смешок, когда увидел поворачивающего из-за угла парня с тёмными волосами. Асакура за все то время, что провёл здесь, уже ничему не удивлялся. Раньше то, что сказал Хоро, он бы не пропустил мимо ушей. Однако потом понял, что отвечать или как-то реагировать на высказывания психически больного человека, было бы слишком низко. Особенно для него. Хорокей жил в своём мире - радужном и безбашенном. Его никогда не останавливало сделать что-то выходящее за все рамки приличия и логики. И инстинкт самосохранения у него тоже отсутствовал. Крайней точкой кипения и его лечения в психиатрической клинике стало то, что однажды он чуть не выпал с балкона семнадцатиэтажного здания просто потому, что "хотел словить радужного пони", который своим цветастым хвостом позвал его шагнуть за край выступа на высоте 50 метров. В деле так и было написано: "пони красиво переливался от красного до фиолетового цвета, как радуга!". Однако Хао находил интересным, даже сказал бы нескучным времяпрепровождение в этом сумасшедшем доме рядом с Хоро. Хоть он и был психически не здоров, но нисколько не опасен для окружающих. Можно сказать - безопасным. - Король пришёл, преклонитесь, поданные! - прокричал подошедший парень на весь зал, но его, как бы это не было странным, никто не услышал. Никто не обратил внимания. - Похоже, поданные от тебя отвернулись, Рен, - проговорил Хао, так как знал, что такая ситуация повторится. - Ты! Холоп! - Рен ткнул пальцем в Асакуру, грозно смотря на него сверху вниз и поставив ногу на стол, - быстро целуй мне ноги. - Хоро, подсоби, - попросил он друга, и Хорокей тут же кинулся в ноги своему королю, приговаривая себе что-то под нос о том, чтобы Его Величество выплатило ему награду в виде мешков золота за спасение принцессы, которая сидела прямо рядом с ними. Хао смотрел на это зрелище со смешинкой в глазах. С этими придурками никогда не соскучишься. Они стоят друг друга. Может, только они и скрашивали пребывание здесь, в этой клоаке общества. Ведь Хао находился тут не по своей воле и не по воле психиатра, по рекомендациям которого обычно людей и привозят сюда на лечение. Каждый день нахождения в психушке, Асакура вспоминал тот день, когда его привезли сюда… Кто и когда.