Снежный ребёнок
28 февраля 2018 г. в 00:00
Они шагали уверенно, их фигуры были видны издалека, ведь они не боялись ни групп шиноби, ни бродячих наёмников. Два ниндзя не скрывались, шли, чтобы солнце светило им в спину, словно братья, слаженно и с одной ноги. Совершенно разные, как день и ночь, они смотрели вдаль, где на горизонте маячила Коноха, и одна широкая дорога вела в деревню, в которой всё изменилось.
Врата остались такими же — Наруто не помнил, чтобы их кто-то менял — древние, но в хорошем состоянии, от них веяло старой доброй Конохой. В деревне царил праздник, ведь информация о прибытии героев протекла к нужным ушам, и уже с утра уличные торговцы стояли на постах, привлекая празднующих. Везде всё светилось, звучал весёлый смех, еда раскупались на «раз-два», и люди торжествовали уже скорее из-за того, что им хотелось, и причина совсем не нужна была.
Резиденция Хокаге тоже не изменилась, и ниндзя лишь подкрашивали красные участки этого здания, а в остальном, наверное, ждали, чтобы дом разрушился. Поднявшись по лестнице, Саске и Наруто оказались перед дверью. Именно перед ней они ждали Кагую, когда Цунаде вечно проводила с ней странные беседы. Но теперь в кресле вместо старика и грудастой блондинки сидел длинноволосый мужчина с мудрым вороном на плече и, казалось, задумался о чём-то вечном. Но Итачи поднял голову и обрадовался, когда увидел младшего брата и Наруто.
— Я рад, что вы прибыли именно сегодня, — мягко засмеялся Учиха. — Этой ночью должно случиться что-то особенное, поэтому я вас и позвал, — Наруто и Саске переглянулись. — Если что, ваша цель — спасти Коноху.
Итачи протянул карту, на которой во всей красе простеглась деревня Листа, и в поле, совсем рядом с посёлком, стоял жирный крест. Там стояла маленькая подпись «Наруто и Саске», и парни одновременно хмыкнули.
— Постарайтесь насладиться тем, что произойдет, — двусмысленно хмыкнул Итачи, а потом не выдержал и засмеялся, увидев, как вытянулись их лица. — Но всё же, — улыбка исчезла, и Учиха нахмурился, — постарайтесь больше думать о деревне, чем о своём собственном удовольствии.
Несколько часов подряд парни гуляли, вспоминая, как изменилась Коноха, издалека наблюдая за Академией, где кричали маленькие дети, за бушующим праздником, за генинами, которые упорно тренировались. И только два запутавшихся джоунина неприкаянно ходили туда-сюда…
День серел, и ночь медленно приближалась к верхушкам деревьев, а потом тени переросли в сплошную темноту, сквозь которую пробивались яркие звёзды и необычайно красивый месяц. Наруто вновь загляделся. Ему много раз говорили, чтобы он забыл о своей любви к мёртвой девушке, но почему-то куноичи крепко засела в душе. Воспоминания о ней, правда, немного смешались, расплылись в мутной памяти, и даже её образ Узумаки забыл бы, если не фотография, сделанная давным-давно. Чтобы помнить, Наруто смотрел на сияющий блеск небесного диска — и становилось легче.
Саске медленно поднял указательный палец в небо и прошептал имя друга. Узумаки вскочил на ноги и протёр глаза, не понимая, правда ли то, что произошло. Серп молодого месяца засветился ярким голубым цветом, и взору открылась та часть луны, которая была в тени — растущий месяц в одно мгновение превратился в полный. Через секунду прозвучал взрыв, совсем негромкий, но он всколыхнул все окрестности огромной ударной волной. Конечно, таких могущественных шиноби «ветерок» не смог и сдвинуть с места, но парни далеко не сразу осознали, что луна обвилась пламенем, и на его фоне чётко просматривалась чья-то фигура. Наруто вздрогнул и переглянулся с Саске. Надежда, давно потерянная, вновь поселилась в сердцах друзей, но тёмный силуэт исчез, и только комета помчалась по небу, летя к Конохе.
Не чувствуя ног, они бежали. Начался снег, и он летел в лицо, в рот, нос, глаза, ноги прогружались в мокрый снег, и пару раз кто-то из них почти падал на землю, подскользнувшись, но успевал вскочить на ноги, и ворота Конохи уже были усыпаны белым порохом. Не сговариваясь, Саске и Наруто разделились, но так ничего и не обнаружили.
Улочки пустовали. Нередко в Листе ночью жизнь только начиналась, но теперь царил покой, и только два парня безумно шастали туда-сюда. Они почти одновременно приблизились к самой снежной улице и увидели тот же силуэт.
Итачи Учиха сделал невозможное — он, сообща с остальными деревнями, создал особенную пушку, заряженную чакрой Индры, Ашуры и Хагоромо. Эта идея пришла к Хокаге давно, и он сразу поделился ею с героями мира, а те добровольно отдали свою чакру. Но разработка мощной пушки потребовала время, и он не предупредил брата и его лучшего друга, сделав им необычайный сюрприз.
Снег замёл одинокую хрупкую фигуру, и девушка куталась в холодный костюм джоунина Конохи.
Куноичи возвышалась над Саске и Наруто не только своим ростом — ведь даже с ним она не была выше парней, она величественно обвела взглядом бывших друзей и отвернулась, взмахнув васильковыми волосами. Её белая кожа совсем не отличалась цветом от снега, и опустошенные глаза без зрачков отчасти сливались со всем лицом. И только красные губы выделялись на её лице — но это было даже красиво.
— Судя по чакре, — Кагуя активировала Бьякуганы, которые отдыхали столько времени. — Реинкарнации Индры и Ашуры, так ведь?
Воцарилась тишина, и Наруто испуганно протянул дрожащую руку к ней, чтобы прикоснуться. Саске опустил голову и был готов ко всему, что она сделает. Узумаки не любил плакать, но, против его же воли, выступили слёзы, и Наруто закрыл лицо руками, чтобы девушка не увидела его слабости. Кагуя подошла к парням и по очереди заглянула в чёрные, как дно океана, и в лазурные, как небесная синь, глаза, а потом наклонила голову и нежно обняла их.
— Это была шутка, — едва шевеля губами, Ооцуцуки просто радовалась моменту. А потом шепнула на уши своим друзьям: — Я вооружена и опасна. Зачем освободили меня из кандал луны?
— Ты просто нам дорога, Кагуя, — Наруто улыбнулся и уткнулся носом в её пахучие волосы, будто бы она была запечатана вчера, а не столько лет назад. — Мы поняли, насколько не хотели тебя терять.
Неслышно подошла Хината. Её мудрый взгляд не смел прикоснуться к Кагуе, она опустила голову и стала на колени. Слёзы медленно капнули на холодный снег, и это не укрылось от Ооцуцуки.
— Извини меня, сестра.
— Я не твоя сестра, — тихо прошептала Кагуя, испытующе глядя на Хинату. Та не подняла головы. — Моя фамилия не Хьюга, а Ооцуцуки, как ты могла бы уже понять.
— Ты моя приёмная сестра, — прервала её куноичи Листа, потрусив головой из стороны в сторону. — Извини меня, я всё это время мешала тебе, вела себя ужасно, и… Я изменилась, — теперь Хината уже подняла решительные глаза вверх, впервые за долгое время, и в её глазах засветился яркий огонёк. — Я больше не та девчушка, которую ты знала. Однако простить себя я тоже не могу, — стыдливо отвернулась она. — Поэтому я больше не буду выполнять миссии. Не буду куноичи.
— Брось глупые разговоры, — грубо фыркнула Кагуя, смотря сверху вниз на свою приёмную сестру. Наруто хлопнул Ооцуцуки по плечу, но она не успокоилась. — Мне от этого лучше не станет.
— Нет, я уже решила, — улыбнулась Хината, и теперь она светилась изнутри, теплом согревая сердца окружающих. — Я уже жена прекрасного мужа, — она заглянула за спину Кагуи, — и стану примерной матерью для своих детей, чтобы они не знали, какой была их мать.
— Тогда желаю хороших наследников, Наруто, — бегло улыбнулась Кагуя, но её вдруг схватил за руку Саске. Удивлённая, девушка присвистнула, а парень скороговоркой произнёс:
— Вообще-то, Хината моя жена.
Неловкое молчание воцарилось в маленькой компании, и лишь через пару секунд Кагуя осознала, что именно сказал Учиха. Перед ней стояла не Хината Узумаки, а Хината Учиха, и странное чувство вдруг поселилось в её сердце. Неужели она помешала Наруто и Хинате быть вместе?
— Я всё ещё жду ответа от тебя, Кагуя, — Узумаки не смотрел в глаза любимой девушки, он смотрел на луну, всё ещё не веря, что Ооцуцуки вернулась.
— Я не могу тебе ответить вот так сразу, — неестественно наклонила голову куноичи. Все четверо замялись, разговор как-то не клеился. — Я не хочу менять фамилию ещё долгое время…
— Я и не прошу этого.
Наруто протянул сильную мускулистую руку. На ней были мозоли, появившиеся из-за упорных тренировок — парень истязал себя похуже, чем Рок Ли. Кагуя подняла пустые глаза на того, кто её любил больше жизни, и лазурные глаза смотрели с детской наивностью на неё. Куноичи протянула хрупкую бледную ручку к Узумаки, и тот улыбнулся — теперь поменяется всё.
Снег медленно припорашивал четверых детей Конохи слоем белых пушинок, а все смотрели в небо, где уже никогда Луна не будет полной. И всё уже наверняка будет хорошо — в это верили все, и это правда.