несуществующий этаж

Спустившись на первый этаж, я вернулся за стойку и вновь попытался включить телевизор. Он все ещё не работал. Тогда я вновь укутался в плед, налил себе чаю и внезапно осознал, что атмосфера изменилась. Вернее, стала прежней. Больше не создавалось ощущения, будто я не в том отеле, что чрезвычайно меня радовало, потому что предыдущая атмосфера, ясное дело, пугала. Ей не было объяснимых причин, да и на первый взгляд всё казалось таким же, однако ощущения были совсем не те. Сложно было сказать, что именно поменялось. Отель словно наполнился эмоциями, которых здесь не было, будто весь он заселился постояльцами и все они переживали очень сильные чувства. Но я-то знал, что из постояльцев в этом отеле только Чондэ и Пак Чанёль. Даже решил проверить журнал и, как и ожидалось, за те дни, что я тут работал, он пустовал. Зато дни до меня были наглухо забиты — всё было записано строчка в строчку, под многими записями в скобках было записано добавить диваны или кровати, а некоторых и вовсе селили в чуланах от неимения мест. Поразмыслив немного, я не смог дать объяснения такому навалу постояльцев — никаких праздников не было, штормов, ураганов или землетрясений тоже. Те пару дней, что я скитался по улицам, погода была сырой и совершенно для туристов не располагала. Да и не туристический сезон был совершенно. Стоило мне об этом задуматься, как со второго этажа спустился Тао — всё такой же пугающий и недоброжелательный, но я уже не чувствовал от него былой вражды. В какой-то момент я начал сомневаться — была ли эта вражда по отношению ко мне реальна? Ведь выглядел он точно так же, как и при первой встрече, но я его больше не боялся. Возможно, я своими эмоциями захлестнул настоящие эмоции Тао. Не знаю, могло это так сработать или нет, но пока что мне было удобнее так думать. — Тао! — позвал носильщика я. Тот посмотрел на меня и, склонив чуть голову, подошёл. — Чего? — Я тут посмотрел записи за дни до того, как я сюда устроился и заметил, что наплыв постояльцев был просто гигантским. С чем это связано? Тао внимательно посмотрел на меня, потом взял в руки журнал и прошёлся взглядом по страницам, которые я ему указал. — Почему тебя это заинтересовало? — спросил он меня, пересмотрев страницы и отложив журнал. Я решил быть откровенным, поэтому, получше сформировав мысли, ответил: — Когда я проснулся, то почувствовал, что не нахожусь в привычном мне отеле. Я чувствовал, будто весь он от первого этажа и до самой крыши заполнен постояльцами. И не просто постояльцами, а постояльцами, которые проживают сильнейшие эмоции, причём все сразу. Но когда я вернулся со второго этажа — это ощущение пропало и я будто вернулся назад. Это насторожило меня и я… — Подожди, — перебил меня Тао. — Ты чувствуешь чужие эмоции? — я кивнул. — У тебя типа повышенная эмпатия или что? Точно! Эмпатия! Вот как это называется! — Да, да! — я прямо-таки просиял, наконец, поняв, как назвать то, что я чувствую. Однако внезапно я почувствовал исходящую от Тао злость. Я посмотрел на него, но его лицо оставалось прежним, лишь бурлящая злость колотила его нутро и мне стало страшно. — Почему?.. Почему ты злишься? Я опасен? В этот же момент злость улетучилась, словно её и не было, а Тао всё так же не поменялся в лице. — Я лишь проверял твои слова, не напрягайся. Нам нужно это обговорить. Я пойду скажу Лэю, чтобы он решил, когда и как. Будь на месте. И, не дождавшись ответа, он ушёл, оставив меня с мыслью, что Тао мог бы провести вокруг пальца любого человека, который имел бы такую способность, как у меня. Так легко пробудить в себе такую сильную эмоцию и тут же её стереть, словно она и не пробуждалась. Какие же у него способности? Впрочем, я должен был скоро это узнать. Налив себе ещё ароматного чаю, я вдруг подумал о том, что я так и не ел все эти дни. Конечно, мой организм привык к голодовкам, но даже для него не подавать признаков голода два дня странно. Я хотел было пойти в буфет, но вспомнил, что Тао приказал оставаться на месте. Но ведь буфет недалеко? Да и я возьму к себе на стойку. Так и сделаю. Выйдя из-за стойки, я подошёл к вечно закрытым дверям буфета и приложил немалые усилия, чтобы её открыть. Внутри буфет оказался очень красочным и даже помпезным, но я не придал этому большого значения, потому что мне надо было как можно быстрее взять поесть и уйти, чтобы не схлопотать от Тао. Барная стойка из тёмного дерева оказалась прямо по курсу и я нацелился на неё, игнорируя официантов, которые предлагали мне присесть. Подойдя к стойке, я увидел миловидную девушку, которая приветливо улыбалась. Бэйджика на ней не было, поэтому личность барменши оставалась для меня загадкой. — Здравствуйте, — первым поздоровался я. — Скажите, что у вас можно взять прямо сейчас с собой? — барменша чуть приподняла брови, но не переставала улыбаться. — Здравствуйте. Прямо сейчас мы можем выдать вам только то, что на витрине, — она мягким жестом указала на витрину по правую руку от меня, где я увидел множество сладостей и мучных изделий. Что ж, то, что нужно. Цены были немного завышенными, но моих нищенских сбережений как раз хватило на щедрый кусок яблочного пирога. Надеюсь, Лэй не зажмотит мне дать немного денег наперёд. Думаю, он понимает, что отсюда я уже никуда не денусь. — Спасибо, до свидания. Барменша попрощалась со мной и, повернувшись лицом в зал, я заметил, что практически все столы зарезервированы. Даже если посчитать с двумя постояльцами персонал — то есть нас, — все равно получалось как-то очень много. Сделав себе ещё одну пометку в голове, я покинул буфет и тут же поджал пальцы на ногах — перед стойкой стоял Тао, нервно стуча пальцами по поверхности стойки. Завидев меня, его нутро наполнилось раздражением, как к тупому ребёнку. — Я же попросил не уходить, а ты, мало того, что ушёл, так ещё и резвился там целый час! — Что? Час? — я так и замер с пирогом в руках, с недоумением смотря на Тао. Раздражённость того немного спала и тот вздохнул. — Точно, ты же не знаешь. Пошли. И, взяв меня за руку, будто я мог убежать, Тао рванул в кабинет Лэя, я еле успевал подхватывать скачущий на тарелке пирог. Когда мы вошли в кабинет, там ожидаемо сидели Лэй с Ханем, но я чувствовал ещё чьё-то присутствие. Решив ничего не говорить, я сел напротив Лэя, Тао сел на какой-то диван в углу, Хань же стоял у окна и только слегка повернул голову в мою сторону. — Ну что ж, Чунмён-шши, выкладывайте. — Лэй смотрел на меня любопытным взглядом, под которым у меня аж похолодело внутри. — В общем, это началось, кажется, как только я сюда вошёл… — Скажите, как именно вы это чувствуете, — перебил меня Хань. — Эм… ну… в общем, когда к нам прибыл постоялец — Ким Чондэ, — во время их диалога с Лэем-шши я почувствовал, что между ними существует… эм… вражда. Довольно длинная вражда. Лэй склонил голову, а Хань обернулся ко мне всем корпусом. Видимо, я попал в точку. — Как? — Не знаю. Но я как будто знал это. Это было не следствие анализа или чего-то такого. Я просто знал это. Поэтому это меня пугает — я не могу объяснить, почему я чувствую это. — Как будто ты знал нас достаточно, чтобы утверждать это? — спросил Лэй. Я кивнул. — Знал, был свидетелем — что-то такое, что давало мне веский повод думать, что у вас вражда. — Понятно, — Лэй откинулся на спинку кресла, продолжая внимательно меня осматривать. — Думаю… надо сказать ему, — произнёс Хань после некоторой тишины. — Чунмён-шши, то, что вы чувствуете, даёт серьёзный повод полагать, что вы сможете нам помочь. Как вы уже догадались, все мы здесь не обычные люди и вы, видимо, тоже один из нас в какой-то степени. — Эм… Так вы можете объяснить мне, что тут происходит? Почему дни, когда я приступил к работе в отеле, были пустыми, но буквально за день до того, как я пришёл на работу, они были заполнены до отказа? Почему я зашёл в буфет на пять минут, а оказалось, что прошёл час? И почему там зарезервированы почти все столы, хотя постояльцев только двое? Почему я чувствую чужие эмоции? — Обо всём по порядку, — мягко улыбнулся Лэй. — Я — жнец, Хань — вампир, а Тао — оборотень. Все мы имеем свой спектр сверхъестественных сил, характерных только для нашей «расы». Я собираю души умерших или умерщвляю тех, чьё время пришло. Для удобства мне приходится жить среди людей и именно поэтому была создана эта гостиница. Хань живёт в этом мире достаточно долго, но из-за того, что он переродился, его возраст становит всего лишь сто шестьдесят девять лет. — Так это была не галлюцинация?! — подскочил со стула я. — Что? — Когда я впервые увидел Ханя, как в моей голове всплыло число сто шестьдесят девять. Я не мог дать этому объяснения, но теперь… — я даже забывал дышать во время реплик — так сильно меня удивляло происходящее. Это ведь… не сон? — Занятно, — пробормотал Хань, но Лэй решил не обсуждать это и вновь указал мне на стул. Я послушно сел. — Хань, как и все вампиры, нуждается в крови, поэтому он себя так странно вёл, когда у тебя случился приступ. Надеюсь, ты на него не в обиде. — Я понимающе кивнул, на что Лэй улыбнулся, а Хань даже не среагировал. Кажется, его не очень-то и волновало, в обиде я или нет. — Дальше — Тао. Тао оборотень, поэтому наделён чрезвычайной силой и не самым кротким нравом. — Как у него получается так хорошо контролировать свои эмоции? — спросил я то, что меня вдруг заинтересовало. Ведь то, что сделал Тао, не совсем подходило под его амплуа оборотня. — А, это… — Лэй бросил взгляд на Тао, я сделал то же самое и заметил, что он чрезвычайно напряжен. Поиграв желваками, Тао сказал: — В своей стае я считаюсь… считался омегой. У омег нет авторитета, насколько бы они ни были сильны — абсолютно все беты и альфы сильнее их. Поэтому всех омег с детства учат подстраиваться под обстоятельства и быстро сменять настрой, чтобы враг или союзник не засомневался в тебе. Так же, как ты чувствуешь эмоции, мы чувствуем некий запах, исходящий от оборотня и можем по нему определить — настроен он дружелюбно или нет. И так как этот запах подчиняется исключительно эмоциям — в интересах каждого омеги было научиться ими управлять. — Стой, — я немного поерзал на стуле, не зная, как корректнее задать такой вопрос. — Разве омеги не… ну знаешь… женщины? Тао хмыкнул, а я выдохнул — это была наиболее адекватная реакция на мои слова. — Омеги — это зачастую женщины, но ими могут быть также и мужчины. Женщины же могут быть и альфами, и бетами. Омега это не тот в стае, кто рожает — это тот, кто наиболее слабый и во вторую очередь нуждается в защите. В первую — волчата. — А, понятно. — Я опять посмотрел на Лэя, на задворках сознания думая о том, что если Тао омега и считается слабым, то я боялся даже представить, как выглядит альфа. — На этом этапе всё понятно? — спросил Лэй и, дождавшись моего кивка, улыбнулся. — Хорошо. Теперь про отель. Он существует и абсолютно реален, но с некоторыми поправками. Например, второй этаж «для персонала» — это несуществующий в объективной реальности мир, в который ты так боишься наведываться. Поэтому там другая планировка, нет лестницы и света. Потому что, ну, знаешь, в сверхъестественном мире ещё не дошли до электричества. А насчёт буфета… — При его создании знатно проебались, — закончил за Лэя Тао. — Его создавал серафим и, как обычно, перестарался, вложив слишком много сил, из-за чего получился временной коридор. Это термин, которым обозначают искусственно созданное пространство, в котором время идёт по-другому. В нашем случае — очень быстро по сравнению с временем за границами коридора. А зарезервированные столы указывают на время суток в коридоре. Если на столах стоит табличка, значит, это день, потому что столы резервируют обычно днём на вечер. Когда на стол накрывают, а табличка забирается — вечер, а если на столе не накрыто и нет таблички, значит во временном коридоре ночь. — Даже не верится, что я это спокойно слушаю, вместо того, что убежать отсюда к чёртовой матери, — прошептал я, пытаясь переварить сумасшедшую информацию. Конечно, я был к ней подготовлен намного лучше, чем если бы мне всё это начали рассказывать в первый рабочий день, но всё же… я ведь обычный человек, живущий в обычном мире. Я даже мистических книг никогда не читал. Меня никогда, даже духовно, не было в таком мире. Как я мог так легко в это всё поверить? Но и убеждать себя в том, что это такой себе розыгрыш я тоже не мог, потому что чувствовал, что всё это взаправду. — Нам тоже, — Лэй вновь усмехнулся, а Хань присел на подоконник. — За день до того, как ты сюда пришёл — у нас было заседание, которое проводится достаточно часто и на него съезжаются почти все представители сверхъестественного мира. Но так как мы знали, что ты придёшь, хоть и не знали, что ты с сюрпризами, то попытались сократить это заседание, из-за чего пришлось собрать всех в один день, а не, как обычно, частями. Не знаю, почему Лэй сделал так много чести для тебя, но вот поэтому гостиница и пустует уже который день, потому что на время таких сборищ мы скрываем отель от глаз обычных людей, чтобы они ненароком не стали свидетелями того, из-за чего их потом придётся убить. Хань внимательно осмотрел меня своими кровавыми глазами, которые теперь уже не скрывал, а потом отвернулся к окну, словно один мой вид вызывал у него отвращение. Боже, можно подумать, будто я просил кого-то делать это всё для меня, ну в самом деле. — Я сделал это именно потому, что не хотел лишних жертв, — Лэй бросил взгляд на отвернувшегося Ханя, но тот сделал вид, будто не к нему обратились. — А кто такие тогда Чондэ и Пак Чанёль? Лэй вздохнул, Тао фыркнул, а Хань продолжал делать вид, будто никого не слышит и не видит, продолжая незаинтересованно смотреть в окно. Профиль у него был, конечно, что надо, но характер… — Чондэ — инкуб, а Пак Чанёль — тот самый серафим, который напортачил с буфетом, — коротко и чётко отрезал Тао. — А почему они здесь? — Потому что Чанёль пытается разобраться, как уничтожить временной коридор, из-за которого и пришлось придумывать эту херню с табличками, а Чондэ… пока что непонятно. — Тао встал с дивана и подошёл к столу Лэя, сложив руки на груди и внимательно посмотрев на меня. — Но вот что ты за птица — нам ещё предстоит узнать. — Ну… — стушевался я. — Я чувствую эмоции людей и… всё? Что тут ещё нужно узнать? Лэй с таким же вопросительным лицом посмотрел на Тао. — В тебе есть ещё что-то, что пока не пробудилось. Я чувствую исходящие от тебя необычные феромоны. Такие феромоны обычно исходят от альф и способны подавлять существо в буквальном смысле. — Что?.. Как это? — Не знаю, как это будет работать у тебя, но в стае, если альфа встречал сопротивление — он мог с помощью силы своих феромонов парализовать того, кто слабее его. Некоторые особо сильные альфы с помощью феромонов могли заставить бет или омег плюхнуться на колени от потяжелевшего воздуха. Это сложно объяснить, но когда в тебе это пробудится — ты поймёшь, что это такое. — Это бред… я ведь не оборотень. И у людей нет феромонов… так ведь? — мой голос понизился до шёпота. Мне было настолько сложно переварить информацию, что я еле шевелил языком. Абсолютно всё начало казаться мне затянувшимся сном или какой-то очень больной фантазией. — Ты не человек, — подал голос Хань и опять посмотрел на меня. — Кто ты — ещё не понятно. Но ты не человек. Был бы ты человеком — не смог бы попасть в этот отель. Кстати, — Хань посмотрел на Лэя, — как он сюда вообще попал? — Прочёл на каком-то заборе, что нужен портье, подготовил документы, отдал их какой-то девице, которую больше, кстати, не видел, и остался ждать в холе. Потом меня позвал Тао и вот… — ответил вместо Лэя я, потому что мне тоже не терпелось узнать, с какого перепугу весь такой мистический и загадочный отель развешивает бумажки на заборах о приёме на работу. — Прочёл на каком-то заборе?.. — переспросил Хань и я вдруг почувствовал, как мне скрутило живот от ярости, которая поднялась в нутре портного. Ох, боже… — Лэй, ты, блять… Хань не успел договорить, потому что Лэй резко к нему обернулся и как-то заставил заткнуться на полуслове. На место ярости пришёл страх и мне скрутило кишки повторно от того, насколько сильными были обе эти эмоции. Я посмотрел на Лэя, но его лицо было всё таким же бесстрастным, с той же прикипевшей улыбкой. От него я не чувствовал абсолютно никакой эмоции, кроме титанического спокойствия. Я благоразумно решил не спрашивать, какими методами Лэй поспособствовал тому, чтобы ссора закончилась, толком не начавшись. — Лэй-шши, вы ещё говорили о какой-то войне. Я ведь правильно вас понял? — я попытался перевести тему, чувствуя повисшее в кабинете напряжение. Лэй вновь посмотрел на меня, а Хань вновь отвернулся к окну. — Ты говорил с ним об этом? — удивлённо спросил Тао, продолжая стоять возле стола. — Вскользь упомянул, — расплывчато ответил Лэй. — Раз уж пошла такая пляска, то надо бы изложить уже всё. — Лэй немного помолчал, будто собираясь с мыслями. — В общем. Как в любом мире, у нас есть своеобразная расовая и, так скажем, «профессиональная» иерархия. В самом низу находится мелкая нечисть и заблудшие людские души — ни те, ни другие никакой опасности не представляют. Они не могут нанести существенный урон, особенно души, потому что они аморфны и не могут даже прикоснуться к чему-то материальному. Выше них находятся демоны и ангелы, которые ближе всего к людям, потому что им не даны силы для создания чего-то масштабного, зачастую они — ангелы-хранители и демоны-искусители, которые могут делать лишь незначительные дела в мире людей и только. Даже в Войне между собой они не принимают участия, потому что попросту погибнут в первые же секунды боя. После ангелов и демонов идут архангелы и суккубы с инкубами. Они тоже в основном действуют в мире людей, но их силы куда больше, а полномочия намного шире. Архангелы верховенствуют над ангелами и считаются главными по делам, совершенных в мире людей. Суккубы хоть и не являются главными, но могут вершить дела как в мире людей, так и в своей природной среде обитания. Выше них идут херувимы и падшие ангелы. Херувимы более близки к Богу, чем ангелы и архангелы, и действуют они в сверхъестественном мире, очень и очень редко опускаясь до того, чтобы вмешиваться в дела мира людей. Падшие ангелы же — одни из наиболее могущественных демонов и наиболее опасные противники для Бога в случае Войны. Из-за изгнания они особенно озлобленные, поэтому в них куда больше мощи, чем может показаться на первый взгляд. И наиболее высокий ранг — это серафимы. Аналога серафимов у демонов нет, хотя часто некоторые падшие ангелы могут с ними потягаться. Серафимы наиболее близки к Богу и наиболее чистые из всех божественных существ. Так как они стояли на заре мироздания — у них чрезвычайно широкие полномочия и огромнейшая сила, которая способна уничтожить целую планету. Ну и дальше, ясное дело, Бог и Дьявол. Это одна иерархия, с которой считаются только её члены и наивысшие чины, когда устраиваются собрания по вопросам мира. Дальше идёт расовая иерархия, она касается тех существ, которые находятся в сверхъестественном мире, но между небом и подземным миром. Это оборотни, вампиры, наземные боги и всякого рода люди, обладающие разными сверхъестественными способностями. Сначала идут люди, поскольку они наименее живучи и наиболее физически уязвимые. После них на одном уровне идут оборотни и вампиры, между которыми вечная борьба за первенство. Оборотни имеют чудовищную силу и огромную способность к регенерации. Вампиры тоже имеют огромную силу, но не физическую, и хоть их невозможно просто так убить, восстанавливаются они намного дольше оборотней, но из-за того, что им не приходится сходится с ними в физической схватке — их бои зачастую длятся днями, а то и неделями. Дальше идут наземные боги, которые контролируют конкретные территории и не имеют доступа к небесам, хоть и называются богами. Поскольку они контролируют, в основном, немалые территории, их сила довольно велика, но если сравнивать, то они где-то между архангелами и херувимами. Из всех рас только боги могут принимать участие в Войне, потому что люди, оборотни и вампиры по меркам небесной иерархии находятся на уровне с ангелами. — Да, но ангелов хотя бы ограждают от этих стычек. На нас же все плевать хотели, — фыркнул Хань, перебив Лэя. — Поэтому вы здесь? — спросил я. — Именно. — Могу я продолжить? — спросил Лэй, смотря на меня. Я кивнул. Информация неожиданно легко укладывалась в моей голове, а из-за возникшего интереса захотелось дослушать до конца. Потом придётся всё это обработать, но это — потом. — Есть ещё жнецы. Мы — отдельная каста и иерархия у нас чисто профессиональная, как и в любой человеческой корпорации. Я — Руководитель, то есть занимаю главенствую должность, могу просматривать судьбы людей, читать их мысли, иногда устраивать правосудие. После меня идёт Бухгалтер, который занимается, скажем так, переписью умерших. А после Бухгалтера идёт Смотритель, который может лишь наблюдать за людьми и собирать их души. Он не может просмотреть судьбу, прочесть мысли и тем более вершить правосудие. — Почему? — перебил я. — У него недостаточно сил для этого? Лэй опять улыбнулся и чуть склонил голову. Такой жест был похож на умиление взрослого заинтересованностью ребёнка в чём-то. И это действительно было так. Я был заинтересован настолько, что даже не гнушался перебить рассказчика. — Нет. Я же сказал, что иерархия у нас чисто профессиональная. Это значит, что если жнец занимает должность Смотрителя, то у него всего лишь недостаточно опыта и навыков, чтобы стать Бухгалтером, а потом Руководителем. — И как быстро это происходит? Я имею ввиду… как быстро учатся жнецы? — Совсем не быстро, — ответил Лэй. — Я занимаю должность Руководителя уже сто тридцать четыре года. — И что будет, когда вам придётся уйти? — Ничего страшного не будет. Я лишь уйду в вольное плаванье, только и всего. Жнецы привязаны к своей работе ровно до того момента, пока они не занимают должность Руководителя. Руководитель — жнец, достигший наивысшего мастерства, на работе его держит лишь то, что некому перенять его должность. Когда же такой кандидат появляется — Руководитель отдаёт ему это звание и уходит с поста. Вольное плаванье даёт ему безграничные возможности, из-за которых все так охочи побыстрее научиться. Но проблема в том, что у некоторых может попросту не быть способностей для того, чтобы занять должность Руководителя. Поэтому приходится сидеть и ждать, — Лэй усмехнулся. — И последняя каста — это жрецы, которые живут в укромном уголке сверхъестественного мира, отгорожены ото всех, кроме Бога и Дьявола. Жрецов обычно трое — один отвечает за мир людей, оборотней, вампиров и князей; второй за работу жнецов, а третий, самый главный из них, остаётся бесстрастным слушателем рапортов и на их основе выносящий вердикт. Бог и Дьявол рапортуют за деятельность своих подчинённых, на их основе выносится вердикт касательно мира людей и неразрешённых конфликтов между небом и подземным миром. На основе рапорта двух жрецов выносится вердикт касательно сверхъестественного мира и работы жнецов. — Хорошо… я… вроде бы улавливаю происходящее. Ох… наверное, мне надо это осмыслить. Я потёр виски, повторяя в голове слова Лэя и пытаясь всё это вообразить в своей голове хотя бы схематически, чтобы лучше уловить суть происходящего. С одной стороны — это было совсем несложно и понятно, но с другой… слишком много информации для моего маленького мозга. — Думаю, вы правы, — сказал Лэй. — Пока что вам нужно вернуться к работе и обдумать всё, что я вам рассказал. Потому что вас ждёт ещё более сложная информация. Хочу, чтобы вы были к ней готовы. Сказав это, Лэй встал из-за стола, намекая, что светская беседа окончена и пора возвращаться к делам. Кивнув и посчитав это здравым, я последовал его примеру и вышел из кабинета, всё ещё чувствуя присутствие кого-то ещё в кабинете. Украдкой оглядевшись, я не заметил ничего странного, но ведь чутьё не могло меня обмануть? Или я слишком зациклился на этом и теперь мне будет мерещиться абсолютно всё? — Вам не померещилось, — внезапно шепнул мне на ухо Лэй и пошёл вперёд, даже не обернувшись. Я же стал как вкопанный, смотря в удаляющуюся спину начальника и чувствуя, как меня всего заливает краска. Нет… нет-нет-нет-нет-нет! Нахуй! Думай о всей этой сверхъестественной хуете, Ким Чунмён! Тебе нужно это осмыслить, ты понял?! Осмысливай! Осмысливай мир оборотней и вампиров, а не действия Лэя! Пожалуйста, блять, прошу тебя! Думай о том, кто ты такой и что ты чувствуешь, пожалуйста, только не о Лэе! — Так, тихо… спокойно… — шёпотом сказал сам себе я и, вдохнув-выдохнув несколько раз, направился к стойке, старательно осмысливая слова Лэя о сверхъестественном мире, о его иерархии, расах и кастах. О какой-то Войне… о которой мы и должны были поговорить! Видимо, это он и имел ввиду, когда сказал, что дальше меня ждет более сложная информация. Что ж, это разумно. В холе никого не оказалось и, видимо, не предвиделось, так что я спокойно сел в кресло и вспомнил, о чём мне ещё не рассказали. Почему я чувствовал все те эмоции, когда проснулся? Вроде бы, это должно было быть первоочерёдным вопросом, но среди вороха всего непонятного он, видимо, утратился. Но надо бы этот вопрос запомнить. Вдруг я опять проснусь в отеле, забитом эмоциями? Этого мне очень не хотелось, но если мне кто-нибудь расскажет, из-за чего они появились, то будет хотя бы немного спокойнее. И, на самом деле, был ещё один вопрос, который меня жутко волновал. Куда делись мои приступы?

***

Как и ожидалось, владения этого старого пердуна оказались просто необъятными. В первые минуты я даже возрадовался, ведь жизнь в таком доме предусматривала все удобства. Но стоил подумать какую цену придётся за эти удобства платить… — Это твой новый дом, Мённи, — от его хриплого старческого голоса настроение и вовсе упало ниже плинтуса. Но пришлось выдавить из себя искреннюю улыбку и броситься обниматься к этому вонючему деду. — Спасибо, хозяин… — прошептал я в его вонючую рубашку, а стоило ему обхватить моё лицо руками, как повеяло дерьмом и мне стоило просто титанических усилий, чтобы не скривиться. — Не за что, мой мальчик. Будь хорошим и сможешь жить в нём долго. Поцеловав меня своим вонючим ртом, старик отвлёкся на звонок и, поговорив с минуту, махнул что-то Хэну, посмотрев на меня, а сам пошёл в дом. Хэн бросил на меня взгляд и подошёл ближе. От него по телу начали разбегаться мурашки — это вам не со смердящим дедом обжиматься. Совсем другой уровень. Более мускулистый, высокий и вкусно пахнущий уровень. Вот такому хотелось отсасывать до онемения челюсти. Даже если в награду ничего не полагалось. — Иди за мной, — скомандовал он своим бархатным голосом и — боже — каких же сил мне стоило не ответить ему «да, папочка»! Но, окинув беглым взглядом территорию, я понял, что говорить Хэну в принципе что-либо не стоит, потому что на каждом углу было по две самонаводящихся камеры, а в каждом куще, скорее всего, по четыре прослушки. Возникал резонный вопрос — почему этот пердун столько техники смог себе позволить, а банальный душ нет? От этого во мне прям вскипала какая-то злость. Но я тут же решил запихнуть её куда подальше, чтобы не позволить ни одной негативной эмоции отобразиться на своём лице, потому что любая ошибка, любой косой взгляд или неосторожное слово могло стоить слишком много. Я послушано пошёл за Хэном, стараясь даже лишний раз на него не глазеть, чтобы не привлекать внимания. Мы прошли через ворота, но дом оставался где-то вдали, хотя я думал, что эта огромная бандура стоит совсем близко. Если она такая большая издали, то я даже боялся представить её габариты. Дорога к дому лежала через десятки клумб, статуй, деревьев, оранжерей, зон отдыха, бассейна и даже небольшого озера. И всё это было лишь въездом на территорию. Я уже с предвкушением ждал увидеть, что же ждёт возле самого особняка, но внезапно Хэн свернул в одну из очередных не бросающихся в глаза развилок и мне пришлось идти за ним. Возможно, он хотел провести мне экскурсию? Как бы не так. Мы дошли до небольшого дома, который хоть и выглядел дорого, но было видно, что создавали его не для хозяина. Какой-то холодный, ничем вокруг не украшенный, с потёртыми пластиковыми окнами и окружён вокруг скрюченными деревьями. — Это твой дом, — коротко сказал Хэн, заведя меня вовнутрь. — Хозяин скоро придёт. Вот твоя одежда, — он отдал мне два тяжелых больших пакета, которые всё время нёс в руках. — Ванная налево. Подготовься. Сказал это и был таков. Проводив охранника взглядом, я первым делом пошёл в душ, от одной этой мысли немея от счастья. Я прошёл через обставленную дешёвой мебелью гостиную с протёртым до дыр ковром, повернул возле коричневой кухни с тремя деревянными стульями и квадратным пластиковым столом, прошёл через пошарпанную дверь, которая вела, видимо, в спальню, и открыл не менее пошарпанную дверь, на которой был значок душа. Как в третьесортном американском отеле. В ванной комнате был ржавый туалет, ржавый умывальник с разбитым над ним зеркалом и, собственно, душ, который был отделён лишь шторкой. Под ногами неприятно звенела треснувшая плитка, а обои на стенах из-за сырости и влаги отваливались кусками. Блеск. Благо, на полке возле душа были шампунь и кондиционер, а на умывальнике лежали паста, щётка и хозяйственное мыло. На удивление вода оказалась тёплой. Воняла, конечно, чем-то просто жутко, но хотя бы так. Помыв волосы, отодрав кожу от тела гелем для душа, умывшись, побрившись, почистив зубы и промыв руки до скрипа я чуть ли не на крыльях выпорхнул из ванной, высушивая дубовым полотенцем волосы. Фена тут не предусматривалось. Вернувшись в гостиную, я отбросил полотенце и начал рыться в пакетах. Одежду старик тоже купил мне довольно скромную и дешёвую — пара светлых джинс, пара меховых брюк, пара классических черных брюк, толстовка, три белые футболки, две обычные рубашки, гольф, серая майка, восемь пар идентичных белых носков, одна пара кроссовок, одна пара кед, одни осенние и одни зимние ботинки, одна пара лаковых туфель, четырнадцать разных трусов. В принципе, вкус у старикана был, да и купил он мне всё самое необходимое. За это надо будет отблагодарить, чтобы почаще баловал, потому что вещи эти все были до первой-второй стирки. Надев толстовку, джинсы и натянув носки, я решил обследовать своё новое жилище. Я ожидал, что буду жить вместе с Дуонгом, что было, вроде как, логично. Он ведь купил меня как личную зверушку, так почему я должен жить отдельно? Разве я должен прибегать по малейшему его зову, чтобы отсосать ему? С таким расстоянием это будет чертовски проблематично, так что я просто надеялся, что этому есть какое-то объяснение. Не успел я дойти до кухни, которая располагалась прямо напротив гостиной через арку, как ко мне наведался Дуонг. — Ну как тебе тут, мой мальчик? — спросил с порога он, закрывая за собой дверь. Я тут же собрался с мыслями и пробежал к нему через всю гостиную, кидаясь на шею, но рассчитывая свои силы, чтобы не завалить. Всё же, он старик. — Большое спасибо, хозяин! — пропищал я, стараясь резко не вдыхать, чтобы не закашляться. — Мне всё очень нравится! Такому, как я, большего и желать не стоило, — отстранившись, я чмокнул его в губы, надеясь, что ему этого хватит. Как бы не так. Дуонг тут же притянул меня к себе и просунул свой вонючий язык мне в рот. Отпустив меня, он оскалился, демонстрируя свои гнилые зубы. — Я очень рад, Мённи, что ты не решил прыгнуть выше своей головы и чётко осознаёшь своё положение. — Он шлёпнул меня по заднице, от чего я деланно засмущался, вызвав у него короткий смех. Потом он прошёл, сел на диван и похлопал по своим коленям. Мысленно закатив глаза, я, со смущённой улыбкой, умостился на его коленях, лицом к лицу. — Твоё положение будет улучшаться по мере твоего поведения. Чем лучше ты будешь себя вести и ублажать меня — тем скорее сможешь переселиться в один со мной дом. Перспектива ублажать его посредственно и остаться в этом доме подальше от него сверкала просто убийственно, но что-то мне подсказывало, что Дуонгу рано или поздно надоест держать недостаточно удовлетворяющую его шлюшку. Поэтому я легонько огладил его волосатую жирную грудь и опустил глаза, готовясь ворковать самым писклявым из своих голосов. — Я хотел бы начать улучшать своё положение прямо сейчас… Однако Дуонг остановил мою руку, хмыкнув. — Прости, мой мальчик, но ближайшие дни ты будешь предоставлен сам себе. У меня куча дел, с которыми придётся повозиться. Хорошо разрабатывай себя, потому что мне, уставшему и злому, будет не до прелюдий. Хорошо? Он погладил меня по голове и мягко скинул с колен. Я лишь кивнул и пошёл его провожать, придавая своему лицу максимально траурного выражения. И это было чертовски сложно, потому что счастливая улыбка так и дёргала уголки губ и мне стоило просто титанических усилий её скрыть. На пороге Дуонг, заметив моё подавленное состояние, погладил меня по голове, усмехнулся и ушёл, отдав какие-то распоряжения Хэну. Я вернулся на тот самый диван, который за такое короткое количество времени уже успел провоняться стариком, как вдруг за мной вошёл и охранник. Он лишь бросил на меня хмурый взгляд и пошёл в сторону кухни, неся в руках огромные пакеты с едой. Я решил пойти за ним, борясь между желанием завязать ненавязчивую беседу и с порога попросить его помочь мне эти дни себя «разрабатывать». Как только я вошёл в кухню, то заметил небольшой клочок бумаги, прикреплённый на холодильник. Пробежав взглядом по строкам, я постарался сохранить всё то же ни о чём не говорящее и немного подавленное выражение лица и сел за стол. Хэн в это время раскладывал продукты по полкам. Я старался не смотреть на него, удручённо жуя яблоко и смотря куда-то в окно, за которым раскидывался скромный, но красивый сад. Мои пальцы мелко дрожали, куски застревали в горле, а в низу живота неприятно скрутило. «Тебя слышат и видят. Осторожнее».