***
— Айда, совесть имей, — меня ощутимо тыкают в плечо, в мгновение срывая с глаз пелену и заставляя немного подпрыгнуть на месте, — ты так сладко спишь, что я тоже хочу, но сенсей в восторге точно не будет. Поворачиваюсь к источнику звука и боли, встречаясь взглядом с карими глазами Акари. Опускаюсь ниже, замечая в ее руке карандаш, нос которого мог посоперничать в остроте с саблей, поэтому неудивительно, что его укол так быстро отрезвил меня от сна. Нервно хихикаю, шепчу короткую благодарность и откидываюсь на спинку стула, сладко зевая и пытаясь размять затекший позвоночник. Протираю глаза, которые резал наполнявший кабинет солнечный свет и опускаю голову на подставку из рук. Постепенно до моего сознания начинают долетать рассуждения преподавателя на какую-то тему, вслушиваться в которую я, конечно, после сна уже даже и не совершала попыток. Мой мозг был уже переполнен только от одного названия предмета, никогда не входившим в список любимых или хотя бы нейтральных, — физики. Долго страдать и наблюдать за медленно плывущими облаками мне не пришлось — звонок достаточно быстро оповестил об окончании урока, и я поняла, что проспала не пару минут, а значительную часть отведенного на занятие времени. И, к счастью, преподаватель этого не заметил. Хотя вариант снисходительного отношения к уставшей баскетболистке я тоже не отбрасываю. — Это был первый урок, на который ты пришла, — изрекла Акари, нагнав меня в коридоре, где я планировала дойти до туалета и освежиться у крана с холодной водой, прекрасно понимая, что это не наполнит меня ни энергией, ни силами дожить до конца учебного дня без повторного отправления в сонное царство. — Сходим за кофе? — Если ты про жалкое его подобие в автомате на первом этаже... — я прерываюсь на сладкий зевок, — то я к нему даже не приближусь. — Сейчас большой перерыв, успеем дойти до кофейни. Быстрее, чем Ямато успела сказать хоть еще что-то, я, вмиг наполнившись энтузиазмом, галопом ускакала к лестнице с воодушевлением предстоящего наслаждения любимым напитком. Но нельзя. Нельзя было расслабляться в этот день. Я ждала подарка судьбы после столь хорошего утреннего матча — и вот он. Поворот на скорости в лестничный проем изначально нужно было считать гиблой идеей. Особенно мне. Особенно сегодня. Ошибка, за которую я поплатилась. Темнокожий амбал, известный также Эйкичи Небуей и братаном, поднялся на этаж аккурат в момент моего резкого поворота на лестничную клетку. И руку он поднял перед собой так кстати, что дарованный мне низкий рост уверенно подставил под удар нос. По единственному известному мне закону ранее упомянутого предмета после этого я, испытывая ощутимую боль в месте удара, отлетаю назад. Успеваю уловить слегка удивленный взгляд Эйкичи перед тем, как оказываюсь на пятой точке, ладонями упершись за спиной. На этом спектакль от всеми известной неудачницы Айды Рейн не заканчивается: какой-то ученик, с головой погруженный в смартфон, не замечает меня и коленом запинается о плечо. Упал. Матерится. Две девушки, увлеченные диалогом, тоже не успевают включиться в происходящее и спотыкаются о парня, наваливаясь вдвоем на него и вызывая с его стороны полный боли и отчаяния стон. Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд вперед, ожидая встретиться взглядом с злорадствующим Небуей. Но перед своим наверняка разбитым носом я вижу протянутую ладонь, а подняв глаза, встречаюсь с темно-зеленым взглядом, отражающим явную насмешку. — Кажется, кто-то говорил, что ловит меня уже лучше, чем в баскетбол играет, — язвлю я, но помощь все же принимаю и в мгновение оказываюсь на своих двоих. Вертикальное положение помогло вернуться в реальность. Боль в носу и металлический привкус на губах заставляют руку дернуться, ладошкой прикрыв помятое лицо. — Еще пару раз — и точно, — ухмыляется тот и в свободную руку сует платочек. — Приложи и пошли в медпункт. — Нет, я достигну цели и дойду до кофейни. — Оставь свои цели на баскетбольном корте, а сейчас шуруй в медпункт. — Я ужасно хочу спать… я же не выдержу до конца дня. Я усну на уроке, преподаватель заметит, и меня отчислят! Никуда не примут, останусь необразованной, безработной и буду жить в коробке у дома… Ужасно! — нервно тараторила я, начиная искренне осознавать, что доза кофе отдаляется от меня. — Пожалуйста, не будь извергом, Хаяма! — Айда… — Я принесу тебе кофе, дуй куда сказали, — на мое плечо опустилась рука, а голос поравнявшейся со мной девушки я узнала сразу. — Акари, ты лучшая! — в порыве радости я хотела обнять девушку, но та вовремя выставила перед собой руку, жалуясь, что я испачкаю ее кровью. — Иди уже, перемена не резиновая, — легонько подтолкнув меня в сторону Хаямы, она прошла мимо нас вниз по лестнице, а я перевела вопросительный взгляд на блондина. — Куда идти? — Ты серьезно за полгода еще ни разу не была в медпункте? — в его глазах проскользнуло удивление, а я, пораскинув мыслями, убедилась еще раз — действительно не была. — Сделку с дьяволом совершила? — усмехнулся тот и двинулся по лестнице вниз. — Ага, дружу с ним, — я последовала за ним, придерживая платок у носа. Но парень останавливается на первой же ступеньке и довольно резко поворачивается ко мне. Я ойкаю от неожиданности и вздрагиваю, встретившись с изумрудными глазами, находящихся ближе к моего уровню благодаря ступеньке. — Смотри, как бы я действительно дьяволом не стал, — оскалился и тут же отвернулся, продолжая спускаться. Я похлопала глазами пару раз, провожая его спину и пытаясь переварить сказанное... Вот ведь индюк! Гаденыш! Все-то он сразу понимает! — Садись, я все принесу, — командует парень, как только мы оказываемся внутри медицинского кабинета. А ввиду отсутствия на своем месте школьного врача Хаяма решил взять бразды правления на себя. — Мне ведь просто нос промыть и заткнуть, — я останавливаюсь в начале кабинета и зеваю, наблюдая, как блондин по-хозяйски расхаживает между тумбочками и шкафчиками, собирая медикаменты, словно за свои полтора годы учебы частил пребыванием здесь. — Если тебе так хочется, промывай, — пожимает плечами тот, копошась в каком-то контейнере, а затем, найдя необходимое, поворачивается ко мне: — Но у тебя губа рассечена и ладонь содрана. На секунду я замерла и вглядывалась в глаза Котаро, будто ища в них намек на ложь, но потом метнулась к ранее замеченному зеркалу и убрала от лица платочек. Кровь, привкус которой я ощущала, источилась именно из губы. Нос, судя по отсутствию кровяной дорожки, был просто ушиблен. А ладонь и вправду содрана, видимо, приняла на себя удар и торможение по шершавому шву плитки. — Убедилась? — парень в отражении за моей спиной появляется настолько внезапно, что я, вскрикнув, отшатываюсь в сторону. Буркаю недовольное «угу» и отправляюсь на ранее указанное Хаямой место, присаживаясь на кушетку. — Я сама могу обработать, — говорю я, как только блондин приближается ко мне со всеми препаратами и начинает раскладывать их на ближайшей тумбочке. Хаяма молча обмакивает пару ватных дисков и поворачивается в мою сторону, взглядом сразу встречаясь с моими глазами и заставляя меня слегка поежиться от проскользнувшего холодка. Он стальной взгляд у Акаши перенял? — Что? — Тебе надо научиться доверять другим, — блондин придвинул стул, усаживаясь на него и начиная подносить ко мне помоченный диск. Пару секунд я напряженно смотрела на вещь перед моим лицо и, тяжело вздохнув, кивнула головой, позволяя парню докоснуться до губ, верхняя из которых тут же защипала. Кривлю лицо, глубоко дышу и стараюсь сосредоточиться на маленьком ядрышке страха, зарождающемся где-то посередине груди. — Сенсей, добрый день, нужна… — открывшаяся дверь кабинета и начавшая говорить девушка привлекли наше внимание, и мы оба повернули головы на источник шума, а Хаяма отстранил руку, — помощь… Стриженные по плечи волосы подпрыгивали в унисон с ее поворотами головы по сторонам, и девушка, судя по всему, не обнаружив врача, перевела взгляд на нас. Задержалась на мне, как-то странно обведя сверху вниз, и метнулась глазами к Котаро. — Хаяма-кун, не поможешь тогда ты мне? — слишком приторно улыбнулась и сделала шаг вперед, точнее, прыжок на одной ноге. — Я ногу подвернула… надо перевязать. Кажется, дальше я действительно сама буду обрабатывать, ведь парень, вздохнув, отложил ватный диск, поднялся на ноги и с видом великого добряка повернулся к пострадавшей девушке и улыбнулся. — Конечно, подожди пару минут, — конечно, как я и предполагала, он ко всем такой отзывчивый. Парень вышел из кабинета, а я, не особо задаваясь вопросом, зачем, встала с кушетки и намочила еще пару дисков. Отошла к зеркалу и поднесла один к губе, несильно прижав. Легкая боль заставила поморщить лицо, а когда я немного к ней привыкла, то аккуратно провела по лицу, вытирая застывшую кровь. Выкинула диски и всмотрелась в результат работы. Верхнюю губу теперь, если так можно выразиться, украшала ссадина, но радовало то, что она перестала кровоточить. Тяжело вздыхаю и хочу приняться за ладошку, но воцарившееся молчание прерывает та девушка: — Айда, а ты… — А вот и мы, — дверь кабинета снова открывается, впуская сюда вернувшегося Хаяму и следом за ним средних лет женщину в белом халате. Последняя слегка улыбнулась и, кивнув мне, подошла к ранее заговорившей девушке. — Ну, что у тебя произошло, Сасаки? Котаро подошел ко мне, отвлекая от подслушивания разговора врача и пациента, и сощурил глаза, всматриваясь в мою губу. — Ты сама обработала? — я кивнула головой, в которой упорно созревала мысль, что я, кажется, ошибалась… — Я думала, ты будешь той девушке перевязывать ногу, и не стала терять время, — я неровно хихикнула, почесывая затылок, но тут же одернула руку, как почувствовала неприятное соприкосновение волос с ранками на ладони. Смотря на это, парень вздыхает и отходит к тумбочке. Я молча следую за ним, понимая, что он намерен продолжать оказывать помощь, которая, к слову, мне действительно нужна, потому как левой рукой я умею только иногда забрасывать мяч в корзину и уж точно не обрабатывать ссадины. Усаживаюсь на кушетку и протягиваю вперед руку ладошкой вверх, ожидая, пока блондин закончит приготовления. Хочешь не хочешь, а в семье врачей все равно придется знать азы медицины, даже если ты всем своим существом отрицаешь свое будущее в этой сфере. — Не то у тебя мнение обо мне сложилось, — выдыхает Хаяма, вновь устроившись на стуле передо мной, на что я вопросительно вскидываю голову, но не встречаюсь с темно-зелеными глазами. Его взгляд сосредоточен на ладони, к которой он только что приложил диск, вызывая с моей стороны сдавленный писк от неприятной боли. — Я, конечно, помогаю людям, но далеко не каждого чуть ли не за ручку вожу в медпункт, — на последних словах он поднял голову, пересекаясь со мной взглядом. Рядом с ранее переплетенным узлом страха в груди что-то кольнуло, необъяснимым теплом медленно разливаясь и обволакивая ядрышко паники, присутствующее часто вблизи с Котаро. Понимая, что слишком долго смотрю ему в глаза, отвожу свои в сторону и неосознанно прикусываю верхнюю губу, тут же вскрикивая от боли, чем вызываю со стороны парня короткий смешок и привычное «бестолочь». Не успеваю поворчать на Хаяму, как тот снова прижимает к ладони диск, и все, на что меня хватает, — жалобно поскулить от невыносимого щипания. — Как маленькая, — подытоживает парень, накладывая сетчатую повязку поверх аккуратно перебинтованной ладони. Растягиваю губы в легкой улыбке и благодарю парня, поднимаясь с кушетки и осматривая кабинет, на происходящее в котором я не обращала внимания за время обработки своей ладони. Девушки нет, врача тоже. Хаяма возится с медикаментами, возвращая их на свои места и выкидывая мусор, и молчит, что заставляет мое сознание пропускать внутрь мысли о словах, сказанных блондином ранее. То, что я услышала, никак не вяжется с недавним мнением о Хаяме-жилетке для каждого встречного. Не вяжется с вхождением меня в круг «просто знакомых», не вяжется с типичной вежливостью. Нет. Совершенно никак не вяжется... Он ясно дал мне понять, что относит к числу близких людей, на которых распространяется поддержка и желание помочь. И это не может не вызывать улыбки, не может не быть приятным и не может не зарождать тепло в груди, особенно, когда сама осознаешь ценность человека в своей жизни. Вот только... Разве я сама проявляла эту поддержку? Разве как-то интересовалась жизнью Котаро? Он всегда на позитиве, и я не разу не видела проявление слабости с его стороны... Чем я вообще заслужила такое отношение? — Рейн, все нормально? Ты покраснела... — я тут же перевожу взгляд со шкафчика, в котором, наверно, почти прожгла дыру, на подошедшего ближе ко мне Хаяму. — А?.. Покраснела? — прикладываю ладошки к щекам, ощущая их жар, и отбегаю к зеркалу. И правда. — Душно... Тут очень душно! Пойдем отсюда... И Акари уже, наверно, вернулась, — не поворачиваясь на блондина, я двигаюсь к выходу из кабинета. — Душно? Да здесь как в морге, — жалуется парень, но все же позади себя я слышу неторопливые шаги. — Почему ты не хочешь идти в медицинский? — подхватывая тему, на которую меня навел сам Хаяма упоминанием о морге, спрашиваю я, когда мы покинули медпункт. — Откуда ты?.. А... Юки? — он даже на секунду останавливается на месте, но почти сразу продолжает идти, получив с моей стороны положительное мычание. — Наверно, мне просто это не нравится. Быть врачом — большая ответственность, и если это не дело всей жизни, то мне искренне жаль людей, которые попадают к таким специалистам. Не хочу навредить людям, — он тяжело вздохнул, закидывая за голову руки. — Да, мне обеспечено рабочее место в стоматологии родителей, но я хочу всего добиться самостоятельно и не в этой области. — А кем ты?.. — Айда! Доставка кофе! — весь коридор заполнился криком Акари, выхаживающей довольной походкой с другого конца коридора в нашу сторону. Левой рукой она держала подставку с кофе, а правой с пакетом помахивала, чтобы я точно обратила на нее внимание и нашла среди толпы. — Иди, бодрись, скоро перерыв закончится, потом договорим, — улыбается парень, отвлекая меня от веселой Ямато, на что я, тоже улыбнувшись, двинулась навстречу брюнетке. Как только я приблизилась к девушке и потянулась за долгожданной дозой кофе, Акари ловко увернулась, объявив, что отдаст все в классе, потому как я, такая неуклюжая, точно пролью кофе по пути, а убирать придется обеим. — Я ступила и не спросила, что ты пьешь, но, думаю, капучино ты против не будешь, сахар добавишь, — она отдала мне в руки стаканчик и начала копошиться в пакете, когда мы вернулись в кабинет, — это сахар, — выложила на мой стол, — и сэндвич, чтобы с голоду не умерла. — Акари, я тебя обожаю! — я сжала обеими ручками кофе, умиляясь заботе девушки, которая, довольно улыбаясь, приземлилась на стул, потягивая свой напиток. — Только попробуй теперь до конца дня не дожить, — она прикрыла глаза, наслаждаясь тем, что попадало в ее горло через трубочку, а я нервно хихикнула, открыла крышечку стакана и вывалила сахар, предвкушая так необходимую мне бодрость.***
Наверно, стоило все же слушать предыдущую лекцию на уроке... Тяжело вздыхаю, нервно пощелкивая кнопочкой на ручке, и смотрю, как преподаватель раздает тестовые листы. Тестовые листы по теме, пройденную на прошедшем уроке физики, который сегодня, оказывается, одним не заканчивался. И который я сначала проспала, а потом прослушала. Преподаватель появляется передо мной, дожидается моего встречного взгляда, как-то странно зловеще улыбается и оставляет на парте заветный листок. Снова вздыхаю, оглядываюсь по сторонам в поисках спасения, но его не будет: все уткнулись в свои листы, а некоторые уже даже активно строчат ответы. Вдох. Выход. Рандом — штука интересная, попробуем. — Не сдала? — искренне удивляется Соня, когда я, получив чертов тестовый лист, взвыла от безысходности и ощутимо уткнулась лбом в шкафчик, который ранее планировала открыть, переодеть обувь и уйти в общежитие на заслуженный отдых. Преподаватель был настолько воодушевлен убить меня морально, что успел проверить все тесты к концу учебного дня и выдать старосте на последнем уроке. — Хочешь узнать, сколько правильных ответов? — я продолжала подпирать головой шкафчик и не понимала, что я сделала в прошлой жизни, что в этой мне настолько сильно не везет? Какой грех совершила? И что мне надо сделать, чтобы искупить свою вину и начать понимать предмет сатаны? — Сколько? — Ноль. — Айда, даже для тебя это ужасно, — я отстраняюсь от шкафчика и поворачиваю голову в сторону, откуда услышала насмешливый голос. Инахо. Парень стоит, подпирая те же шкафчики, но плечом, и добивает меня своей улыбкой. Волосы находятся в еще большем беспорядке, чем обычно, что говорит о возможном последнем уроке физической культуры, а расстегнутая верхняя пуговица рубашки и ослабленный галстук в осенний сезон были тому подтверждением. — Как вообще можно понимать физику? — бурчу я, доставая уличную обувь. Бросаю на пол, параллельно стаскивая сменную. Присаживаюсь и начинаю завязывать шнурки кроссовок, вымещая все недовольство именно на них. — Нужно продать душу дьяволу? — С твоих слов ты уже с ним дружишь, — над моей головой раздался второй мужской голос, и мне не нужно было даже ее поднимать, чтобы узнать обладателя. — Да, Хаяма, именно так, — в два счета завязываю второй кроссовок и выпрямляюсь в полный рост, встречаясь взглядом с блондином. Отсутствие на нем свитера под пиджаком, замеченного мною утром, еще раз подтверждало теорию о последнем уроке физкультуры, ведь эти двое — не только одногодки, но и одноклассники. — Договор на продажу подписываем? — Побереги душу для другого случая, — ухмыляется тот, — достаточно просто попросить помощи. — Он прав, Рейн, — вмешивается в разговор доселе молчавшая Лисицына, — мы можем помочь объяснить все, в чем у тебя возникают трудности. Я оглядываю выстроившихся передо мной Соню, Инахо и Котаро и тяжело вздыхаю, понимая, что без физики мне не закончить успешно школу, а надеяться на постоянную зубрежку материала нет смысла, как и в самом предмете. — Ладно… — вздыхаю я, закидывая на плечо сумку, и вытаскиваю из шкафчика вторую, спортивную, — потом не жалуйтесь на то, какая я тупая. — Японский же ты как-то выучила, — улыбается брюнет, выхватывая из моей руки сумку, которую я только планировала закинуть на плечо к первой. Их с пеленок учат забирать у девушек сумки? Но, как бы во мне не кричала самостоятельная и принципиальная девушка, признаюсь, это приятно. Благодарю Инахо, отвешиваю локтем в бок Хаяме за очередную колкость, которую он не сдержал за своими зубами, искренне улыбаюсь рыжеволосой, и мы все дружно двигаем в направлении общежития с грандиозными планами заставить меня понимать физику. Вот только меня до сих пор больше привлекает идея продажи души дьяволу.***
— Рейн, сходи за ужином на кухню — голову проветришь, — я отстраняюсь от многострадальной тетради, в которой старательно выписывала формулы, и смотрю на Соню, взгляд которой кричал о том, чтобы я послушалась ее совету. — Хаяма один все не принесет, поможешь. Делаю глубокий вздох, кладу ручку на стол и поднимаюсь на ноги. Голова парой поворотов издает характерные щелчки шеей из-за продолжительного бессменного положения, ровно как и затекший позвоночник. Целых полтора часа я непрерывно сначала слушала объяснение «для чайников», затем пыталась применить полученные знания на практике и, видимо, настолько загрузилась, что со стороны это выглядело довольно жалко. Улыбаюсь натянутой улыбкой Лисицыной и Арикаве и покидаю комнату последнего, в которой мы и решили проводить ритуал по занесению в мою голову знаний проклятого предмета. Как в итоге оказалось, из Арикавы преподаватель ровным счетом никакой, как и из его блондинистого друга. «Вот это — это вот это, двигаешь сюда, а это — так, здесь — сюда, и тут вот так — фьють. Вуа-ля — и готово. Поняла?» Да, дословно. Цитата Инахо. Хаяма после моего убийственного взгляда на Арикаву даже не пытался вмешиваться в учебный процесс и довольно быстро смылся на более важную миссию — приготовление ужина на всех. Брюнет же притих в углу комнаты с книгой и горячим шоколадом, пока Соня взяла на себя самую ответственную и сложную роль — обучить необучаемую. И, должна признаться, у девушки получилось хорошо донести теорию, объясняя буквально на пальцах и самых примитивных сравнениях, что уже спустя час я пробовала решать простенькие задачи. Но почти сразу мой мозг начал закипать от перегрузки, приближающейся к точке невозврата, поэтому Соня-сенсей, проницательно заметив это, отправила меня отдохнуть. Задание простое — помочь Хаяме принести еду. — Ой! — я не успела увернуться от буквально выскочившего из-за двери человека, который решил испытать мое и так пострадавшее лицо на прочность. Отшагиваю назад и инстинктивно прикладываю ладошку к лицу, вновь ощущая на губах привкус крови. Отстраняю руку и цыкаю, видя на пальцах несколько багровых капель. — Прости! Не заметил, — я перевожу взгляд на заговорившую преграду, которой оказался темноволосый парень ростом примерно с Хаяму. С первого взгляда враждебности я не почувствовала — по крайней мере легкая виноватая улыбка не предвещала ничего плохого. — Девушки у нас тут редкость... еще и таких миленькие... А! Ты поранилась? Прости!.. Давай я помогу обработать? Пошли ко мне в комнату, она здесь рядом, — парень наступал ближе ко мне, в то время как я, прифигевшая от его напора, в такт отшагивала назад, пытаясь издать хоть какой-то звук между непрекращающимся словесным потоком. — Я виноват, позволь помочь тебе... — Она не нуждается в твоей помощи, — я прекратила путь к отступлению, когда на мое плечо опустилась ладонь. Прозвучавший голос был настолько твердым и металлическим, что я даже не сразу признала в нем обладателя. И, лишь повернув голову в его сторону, убедилась, что мне не показалось — это действительно был Котаро. — Извиняйте! Я все понял, — незнакомец мирно поднял руки перед собой, отшагивая назад и нервно улыбаясь. Слишком быстро он сдался... Хаяма выглядит настолько устрашающе сейчас? — Пока! — провожаю взглядом незнакомца, стараясь не дать сбиться дыханию из-за нарастающей тревоги где-то между ребрами. Как только тот парень скрывается за ближайшей дверью, Хаяма начинает что-то мне говорить, но я его не слушала, полностью сосредоточившись на своем состоянии. Парень негромко ругается и опускает руку с моего плеча, извиняясь. Облегченно вздыхаю, прикладываю ладошку к груди и чувствую учащенное сердцебиение, которое потихоньку замедляется. Все же к таким неожиданным прикосновениям со спины я пока не готова. — Что ты говорил? — я повернулась к парню, когда состояние пришло в норму, и пыталась выловить из сознания хоть что-то, о чем мне толковал Хаяма, пока я была под небольшим приступом паники. — Идти в мужской туалет не было самой удачной идеей. — Туалет? Я на кухню шла, — какой туалет, черт возьми? — Чего я ожидал... — Хаяма тяжело вздыхает, закатывает глаза, прикладывает ладошку ко лбу и снова устремляет взгляд на меня. — Кухня в другой стороне, и я как раз из нее шел, но заметил тебя и решил спасти от возможных неприятностей, что в итоге и произошло... Черт возьми, Рейн! — он неожиданно повысил голос, брови тут же поползли к переносице, а пронизывающий взгляд зашевелил мои нервишки, дернув тело чуть назад... — Ты на мужском этаже, полном парней с бушующими гормонами... Включи мозги хотя бы тут! А если бы меня не оказалось рядом? — Ну... Ударила... или убежала!.. Я бы справилась! — мой голос дрожал и совсем не выдавал уверенности в словах, ведь какой-то частью себя я понимала — он прав, и его слова больно кололи в самую рану, до сих пор кровоточащую после лагеря. Тогда я поняла, насколько девушка может быть бессильна перед парнями. И какие последствия может повлечь безрассудная храбрость... — Прости... ты прав, — я опустила голову, не в силах больше смотреть ему в глаза, которые просто кричали о том, какая я идиотка. Слышу очередной глубокий вздох, пару шагов — и глазами, уткнувшимися в пол, я вижу белые кеды Хаямы. — Прости, что напомнил о случившемся... — его голос звучал мягче, — но, Рейн, ты должна понять, что ты девушка, и ты не всегда будешь в силах постоять за себя, какими бы приемами самообороны ты не обладала... Ублюдков в нашем мире достаточно, и ты сама, к сожалению, это знаешь. Руки сами сжимаются в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. Как же он... прав. Черт! Я беспечная дура, которая не думает о последствиях, а иногда и просто не думает. Я даже на секунду не засомневалась, что могла пойти не в том направлении и что в принципе наше с Соней нахождение тут — нарушение правил общежития, чему жильцы данного этажа несомненно будут рады... Я прекрасно понимаю, о чем Хаяма говорит, и понимаю, почему он переживает, ведь именно он был свидетелем инцидента в лагере. Именно он решил мне помочь с проблемой, а это повлекло то, что он начал мне оказывать помощь каждый раз, когда я беспечно совершала глупости, ввязывалась в неприятности, проявляла слабость и ревела. Что если фраза, сказанная им утром, несет другой смысл, отличный от того, как поняла я? Может, он стал заложником обстоятельств и, наверно, у него поперек горла уже стоит успокаивать и спасать меня каждый раз?.. — Ты действительно думаешь, что я все это говорю, потому что мне надоело тебя успокаивать? — я в момент запрокидываю наверх голову, тут же пересекаясь с изумрудными глазами, полными непонимания. — Черт, Рейн... Неужели это со стороны выглядит именно так? — его брови снова ползут к переносице, но уже не от злости. Нет. Он, кажется, искренне недоумевает из-за фразы, которую я ляпнула вслух. И уже ужасно пожалела об этом. Идиотка. Разве его действия сопоставимы с действиями человека, которому что-то надоело? Разве он хоть раз давал мне повод усомниться в этом? Разве его кто-то заставляет помогать мне? — Рейн... давай отойдем на балкон, здесь и так везде картонные стены, — я моргнула пару раз, возвращая ясность зрению, и сфокусировала взгляд на Котаро, сквозь которого смотрела до этого. Он отошел чуть назад, прикрыл глаза и потер переносицу, ожидая, видимо, моего ответа. Выдавливаю из себя положительное мычание и, дождавшись, пока Хаяма начнет идти, следую за ним в другой конец этажа, где, судя во всему, была кухня и упомянутый балкон. Коридор казался бесконечным, будто с каждым нашим шагом заветная дверь в его конце только отдалялась от нас, а молчание впервые не было уютным и невыносимо давило на каждую клеточку нервов, отдаваясь в животе неприятным скручиванием внутренних органов. Я не решилась поравняться с парнем, отчего тащилась позади него, сверля дырку в спине и отмечая его напряженные плечи. Руки сунуты в карманы шорт, шея сгорблена, а ноги медленно переставляются по полу, испытывая мою никудышную выдержку еще больше. — Я бы предпочел сначала обработать губу, но сейчас важнее обработать твою голову, чтобы ты больше не накручивала себя, — открывая передо мной дверь на балкон и пропуская вперед, говорит парень, но смотрит он на меня или нет — не знаю. Взглядом я начала отчаянно сверлить кроссовки, как только Хаяма повернулся в мою сторону. И продолжила это делать, пока не оказалась на балконе и, облокотившись о перила, подняла голову, устремив глаза на вечерний Киото, погрузившийся в темноту. Прохладный ветер я почувствовала почти сразу, ведь тонкий лонгслив и джоггеры даже с моей американской закалкой не могли спасти от японского ноября. — Только попробуй отказаться, — звучит предупреждающий голос Котаро — и на мои плечи опускается, должно быть, его черное худи, в котором он был все это время. Я не отказываюсь, но понимаю, что теперь он будет стоять в легкой футболке, поэтому, надеюсь, мы быстро проясним возникшее недопонимание. Хотя если бы я была умнее и держала язык за зубами при мыслительном процессе, этого бы всего вообще можно было избежать... Он равняется со мной, также опираясь на перила, тяжело вздыхает и продолжает диалог: — Прости, если я дал тебе повод подумать о том, что ты мне надоела... — Нет! Я не эт... — Пожалуйста, не перебивай, у меня и так в голове полная каша... — с небольшим нажимом в голосе произносит Хаяма, пресекая мою попытку заговорить и тем самым возвращая меня в прежнее положение, из которого я дернулась. — Рейн, я, кажется, уже прямо говорил, что ты для меня не просто знакомая, которой я по доброте душевной решил помочь справиться с проблемой. Ты... — он замолчал, позволяя мне выдохнуть воздух, который я ранее втянула в свои легкие и затаила дыхание, вслушиваясь в его слова. Хаяма прочистил горло коротким кашлем и продолжил: — Ты очень необычная девушка, которой я не позволю потерять себя и уверенность в себе из-за каких-то напившихся мразей. И все... все, что я делаю помимо помощи с решением проблемы, я делаю не потому, что должен, не потому, что раз решился помогать, то помогай во всем, нет... даже мыслей таких не допускай. Все намного проще: я делаю это только потому, что хочу. Он снова замолчал, сменив звук своего голоса на перебивку пальцами по перилам. Я аккуратно сначала покосилась глазами, убеждаясь, что он продолжает смотреть вперед, затем слегка повернула голову, вглядываясь в его профиль. Наши плечи почти соприкасались, поэтому лицо Хаямы было близко и я могла его рассмотреть во всех деталях, каких позволяла тусклая лампочка позади нас на стене. Я пыталась считать больше эмоций, но у него были лишь слегка нахмурены брови, что могло говорить о мыслительном процессе, чем бы не помешало заняться и мне… Какая. Я. Дура. Безмозглая, вечно накручивающая себя дура. Ты же поняла еще утром, что для него ты не просто знакомая… так какого черты ты снова допустила в голову мысль, что ты ему лишь надоеда, которой он обещал помочь и уже пожалел об этом? Почему ты везде, даже где тебе прямо донесли смысл, ищешь подтекст и подвох?! — И когда я тебя ругаю за твою беспечность, пойми, это не потому, что мне это надоело... Просто я... я как и любой другой человек, которому ты небезразлична, переживаю и не хочу, чтобы ты как-то пострадала... Понимаешь? — на последнем слове Котаро повернул голову в мою сторону, и сделал это настолько резко, что я не успела отвернуть свою и была откровенно поймана с поличным в разглядывании его лица. В свете лампочки сверкнул клык — на лице парня растянулась довольная ухмылка, глаза сощурились, и в этой темноте их цвет казался еще более насыщенным и глубоким, словно я смотрю в чащу леса, которая своей загадочностью одновременно и притягивала, и отталкивала… Из коридора донесся чей-то громкий смех — и я моргнула. Пробежалась еще раз взглядом по лицу Хаямы и спешно отвернулась, вновь уткнувшись в ночные огни фонарей, рассыпанным по улицам города. «Я, как и любой другой человек, которому ты небезразлична, переживаю и не хочу, чтобы ты пострадала». Небезразлична. Переживаю. Да, я поняла. Я поняла все, что он говорил мне, как и мама летом. И с этого момента я твердо могу говорить, что мы не просто знакомые с общей проблемой — за эти казалось бы всего лишь полгода мы из врагов стали близкими друг другу людьми. Хаяма слышал столько откровений от меня и знает даже то, о чем не знают Алекс и Энди, родители и Рико, а последние несколько месяцев в Киото именно он был и есть ближе всех ко мне. Наверно, это уже смело можно назвать дружбой. И все же мне стоит действительно хоть иногда быть осторожнее и включать мозг… Он был прав абсолютно во всем, но вбить мне что-то в голову — изначально задача не из легких, и, кажется, у Котаро это получилось. — Можешь ничего не отвечать, но хотя бы кивни, если ты поняла, что я пытался тебе донести, — Котаро снова заговорил, а я наконец отступила от опоры в виде перил и повернулась к нему, поежившись от усилившегося ветра. — Спасибо, — я растягиваю губы в легкой улыбке, но не больше — ссадина на них болит почти от каждого движения. — Я все поняла… Я буду осторожнее. И… мы ведь… теперь точно друзья? — аккуратно все же уточняю я и, пару раз тряхнув рукой и освободив ее от длинного рукава кофты, протягиваю вперед ладошку. Он издает короткий смешок, пряча его за кашлем, и накрывает мою ладонь, несильно сжимая. — Я так-то давно уже так считаю… но если тебе нужно официальное подтверждение, то да, — я продолжаю улыбаться, теперь уже наслаждаясь теплом, окутавшем мою руку, ведь его ладонь, как я уже не первый раз отмечала, была горячей, даже не смотря на холодную погоду. — Пообещай, что если что-то случится, и тебе будет нужна помощь или поддержка, то обратишься ко мне, а не будешь держать все в себе и прикрываться натянутым позитивом, — я сильнее сжала его руку, если это можно было так назвать, учитывая разницу в наших ладонях, и устремила свой взгляд в его глаза, в которых на секунду промелькнуло даже удивление. — Обещаю, — лицо парня снова приняло уверенный взгляд, губы — ухмылку, а я отпустила руку и головой махнула в сторону двери, мол, пора заканчивать и возвращаться. Осталось только надеяться, что после таких диалогов под ноябрьским ветром Хаяма не простынет, а я постараюсь применить на практике способность, данную разумным людям, — думать прежде, чем что-либо делать, или хотя бы попытаюсь использовать иногда… Но есть то, в чем я полностью уверена, — в моей жизни появился еще один важный человек. — Да где вас черти носили?! — переступая порог комнаты, я в последний момент успеваю увернуться от летевшей в меня книги, чудом удерживая в руках две тарелки с остывшей едой, однако позади себя слышу глухой стон и пару неприличных ругательств, за которыми следует тихое ойканье рыжеволосой. Поворачиваюсь назад, встречаясь с гневным взглядом Котаро и его разбитой губой… Таращусь уже на Соню, затем на прибалдевшего Инахо, из рук которого первая и вырвала книгу, планируя расправиться со мной, но жертвой стал Хаяма, не успевший среагировать после меня. Казалось бы, с его-то звериными инстинктами… — Ладно, она все равно мне не очень и нравилась, — выдыхает брюнет, затем переводит осуждающий взгляд на нас: — Голодная девушка — злая девушка, разве это не общеизвестный факт? Что было сложного в задании принести еды? — Некоторые особы отличаются способностями попадать в неприятности и… — блондин осекается, как только взглядом встречается с мной. — И все, — заканчиваю с натянутой улыбкой я, расставляя на столе долгожданные тарелки с едой, к одной из которых тут же ураганом через всю комнату подлетела Соня. — Вам бы... обработать личики ваши, — с полностью набитым ртом бубнит Лисицына, не отрываясь от тарелки ни палочками, ни взглядом, на что мы с Хаямой переглядываемся, устремив взгляды на губы друг друга. На моей я чувствовала уже подсохшие следы крови, а вот нижняя губа Котаро продолжала кровоточить, грозясь в скором времени растянуться багровой дорожкой вдоль подбородка. — Ладно Айда, но от тебя, Хаяма, я не ожидал, — Аракава прошествовал мимо нас также к тарелкам, по пути запнувшись об ножку стула, на котором восседала рыжеволосая. На ногах устоял, но получил в свою сторону пару смешков. — А это я от тебя очень даже ожидал, — с оставшимися нотками смеха в голосе парирует блондин и подходит к тумбочке, возле которой стояла я. Не противлюсь вспыхнувшему интересу и смотрю вниз, наблюдая огромную свалку из медикаментов в открытом ящике, среди которой Котаро, видимо, пытается найти то, что может нам помочь, параллельно бурча проклятия в сторону своего друга. — Хаяма, помоги ей обработать, иначе вся перекись будет на полу вашей комнаты. Я открыла рот для возражения, но блондин откликается быстрее меня: — Не будет, — звучит короткий ответ, на что я перевожу вопросительно-ошарашенный взгляд вниз, где он продолжал рыться в недрах ящика, ведь ожидала совершенно других слов. Со звоном на саму тумбу выставляется стеклянный пузырек. — Нечему разливаться. Инахо? — Черт... Закончилась. — Да ладно? — саркастически в унисон выдаем мы с Хаямой, также синхронно поворачивая головы на шатена. — Мать вашу! — Соня подрывается с места, в два счета запрыгивая в кеды. — Я обещала позвонить маме и забыла, а телефон в комнате... Она ведь точно уже сама звонила... божечки! Помните меня молодой и красивой! — нервно протараторила и вылетела из комнаты, хлопая дверью и вызывая этим досадный вздох Арикавы. — Я схожу за нашей аптечкой и вернусь, — не долго думая, я тоже выскочила в коридор, по пути надевая на пятки кроссовки. — Лестница справа! — в догонку мне кричит Котаро. Прикрыв дверь и сделав пару шагов вперед по коридору, я отчетливо услышала еще один хлопок дверью, но на этаже выше. Точно Соня. И ее скорости можно позавидовать. Быстро преодолеваю лестничный проем, ускоренным шагом добираюсь до комнаты и осторожно приоткрываю дверь. Кромешная темнота в помещении, лунный свет из окна и девушка перед ним переносили в сцену фильма ужасов. Дверь, поддерживая нарастающее напряжение, противно скрипит, прикрываясь за мной. Приближаюсь к девушке парой нерешительных шагов и кладу руку на плечо, аккуратно обходя ее и заглядывая в лицо, спрятанное под длинными прядями рыжих волос. — Мне конец! — Мамочки! Я чертыхаюсь в сторону от Сони, ударяясь филейной частью об стол, и ошарашено смотрю на девушку, которая решила погрузить меня полностью в атмосферу триллера. — Соня, мать твою! Да кто же так делает!.. — Вот именно, мать мою! Мать моя прилетает завтра! — в свете луны ее лицо выглядело еще бледнее, чем было в повседневной жизни, а голубые глаза, казалось, готовы послать на меня и весь Киото цунами, лишь бы завтра не настало, ведь о своей маме она рассказывала мне единожды, но этого хватило, чтобы сейчас понимать весь спектр эмоций, переполняющий девушку. В голове довольно быстро родилась идея, поэтому я, прихватив контейнер с тумбочки, направилась к выходу из комнаты. — Тут без горячего шоколада не обойтись, — останавливаюсь около двери, в пол оборота посмотрев на рыжеволосую, которая провожала меня взглядом, полным надежды на спасение. — Отнесу аптечку и вернусь, я быстро, — брякаю я и, щелкнув выключатель, покидаю комнату. Надеюсь, яркий свет приведет ее в чувства. — Стой! — встревоженный голос врезается мне в спину, когда я приблизилась к лестничному проему. Соня бегом нагоняет меня, нервно бормоча, что если останется наедине с собой, то сгрызет сама свой мозг. На мужском этаже я только успеваю потянуться за ручку, как дверь сама распахивается передо мной, и Хаяма, открывший ее, шарахается и коротко ругается. — Я думал, ты снова в неприятности ввязалась, — он шире открыл дверь, пропуская нас внутрь. — Неужели я настолько часто во что-то встреваю? В ответ мне прозвучала целых три уверенных: «Да!». Я, конечно, часто косячу, но какой-то частью себя верила и надеялась, что все не могло быть до такой степени плохо. Оказывается, могло. Вздыхаю и выуживаю из аптечки необходимые препараты. — Тебе пом?.. — Хаяма замолкает, так как я быстро преодолеваю расстояние между нами и решительно прикладываю к губам парня ватный диск, вызывая с его стороны болезненное шипение. — Себе сначала помоги, — растягиваю губы в ухмылке, довольствуясь, что сумела застать его врасплох и увидеть опешившее выражение лица. — Я запомню это, — грозит обиженный парень, сменяя мою руку у своих губ, на что я, продолжая улыбаться, отхожу и готовлю свою порцию ватных дисков, приговаривая: «Да-да, хорошо». Встаю у зеркала и прикладываю диск к губе, сразу ощущая неприятное щипание. В отражении на меня смотрела крайне вымотанная за день девушка с неряшливым хвостиком, из которого выбилось достаточно прядок. Верхняя губа припухла и приобрела легкий синеватый оттенок, а разноцветные глаза из последних сил удерживали веки, ведь действие утреннего кофе закончилось пару часов назад. Еще следовало бы вернуть кофту… Кофту парня, который только что вырос за моей спиной, разделяя пользование единственным зеркалом в комнате. В этот раз я не испугалась, ведь заметила его шевеления в мою сторону сразу. — Советую вам поторопиться с мобильным медпунктом, — Инахо сказал это, не отрываясь от уже новой книги, а Лисицына ему поддакнула, нервно постукивая ногой о пол. — Запишу в телефоне зайцем вместо старосты, — кидаю короткий взгляд через зеркало на Соню, которая на это, ловя мои глаза в отражении, хмыкает, но стучать прекращает. Вот только следующий стук раздается уже в дверь, возле которой терпеливо ждала Лисицына и подпрыгнула в момент неожиданного звука. Переглядываюсь с Котаро в отражении, поворачиваюсь на Инахо, отложившего книгу и принявшего испуганный и озадаченный вид, и перевожу взгляд на Соню, лицо которой выражало желание выпрыгнуть из окна, лишь бы не встретиться лицом к лицу с ночным кошмаром общежития — Киришимой.