Вечное лето

- Бедные мальчики, - думала Рукия и даже не кривила лицо, вынося очередной дурно пахнущий таз после того, как то Бьякую, то Ренджи выворачивало туда желчью. Как и боялся маленький офицер-медик, спешно присланный из четвертого отряда, клыки и когти тварей оказались ядовитыми. Раны, в общем-то, не опасные, заживали плохо, сознание все еще периодически покидало больных, сон сменялся тяжелым бредом. Обоих для удобства в уходе положили в одной комнате – как выяснилось позднее, правильно сделали, потому что в бреду Бьякуя постоянно звал Абараи по имени – все боялся, что не успел, твердил, что Ренджи погиб из-за него. В конце концов, футоны сдвинули так, что Бьякуя мог в любой момент коснуться Абараи, просто протянув руку. И Рукия, помогавшая парнишке из четвертого выхаживать раненых, не удивилась, когда однажды увидела, что во сне они держатся за руки. «Бедные мальчики» - неизвестно о чем снова вздохнула она и принялась наводить чистоту, ступая легко и двигаясь бесшумно, как тень. … Виновник происшествия на полигоне нашелся быстро – даже, казалось Рукии, как-то подозрительно быстро. В срочном порядке был предан суду и заточен в Гнездо Личинок какой-то мелкий функционер из двенадцатого. «Отдали, кого не жалко» - так сказала на днях старшая прачка Мицуха-сан, и Рукия была с ней совершенно согласна. В доме неладно – об этом молчали господа и втихаря шептались слуги. Старый Гинрей был хмур против обычного, госпожа Шидзука в сопровождении сына неожиданно отбыла в дальнее загородное поместье на неопределенный срок, «бедные мальчики» лежали пластом на полном ее, Рукии, попечении. Симпатичный лейтенант Шиба Кайен как в воду канул – и теперь прекрасным сном казались его бархатные глаза и ласковая улыбка… От грустных мыслей ее отвлек тихий шорох сёдзи. В комнату вошла Хисана. Она задержалась в поместье под предлогом тяжелого состояния Бьякуи и каждый день заглядывала проведать жениха, только, видимо, раны и болезни в ее представлении выглядели совсем иначе. Скорее всего, в воображении красавица рисовала себе чистенькую комнату в лучах заката, Бьякую с глубоким взором и себя, ласково и целомудренно держащую его за руку. Она совершенно не готова оказалась к тяжелым запахам, бреду, к выступающим на бинтах пятнам крови и гноя и больше всего к тому, что вместо ее нежной ладошки нареченный сжимает ладонь лежащего рядом парня. - Почему они все еще не в разных комнатах, Рукия? И ради всех богов, что здесь за запах! - Яд выходит, госпожа Хисана. Скоро будет лучше,- заученно потупила глаза девчонка. Эта девушка пугала ее и никак не вязалась со словом «невеста». Она вообще подозревала, что никакая невеста ее дальнему родственнику вовсе не нужна, но держала свои соображения при себе. Обручены молодые люди были с детства, и само собой разумелось, что однажды Хисана войдет в этот дом полноправной хозяйкой, а значит, жизнь и благополучие каждого здесь будут зависеть от нее. А то, что молодого Кучики девушки не особенно интересовали, никто, разумеется, во внимание не принимал. Хисана вздохнула и склонилась над изголовьем Бьякуи, зачем-то подтянула повыше одеяло, коснулась тонкими пальчиками бледного, покрытого испариной лба. - Простите, госпожа,- вежливо обратилась к ней Рукия. – Больным пора сменить повязки и дать лекарства. Сейчас разбужу. Не поможете мне? И скептически ухмыльнулась про себя, когда красавица молча покачала головой – и, прежде чем выйти, украдкой вытерла пальцы кончиком изящного носового платка. - Экие мы тут все возвышенные да нежные,- позже рассуждала про себя Рукия, собирая в корзину пропитанные ядом Пустых зловонные бинты. – Ну что же, кому – высокие материи, а кому и горшки выносить. Ну-ка, ребята, по нужде никому не требуется? - бодро вопросила она вслух и улыбнулась смущению на лицах своих подопечных. – Да ладно, шучу. Сейчас слугу позову. Лейтенант Шиба напомнил о себе в тот день, когда раненым впервые разрешено было выйти на свежий воздух. Рукия, примостившись с рукоделием в уголке, с какой-то почти материнской нежностью смотрела, как ее «мальчики» чаевничают на террасе, с трудом удерживая чашки в слабых руках. Они улыбались и о чем-то тихо разговаривали, ветерок ласково шелестел в ветвях старых вишен, большое солнечное пятно потихоньку перемещалось по светлым отполированным доскам. Слышно было, как отчитывает кого-то в глубине дома старший над прислугой… - Ну, здравствуй, птица,- прозвучал вдруг знакомый голос и миг спустя Кайен уже взбегал по ступеням. – Говорил же, увидимся! Рукия, придумавшая бесчисленное количество слов для этого момента, словно язык проглотила – только улыбалась несмело. Сразу стало мучительно неловко – за скромную, хоть и опрятную, одежду, за всю себя – невзрачную, незначительную. Некстати вспомнилась Хисана – фарфоровая статуэтка в струящихся шелках… А Кайен уже прошел мимо, церемонно поклонился молодым людям. - Рад, что вам обоим лучше, Кучики-доно, Абараи-сан… -Чаю? – улыбнулся Бьякуя.- Хорошо освежает в такую жару. - Не откажусь,- Шиба уселся третьим за чайный столик. – Вообще-то я к вашему деду с вестью от Укитаке-тайчо, Бьякуя. Но, думаю, беды не будет, если скажу сначала вам двоим. Со следующего года вам обоим предложено поступить в Академию – сразу на предпоследний курс. Сильные воины-шинигами всегда нужны Готею. …Готей. Как ни знатны и ни могущественны были Великие кланы и прочие влиятельные семьи Сейретей, выше него стоял только Совет Сорока Шести. Главнокомандующий Ямамото выполнял, фактически, главную руководящую функцию, по значимости приближаясь к таинственному Королю, которого никто никогда не видел – по его слову не остановили тогда бой, позволив Пустым изранить наследника рода Кучики. Служить в Готей-13 было великой честью, и далеко не у каждой, даже благородной, души хватало рейацу для того, чтобы стать шинигами. И, напротив, в Готее служило много одаренных выпускников Академии из самых дальних районов Руконгая, некоторые из них даже стали капитанами… Ренджи припомнил все это в те краткие мгновения, пока Кайен подносил к губам глиняную чашку и, отхлебнув, ставил ее обратно на поднос. -Согласен! – выпалил он и тут же почувствовал, как пальцы Бьякуи чуть сжали его ладонь. - Твоего, как и моего, согласия тут никто и не спрашивает, Ренджи. Согласно Кодексу, Совет клана должен решать этот вопрос. Нам же остается только ждать. Абараи внутренне застонал. Эти вездесущие правила, правила – вздохнуть нельзя, не сверившись с Кодексом! - Но это не значит – продолжил Бьякуя – что мне бы этого не хотелось. - Я услышал,- подмигнул Каейен и поднялся. – Благодарю за чай. Выздоравливайте. И, снова повернувшись к зардевшейся Рукии, попросил: -Не проводишь меня, Воробушек?