— Ичиго. — Куросаки медленно повернулся на звук знакомого голоса, и замер, увидев ее. Рукия стояла прямо перед ним, скрестив руки на груди и улыбаясь: девушка почти не изменилась с последней встречи, разве что, волосы немного отросли.
— Ичиго. — Повторила она, и ласковая улыбка тотчас превратилась в жуткий оскал разгневанной фурии: изящная девичья ножка, обутая в варадзи, приземлилась прямиком на рыжую макушку. — Ах ты скотина! Три года прошло, а ты даже не соизволил о себе весточки подать! Да ты совсем обалдел своих друзей забывать, а?!
— Я был занят учебой, Рукия! — Куросаки попытался увернуться от тяжелых ударов, но Кучики-младшая была так неумолима в своем желании прибить товарища, что проще было остановить поезд на ходу голыми руками, чем её.
— Ру-Рукия! — Откуда-то со стороны послышался голос Ренджи. — Не убивай Ичиго! Остановись! Я САМ ЭТО СДЕЛАЮ!
Из горла временного шинигами вырвался беспомощный хрип: теперь на его обреченном на вечные боли и муки теле прыгали аж два человека, попутно придушивая и раздавая тумаки; впрочем, веселье быстро прервал Маюри, которому надоело наблюдать за этим цирком Дюсалей.
— Так, кунсткамера, берите свои ноги в руки, пока они ещё крепятся к вашим туловищам, и валите отсюда!
— Д-да, капитан Маюри! Просим прощения. — Ренджи напоследок подпрыгнул на распростертом на полу почти бездыханном Ичиго, и помог подняться Рукии. В этот же момент одна из потайных дверей лаборатории распахнулась, и оттуда вышел Акон с планшетом, записывая на бумаге данные. Глаза Куросаки расширились, ибо в щели между стеной и дверью, открывшейся буквально на мгновение, он увидел…
— Эт-то же… Это Гриммджоу!
Гигантская колба в человеческий рост. Фосфоресцирующая ядовито-зеленая жидкость. Израненное покалеченное тело арранкара. Блеклые голубые волосы.
Он не мог ошибиться.
Маюри моментально изменился в лице: потеряв свое привычное спокойствие, он громко рявкнул: «Выведите его отсюда, полоумные идиоты!» и испуганные Ренджи с Рукией схватили своего друга, пытаясь оттащить на улицу.
— Пустите! Пустите меня! Мне не могло показаться, это был он!
— Угомонись! — Когда дверь лаборатории двенадцатого отряда закрылась за шинигами, Ренджи потерял терпение и повысил голос. — Да, это был тот чертов арранкар! Ну и что?!
— Как что? Он же нам в войне помогал! Что случилось? Объясните мне немедленно!
— Это во благо Сейретея, Ичиго. — Твердым голосом ответила Кучики, отводя взгляд в сторону. — Он... напал на нас.
«Лжет», — зашептал Зангецу. — «Она лжет тебе, Король.»
— Вранье. — Ичиго неожиданно успокоился, нахмурив брови и глядя на своих друзей, которые не знали, куда глаза девать — первый признак лжи. И это очень ранило. — Почему вы не можете рассказать правду?..
— Потому что ты тот, кто ты есть! — Ренджи откинулся спиной на стенку и закрыл ладонью глаза. — Тебе вообще ничего рассказывать нельзя.
— Что. Это. Значит? — Терпение было на исходе — Пришел к друзьям, называется. – Говорите.
— Хорошо. — Рукия подняла руку, останавливая уже собравшегося что-то сказать Абарая и вздохнула. — Будь по-твоему. Ренджи не солгал: все это было сделано во благо Сейретея. После того, как война закончилась, совет 46 приказал обезопасить Сообщество душ и ликвидировать любые источники опасности. И… Был отдан приказ уничтожить всех арранкаров в Уэко Мундо. Арранкаров, Васто Лордов – всех, чья сила была огромна. Но капитан Куротсучи Маюри предложил использовать арранкаров в качестве экспериментальных образцов для изъятия у них реяцу, чтобы использовать как яд против квинси, если повторится подобное атаке Яхве Баха. Я толком не поняла, что он имел в виду, но что-то вроде того.
— Погодите. — Ужас объял душу Куросаки при осознании сказанного. — А Нелл? Её тоже?
— Этого мы не знаем, прости. — Девушка качнула головой. — Меня и Абарая не допустили к той операции, обосновав тем, что мы можем дать уйти своим знакомым…
Ичиго молча развернулся и направился в сторону Сенкаймона, через который в мир живых уходили шинигами; Рукия побежала за ним, крича и спрашивая, куда это он пошел, но рыжий был слишком погружен в свои мысли. Прошло всего три года, а в Сообществе душ воцарился небольшой ад. Но что самое неприятное…
«Мы не рассказали тебе правду потому, что ты тот, кто ты есть!»
Мутный пейзаж Дангая остался позади, и временный шинигами мягко ступил на окно своего подоконника, пребывая в расстроенных донельзя чувствах, что отражалось на лице в виде опущенных уголков губ и сведенных к переносице бровей. Правда о том, что от него все скрывают даже товарищи, резала сердце перочинным ножом, убивая всякое желание видеть их лица в ближайшее время.
— Ты ещё чему-то удивляешься, Ичиго? — Куросаки вздрогнул при звуке своего голоса из уст Зангецу. — Ну ты и тугодум, честное слово.
— О чем ты? — Рыжий присел на подоконник, наблюдая за тем, как материализуется его Пустой, нагло устроившийся на кровати.
— Все очевидно. Ты сейчас скажешь, мол, совет 46 винить нельзя, ибо за последние годы это гребаное Сообщество потрясли война за войной, но. — Белый указательный палец взметнулся вверх. — Как ты думаешь, почему все это происходило? Что, каждый раз, было виной всем этим нападениям? Выходки гребаных шинигами, Король. Помнишь историю с Зависимыми? Кто их создал? Шинигами. Их умилительные запретные эксперименты над душами. Прелесть! Что дальше по списку? Да все твои приключения там. Голову включи и поймешь, что именно шинигами виноваты во всех их злоключениях.
Ичиго прикрыл глаза. В душу закрались сомнения: слова Зангецу казались правдой. Каждый раз его враги обвиняли во всех грехах человеческих Сообщество душ, которое так или иначе поступило несправедливо. Аристократия, творившая, что хотела, идиотские законы, совет 46, нелегальные жестокие эксперименты…
Какое же Сообщество душ он защищал все это время? И вообще,
то ли он защищал?
— Вижу, ты начинаешь осознавать. — Хмыкнув, Зангецу подобрался к окну, присел напротив Ичиго и кончиками когтей взял лицо шинигами, приблизив к себе. — А хочешь я скажу тебе ещё одну правду, которая станет очередным аргументом моей правоты? Паренька по имени Мурамаса помнишь?
— Конечно.
— Так вот. — Коготь указательного пальца скользнул от щеки до виска и обратно. – Его истинная способность заключалась в том, чтобы воздействовать на инстинкт занпакто и раздувать из мухи слона. То есть, тлеющий уголек превращать в пылающий пожар. Но. Главная загвоздка заключалась в том, что если этого уголька не было, то и сделать он ничего не мог.
— Погоди-ка…
— Именно. Теперь, когда ты узнал истину, кое-что в голове не сходится, да? Я объясню. До восстания шинигами относились к своим занпакто не более, чем к мечам. На словах-то было одно, а на деле – совершенно иное. К занпакто обращались лишь тогда, когда желали силы, забыв, что они, по сути, тоже личности со своими желаниями и чувствами. Половинка твоей души превратилась в вещь – как тебе такое, а? Вот занпакто и не нравилось, но они терпели, куда ж деваться.
— А ты? Я ведь тебя вообще ненавидел…
Зангецу рассмеялся своим неповторимым металлическим смехом.
— Идиота кусок. Ты существовал во лжи, как и я, обманутый этим хитрожопым квинси. Я все понимал, и поэтому не испытывал к тебе злость. Ну, чуток, разве что. Ох, каким ты нытиком был, ей-богу… Ну ничего, я все же смог сделать из тебя человека и мужчину. — Пустой горделиво вздернул нос кверху и Ичиго невольно улыбнулся.
— Молодец, молодец. Дальше-то что было?
— Так вот. Этих эмоций было недостаточно, чтобы пробудить во мне жажду сопротивления. Во мне самом целый букет инстинктов свободы разных цветов и оттенков, и какой-то там жалкий Мурамаса, возомнивший себя гениальным кукольником, на меня возлиять не мог. Потому-то и пришел в твой внутренний мир, чтобы посмотреть воочию на занпакто, который положил на его способности большой и толстый…
— Зангецу!
— ..хуй. Ну а что? Разве это не так?
— А почему, в таком случае, вылез старик?
— Он же гениальный актер, следовавший своему плану, забыл? К тому же, не больно-то он и сопротивлялся тебе.
— Ладно, я понял. — Ичиго прикрыл глаза, ощущая на своих волосах чужие пальцы. Куросаки не больно-то любил тактильность, однако с Зангецу все было иначе – половинка души, занпакто, не чужое существо. Совершенно не чужое. Он уже привык к тому, что Пустой частенько прикасается во время проявлений каких-то своих эмоций: радость, смех, гнев, изумление и так далее. Изначально Ичиго от такого немного шугался, думая: «Какого лешего он творит?», но поняв, что это всего лишь ещё одна ранее неизведанная черта характера Пустого, расслабился и более не реагировал отрицательно на касания.
— Что делать-то будешь, Король?
— Я должен попасть в Сообщество душ и выяснить, что случилось с Нелл. Как мне кажется, её все же поймали. — Когда Ичиго приподнял веки, Зангецу внутренне хмыкнул, увидев в карих глазах возгорающееся пламя ненависти и упрямства. То самое, которое помогало его шинигами продвигаться вперед и вытаскивать намеченную цель из очередной ситуативной задницы. — Я должен вытащить их. Арранкары помогли нам в войне, и поступить с ними... вот так… Несправедливо как минимум.
— Ты хотел сказать: «по-блядски подло»? — Пустой захихикал, когда ощутил на макушке несильный удар ладони.
— Да. Именно это я и хотел сказать.
— Я стану твоим козырем, Король. — Светло-синий язык похотливо скользнул по верхней губе. — Эти идиоты знать не знают о том, что я умею материализоваться. И когда наступит нужный момент, я прикрою твою спину.
— Идет. — Ичиго кивнул, вставая на ноги. — Отправляемся в Сообщество душ немедленно.
— Тайно или явно?
Раздались звуки скрежета мозгов.
— Эээ… Да хрен с ним, пройдем так.
«Как обычно, в своем репертуаре», - Зангецу, закатив глаза, вернулся во внутренний мир, а Ичиго, для пущей уверенности, коснулся кончиками пальцев рукояти занпакто и устремился ввысь, выскочив из квартиры наружу.
Попасть в Сообщество душ не составило никакого труда: стоило только поймать парочку местных шинигами, которые прекрасно знали, кто такой Куросаки Ичиго и чем он знаменит, без всяких лишних вопросов взяли его с собой, только попутно попискивая от восторга и обещаясь рассказать своему отряду (десятому, между прочим!), кого им посчастливилось увидеть.
Фортуна улыбалась Куросаки: он не встретил никого знакомого, пока коротал часы в Сейретее, дожидаясь глубокой ночи. Сумеречная мгла медленно, но верно ступала в свои владения; солнце, в последний раз вспыхнув умирающим ярким факелом и окрасив кровью темно-синее небо, наконец скрылось за горизонтом. Крики шинигами, снующих туда-сюда, наконец затихли, и только звонкие стрекотания сверчков нарушали полную тишину.
«Пора, Король»
Ичиго подошел к лаборатории двенадцатого отряда и прикрыл глаза. Он догадывался, что капитан Куротсучи охраняет свою вотчину едва ли не лучше, чем охраняется все Сообщество душ, поэтому после того, что он сделает, у него на все про все будет хорошо если минута.
«Готов?»
«Всегда готов»
Сведя брови к переносице, Ичиго вытащил из-за спины Зангецу и вытянул руку вперед, положив ладонь на сгиб локтя.
— Банкай!
Из взметнувшегося к небу столба реяцу чудовищной мощи, вылетели два багрово-черных серпа, которые без особого труда вспахали металлическую дверь, давая возможность пройти внутрь.
«ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! НЕСАНКЦИОНИРОВАННАЯ АТАКА! ВНИМАНИЕ!» - заорала сирена, приводя в действие какие-то хитросложные механизмы, на которые Ичиго был наплевать, видя перед глазами лишь одну цель – заветную дверь в секретную лабораторию.
— Гетсуга Теншо!
«Ты кретин! А если б задел кого-нибудь?»
Куросаки ничего не ответил, вбегая внутрь и застывая, не веря своим глазам.
Огромное помещение, изобилующее зелеными и мертвенно-голубыми оттенками. Более нескольких десяток колб в человеческий рост, стоявших у стены в ряд, наполненные странной жидкостью и содержащие в себе тела арранкаров. Лишь один операционный стол в центре, заляпанный засохшей кровью. Тела Пустых, очевидно уже мертвых, прикованных к другой, противоположной от заставленной пробирками, стене. Вонь. Страшная, мерзкая вонь с металлическим привкусом, оседающим на языке.
Зрачки сузились до размеров песчинки, а по телу прошла холодящая волна, когда шинигами заметил на стене висящее небольшое тельце: рванув к нему, Ичиго отодрал скобы, подхватывая Нелл (а это была именно она) на руки. Словно в замедленной съёмке, маска соскользнула с головы и разбилась об пол на несколько разлетевшихся в стороны кусочков, открывая неприглядную картину в виде головы, с которой была аккуратно, с воинственным мастерством, отпилена верхняя часть черепа. Горе и ужас охватили душу Куросаки: прижав к себе девочку, парень упал на колени, содрогаясь в беззвучных рыданиях; не помня себя, рыжий вскинул голову вверх и страшно закричал – агонистический крик эхом отразился от бездушных стен.
— Зачем?! За что вы убили её?! Она бы никогда не причинила вреда Сообществу душ! Никогда!!!
«Ицуго! Ицуго-о-о!»
В голове проносились картинки прошлого: испуг Нелл при первой встрече, её слезы страха за самого Ичиго, звонкий радостный смех, крики надежды, подбадривания… А сейчас она была мертва по приказу трижды проклятого совета.
«Король. Сюда приближаются шинигами, надо уходить. Бери своего синеволосого дружка, а я возьму девчонку и отвлеку охрану.»
— Зангецу… — Дрожащими руками Ичиго передал появившемуся Пустому Нелл с таким трепетом, с каким раньше даже своих сестер не держал, и быстро взял себя в руки, поняв, что времени на траур нет. Он кинулся к заветной пробирке с Гриммджоу, одним ударом кулака разбил её, и подхватив обнаженное тело арранкара крепко-крепко, как только возможно, рванул в сторону выхода. Его пытались остановить какие-то боты-охранники, запертые двери, распространяющийся по помещению яд – но все это было ничтожным в сравнению с неистовым гневом временного шинигами, который совершенно озверел после того, как увидел убитую Неллиэл. Этот поступок не заслуживал прощения. Никогда.
— Куросаки Ичиго. — Рыжий был не удивлен тому, что его ждали все капитаны во главе с печальным Шунсуем, который смотрел в глаза Ичиго с глубинной тоской, понимая, что сейчас будет.
— Что? Что вам надо? Вы убили её! Убили невинную девочку! Вы вообще соображаете, что натворили, блядь?! — Заорал Куросаки, и когда Бьякуя начал говорить: «Куросаки Ичиго, ты не смеешь так разговаривать с…», то тут же рявкнул на капитана шестого отряда с абсолютной бесцеремонностью. — А ты вообще рот свой закрой! Вы шинигами или палачи?
— Это была вынужденная мера. — Кьораку продолжил диалог с прежним спокойствием, словно и не обращая внимания на кипевшего яростью собеседника.
— Мы уже столько раз страдали от собственного милосердия, и было принято решение обезопасить Сейретей, уничтожив всех врагов. Мы можем простить тебе столь бесцеремонный взлом обители капитана Куротсучи…
— Простить? — Капитан двенадцатого отряда стиснул зубы. — Да я этому мальчику лично трепанацию черепа сделаю! Вскрою его тупую башку и сожру мозг! Да как он посмел!
— А вот тебе, — кончик черного клинка указал на лицо Маюри, — я лично хочу вспороть живот за то, что ты сделал Нелл.
— Ичиго, пожалуйста! — Растолкав капитанов, вперед вырвалась Рукия. — Одумайся! Гриммджоу был нашим врагом, зачем ты его спасаешь?!
— Неллиэл тоже? — Ичиго перевел ледяной взгляд на свою подругу, которая, вздрогнув, сделала шаг назад. — Ей вскрыли череп. Распотрошили. Маленькую девочку. Вот ваше истинное лицо, шинигами. Вот как оно выглядит.
За спиной раздался безумный громкий смех, и капитаны отшатнулись от внезапно появившейся мощной реяцу, никак не ожидая, что Ичиго будет не один.
— Наверните дерьма, сучары! — Несколько мощных волн Гетсуги Теншо разрезали толпу, открывая Куросаки проход, и тот, более не теряя времени, рванул вперед, даже не оглядываясь назад.
— Я открою проход, Король! Будь готов!
— Всегда готов, Зангецу!
— Три! Два!
Пустой вырывается в сонидо вперед и проводит когтями по воздуху, разрывая пространство заклятьем и открывая Гарганту: как только подол косоде Ичиго исчез там, Зангецу вновь захихикал и закрыл портал прямо перед носами прибежавших капитанов.
Шинигами и его занпакто продвигались по Дангаю быстро, не молвив за весь путь ни единого слова; Хичиго слишком хорошо чувствовал исходящую от его шинигами мрачную ауру боли и горя: смерть любимой малышки Нелл очень сильно ударила по его сердцу, и эта рана заживет ещё не скоро, если заживет вообще. Наконец, с другой стороны пути во тьме раскрылся зев Гарганты и Ичиго ступил на бесцветные пески царства Пустых первым. Аккуратно положив Гриммджоу на землю, он развернулся, чтобы принять у Зангецу Нелл, но тот как-то странно закатил глаза и начал заваливаться набок.
— З-Зангецу? Что с тобой?! — В свете мертвой белой луны мелькнуло испуганное лицо Куросаки и картинка исчезла, уступив место пустоте.
Ужас — состояние человека под влиянием сильного страха, отличительной чертой которого является подавленность, оцепенение, иногда дрожь, в общем, отсутствие активной реакции по устранению источника страха.
Ужас свойственен всем живым существам на земле. И даже тем, кто жив лишь условно.
Ужас - вторая ступень осознания неизбежного.
Ужас способен убивать, если обретет силу, а перед этим - лишить разума.
Зангецу медленно открыл глаза и потер ладонями лицо: видимо, сработал яд, на который он случайно напоролся, когда очищал для Ичиго путь и давал ему возможность сбежать. Судя по всему, этот яд был предназначен для арранкаров, которые каким-то мистическим способом смогли выбраться из пыточной капитана двенадцатого отряда, но Зангецу был пустым лишь отчасти, поэтому отрава не сработала, как надо.
— Ха! Я и здесь наебал этих тупых шинигами, Король! Мы победили! — Зангецу повернул голову в сторону и обнаружил лежащего неподалёку на спине Ичиго, который никак не среагировал на реплику. Наверное, просто вымотался от собственных эмоций и задрых. На самое удачное место и время для этого.
— Эй. — Пустой подошёл ближе и замер, когда увидел глаза Ичиго. Лёгкая волна дрожи прошла по телу снизу вверх, рождая в груди мерзостный холодок.
Он помнил этот взгляд. Хорошо помнил.
Стеклянные поблекшие глаза мертвеца. Глубинный карий цвет радужек осветлился, выцвел, стал напоминать застарелую ржавчину.
Не смешно, блядь. Мёртвый Ичиго - это крайне поганая шутка.
— Вставай давай. — Когтистая лапа с размаху врезается в твёрдый бок шинигами. — Ты мстишь мне за что-то? Нашел время, нечего сказать!
Тишина. Это здорово нервирует.
Да нет, не мог Ичиго умереть. Ну вот вообще никак. Даже тогда, когда хвост арранкара Улькиорры Сифера переломил ему шейные позвонки, рыжий придурок продолжал бороться за каждый вдох, за то, чтобы выкарабкаться и продолжить сражение. Он всегда отличался невероятной тягой к жизни, и сама смерть обходила его стороной. Зангецу удалось вернуть Ичиго с того света только благодаря его неукротимому желанию выжить, но сейчас...
Его Король был мёртв.
Абсолютно. Бесповоротно.
Нет-нет-нет, он не мёртв. Просто придуривается, и очень хорошо придуривается. Хохотнув, Пустой опустился на бедра Куросаки и стал от души месить кулаками это лицо, застывшее в совершенно раздражающем выражении.
— Я покажу тебе, как надо мной шутить, сука! Получай! — Кожа орошалась кровью все больше и больше, и ни одного стона не сорвалось с приоткрытых тонких губ, в которые Зангецу вгрызся яростным поцелуем, чтобы вырвать из них хоть какой-нибудь звук.
Он не кричал. Он не стонал. Он не жаловался на боль. Он не просил остановиться.
Он просто был мёртв.
— А-а-а... Так тебе мало, да? Недостаточно? Ты хочешь больше? — Острые когти распороли тонкие швы косоде, обнажая тело - холодное, неподвижное, отвратительное. Зангецу громко смеялся за них двоих, больше не в силах выносить этой тишины; Ичиго все так же смотрел в пустоту перед собой, совсем никак не реагируя на вбивающийся в него член собственного занпакто, который в импульсах ярости вцеплялся клыками в восковую кожу шеи и выдирал целые куски плоти. Ледяная змея полностью обернулась вокруг сильного сердца: её яд распространялся по телу все быстрее и быстрее, добираясь до мозга Хичиго, который, уже не помня себя, на чистом автомате двигал бедрами, сорвав голос от крика.
Не удовольствия. Не надежды.
А настоящего, всепоглощающего, животного ужаса.
Белая рука, с лёгкостью сломав кости ребер, сжала бездвижный шмат мышц, который должен биться в этих тонких пальцах.
М-е-р-т-в. Его Король у-м-е-р. Его Король..?
Знакомая волна реяцу нежно огладила спину Пустого, и змея злобно зашипела, сильнее окольцовывая свою добычу: она почти добралась до сознания, почти захватила его, и не желала так просто упускать свою добычу. Но потоки реяцу были сильнее - такие настоящие, такие знакомые, такие живые и горячие; Зангецу отполз от распотрошенного тела Ичиго и потянулся к источнику родной энергии.
"Я чувствую, что ты где-то здесь. Я знаю, что ты не оставил меня.
Но я попрошу лишь один раз.
Спаси."
— Гетсуга Теншо! — Очередная кучка голодных и алчных адьюкасов оказалась разорвана лунным клыком. Пустые клацали челюстями, хрипели и рычали, истекая слюнями по такой шикарной добыче - три тела арранкара и сладкий шинигами в придачу. Но вот незадача: проклятый ангел смерти был невероятно силён, и уничтожал своих врагов с одного удара. Обезумевший от горя Ичиго, в один момент потерявший горячо любимую малышку Нелл и свой занпакто, яростно защищал их тела и чудом живого Гриммджоу, который не приходил в себя. Пустые не решались нападать на столь сильного соперника и ждали, пока тот выдохнется, однако, шинигами уставать и сдаваться точно не планировал, поэтому особо глупые и нетерпеливые решились на атаку.
И, как и ожидалось, мгновенно сдохли.
Первым, что увидел Зангецу, был Ичиго: живой, болезненно-яркий средь серого песка, орущий благим матом и убивающий налево и направо. Он предстал во всем своём воинственном великолепии, и Хичиго задержал дыхание, не смея верить в то, что видит, после пережитого кошмара.
Куросаки, закончив с актом экзекуции, медленно поплелся к своему бережно охраняемому сокровищу, и обнаружив оклемавшегося Зангецу, в шунпо кинулся к нему.
— Зангецу, Зангецу! Ты жив! — Парень безвекторно размахивал руками, пытаясь выразить всю охватившую его бездну эмоций, а потом просто схватил и прижал опешевшего Пустого к своей груди.
Он дышал. Дрожал. Сжимал пальцами ткань косоде на плечах и спине. Шептал несуразности, сплетавшиеся с руганью.
Живой.
Змея горячим пеплом осыпалась с сильного сердца Пустого, оказавшаяся побежденной не клинком или словом.
Её уничтожила связь между хозяином и его занпакто.
