Они больны

— Господин Шистад, вот Ваш виски, — Эмма работает здесь всего ничего — немного перевалило за два месяца крайне тяжелой и усердной работы, но она безумно счастлива. Казалось, она чувствует себя «той самой», которую непременно заметит холодный принц и обязательно её полюбит. Вот-вот, еще чуть-чуть… — Я могу быть Вам еще чем-нибудь полезна? — Вильям сказал, что тебе должны были передать бумаги насчет рекламы, будь любезна. — Конечно, Господин Шистад, дайте минуту. — она смешно вильнула бедрами, явно надеясь, что этот жест должен соблазнить босса.       Однако он ничего и не заметил, не обратил внимание и на этот легкий флёр, витающий в его кабинете с прихода милой особы. Все его мысли были вовлечены в образ одной не покидающей его головы бестии и утреннего разговора с Вилом.       «Я поверю во всех Богов мира, если эти две детали прямо сейчас не соеденятся в одно общее дерьмо.» — он разворачивается на своем кресле к окну, что находится по правую руку. Удобно, когда хочется освободить мозг. Вид с высотки не сказать, что завораживал его, однако действительно мог позволить подумать о чем-то менее напряженном, негативном. — Господин Шистад, ваши документы, — Эмма кладет бумаги на стол ровно перед начальником, сама присаживается на уголок стола, показывая небольшой вырез на юбке, — я прочитала его, если Вы не против, и должна признаться. Идея прекрасная! Ничего милее я не видела, мне кажется, это будет настолько замечательно, что все люди, увидев его, обязательно захотят, чтобы именно мы строили их дома! А если учесть, что парой будут Эмили Яр и Дэниэль Мир, то это такая феерия… — казалось, помощница даже и не обратила внимание, что её босс даже не взгланул на неё, пока она распевала хвалебные речи новой рекламе.       Весь внешний раздражитель ощущался настолько далеко, будто он на дне Марианской впадины, не хотелось даже отвечать на этот поток непонятного нечто. Цедя напиток в бокале, Крис рассчитывал, что его секретарша додумается об уходе из его кабинета и займется своими прямыми обязанностями. Объяснять сейчас, выгонять так не хотелось, кресло вдруг стало чересчур удобным, напряженное тело растеклось по нему, словно не имеет костей, что держат опору человеческой формы. И так продолжалось бы еще некоторое время, если бы не… — Что ты сказала? Кто будет сниматься? — вдох застрял в горле, отчего звук был искажен. Мужчина выпрямился, отставил стакан и резко схватился за бумаги, будто там доказательства его банкротства, — Блять! Этого просто не может быть. Шутка… Ебаная шутка, не более, — глаза округлились до невозможных размеров, Крис закусил губу. Он не знал, смеяться ему или рвать и метать? Бешенство наполняло каждый атом его существа, — Пиздец. Боже… — Господин Шистад, с Вами все хорошо? — Эмма выйди изт моего кабинета. Сейчас же. — Но, Господин… — Эмма! Кажется, я говорю на понятном тебе языке. Так что, если ты не хочешь пойти нахрен искать новую работу, вон!       Вслед за едва ушедшей девушкой прямо в дверь полетел гранёный стакан, что разбился на множество осколков. Кристоффер вскочил со своего места, в три шага дошел до шкафа с документами, пристально смотря в каждую красиво раставленную папку на полках, словно искал что-то конкретное.       «Этого просто не может быть. Нет. Такой бред. Какого хрена ты согласилась на это, идиотка? Так нравится мозолить мне глаза, да? Ты же знаешь! Чертова дура!» — сейчас Шистада трудно было бы назвать взрослым, зрелым мужчиной. Он метался по кабинету словно раненый зверь, рычал, раскидывая всё, что попадалось ему под руку. Этот бесконтрольный гнев вырывался из него, будто останься он там хоть миллисекунду, взорвется не только Крис, но и полмира точно. В его груди были одни лишь иррациональные чувства, которые он даже будучи в ясном уме, не смог бы объяснить. Но и не выпустить их он был не в состоянии. Почему именно она? Почему именно с ним? Почему? Почему, почему, почему… Он так хочет ответов на все свои вопросы.       Он не знает, сколько прошло времени, не хочет видеть сообщения, которые навязчивым звуком ему приходят. Видимо Эмма дозвонилась до вильяма, иначе представить кому он так сильно нужен был в этот момент было трудно. Сейчас, сидя вновь в своем кресле, среди необъятного количества различного мусора, который раньше был крайне полезными и нужными предметами техники, интерьера и бумаг, он смотрит в излюбленное окно, вспоминает все возможные техники по успокоению и не знает, что делать дальше. Он хочется напиться, нанюхаться или вколоть себе какую-то дрянь, лишь бы не сидеть здесь, не решать вопросы и не видеть её. Рука сама берет телефон, и не читая сообщения, Крис звонит единственному человеку, котррый может ему помочь. — Да, милый мой?