Они больны

Иногда это кажется диким — просыпаться вот так среди ночи, потому что вновь приснились так сильно ненавистные любимые глаза. В такие моменты ты действительно задумываешься, надо ли тебе это? Почему так сложно отпустить то, чего ты не смог достигнуть? А в мыслях, на сетчатке выжжена её улыбка, в груди что-то ухает, а низ живота приятно скручивается. «Это бабочки, милый, это любовь» — говорила бабушка, пока была жива, — «Ты поймёшь это, когда почувствуешь нечто подобное. Тебе может показаться, что воздуха не хватает, мир буквально сереет, если ты не сможешь увидеть, услышать любимого человека буквально на секунду. Если не сможешь знать, что у него или у неё все замечательно.» Только вот он не верит, ему нахер не нужны эти бабочки. Он своими руками готов вырывать их, сжигать дотла, чтобы ничего не осталось. Ему это омерзительно. Ему противны её нежные улыбки, взгляды, обращенные другим. Его тянет вывернуть свой желудок наизнанку, когда она рядом, потому что её природный запах заставляет спазмировать весь пищевод. Юная красавица, чьё лицо весит по всему Осло, чьё лицо заставляет ненавидеть каждый день, когда он открывает глаза, заставляет его задыхаться от дикого желания прикоснуться, обнять, вдыхать. «Напускная доброта», — каждый раз думает он, пока едет на работу в своём автомобиле, — «Чёртова сучка, которая думает, что она нужна этому миру. Поёт свои пушистые белые песенки о любви, смешно и грустно». Грустно, потому что он не может признать, что хочет, чтобы эти песни были о нём исчезли с его любимой радиостанции. Прошло два года, как они закончили университет. Три года с момента, как у них началась негласная война. И они приняли правила игры. Она — золотая, милая, правильная, добрая, отзывчивая, — и, бога ради, добавьте ещё кучу прилагательных, если не поняли, какая она п-р-а-в-и-л-ь-н-а-я, — не попала ни в один скандал из возможных, летающих вокрук шоу-бизнеса сегодня. И он — чёртов плейбой, которому плевать девушек, да и, в принципе, на всех, грубый, мерзкий тип с холодным сердцем и отсутствием совести и души. Такое отвратное клише, не правда ли? Он выруливает на главную улицу, ещё минут пятнадцать, и, кажется, сможет сесть на своё кресло, попросить у симпатичной секретарши — имя которой он не помнит — виски и, медленно вытягивая сей прекрасный дорогой его душе напиток, начнёт рабочий день в компании. После того, как отец Вильяма, отправил своего сыночка в Лондон, чтобы построить крепкий семейный бизнес, прошло порядка четырёх лет. Парни, сумевшие сохранить дружеские отношения, несмотря на все склоки и препятствия, оправдали все ожидания строгого родителя. Строительный бизнес действительно был безупречным и развивался довольно-таки быстро — на совете директоров было принято решение открыть два филиала: в Берлине, где управляющим стал близкий друг отца Вильяма, и в Осло, где, как можно догадаться, всем ведал Крис. И всех все устраивало… Правда, до одного момента. — Эй, Крис, как ты там, чувак? Не помер ещё от одиночества? — Прекращай нести фигню, Вильям. Это было смешно первые три раза, после — проявление твоей тупости. — Ой, чего это мы с утра такие злые? Неужели твои милые девочки отказались от очередной жаркой ночи? — Ещё одно слово и, клянусь, я сброшу твой вызов. Не порть мне настроение с самого утра, — сказал Шистад, незаметно для себя подъезжая к подземной парковке Magn's Group, — что-то случилось, раз уж ты решил позвонить? Который час в Лондоне, разве не восемь с копейками? Ты же спишь обычно в это время. — Мне очень приятно, что ты, друг, помнишь о моем расписании. Но в этот раз я звоню по делу. Марк предложил организовать «продающий» ролик, где прекрасные молодые люди с влюблённым глазами покупают наши дома, чтобы красиво уйти в закат после кропотливой работы. И как ты понял, главными героями должны быть известные люди. Я попросил своего помощника связаться с парочкой ребят и передать их ответы твоему секретарю… Я, прости, совсем не помню, кто она. — Неважно, я тебя понял. И что мне сделать? Утвердить или провести с ними светскую беседу по типу «Расскажите вашим поклонникам, что мы стараемся для них, пусть покупают результаты наших трудов»? — засмеялся генеральный директор филиала, паркуя машину на специально выделенное для него место. Среди работников ходит слух, что это место проклято. Каждый раз, когда кто-то иной пытался припарковаться здесь, происходило что-то странное: то радио ни с того, ни с сего начнёт звучать с перебоями, то лампы начнут «истерично мигать». И только у Шистада все было прекрасно. Казалось, что это место будто сроднилось с человеком, будто они нашли себя друг в друге. — Аха, нет, конечно. Но идея мне тоже нравится, отложим её, окей? У нас же сейчас идёт застройка загородных домов на западе города, так что они просто прорекламируют их для большей вовлеченности. Ты даже себе представить не можешь, что могут сделать некоторые фанаты. Клянусь, иногда я думаю, что они чокнутые. В общем, помимо данных, кто будет в ролике, тебе должны были скинуть примерный план съёмок: что, как и где. Я и сам смотрел сценарий, мне понравился, но, может, ты решишь что-то добавить. — Я тебя понял, обязательно посмотрю. Давай, Вил, мне пора. Наберу тебе вечером, если… — Если тебя не опередит какая-нибудь милая дама с шикарной фигурой? — перебил того Магнуссон, открыто смеясь над поведением своего друга, — В самом деле, Кристоффер, прекрати это дерьмо. Вы же не дети уже вести эту войну. — Кажется, я не интересовался твоим мнением на этот счёт, не думаешь? Не лезь мне в душу, Магнуссон. — В конце концов, побереги свое здоровье. Не знаешь, какая из этих дам принесёт тебе подарок. И будет лучше, если это окажется ребёнок, а не букет всякой херни. Я же… — слушать эти нотации более не было сил, поэтому отключив связь на панели автомобиля, «плейбой всея Осло» выходит из машины, включив сигнализацию и направляется в сторону лифта, чтобы избежать лишние встречи, если пойти через главный вход. Что-то тревожило его, не давало покоя. Будто грянет тайфун, море выйдет из берегов, потопив дом, улицу, район, город. Он чувствует что-то, не дающее покоя, заставляя его дышать медленнее и глубже, что-то, что не даёт сделать шаг, будто гвоздями прибило к полу. Встряхнув головой, мужчина попытался выбросить эти нелепые мысли из головы, усмехнулся наваждению и вышел из лифта на 47 этаже. Здесь всего три кабинета: две приёмные, где сидят его секретарь и помощник, и кабинет босса. Несмотря на небольшое количество помещений, на этаже светло, просторно и уютно, насколько это допускает офисная планировка. На его двери золотая табличка, говорящая, что он далеко не последняя фигура в этом здании, а может, и городе. Ведь их компания довольна популярна не только в главных точках. Их услуги заказывают по всему миру люди, готовые заплатить баснословные деньги, чтобы именно их дом был построен именно Magn's Group. — Господин Шистад, доброе утро, Вам сделать кофе? — секретарша буквально считала минуты до появления своего начальника. И вот когда он пришёл, она смотрит на него влюбленными глазками, желая выполнить любую прихоть самого статного, дерзкого и сексуального мужчины, если это хоть как-нибудь сможет помочь завоевать его сердце. Однако в ответ она не получает должного внимания, а лишь видит, как любимый босс, не оглядываясь, проходит к себе, и слышит, еле разборчивое: — Виски.