NHK Trophy 2017

Притащившись в номер, ты падаешь на кровать и безудержно рыдаешь. Уже даже не понятно из-за чего. Может из-за того, что тебе жалко Юзуру. Может из-за того, что вы с ним поссорились. Сейчас причина для тебя не главное. Тебе просто надо отпустить все то, что на душе. Ты пытаешься вытереть горячие слезы, обжигающие щеки, но они всё продолжают литься сплошным потоком. Скулишь от осознания того, что ты сейчас слишком беспомощна. Ты не можешь сделать ничего, чтобы помочь Юзуру. Ведь ты понимаешь, что ему больно. Очень больно. Тем более, что его тренер далеко от сюда. Но единственное, что ты не понимаешь: Почему? Почему Ханю кричал на тебя так, словно ты для него вовсе ничего не значишь? В тот момент ты чувствовала в каждом движении, слове Юзуру только холод и обиду. Вытираешь слезы краешком одеяла, вновь всхлипывая. Ты уже снова собираешься пустить горькую слезу, как вдруг слышишь стук в дверь.  — Жень, открой, это Полина, — слышится знакомый голос. Ты вскакиваешь с кровати и мельком бросаешь взгляд в зеркало. Опухшие от слез глаза, растекшаяся тушь под глазами. Прекрасно. Идя к двери, до сих пор подрагивающими от рыданий руками наспех вытираешь глаза. — Привет, — говоришь ты, стараясь не смотреть Полине Цурской в глаза. Подруга стоит раскрыв рот от удивления. Да уж, она еще наверное не видела тебя настолько жалкой. — Что с тобой случилось, Женек? А ну-ка рассказывай, — просит подруга, быстро усадив тебя обратно на кровать и сев рядом. — Он наорал на меня, а я… — не выдерживаешь ты. Захлебываясь от громких рыданий, ты скулишь, как щенок, уткнувшись в плечо Полины. Она ласково гладит тебя по голове. — Кто на тебя наорал? — инстересуется Цурская, продолжая успокаивать тебя. — Юзуру… — отзываешься ты. Вспоминая про виновника слез, начинаешь плакать с новой силой. — Значит, это всё-таки правда, что вы встречаетесь, — без удивления, говорит Полина. В ее голосе слышутся нотки веселья. — А ты откуда знаешь? — резко отстраняешься ты, с обидой смотря на подругу. Тебе так и хочется сгореть от стыда. — Мне Сережа рассказал, что видел, как вы целовались! — с гордостью заявляет Цурская, не скрывая свою улыбку. «Ничего и не правда, он почти поцеловал меня, но не успел» — думаешь про себя ты. — А ты разве веришь Воронову? — скептически инстересуешься у подруги. — Так что, Ханю на тебя реально наорал? — отвечает вопросом на вопрос Полина. В ее глазах ты видишь не скрываемое любопытство. Ты не успеваешь ответить, как вдруг твой телефон издает звук уведомления. — Подожди, я посмотрю, вдруг что-то важное пришло, — говоришь ты и тянешься за телефоном. Замираешь, читая то, чего больше всего на свете боишься. — Полин, — дрожащим голосом зовешь ты. — У Юзуру травма. Он не будет выступать, — тихо говоришь ты, чувствуя как по щекам катятся горькие слезы. Цурская бледнеет. Она обнимает тебя, прижимая к себе. — Не расстраивайся, Женечка… Юзуру выдержит. Ты знаешь, что он сильный, — шепчет подруга, готовая тоже вот вот заплакать. Ты ничего не отвечаешь, и только сильней жмешься в обятьях Полины. Тебе уже не хочется рыдать во весь голос. Внутри пусто. Будто бы ты в один миг потеряла все, что могло бы приносить радость. Все, то что ты так любишь и ценишь. Тебе невыносимо больно. Больно не за себя, свои поступки, нет. Тебе больно от того, что любимый человек сейчас страдает. И страдает так, что наверное ты никогда не сможешь подобрать те слова, которые могли бы хоть немного облегчить эту боль. Ты никогда не сделаешь этого. Легче пережить все одному. Ты просто будешь знать, что тогда, когда ты нужна, тебя попросят о помощи. А сейчас ты облегчишь жизнь человеку. Потому что ты любишь Юзуру. Любить сложно. Но ты сможешь. ~ Открываешь глаза и понимаешь, что ты заснула. Садишься и заспанными глазами смотришь на часы. Семь часов вечера. Странно. Не помнишь, чтобы ты ложилась спать. Тем более, что время еще совсем детское. Вспонимаешь, как в номер пришла Полина, ты рассказала ей про вашу с Ханю ссору… И про то, что Юзуру снялся? Ты утыкаешься лицом в подушку. Бьешь в ярости руками матрас, будто веря, что это что-то изменит. Но вдруг ты вспоминаешь про вечернюю тренировку и про то, что завтра ты катаешь произвольную программу. Резко поднимаешься и заставляешь себя собраться и пойти наконец на тренировку. Конечно, можно и пропустить… Нет, расслабляться нельзя. Тем более, что в ноге, при каждом шаге отзывается сильная боль, если ты вовремя не примешь обезболивающее. Когда ты красишься, твое лицо, даже если ты заставляешь себя улыбнуться, сохраняет грустное выражение. Смирившись с этим, ты выходишь из номера, накинув на себя легкую ветровку. А мало ли что? Говорят, что в Осаке иногда бывает снег. Ты втайне мечтаешь постоять под первым снегом с парнем. СТОП. Это с Юзуру что ли? Ну почему, почему ты опять думаешь о нем? Нет, надо просто принять то, что Юзуру сейчас очень тяжело и попытаться не сбивать себя перед прокатом. Идя к катку, ты жалеешь, что не одела что-нибудь потеплее осенней ветровки. Как ни странно сейчас на улице так тихо, что тебе кажется, что ты вот-вот услышишь биение собственного сердца. Вдыхаешь свежий воздух всеми легкими, отмечая, что здесь он намного чище, чем в России. — Женя? Ты резко оборачиваешься, с трепетом услышав голос с японским акцентом. Неужели Юзуру пришел… Никого нет. Только летят последние засохшие листья, которые гонит холодный ветер. Ты всматриваешься вдаль, страстно желая заметить фигуру японца, но улица по-прежнему остается пуста. — Юзуру, — шепчешь ты в темноту, закрывая лицо руками. Тебе слишком больно. Похоже, сойти с ума тебе удалось просто. Ты слышала голос Ханю так четко, так по-настоящему. Не может быть, что бы тебе это показалось. Хотя… Многое бывает. Заходишь в раздевалку и видишь, что пришла первая. Конечно, ведь весь оставшийся путь до катка ты предпочла добежать. Так, на всякий случай. Плюхаешься на скамейку и залезаешь в телефон. Все соц-сети, в которых ты сидишь, только и постят информацию о снятии Юзуру Ханю. Прочитав одно коротенькое интервью Юзу, не выдержав, откладываешь телефон и начинаешь переодеваться на тренировку. ~ — До свидания, Этери Георгиевна, — говоришь ты, обнимая тренера на прощание.  — Женя, нога не болит? — с беспокойством спрашивает Тутберидзе, вглядываясь тебе в глаза. — Есть немного, — морщишься ты, пробуя наступить на правую ногу. — Завтра перед прокатом надо выпить обезболивающее, поняла? Чтобы ножка не дрогнула, когда катать будешь, — заботливо объясняет Тутберидзе, успокаивающе гладя тебя по голове. — Да, конечно, я помню. — Женек, все точно хорошо? — настойчиво интересуется Этери, заставляя тебя потупить взгляд. — Да… Просто за Юзу волнуюсь, вы же знаете, что он снялся, — отчасти правду говоришь ты. Этери вдруг обнимает тебя. Удивляешься, потому что она сама делает это крайне редко. — Жень, давай, не забивай себе голову лишними мыслями, тебе завтра на прокат выходить, — серьезно советует женщина и тут же отстраняется. — Все, давай, иди в номер, — Тутберидзе подталкивает тебя в сторону коридора. — Спасибо вам. До свидания, — искренне улыбаешься ты. После разговора с тренером всегда становится легче. Будто бы внутри появляется тепло. ~ Твои колени так еще никогда не тряслись. Сейчас тебе по настоящему страшно. Через несколько минут ты выйдешь на заключительную разминку в произвольной программе женщин. Ты должна будешь показать все, на что в данный момент способна. Но нога, эта чертовая правая нога! Она болит, даже при довольно внушительной дозе обезболивающего. И ты, честно сказать не уверена, что сможешь откатать хорошо при таких условиях. — Женя, не волнуйся, вспомни о чем мы с тобой говорили, — сжимает твои ладони Этери Георгиевна, пытаясь приободрить тебя.  — Иди. Ты глубоко вздыхаешь, пытаясь выбросить все пугающие мысли из головы. Выезжаешь на середину катка, чувствуя, как сильно бьется сердце. Ты должна. Конец. Судорожно вздыхаешь, пытаясь подавить подступающие слезы. Болельщики не должны видеть, как ты плачешь. Они не должны видеть, насколько тебе больно. Одно падение и грубая помарка. Ты не удивишься, если проиграешь Полине Цурской. Бросаешься в обятья Тутберидзе, уткнувшись тренерше в плечо и что-то не разборчиво обещая. Пока вы ждете оценок Тутберидзе спрашивает про ногу, про прыжки, что-то еще. Ты нехотя отвечаешь на вопросы Этери, но в мыслях ты уже спишь в теплой кроватке в своем номере. Тебе не хочется даже смотреть на оценки. Ты просто дождешься, пока все выступят и узнаешь итоговое положение. Но даже если ты все равно выйграешь, тебе будет все равно плохо. Потому что ты знаешь, что можешь лучше. ~ Ты натягиваешь усталую улыбку, понимая, что все-таки выйграла этот этап. Ты чувствуешь большое облегчение. Ведь все закончилось. Эти соревнования закончились. Такие тяжелые для тебя, но в то же время учащие выступать при самых сложных обстоятельствах. Это был самый не забываемый опыт. Ведь надо уметь выступать даже тогда, когда тебе больно. Это самое важное.