Pacific ocean.

Джон Смит резко замер в проходе гостиной, внимательно прислушиваясь к тихой, нежной и цикличной музыке*, что исходила из-под ее тонких, весьма аккуратных пальцев. Спина у нее была ровная, и лопатки у нее встречались друг с другом, а сама она была одета в нежно-голубое платье (такого цвета обычно бывает небо в зимний мороз) с белым шелковым воротничком. Ее густые каштановые волосы были собраны в привычный пучок, разве что сегодня часть волос завитыми локонами лежали на левом плече. Эта незамысловатая прическа была украшена свежими белыми орхидеями, запах которых он чувствовал даже на пороге, и это было так непривычно – видеть ее такую красивую. Смит сглотнул собравшийся в горле ком, стараясь не нарушать эту идиллию. Он слушал, как она играет. И он подумал, что хотел бы слушать ее не только забредши в гости к Освальду, а каждый вечер. Джон не знал, когда именно к нему пришло желание жениться на ней или в какой момент он решил для себя, что хочет попросить ее руки, ведь чем он руководствовался, мужчина не имел никакого понятия. Нет, у него точно не было к ней чувств, разве что не подавляемый интерес, так как она значительно отличалась от других. И, конечно, Смит прекрасно знал о такой проблеме, как большая разница в возрасте. Он лишь не считал ее приоритетной, ведь стоит ему заплатить Роберту хорошую сумму, как тот без всяких раздумий отдаст свою дочь, тем более что и положение и состояние у Смита лучше, чем у кого бы то ни было другого в Великобритании. Но герцог точно помнил, когда осознал, что хочет ее. Это случилось в тот день, когда юная Клара дала отпор Голуэю на глазах у Роберта, Уильямса и его самого. Он даже почувствовал, как ему стало неуютно и непривычно жарко, а взгляд ее голубых глаз источал такой лед, что он совсем не завидовал неприятному недожениху. И вернувшись в тот день в свое поместье, Смит сидел в своей комнате, думая о произошедшем утреннем событии, и даже совсем не слышал, как постучался дворецкий, принесший ему корреспонденцию. Смит в тот день ходил сам не свой, думая, что Клара будет ему прекрасной кандидатурой. Он взвешивал каждую деталь, что знал о ней. Мисс Освальд всегда говорит, что думает и совсем и не боится последствий, и еще она довольно-таки сообразительная, совсем не падкая на слова, ценит поступки, а еще прислушивается к нему - Джону. Ох, да ладно вам, конечно же, он не мог не заметить, как ее черное траурное платье сменилось более светлым, и что постепенно румянец сменял белизну на ее впалых щеках. И герцог не знал, взаимно это чувство, задается ли Клара вопросами о нем или нет, но ему почему-то очень хотелось, чтобы Клара это делала. Герцог моргнул, и картинка реальности снова открылась его глазам, точно так же как и мелодия, которая разливалась по всей гостиной, изредка прерываясь. Клара играла с запинками. Она останавливалась время от времени, хмуро наклонялась к партитуре, внимательно вглядываясь в ноты, сводя густые брови на переносице, и он даже чувствовал, как она тяжело и раздраженно выдыхала. Он перевел взгляд с ее рук, на изгиб ее шеи: кожа бледная, нежная почти прозрачная, просвечивающая голубые вены. И эти локоны на хрупком левом плече выглядели очень изящно. И сама она была изящная и красивая. Решив, что прежде, чем попросить ее руки у мистера Освальда, надо посмотреть на ее поведение в высшем обществе, герцог решил пригласить ее на званый вечер, который должен был состояться в ближайшее время, а именно в конце этой недели. Он уже шел к Роберту, чтобы официально позвать его с Кларой, но тут услышал ее игру и остановился, буквально замер на пороге этой гостиной, в которую Клара удивительно ладно вписывалась. Он представил ее в своем поместье, в своей гостиной за роялем у камина, и ему показалось это очень даже правильно. И когда Смит говорил об этом с герцогом Уильямсом, тот тоже посчитал правильным взять Клару Освальд в качестве жены. - Я хочу попросить ее руки, Уильямс, - сказал герцог Смит Вояжский Пэрлу, когда друг зашел к нему в гости буквально через неделю после того случая в доме Освальдов. Они бродили по большому саду, что находился на заднем дворе, и Джону вдруг захотелось поделиться своими размышлениями на этот счет. Клара была личность интересная, но не одинарная, и прими он неверное решение, то испортит жизнь не только себе, но и юной леди, которая, кажется, натерпелась многого. – Но не знаю, хорошая ли это идея, - продолжает мужчина, складывая руки за спиной и внимательно следя за реакцией своего товарища. - Что, сэр? - Удивился Пэрл, вскидывая брови. Его глаза были полны восторга и неверия в услышанное. Однако, зная, как Смит старательно прячет свои эмоции и насколько смущается их, Уильямс подстрекать мужчину не стал. - Вы, должно быть, шутите! – Продолжал говорить он, останавливаясь у фонтана, в котором плавали сухие осенние листья. - Вы же говорили, что любовь – это чепуха, - вспомнил он слова старого друга и их самый первый разговор после его приезда из Европы. - А кто сказал, что я влюблен? – Сразу же нахмурился герцог, сводя густые выразительные брови на переносице и поджимая губы в тонкую линию. Он останавливается рядом с Пэрлом и внимательно разглядывает его из-под надбровных дуг. – Просто, Уильямс, Клара обладает острым умом, таким, который Голуэй оценить не смог и из-за которого посчитал ее бесцеремонной девушкой, не имеющей хорошего тона. К тому же она очень много читает, не глупая, как все остальные, и не пытается мне угодить, она просто такая, какая есть, - продолжал Джон, внимательно глядя на друга, с желанием найти в его выражении лица хоть немного поддержки. – Вы же сами говорили мне, что она будет хорошей женой, пожалуйста, Пэрл, скажите, что Вы по-прежнему так считаете, - в голосе Смита режется отчаяние, и Уильямс от этого морщится. - Я по-прежнему так считаю, сэр, - говорит герцог, мягко улыбаясь. – И если Вы считаете, что она лучшая кандидатура, то чего Вы ждете? Немедленно езжайте к сэру Освальду и просите ее руки, - посоветовал Уильямс, приподнимая уголки своих губ еще выше, отчего улыбка на его лице становится шире, а глаза наполняются добротой и пониманием, с которыми Смит сталкивался крайне редко. - Но мне нужен Ваш совет, мой друг, - выдыхает Вояжский, складывая руки на животе. - Прежде, чем сделать этот шаг, я бы хотел посмотреть, как отреагирует на нее общество, в которое, как только мы обвенчаемся, ей предстоит войти. Вы ведь знаете, что Клара довольно-таки своеобразная, и я сомневаюсь, что свет примет ее без промедления, - продолжил мужчина, сглатывая твердый ком в горле. – Скажите, правильно ли я поступаю? - Вы должны знать, на что обрекаете себя в случае заключения этого брака, сэр, - говорит герцог Уильямс Уильямс. – Пошлите им приглашение на Ваш вечер и скажите, что не примете отказа, - полноватый мужчина кивает головой, сопровождая этот кивок внимательным взглядом в глаза своего лучшего друга. И вот сейчас он смотрит на нее, на Клару, которая, совершенно не замечая того, играла перед ним. И она выглядела такой серьезной и сосредоточенной, и большую часть времени, ее пальцы не слушались ее, совершая одну ошибку за другой, а он смотрел на нее, тайно любовался ровной спиной и наслаждался тем, как она останавливается время от времени, тяжело дыша и от непонимания партитуры хмурясь. Очередной раз запнувшись, Клара вздыхает и опускает руки на свои колени, прикрывая глаза. Понимая, что это самый подходящий момент, Смит решается пройти внутрь помещения и останавливается сзади нее, вдыхая исходящий от цветов в ее волосах аромат. Он оценивающе смотрит на нее, чувствуя, как она напрягается, и замечая, как чаще стала вздыматься от отяжелевшего дыхания ее грудь. Наступает неловкая тишина, и Джон уже хочет сказать ей что-нибудь каверзное, как не успевает. - Я думала, Вы не войдете, герцог, - не оборачиваясь, выдыхает Клара. Она чувствует, как мужчина впивается взглядом своих океанских глаз в ее шею, чувствует, как внутри нее все стынет от этого, и как предательские мурашки просачиваются даже под плотно затянутый корсет. И от этого румянец сразу же окрашивает ее впалые щеки, а в помещении гостиной становится невыносимо душно, хотя еще несколько мгновений тому назад казалось совершенно иначе. - Откуда Вы знаете, мисс? – Недоуменно спрашивает он, после того как нахмурившись делает еще пару шагов вперед и поворачивается к юной леди лицом. Он старается вести себя достойно и не оплошать, и чтобы юная Клара не заметила дрожь в его руках, он прячет их за спиной, крепко сдерживая черный цилиндр и плотно сжимая губы. - У Вас очень тяжелые шаги, - говорит она, чуть вскидывая подбородок, и уголки ее бледных губ ползут вверх, когда она встречается с его взглядом. Конечно, она знала, что герцог стоит сзади. Ведь кто еще может идти куда-то так целенаправленно, а потом замереть на месте и не двигаться? Уж точно не прислуга, и уж точно не ее отец, который в отношении Клары забывал об уважении мгновенно. Это казалось абсурдным: герцог Джон Смит стоял в отдалении и слушал ее жалкие попытки сыграть небольшое простое произведение, и от этого руки тряслись, и перед глазами возникала белая пелена, отчего нотный стан расплывался, ладони потели, и дыхание сбивалось. Кларе не нравилось это чувство. Ей не нравилось, что сердце у нее так колотится при виде мужчины, который так намного старше ее. Ей не нравилось, что ей приходится думать о его руках, крепко сжимавших ее плечи в тот вечер, когда он спасал ее из пожара. Ей не нравилось, что он слушал ее игру, и уж ей точно не нравится сам герцог. - Вы знаете, какие у меня шаги? – Он вскидывает бровь, стараясь не улыбаться, а потом замечает на ее щеках легкий румянец, который ей очень к лицу. С розовыми щеками Клара выглядит здоровее, и худоба становится не такой заметной. Герцог подмечает, что если получится и карты лягут на его удачу, то он обязательно заставит ее есть, чтобы та хоть немного прибавила в весе. - А Вы подсматриваете за мной? – Сразу же находится Клара, и отвечает вопросом на вопрос, отчего разговор сразу же заходит в тупик, ведь признаться в правоте другого – расколоться о своих недопустимых чувствах. Герцог чувствует, как в горле становится непоправимо сухо, и единственное его желание – покинуть помещение как можно скорее. Взгляд океанских глаз Клары заставляет откашляться и поднять подбородок выше. - Я ищу мистера Освальда, случайно не знаете, где он может быть? – Спустя некоторое молчание, говорит Смит и наконец-то расслабляется. Чего уж ему скрывать, если уже через три дня он собирается попросить ее руки. - Он в саду, осматривает новую конюшню, - говорит она, а затем вдруг смущенно опускает взгляд в партитуру и снова принимается за игру. - Спасибо, - герцог поднимает уголки своих губ, признательно кивая при этом головой за помощь, и направляется к выходу на задний двор. Мистер Освальд стоял к нему спиной, сложив руки на пояснице в плотный замок, в черном цилиндре и бархатном синем сюртуке. Роберт рассматривал новую конюшню, которая выглядела действительно неплохо и даже достойно. Взгляд его был оценивающим, а после того, как он закончил осмотр, Освальд довольно обернулся, встречаясь взглядом с герцогом Смитом. Выглядел мужчина так, словно давно его ожидал, словно за те полторы недели, что они не виделись, случилось что-то невероятно важное. - Что скажете, герцог? – Спросил мистер Освальд, кивая на новую постройку. Он тяжело вздохнул, словно что-то мучило его, о чем мужчине говорить не хотелось, - наверняка потеря трех тысяч. Роберт разглядывал его внимательным взглядом, и герцогу это не нравилось. - Отличная конюшня, сэр, - улыбнулся Смит, останавливаясь рядом. – Я как раз хотел поговорить с Вами об этом. – Джон набирает в грудь побольше воздуха и, наконец, решается произнести свою идею вслух. Освальд недоуменно посмотрел на мужчину, словно пытаясь отгадать, о чем именно хочет поговорить Вояжский. – После пожара, мне представился случай приобрести двух замечательных жеребцов, и одного из них я хотел бы подарить Вашей дочери, - Смит сглотнул ком, надеясь, что Освальд не посчитает этот жест чем-то противозаконным. – Дело в том, что события двух недельной давности никак не выходят у меня из головы, и я не могу представить себе, что пережила Ваша дочь в тот вечер, и мне кажется, что Клара заслуживает небольшой подарок за ее храбрость, - Джон поджал губы в тонкую нитку, ожидая реакции ее отца. - Вы замечательный человек, герцог, - начал Освальд, спустя мгновение тишины. Его губы расплылись в теплой улыбке, а глаза загорелись непонятным Смиту блеском благодарности. – Но я очень сомневаюсь, что моя невозможная дочь вообще хоть что-либо заслуживает, - Роберт поджимает губы. - Вспомните хотя бы то, как по-хамски она разговаривала с мистером Голуэем, или как неуважительно отнеслась к Вам в первый вечер, оставив ужинать одного, - Освальд поморщился. - К тому же, сэр, Клара совершенно не способна ездить на лошадях. Она их боится, и в детстве очень упрямилась, когда я хотел научить ее верховой езде, - ухмыльнулся мужчина. - Все закончилось тем, что эта наглая девчонка ударила меня по больной ноге и умчалась к своей гувернантке, чтобы поиграть с ее собакой, - Освальд вдруг сдвинул брови на переносице и тяжело задышал, словно боялся показаться некорректным и некультурным. - Сэр Роберт, я думаю, у Вас замечательная дочь, просто она немного отличается от Ваших эталонов, - продолжает настаивать герцог на своей просьбе. – Она не понимает математики, сэр, и возможно плохо разбирается в нотной грамоте, но она также очень умна, и перечитала почти всю библиотеку. Мало кто в высшем обществе может этим похвастаться. К тому же она честна и прямолинейна, а это очаровательное качество для столь юной леди, - Смит перевел взгляд на Освальда, надеясь на его благоразумие. – Знаете, Роберт, мой дорогой друг Уильямс Пэрл знакомил меня со многими дамами, и все они были одинаковы в своих суждениях на счет замужества, чувств и состояния. Клара очень выделяется из этой толпы, что ставит ее на ступень выше нашего современного общества, - заканчивает свой небольшой монолог герцог, хмурясь от непробиваемости Роберта Освальда и его издержек по поводу правильной леди. - В том то и дело, сэр, она не должна, - мужчина буквально кипел от этого разговора со Смитом. Джон видел, как Освальд старательно сжимает и разжимает пальцы своих рук, словно пытаясь утаить от него свой гнев, однако для герцога никогда не было проблемой – читать чужие эмоции по их жестам и выражениям лица. - Не положено восемнадцатилетней девушке думать о свободе мысли, наоборот – будущий брак и дети должны быть в приоритете, - чопорно заявил Освальд, снова плотно сжимая губы. - Что же, как бы то ни было, сэр, я все равно настаиваю на своем подарке для Клары, а ее обучение верховой езде беру на себя лично, если Вы, конечно, позволите, и обещаю, что ее гувернантка будет тому свидетелем, - добродушно улыбаясь, говорит Вояжский. Он явно не намеривался сдаваться и отступать, тем более в данном положении его действия нельзя было растолковать иначе, как жестом поощрения и понимания, а также уважения к Кларе. Роберту должен был льстить такой напор с его стороны, и потому герцог хмурился, не понимая, чем вызван такой протест. - С Вами бесполезно спорить, сэр Смит, - приходит к выводу Освальд спустя некоторое молчание. Мужчина переводит на герцога внимательный взгляд, а затем приподнимает уголки своих губ. «Клара так не считает», - промелькнуло в голове Джона, и он приложил все усилия, чтобы эта мысль не отразилась на его лице, хоть мистер Освальд и был глупцом, но на такие вещи точно научен был обращать внимания. – Вам, герцог, наверняка очень скучно, раз Вы решили проводить свое время в компании моей непутевой дочери, - он щурится, с подозрением глядя на него, и герцогу не нравится этот взгляд. - Всем нам надо иногда развлекаться, - пожимает он плечами и добродушно улыбается, встречаясь с ним глазами. - Может хоть Вам удастся наставить ее на путь истинный, раз мои слова она не принимает в расчет, - взгляд мистера Освальда вдруг резко становится усталым, и блеск, который был в нем до этого, растворяется в его глазах. И Смиту кажется, что мистер Освальд проделал за сегодняшний день большую работу, раз сник так резко, и раз его плечи опустились. – Знаете, есть кое-что, на счет нашего дела, о чем я хотел бы с Вами поделиться, пройдемте в мой кабинет, - переводит Роберт тему и приглашает его внутрь поместья. Войдя в помещение, Смит снимает свой черный цилиндр и довольный теплом расслабляется. Проходя мимо гостиной, он снова бросил мимолетный взгляд на юную Клару, которая старательно продолжала играть то же самое произведение, что и полчаса тому назад, и Смит отметил, что с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше. Девушка поймала на себе его оценивающий взгляд и тепло улыбнулась ему в ответ, а потом нажала не тот аккорд и смущенная опустила глаза в партитуру, при этом хмурясь и прикусывая нижнюю губу. Это заставило Смита улыбнуться, благо девушка и Роберт Освальд этого не видели. На следующее утро, взволнованная Лейцен ворвалась в ее комнату словно ураган и сказала, что в гостиной ее ждет герцог Джон Смит Вояжский. Нахмурившись и заподозрив неладное, Клара стала быстро собираться и приводить себя в порядок. Лейцен как обычно туго затянула ее корсет, а затем помогла надеть ей фиолетовое платье с белым кружевным воротником, который открывал обзор на ее ключицы и родинку на левом плече. Клара хотела было собрать волосы в привычный пучок, но гувернантка предложила сделать по бокам две косы, которые подчеркнули бы овал ее лица, и Клара согласилась, подумав, что так действительно будет неплохо. После того, как она была готова, мисс остановилась на выходе из спальни и нервно выдохнула, и, собравшись с мыслями, сразу же спустилась вниз, теребя пальцы рук. Герцог Джон стоял к ней спиной и грелся у камина. В руках он держал свой цилиндр, а широкие плечи были подняты. Клара прошла вглубь гостиной, Лейцен семенила следом и остановилась у выхода. В свою очередь, Смит совершенно не замечал юную Освальд, словно думал о чем-то своем, и Кларе пришлось притворно закашлять, чтобы он обратил на нее своего внимания. Обернувшись, герцог учтиво кивнул ей головой, а затем одарил быстрой улыбкой. Он отметил, что Клара сегодня выглядела так же красиво, как и вчера, и что новая прическа была ей очень к лицу, а цвет платья освежал в эту осеннюю хмурость, при этом вписываясь в ее красно-желтые оттенки. - Мистер Смит, - Клара поприветствовала его легким реверансом, а потом сделала несколько шагов вперед, останавливаясь в десяти шагах от него. – Лейцен сказала, что Вы ждете меня, - она сложила руки на животе, дрожа от волнения и ощущая эти жуткие мурашки на своем позвоночнике, надеясь при этом, что герцог этого не заметит. - Она права, - кивнул герцог и снова развернулся к камину, вытянув руки ближе к огню. Наступила недолгая пауза, а потом он услышал тихие шаги юной Клары и спустя мгновение заметил силуэт в фиолетовом платье по правую руку. – У меня для Вас есть небольшой подарок, - поворачиваясь к ней, говорит он и внимательно вглядывается в ее лицо, ожидая последующей реакции. - Подарок? – Удивленно спрашивает она, вскидывая брови. Сердце начало бешено стучать в груди, а дыхание сбилось в мгновение ока, и Клара покраснела. И Смит отметил, что глаза ее, голубые глаза ее стали больше, словно заполняя собой все пространство на ее лице. И выглядела Клара в этот момент до умиления забавно. – Для меня? – В горле вдруг предательски пересохло, и голос сорвался. – Но… - Никаких но, Клара, прошу, пройдемте со мной, - мужчина кивнул ей головой к выходу, а после неспешно вышел в сад, при этом постоянно оглядываясь назад, словно проверяя, идет ли мисс Освальд следом. Клара, конечно же, послушно шла за мужчиной, взволнованная и в тот же момент трепещущая от неожиданности, а Лейцен приглядывала за ней издалека, так же следуя за мужчиной. Шли они в тишине, то и дело глубоко вдыхая свежий осенний воздух, наполненный запахом шишек, что опали с еловых веток в саду. Герцог прошел в конюшню, при этом снимая свой черный цилиндр, и Клара проследовала за ним, недоуменно хмурясь и понимая, к чему все это дело идет. Мужчина остановился в самом конце новенького помещения и кивнул ей на лошадь, не сводя с девушки взгляда. Это был прекрасный белый жеребец, невероятно красивый и благородный, и Клара задохнулась от изумления. - Сэр… - едва ли смогла она вымолвить. - Клара, - перебил он ее прежде, чем она смогла продолжить, - я хочу, чтобы эта лошадь была Вашей. – Он улыбнулся. - Это мой Вам подарок. Я помню, как Вы были испуганы в тот вечер и опечалены, поэтому хотел порадовать Вас этой незначительной мелочью, - сказал он, сжимая свой цилиндр в руках, продолжая впиваться в нее взглядом. - Герцог, мне очень жаль, но я не могу принять его, - Клара покачала головой. – Я… - девушка выглядела абсолютно растерянной и даже встревоженной, и она то и дело сглатывала ком в горле, отчего мышцы шеи натягивались, представляя его взгляду выпирающие ключицы и голубые вены. - Вы не умеете ездить верхом, я знаю, Ваш отец рассказал мне, - кивнул он, снова перебивая ее. – Но он так же разрешил мне дать Вам пару уроков, в присутствии вашей гувернантки, конечно же, - закончил он предложение, кивая на Лейцен, что стояла в дверном проходе конюшне. Он был уверен, что Клара согласится. Он совершенно в этом не сомневался, потому что ей был необходим друг, потому что она не могла сидеть в заточении столько времени в окружении лишь книг и партитур. - Зачем Вам это? – Спрашивает Клара, переводя на герцога хмурый взгляд. Это выглядело так подозрительно. И она хотела верить ему, правда хотела верить в то, что этот подарок от чистого сердца, но в тоже время ей казалось, что герцог потребует от нее что-то взамен. И она никак не могла понять, почему отец и вовсе позволил ему проводить с ней так много времени, ведь это было совершенно против его этики. - Для развлечения, - просто пожимает герцог плечами и кривит губы. – Видите ли, пока мы собираем товар для следующей отправки в Европу, находиться в поместье очень уныло и скучно, в то время как эти прогулки смогут пойти на пользу не только Вам, но и мне, - мужчина смотрит на нее и надеется, что она не купится на эту ложь. Ну, а как иначе ему объяснить свое ярое желание научить ее ездить верхом? Явно не проявлением своих чувств, это было бы совершенно не в его стиле. - Я Вам не девушка для развлечений, мистер Смит, - продолжала Клара, тяжело выдыхая сенный воздух, которым была пропитана конюшня. Слова эти были обидные и колкие, а самое главное ранящие очень глубоко. – И я советую Вам, герцог, найти девушку для времяпрепровождения достойную Вас, - грубо бросает она, и уже хватается за подол своего платья, собираясь уходить, как замирает от его следующих слов. - А кто сказал, что Вы не достойны? И новое дерево, из которого была выстроена конюшня, буквально съедает, проглатывает это предложение. И ей так хочется верить, что это действительно так, однако разум кричит о том, чтобы она не покупалась на этот дешевый флирт, который герцог наверняка применяет ко всем светским дамам в обществе. И мысли об этом заставляли ее злиться и сжимать подол так крепко, что она чувствовала собственные ногти, через плотную ткань. - Ох, прошу, давайте без этого, вы знаете все лучше меня, - выдыхает она, хмурясь еще больше. – И раз Вы так хотите развлечения, то могли бы просто встретиться с герцогом Пэрлом, чем заниматься… – она замерла, не знала что сказать и подбирала слово примерно с пятнадцать секунд, а потом грубо выплюнула, - этим, - при этом кивнув на лошадь. Грудь ее тяжело вздымалась от учащенного дыхания, а глаза, кажется, заслезились, отчего казались бездонными. - Клара, я понимаю Ваше возмущение, и простите мне мой выбор, - ухмыляется он. Почему-то такая реакция пришлась ему по душе, хоть он ожидал немного другого. Но разгневанная Клара нравилась ему даже больше, отчего он чувствовал к ней еще большее влечение. И это было забавно – играться с ней таким образом. – Однако, переоденьтесь, пожалуйста, в подходящее платье и возьмите с собой Лейцен, я буду ждать вас в гостиной через полчаса. – Он учтиво поклонился ей, а затем быстрым шагом направился к выходу из конюшни, оставляя ее полностью потрясенную всем случившимся. И ругая и кляня себя, Клара послушно переодевалась в подходящую для верховой езды одежду. Ее буквально трясло от того, насколько унизительно, насколько некрасиво и неправильно все это было, и ее трясло от того, что сейчас сам герцог будет учить ее всему, что она должна была уметь априори, и еще она жутко боялась, что у нее не получится. Она ходила по комнате из угла в угол, в то время как Лейцен старалась распутать ее пучок на голове, чтобы она смогла надеть шляпу. Вся эта ситуация раздражала ее и при этом заставляла сердце в груди трепетать от возможности побыть с герцогом наедине. И взволнованная и сердитая на саму себя, она спустилась вниз. Герцог сидел с ее отцом в гостиной. Заметив ее в проходе, мужчина отложил чашку с кофе в сторону и поднялся с софы, делая к ней навстречу несколько шагов. Клара и вправду выглядела прекрасно. Изумрудное платье сидело на ней как влитое, подчеркивая тонкую талию, а эта черная шляпа… Клара выглядела даже благороднее тех самых благородных дам, от которых ему обычно становилось тошно на светских вечерах. Но Клара… была невероятна в этом обличии. А еще герцог заметил, как она волнуется, теребя пальцы своих рук в кожаных черных перчатках. - Пройдемте? – Герцог кивает на выход, и Клара послушно соглашается, при этом ловя на себе хмурый взгляд отца. Лейцен семенит следом, так же готовая к верховой прогулке. - Почему Вы не хотели учиться этому в детстве? Ваш отец сказал, что вы боитесь, но в день пожара я этого не заметил, - говорит Смит, когда они идут в сторону конюшни. Клара выглядит угрюмой, и ему хотелось разрядить немного атмосферу, которая была напряжена еще с того утреннего инцидента. - Меня учил мой отец, - выдохнула Клара, облизывая пересохшие на ветру губы. – А Вы, я полагаю, уже заметили, как горячо он меня любит, - Клара грустно улыбается, при этом глядя себе под ноги. И нет, она совершенно ни о чем не жалела, и была даже рада, что у нее выдалась возможность перечить нелюбимому отцу даже в детстве. - Так значит из вредности? – Мужчина опускает на нее взгляд и подозрительно приподнимает бровь, ухмыляясь про себя ее пылкому характеру. Наверняка маленькая Клара ничем не отличается с более взрослой версией. Это было забавно и интересно. Сейчас она сдержанная и непоколебимая, но за этой занавесью точно есть проблески той маленькой девочки, которой пришлось повзрослеть быстрее, чем того от нее требовалось. - Из вредности, - улыбается Клара, чувствуя, как внутри айсберг по отношению к герцогу начинает постепенно оттаивать. Они останавливаются у конюшни, где готовые лошади только ждут, когда их оседлают наездники. Клара начинает нервничать, отчего руки в перчатках начинают потеть, и саму ее бросает в жар. Кровь кипит в жилах и ударяет по вискам, при этом гудя в ушах неприятным звуком. - Что ж, это стремя, - герцог указывает на железную душку с ремнем. – Вам необходимо опереться на нее ногой, а после подтянуться и сесть в седло, - говорит он. Клара кивает и подходит к своей лошади, в то время как мужчина внимательно следит за ней, оставаясь рядом. Он замечает, как руки у нее дрожат, и Клара рада, что он не видит ее таких же трясущихся ног. Девушка делает все, как ей объяснил Джон, однако сил недостаточно, и она никак не может забраться на лошадь. От чего краснеет и утыкается лбом в белоснежный бок жеребца. - Простите, герцог, я такая неуклюжая, - смущенно говорит она, отстраняясь от лошади и ухватываясь за ремень стремени, что ведет к седлу. Ей кажется, что она выглядит ужасно глупо в своих жалких попытках оседлать подаренного ей коня, от этого она краснеет еще больше и ругает себя за свою скромную натуру. - Вам просто надо есть чуть больше, и тогда Вам хватит силы, чтобы оседлать его, - добродушно говорит мужчина, делая шаг вперед к девушке. – Давайте, я вам помогу, - мужчина делает еще один шаг и теперь уже возвышается над ней. В своих кожаных сапожках она кажется еще меньше, чем в изящных туфельках. Клара поднимает на него смущенный взгляд и кивает ему в знак согласия. Делая глубокий вдох, она вновь вдевает свою маленькую ножку в стремя и, хватаясь за седло двумя руками, старается подтянуться изо всех сил. В этот момент, герцог ухватывает ее обеими руками за вторую ножку и подсаживает так, чтобы девушка смогла сесть в седло. Клара садиться боком, все такая же красная от смущения, и берет поводья. Смит делает вид, что не замечает ее румянца на щеках. - Спасибо, - говорит она, когда герцог седлает свою лошадь, и теперь смотрит на нее сверху вниз. В ответ он кивает, принимая благодарность. Клара чувствует, как под взглядом его синих глаз сердце начинает стучать быстрее. – Возьмите поводья правильно, Клара, пропустите их через кулаки и прижмите их большими пальцами к указательным, - говорит герцог, и мисс послушно выполняет все, что ей говорит мужчина. – Во время поездки держите их в расслабленном состоянии, - Смит внимательно следит за всеми ее действиями, готовый в любой момент исправить ее ошибку. - Хорошо, сэр, - кивает она. Джон подмечает, что Клара держится в седле прекрасно. Она, конечно, волновалась, но от этого управлять лошадью все-таки могла, и когда она смогла окончательно расслабиться, герцог решил, что теперь может поговорить с ней не только о верховой езде, но и на более отдаленные темы. - Почему Вы так редко играете, Клара? – Спрашивает он, когда поместье оказалось далеко позади, а Лейцен снова отдалилась от них на добрые пятнадцать метров. Герцог внимательно следил за тем, чтобы девушка не ошиблась в управлении лошадью, потому шли они достаточно близко друг к другу, чтобы в любую минуту Смит мог дотянуться до поводьев ее жеребца и взять управление на себя. Джон чувствует, как Клара сразу же напрягается, потому что ее плечи расправляются еще шире, отчего он замечает, как лопатки встречаются под корсетом. - Вы думаете сейчас самое время для светской беседы? – Ухмыляется она, кинув на него взгляд голубых глаз, который в оранжевом лесе выглядел очень эффектно и впечатляюще. Герцог даже постыдился самому себе признаться, что именно от этого взгляда его сердце и пропустило удар. - Вы выглядите взволнованно, мисс Освальд, почему бы не отвлечь Вас бессмысленными разговорами, - мужчина пожимает плечами и мягко улыбается, когда замечает, что Клара чуть-чуть расслабляется. Наступает тишина, которая длится около минуты. Сопровождается эта тишина лишь ее глубоким тяжелым дыханием. - Потому что Мария играла нам тихими вечерами, а с ее смертью инструмент лишь напоминает о ней, - говорит Клара и опускает взгляд на свои руки, которые сжимают поводья крепче, чем следует. - Я так понимаю, что Вы были очень близки, - он сглатывает ком, понимая, что для Клары эта тема очень болезненная. Он чувствует, как наполнись скорбью ее глаза, и как тяжелая грусть покрывалом укутала ее маленькое дрожащее сердечко, которое кровоточило этой потерей. И ему захотелось сжать ее руку в знак своей поддержки, и, наверное, не будь здесь Лейцен, которая внимательным взглядом буравила его спину, он бы не поскупился на такое проявление эмоций. - Она была моим единственным другом, сэр, - Клара переводит на него взгляд, и в нем столько печали, что герцог пожалел о том, что вообще начал этот разговор. – Мы были две противоположности, сэр Смит, но она всегда была добра ко мне, и она была невероятно понимающей, - ее голос задрожал, и глаза ее наполнились слезами, которые уже были готовы скатиться по ее щекам и оставить мокрые следы на ее изумрудном платье. - Я могу быть Вашим другом, - срывается с его губ, и Клара удивленно вскидывает густые брови, при этом недоверчиво щурясь. - Зачем Вам это, сэр? – Недоумевая, спрашивает девушка. Кларе не нравилось это предложение. Да и вообще вся эта прогулка с герцогом походила на подобного рода шутку, которую обычно рассказывают на балах у таких личностей, как герцог Джон Смит Вояжский. И потому злость и ненависть к самой себе начинали снова закипать внутри. - Потому что Вы выглядите печально-одинокой, - пожимает он плечами и кривит губы, совершенно не замечая ее оскорбленного вида. - Мне не нужна Ваша жалость, герцог, - неожиданно холодно отзывается Клара и отворачивается от него, гордо поднимая подбородок. Смит видит, как трудно ей держать маску независимой леди, и потому старается более ясно подбирать слова. Ему вдруг становится стыдно за свое поведение и захотелось исправить это неловкое положение капелькой искренности. - Но я действительно хочу стать Вам другом, Клара, - говорит он, делая глубокий вдох. - Чепуха, - выдыхает она едва слышно, качая головой, и дергает лошадь за поводья, останавливаясь. – Вы действительно думаете, что я в это поверю, сэр? – Она смотрит на него из-под густых бровей, и ему становится неуютно под этим неверящим взглядом. – Вы действительно думаете, я так глупа, что поверю в то, что один из самых влиятельных мужчин в Англии желает узнать меня? Вы, правда, считаете меня такой наивной? Герцог, посмотрите на себя, а потом на меня. Запомните, что таким как я, не положено быть Вашими друзьями. Поэтому не надо играться словами, которые потом обернуться Вам боком, - Клара выглядит весьма расстроенной и уставшей. Она тяжело дышит и жует губы, словно стараясь держать непрошеные слова под замком. Герцог был впечатлен. Клара выглядела красиво: благородная стать и полностью разбитый взгляд тихоокеанских глаз в сочетании с изумрудным платьем и черной шляпкой были что-то из разряда простого белого наряда, украшенного лишь рубиновой брошью. Грудь ее вздымалась все чаще и чаще, и глаза снова стали глубокими и самыми синими. Она явно нервничала и переживала, волновалась и злилась. Видимо почувствовав волнение наездницы, лошадь вдруг заржала и встала на дыбы, отчего Клара испугалась и закричала, крепче натягивая поводья и стараясь всеми силами не упасть с коня. Мужчина сразу же дернулся вправо и схватил поводья ее лошади, чуть ниже ее рук. - Тихо, - зарычал он на лошадь, потянув их на себя, и та, еще раз вскочив на дыбы, тяжело задышала и успокоилась, перешагивая с одной ноги на другую. Испуганная Клара вся побледнела и совсем сникла. – Желаете слезть? – Вежливо спрашивает он, и Клара лишь кивает ему в ответ. Он быстро и ловко соскакивает со своей лошади, а затем помогает девушке, крепко держа ее за тонкую талию. Через плотную ткань своего черного сюртука он чувствует ее крепкую хватку, и то, как пальцы плотно сжимают его плечи чуть выше локтя. Клара отходит от лошади прочь и медленно снимает с рук кожаные перчатки. Она подходит к дереву, прислоняется к нему, а после смотрит на герцога, ожидая, когда он подойдет к ней. Мужчина следует за ней и останавливается в метре. Мисс Освальд дрожит и от страха, и от близости с герцогом, и дышит она тяжело. - Простите мне мое поведение, сэр Смит, - тихо говорит она, опуская взгляд от стыда. – Я не привыкла к таким вещам, и вообще, все это кажется до безумия неправильным, - девушка набирается смелости и поднимает на него свои до невозможности голубые глаза, и сердце Смита пропускает один удар за другим, один за другим. Желание иметь ее своей не уменьшается, и хочется прикоснуться к ее обнаженным рукам, которые сейчас лежали у нее на животе, сжатые в плотный замок. - Клара, я хочу узнать Вас не из жалости, - говорит он, наконец, спустя паузу. – Просто Вы очень умна и на все имеете свой взгляд, в отличие от других представительниц прекрасного пола, - мужчина пожимает плечами, снимая цилиндр и запуская ладонь в густые седые волосы. От этого жеста у Клары ком собрался в горле, и он заметил, как она приложила все усилия, чтобы не сглотнуть его так явно. - Я не привыкла доверять людям, - отвечает она, щурясь и приподнимая уголки губ. - Я не прошу Вас доверять мне, лишь предлагаю время от времени разговаривать, - герцог делает шаг вперед и склоняет голову, в теплой улыбке. Клара кажется уже не такой расстроенной и опустошенной. Она выглядит немного потерянной, но при этом ему кажется, что все равно не падает духом и собирается с силами, чтобы не быть такой пессимистичной. - Только если время от времени, - улыбается она в ответ мужчине и смущенно покрывается румянцем. Смит понимает, что теперь Клару Освальд точно не отпустит, а это значит - ей придется терпеть его общество еще очень и очень долгое время, прежде чем она выйдет за него замуж и подарит наследников. А замуж Клара Освальд выйдет за него в любом случае, он даже в этом не сомневался, главное лишь, чтобы она показала себя в хорошем свете в высшем обществе. И на обратном пути Джон подметил, что Клара выглядела куда раскрепощеннее. Она вдруг широко ему улыбалась и даже пару раз засмеялась с его анекдотов, отчего у Смита словно бальзам по сердцу намазали. И герцог решил для себя, что Клара выглядит намного красивее, когда улыбается.