Мои Голодные Игры

POV Маши. Я делаю несколько шагов вперёд и вижу перед собой Катона. — Машенька, — парень произносит моё имя и улыбается. Я сразу бросаюсь ему на шею от радости, а потом задаю вопрос: — Разве мы не должны были разделиться? — Должны, но та пещера привела меня в тупик, а ещё там был поворот в сторону твоей пещеры, — объясняет мне второй. — Пошли дальше? — спрашиваю у парня. — Пошли, — соглашается со мной любимый, и мы отправляемся вглубь пещеры. Сейчас здесь более светло, чем было, когда мы шли на ту полянку. Конечно, мне это может и показаться. Каждый человек имеет право на ошибку. Мы идём и разговариваем о всяких мелочах. — Какой твой любимый цвет? — интересуется он у меня. — Красный, наверное. — Как кровь? — Нет, скорее, как первые лучи восходящего солнца, — поясняю Катону. — А какой цвет ты любишь? — Серебристый. — Как что? — я не могу вспомнить ни одной красивой вещи с этим цветом. — Как клинок, — мечтательно произносит парень. — Понятно. Что-то после этих слов мне не очень хочется разговаривать с парнем, так что дальше мы идём молча. Впереди опасностей я не вижу, поэтому иду вперед. Парень не пытается меня обогнать и это меня настораживает. Что он задумал? Меня убить? Прямо сейчас? Зачем? И как потом это объяснит перед камерами? Не справился с депрессией? Или приревновал к какому-нибудь булыжнику? После этой мысли и усмехаюсь. — Что тут такого смешно? — доброжелательно спрашивает меня парень. — Просто вспомнила один анекдот, — сразу придумываю оправдание. — Ясно. Парень больше не произносит ни звука, а я продолжаю размышлять. И как он меня убьёт? Зарежет ножом? Или сразу свернёт шею? Что из этого больнее? Если бы мне дали выбор, то я бы выбрала нож в сердце. По-моему, смерть мгновенная. Впрочем, я могу и ошибаться. Через пятнадцать минут такой прогулки Катон меня останавливает, хватая за руку. — Что случилось? — спрашиваю у него. — Смотри, — рукой он мне показывает на двух мирно спящих переродков, один глаз которых с мою ладонь. Я начинаю очень тихо двигаться. Катон поступает так же. Когда мы их проходим, а точнее их спящие туши оказываются за нашими спинами, парень мне шепчет на ухо: — Они реагируют на запах крови. Постарайся не падать. Я киваю. Парень берёт мне за руку, и мы продолжаем наш путь. Через две минуты до меня доходит две вещи. Первая это то, что у меня месячные и запах крови для переродков, наверное, сильный. А второе это то, что я не слышу сзади сопения тварей. — Упс, — вырывается меня. Сразу после этого звука переродки выпрыгивают из-за нашей спины, начинают рычать и собираются уже напасть на нас, но Катон отбрасывает меня с большой силой в один каменный выступ, который очень мал, чтобы пролез переродок. Я очень больно ударяюсь об стенку спиной. Прямо об острый камень. Я чувствую, что он, словно нож, разрезает мою кожу. Приземлившись на пол, я дотрагиваюсь до своей спины. Вдоль почти всего позвоночника образовала неглубокая царапина, из которой хлещет кровь. Футболка и куртка все в красной жидкости, да и вообще держаться на честном слове. Самое печальное, что все лекарства в рюкзаке любимого. Во время привала мы решили всё самое тяжёлое отправить в его рюкзак, хотя я так и не поняла, почему лекарства тяжёлая вещь. Пока я ощупываю свои раны, судя по звукам, Катон вырубает обоих переродков. Через пару мгновений передо мной стоит целёхонький парень. Разве что на его руках пару царапин. Неужели он настолько сильный? Он мне подаёт руку, чтобы помочь встать. Когда я уже стою на ногах, то парень берёт свой рюкзак, и вдруг перед нами появляются ещё один Катон и… ещё одна я? Мы смотрим друг на друга, а потом я замечаю одну особенность: у моего Катона и второй я какие-то странные глаза. При этом свете я не могу разобрать какие именно. Я пячусь к стенке и понимаю, что это и есть тот заваленный выход. Разобраться мирно в этой ситуации не получится. Мои мысли подтверждает моя же копия, которая бросается на меня. Я успеваю нагнуться, так что самозванка врезается в стенку, тем самым очищая всем нам путь к солнцу. Я падаю на землю и опять же спиной. Очень больно… Какое-то время мы привыкаем к свету, а потом продолжается драка. Я еле успеваю уворачиваться от нападения этой копии. Слава от меня виднеется речка. Надеюсь, что Мой Катон умеет плавать. Я начинаю катиться в сторону реченьки. Когда оказываюсь в воде, то на меня в последний раз пытается напасть этот переродок. Как только он касается воды, то сразу же превращается в большое облако пыли, а когда дует ветер, то улетает куда-то далеко. Я выбираюсь из воды, набираю в свою фляжку воды и, превозмогая боль в спине, подхожу к Катонам и обливаю их обоих водой, но перед этим я заглядываю каждому в глаза. Своего я узнала. Глаза такие же, как и были, а вот у второго они чёрные и иногда в них можно увидеть золотистые искры. Когда остаётся лишь один Катон, то я падаю ему в руки. — Ты как, милая? — беспокоится за меня Мой любимый начинающий обрабатывать мне раны. — Пока жива, но очень устала и очень хочу есть. А ты как? — Я так же. После обрабатывание ран мы кушаем остатками прежней роскоши, а потом решаем спать. Катон не выпускает меня из своих объятий ведь, как и я знает, что скоро финал. Даже, возможно, он будет завтра. И сейчас у нас есть последние моменты, чтобы побыть вместе. Через двадцать четыре часа или мы умрём оба, или только один из нас. Грохот пушки подтверждает наши мысли, но нам обоим слишком тяжело посмотреть, кого убили. На такой ноте я отправляюсь домой. POV Сенсеки. Как эта парочка смогла выжить?! Это же нереально! Всё было продумано до мелочей, а тут на тебе. Оба выжили! Как бы эта парочка не заставила бы нас их обоих провозгласить победителями… Из раздумий меня вырывает пришедший в Пункт Управлениями Играми президент Сноу. — Как мне это понимать? — он прямо рвёт и мечет. — Мы сами не знаем, как они выжили… — опять начинаю перед ним оправдываться. — Если эта парочка навяжет нам свои правила, то я не знаю, что с тобой сделаю. Тебе понятно? — изо рта президента несло кровью. Это очень нагнетает атмосферу…. — Понятно, — я покорно киваю, и злой президент уходит к себе. Я ненавижу эту парочку.