Мои Голодные Игры

Привет, доброе утро, мир. Как дела, Россия? Сегодня меня ждёт… новый понедельник. Я поднимаю свою царскую мадам сижу и отправляюсь делать свои утренние дела. Кто придумал на ночь оставаться на даче? Конечно, папа. Спасибо ему за это огромное, а ещё огромная благодарность за то, что приходится вставать ещё раньше. Я спускаюсь на кухню и не вижу ни работающую плиту, ни включенную микроволновку, даже холодильник казался всё ещё сонным. Что случилось? Где все? Меня охватывает страх: вдруг все уехали домой без меня? Впрочем, это даже и к лучшему. Не надо будет идти в школу. Уважительная причина же. Я решаю посмотреть на часы и вижу, что встала на час раньше обычного. На час раньше родителей. Они сейчас просто спят. Облом. Я решаю порадовать своих родителей и, надев мой нелюбимый фартук в жёлтый горошек, начинаю готовить завтрак. Соображу-ка я омлет и кофе. Наверное, никто не будет в обиде. За готовкой время пролетает удивительно быстро. На запах моих творений сходится вся семья. Когда я выкладываю завтрак на стол, мама первая решается попробовать мою стряпню и удивлённо спрашивает: — Маша, ты ли это? Тебя что ночью инопланетяне похитили? — Может, и да. Мы все садимся завтракать, а потом собираемся, и меня с Лизой родители отвозят в школу. — Удачи в школе, — на прощание желает мне с сестрой папа. — Пускай удача всегда будет на моей стороне, — шепчу я и отправляюсь в устрашающие школьные джунгли. В этом ужасающем заведении всё проходит гладко. После занятий иду вместе со Светой домой. — Маша, а ты, правда, пойдёшь к Петру на вечеринку? — спрашивает она. — Ну, да. А почему мне не идти на неё? — Петя, наверняка, только на тебя смотреть и будет, — признаётся покрасневшая подруга. — Ты в него влюбилась, — скорее подтверждаю факт, чем спрашиваю. Света молча кивает головой. — А почему ты ему это в открытую не скажешь? — Во-первых, гордость, а во-вторых, страшно. Вдруг на смех перед всей школой поставит? — Что-то я тебя не узнаю. Ну ладно, что-нибудь придумаем, — ободряюще я улыбаюсь подруге. — Надеюсь. Я перевожу разговор в другое русло, и уже через пару минут мы обе начинаем хохотать. По дороге забегаем в магазин и покупаем по пачке чипсов.Пытаюсь открыть упаковку в перчатках. Света, смотря на мои попытки, начинает смеяться надо мной, а я присоединяюсь к ней. — Перчатки снять не пробовала? — Так любой дурак может, — заявляю ей, но через тридцать секунд следую её совету. Открыв пачку, я решаю посмотреть на мои руки. Ой, лучше бы я этого не делала. Обе кисти покрыты царапинами, различными по длине и глубине. Некоторые, возможно, в будущем станут шрамами. Парочка из них кровоточит. Странно, перед выходом из школы я этого не видела у себя на руках. Как хорошо, что этого не видит Света. Я быстро натягиваю свои перчатки, благо они у меня сами по себе красные, и заявляю подруге: — А я и в перчатках пачку открыла. Света смотрит на меня с радостью за то, что хоть одна моя идея да сработала, и мы идём в сторону наших домов. Когда я захожу в квартиру, то сразу скидываю с себя верхнюю одежду и бегу в ванную. В зеркале вижу, что моя белая блузка уже не белая, а кроваво-красная. Как мне это маме объяснять? Я скидываю с себя всю одежду. Вот теперь я точно на зомби похожа. Одежда только скрывала весь ужас, а я-то думала, что только преувеличивала. Множество порезов, и они все кровоточат. Плюс ещё остатки ткани, которая присохла вместе с пёкшейся крови к коже. Отрывать больно. Залезаю в душ и включаю тёплую воду. Вся кровь вместе с кусками ткани начинают смываться. Вскоре раны перестают кровоточить, и я, закутавшись в полотенце и загрузив в машинку одежду, её включаю и отправляюсь на поиски аптечки. Она находится быстро, и я обрабатываю свои раны. Закончив с ними, бреду в свою комнату и одеваю халат. Пора делать уроки. Как только я их заканчиваю делать, домой приходит Лиза. — А почему ты сегодня так поздно пришла? — спрашиваю у сестры. — Задержалась. Наш разговор дальше не клеится, и я отправляюсь развешивать свои вещи. Вечером приезжают родители, и мы все спокойно ужинаем и ложимся спать. Я решаю, пока Лизе ни о чём не говорить. Проснувшись на Арене, замечаю обеспокоенные лица Руты и Цепа. — Что случилось? — осведомляюсь у них. Они же должны знать, что произошло, и почему у меня на теле так много царапин. — На нас натолкнулся трибут из шестого, — начинает Цеп и сразу замолкает. — Мы тебя пытались разбудить, но ты не в какую. Паренёк тебя первую заметил и ай да ножом резать, — продолжает Рута. — Вы его убили? — спрашиваю у союзников. — Да, — сухо отвечает Цеп. — Давайте завтракать, — предлагаю я, но мою идею поддерживает только Рута. — Я не голоден, — отказывается парень. — Пойду поищу что-нибудь съестное. Оставшись наедине с Рутой, я налегаю на завтрак. После него она обрабатывает мне раны, и мы то же начинаем искать что-то вкусненькое. Девочка один раз поёт свою мелодию, и сойки-пересмешницы повторяют за ней. — Узнаёшь этих птичек? — спрашивает она. — Да. Одна из этих птах изображена на моей броши. Мы слушаем птичий концерт, а потом отравляемся к месту встречи с Цепом, под деревом, на котором ночевали. Он ещё не пришёл. Я и Рута достаём всё, что собрали, и раскладываем это по рюкзакам, чтобы было проще нести. Я слышу чьи-то шаги. Жестом прошу Руту подняться на дерево, но слишком поздно. Как только малышка начинает подходить к дереву, то со спины ей в живот попадает копьё, очень похожее, на копьё которым убили Пита. Я смотрю в сторону, откуда был совершён бросок и замечаю Марвела. На мою беду у меня нет с собой даже ножа. Я его потерять уже успела. Трибут из первого смотрит в мою сторону и жестом показывает, что в меня стрелять не собирается и убегает. Теперь всё моё внимание уделяется Руте. На её глазах, как и на моих, выступают слёзы. Я кладу малышку на землю, а головку отправляю к себе на коленки. — Прости, — шепчу я. — Это должно было случиться. Пожалуйста, сделай так, чтобы победителем стал или Цеп, или ты. — Я постараюсь это сделать. — Ты любишь Катона? — Да, — честно отвечаю и умирающей союзнице, и себе самой. — Спой мне, — просит она. Я выполняю её просьбу. Нам обеим известно, что до конца Рута песню не услышит. Она закрывает свои глаза, звучит грохот пушки, но я допеваю до конца. Сойки-пересмешницы подхватывают мою мелодию и разносят её на очень большие расстояния. — Спи, Рута. Отдохни теперь. Ты этого заслужила. На глаза наворачиваются слёзы, которые я даже не пытаюсь сдерживать. Пытаюсь украсить тело девочки цветами, но получается плохо. Планетолёт появляется в небе, забирает тело и исчезает. Через пару минут прибегает Цеп, увидящий мои слёзы, понимает в чём дело. Мы с ним не разговариваем. Каждый понимает, что сейчас лучше помолчать. Кусок в горло не лезет, и мы целый день больше не едим. Мне сейчас тяжело от потери друга, а ему, наверное, тяжелее. Бедная Рута. Бедный Цеп. Я уже всей душой ненавижу людей, которые придумали Голодные Игры. Ненавижу.