— Скоро все изменится, скоро ты окажешься по эту сторону клетки, жалкое отродье человека. — спокойный с ноткой злобы и жгучей ненависти голос доносился из пасти огромного рыжего лиса, за спиной которого развивалось девять хвостов. Он сидел за огромной решеткой, наполовину скрываясь во тьме. Его красные с вертикальным узким зрачком смотрели на блондинистого мальчика с невинными голубыми глазами, что стоял по ту сторону клетки.
— Кто т-ты? — тихий мальчишеский голос предательски дрогнул, сейчас, стоя перед огромным хищным зверем, который, возможно, порвет его и не заметит, вся сноровка куда-то растерялась, уступая место страху.
Дикий смех раздался по ту сторону ворот, аж земля содрогнулась, и мальчик чуть не упал.
— Глупый мальчишка! — оскалившись, лис полностью показался, выходя из мрака, а затем, смотря насмешливо в глаза человеческого дитя, сказал — Я великий и ужасный Девятихвостый лис, тюремщик!
— Ты сказал: «Тюремщик»? — спустя минуту заминки спросил блондин, зацепившись за последнее слово — То есть я, тот, кто сдерживает тебя в твоей тюрьме? Ты мой пленник!
Кажется, такое очень оскорбило лиса, он, брызжа слюной, подбежал ближе к воротам. Увы, но лапа не пролезла между прутьев. Секунда, и конечность становится нематериальной, превращаясь в ярко-рыжую чакру.
Последнее, что увидел мальчик: огромная лапа, что накрыла его резким движением.
— Всего лишь сон, всего лишь сон… — как в бреду повторял я, проснувшись от тяжелого сна в поту и с грузом на душе.
Посидев еще на кровати и оклемавшись ото сна, я посмотрел в окно. Солнце еще даже не взошло. Затем повернул голову в сторону стола, глядя на часы. Четыре утра. Еще так рано. Ложусь обратно и пытаюсь заснуть, вот только сон больше не идет. Придется вставать.
Только тренировки поистине могут отвлечь от тревожных мыслей. Сразу же я направился в мною так полюбившийся лес. Где так чудесно поют птицы, так шумна кристально чистая река, и так вкусна здешняя рыба, что можно половить с южного берега.
— Техника теневого клонирования! — восклицаю я.
Секунда, и рядом со мной стоят девять моих копий. За эти пол года много что произошло. Я освоил хождение по деревьям, плавно переходя на воду. Вскоре еще через пол месяца я уже смог ходить по водной глади, не боясь намочиться. Но и этого мне было мало. Я перешел на хождение по горной реке. Из-за течения мне было трудно удержаться на поверхности. Но и с этим я справился, потратив около двух месяцев. Принцип оказался прост. Если на ровной глади нужно посылать в ноги одинаковую порцию чакры, то здесь менять каждую секунду с маленькой порции чакры на большую.
Вскоре я стал думать над принципом воспроизведения техники теневого клонирования. Тут оказалось не все так просто. Чакру не нужно концентрировать в одном месте, скорее концентрация должна происходить по всему телу. Выработанная норма делится на столько частей, сколько клонов хочется создать. Если чакры мало, то много клонов трудно создать. Если же чакры много, то наоборот меньшее количество труднее. Все дело в том, что если чакры на одного клона приходится мало, то он развеется, та же история, если, наоборот, вложить слишком много. Но был также случай со мной, когда я пытался сделать меньшее количество. Две мои копии были вялыми, я бы сказал, полудохлыми, хотя чакры в них было вложено прилично. И только потом я понял, что сделал что-то не так. Часть вложенной чакры попросту развеялась. Ее крупица оставалась в клонах, поддерживая технику на последнем издыхании.
Но с опытом и улучшением контроля чакры, можно уметь контролировать так, чтобы чакра делилась не вся. А только часть. Чтобы ее оставалось прозапас. А уже утраченное быстро восстановится.
— Трое отрабатывают контроль чакры. Другие трое отрабатывают приемы слепого боя. Оставшиеся двое бьются против меня. — раздал я приказы, смотря на своих клонов. Первая партия пошла к реке. Еще трое закрыли глаза и стали биться друг против друга. Остался я. Спарринг с клонами, конечно, не так эффективен, как с настоящим человеком, так как клон развеивается при ударе. Но как только моих оппонентов не остается, я создаю новых. Такое хорошо развивает реакцию, скорость. Также опыт в тайдзюцу прибавляется.
Усталость после таких тренировок ощутима, особенно когда развеются все клоны. Зато результаты на лицо.
Время пролетело быстро. Будильник, что я принес с собой и поставил на ближайший пенек, прозвенел, сообщая, что сейчас семь утра. У меня есть ровно час, чтобы сходить в душ, переодеться, покушать и приготовить бэнто в академию.
***
Весь день был каким-то несуразным. Вроде и обычно все, а вроде и что-то не так. Асума-сенсей, мужчина с короткими черными волосами, бородой, карими глазами и широким носом, был каким-то нервным. А под конец дня старик так и не зашел в гости, как хотел. Я не стал придавать этому значение. Ну всякое может быть в семье Хокаге. Может поругался с сыном, от того и Асума-сенсей в таком состоянии (я сам недавно узнал, что мой учитель — это сын Хирузена-самы). А зная какой дед занятой, то вероятнее всего вот и не смог прийти.
Судьба продолжала наказывать меня. Сон, что приснился мне этим утром, не хотел покидать мою голову, как я не старался. Боюсь меня будут волновать мысли о нем в последнюю очередь, если я хорошенько так вымотаюсь. Увы, но сбежать с Академии посреди учебного года у меня не получится. Гадкий Ирука везде найдет. Клянусь, когда-нибудь я его убью. Причем, с особой жестокостью. Этот учитель, как надоедливая блоха, вечно лезет не в свои дела, путая весь мой распорядок дня, спокойную ауру, которой я окружил себя, он не сидит спокойно, ему вечно надо до чего-то докопаться.
В последнее время я все больше поглощен своими тренировками. Академия давно перешла на второй план. Зачем отрабатывать какую-то несуразицу, с которой справился бы любой ребенок? Зачем писать непонятные сочинения? Помню, мы писали на тему: «Кого бы ты спас, если бы на Академию свалилась луна?». К чему такие вопросы. Это знание мне пригодится для карьеры шиноби? Сомневаюсь. Ну и, конечно же, глупый сенсей орал так, что я чуть не оглох, прочтя мой ответ. Да, знаю, не совсем то, что вы ожидали, но хотя бы на стороне реальности, а не фантазирую невозможное.
«Луна не может упасть, так как на слишком далеком расстоянии от Земли, чтобы та в свою очередь могла притянуть этот объект своей силой притяжения.»
В тот момент, дабы успокоится, я представлял, как перережу горло Умино. Как он будет хвататься за свою тонкую шейку, да бы хоть как-то остановить кровь. Но все будет тщетно, я буду смотреть, как он подыхает, валяясь у моих ног. А на моем лице расцветет оскал. Моя любимая улыбка. А музыкой для ушей будет его последнее слово, еле доносимое через хрипы: «Монстр!». Как же мне нравится мечтать о подобном. Словно антистресс, успокоение для моих и так пошатанных нервов.
Взбесило и то, что домашней работы полном полно. Но плевать, не собираюсь тратить время в пустую, на такую ненужную хрень. Это не сделает меня сильнее. И мне все равно, что я давно спустился, что у меня полным полно «Е», ну кроме физической культуры, конечно. По этому то предмету за домашнее оценок не ставят, потому что ее не задают. А вот по другим проверяют самостоятельную работу и ставят балл. Бесит. Раньше я хотел быть во всем лучшим. Но, боюсь, я слишком далеко ушел, чтобы соревноваться в таких пустяковых заданиях (а другое нам и не задают). Это низко.
Но и в таком наплевательском отношении к учебе есть минусы. Розоволосая девчонка всякий раз, видя меня, задирает нос и говорит свое фирменное: «Болван». Нет, мне, конечно, все равно, глупо вестись на детские издевки. Но этим своим поведением она сильно раздражает. Яркий цвет волос, что мелькает перед моими глазами, не делает ситуацию лучше. Сейчас мы в деревне, я не смогу причинить ей вреда, мне попадет. Но это можно сделать так, что ей никто не поверит, что наказал ее я. Однако мне лень продумывать план. Остается другое. Когда мы выпустимся из Академии, будем ходить на задания. И когда-нибудь, но нас поставят вдвоем. Я отымею эту грязную суку (простите за грубость), мало не покажется. И пусть только заикнется, кто изуродует ее личико. Можно свалить и на особо опасного преступника. На лице расцветает широкая улыбка от этих прекрасных мыслей.
Не спеша, прогулочным шагом иду в сторону леса. Ничего нет лучше, чем вечерняя тренировка.
***
Следующее утро выдалось таким же, как и вчерашнее. Так я думал сначала. По пути в школу то и дело, что видел, как шепчутся женщины, мужчины.
Клан Учиха был полностью истреблен Итачи Учихой, старшим братом моего одноклассника Учиха Саске, этой ночью.
