Но губы ищут любви тепло.

«Кем для тебя в жизни стану я»

      Годами Лайма носила титул самой осторожной на эстраде, в плане ввязывания в какие-то передряги, артистки. Сейчас же был повод усомниться в том, что удача будет ей благоволить. Это оказалось одной из ряда причин, почему она старалась не пересекаться с Сашей не только на концертах, но и на всевозможных вечеринках и банкетах, поскольку была уверена, что поддерживать обычное поведение при общении с ним или при непосредственной его близости – она не сможет точно. По поводу него она не была уверена. Лайма не знала, будет ли он вообще делать вид, что все в их отношениях так же, как было всего пару месяцев назад. Думая об этом, она допускала мысль, что он может сделать вид, что ничего вообще не произошло, но если это было лишь догадкой, то тот факт, что она бы просто не перенесла подобного его поведения – был ей очевиден. И пока она не знала ответа на другие свои вопросы, ей было действительно легче. Надо было лишь очень хорошо выбирать мероприятия для посещения и говорить об этом минимальному количеству приближенных. Несколько месяцев им удавалось не пересекаться совсем. Неизвестно, была ли это её заслуга или чья-то недоработка, но сам результат больше радовал, чем огорчал. Но, как правило, один раз в год и палка стреляет. Удача не бывает постоянно на одной стороне.       Это была вечеринка в честь закрытия фестиваля (Москва). Она знала его расписание и дни, когда они выступали, не совпадали, поэтому была уверена, что он уедет и они не встретятся. Но либо судьба распорядилась иначе, либо он все-таки искал с ней встречи. Это она поняла, когда сидя за столом, периодически отвлекаясь на коллег, почувствовала чей-то пристальный взгляд и, сосредоточившись на толпе, спустя некоторое время, зацепилась взглядом за его обладателя. Мужчина находился в метрах десяти от неё. Его окружали знакомые и ей люди, а он сидел и смотрел на неё. Почувствовав неудобство от его взгляда, и затем, опомнившись, она обвела взглядом всех, вокруг себя, кто мог бы заметить их. Не найдя никого, кто смотрел бы на неё с интересом (кроме Саши, разумеется), она вновь посмотрела на мужчину, всё так же окруженного толпой, который в этот момент опрокинул в себя стакан виски.       Время текло невыносимо медленно, постоянно отказываясь от всех спиртных напитков, меняя собеседников и периодически поглядывая на часы и мужчину, который все продолжал вливать в себя элитный янтарный напиток, женщина ожидала удобного случая, когда можно будет без лишних свидетелей покинуть мероприятие. В то же время её очень волновало состояние напившегося друга. Стоило ей подумать о нём, как в памяти всплыла история, когда она на какой-то вечеринке не устояла на ногах и прилюдно упала на пол. В тот момент она, не задумываясь о том, как это было нелепо, ощущала не стыд, а жгучую боль в области кисти правой руки. Как только пелена перед глазами рассеялась, она увидела перед собой никого иного, как Сашу. Её «чувака». Который без промедления тут же оказался рядом, осмотрительно поднял её на ноги, придерживая, кинул что-то гостям и без вопросов повёл к выходу. Тогда мало кто запомнил этот инцидент, а те, кто запомнили – не поняли его сути. Вечеринка продолжилась, в то время, как мужчина, не раздумывая, усадил её в свою машину и повёз в больницу. Тогда, по дороге в больницу и обратно, он окружил её заботой, насколько позволяла ситуация. Пока Серёга, сопровождавший её в тот вечер, безрезультатно пытался найти или узнать что-то о спутнице и работодателе в одном лице, Саша пытался отвлечь её внимание от ноющей боли, которая всё время поездки занимала больше всего места в голове. Когда они доехали до ближайшего отделения больницы он так же, как и усадил, помог выйти из машины и сопроводил к врачу.       Это воспоминание заставило сердце сжаться. Женщину вдруг захлестнула мысль, что такого больше не будет. Больше у неё нет друга, хоть он и сказал, что они друзья, а чем-то большим они никогда не смогут стать. Поэтому, помня о дружбе, которой не может быть, она могла сделать лишь одно – сохранить его семью, не вмешиваться, не влезать, будучи уверенной, что в ближайшем будущем он забудет обо всём и поймет, что всё случившееся - недоразумение, на которое ни он, ни она не имеют права. Убедив себя в правильности своего решения, и, не беря во внимание то чувство, что разливалось по телу, когда она представляла его в кругу семьи, не с ней, она посмотрела в сторону, где должен был сидеть мужчина и, не увидев его, не упуская момента, встала из-за стола и направилась к выходу, привлекая к себе как можно меньше внимания.       Удачно миновав практически всех, не прощаясь ни с кем, блондинка спешно вышла из здания.       Опустив все свои терзания по поводу плохого самочувствия друга, Лайма удивлялась беспричинной радости, растущей внутри. Неизвестно откуда взявшаяся, ни на чем не основанная. Возможно, это касалось того факта, что ей удалось увидеть его, пусть даже пьяного и не совсем радостного, но в то же время не столкнуться лоб в лоб. Прекрасно помня о «силе мысли» и её обратном эффекте, Лайма было переключилась на смысл песни, доносящейся из динамиков, плавно скользя руками по рулю и выезжая с автостоянки ресторана. Поворачивая по сторонам голову, дабы не сбить кого-нибудь нетрезвого, взгляд остановился на, еле держащемся на ногах, мужчине. Несмотря на то, что человек «бултыхается» в воздухе, Лайма не могла не узнать эту статную военную выправку, в хорошо сидящем костюме, и тёмные волосы. У машины стоит Саша. Сомнений нет. И если минутой ранее она ещё могла найти оправдание себе, чтобы уехать, то сейчас мужчина, плохо стоящий на ногах и пытающийся открыть машину, лишил её такой возможности. Уехать – невозможно, поскольку он собирается сесть за руль. Позвать кого-то тоже невозможно, ведь кого-нибудь точно заинтересует тот факт, что они, будучи закадычными (во всех смыслах) друзьями, за весь вечер даже не обмолвились словом, а если она и вовсе спихнёт его на другого человека - будет, как минимум, странно. Им обоим этого не нужно, пусть даже Саша этого и не осознаёт.       Понимая, что выхода другого просто нет, Лайма выключила дальний свет и вышла из своей «крепости». Предусмотрительно «припарковав» машину так, что авто Саши оказалось заблокированным, Лайма тихо обошла свой чёрный Rover и аккуратно коснулась плеча мужчины, дабы привлечь (или отвлечь) его внимание.       – Саша. – очень заботливо произнесла Лайма. – давай я тебе помогу?! – то ли спросила, то ли настояла она, не меняя интонации, разговаривая с ним словно с маленьким ребёнком, которого обидели, и которого надо пожалеть.       Ещё секунду назад Саша с легкостью слал к чёртям все мысли о блондинке, которую он не увидел, возвращаясь из курилки. Чувствовал при этом такую легкость. Дышать стало легче, когда он не увидел её в зале.       Находиться в одном здании было не просто трудно, а практически невозможно. Каждый нерв в теле давал о себе знать. Как будто по нервной системе пустили разряд и каждый раз, смотря на неё или возвращаясь мыслями к ней – он боялся. Боялся закричать на весь зал. Как рад её появлению в поле своего зрения. Он, конечно, целенаправленно шёл сюда, но не особо надеялся увидеть её. И всё это время, до того, как она исчезла из зала, он чувствовал сильнейшее чувство ожидания. Сначала, когда просто ждал её появления, потом – каких-нибудь действий. И когда оставалось совсем немного до «спасения» он услышал тихий и такой заботливый знакомый голос. Кажется, прошло некоторое время, пока он осознал, чей голос эхом раздается в его голове. Когда он чётко смог себе ответить, кому принадлежит голос, как-то очень нелепо выронил ключи из рук, которыми минутой ранее царапал машину, в попытке открыть дверь.       Вообще-то напиваться, что называется «в стельку», он не собирался, напротив, алкоголь он не очень-то приветствует. Часто напоминая друзьям на вечеринках, что алкоголь – как средство для веселья – фуфло, он честно в это верил, но, в то же время, не мог отрицать его (алкоголя) посильную помощь в достижении состояния «пофигизма». Которое было так необходимо. Сегодня он в этом лишний раз убедился, так как не замечать объект своего пристального внимания совсем – не мог, но периодически отвлекаться – запросто. И это его несказанно радовало ещё минуту назад. И только сейчас Саша успел допустить мысль, что огромную роль в этом сыграло расстояние. Расстояние, разделяющее их с Лаймой на вечеринке. То расстояние, которое сейчас сократилось до сантиметров. Чувствуя её руку на своём плече, он уже не мог послать к черту мысли о ней, ведь они мёртвой хваткой вцепились в него.       Саша, игнорируя собеседницу, попытался аккуратно нагнуться, чтобы поднять ключи от машины с асфальта. Едва наклонившись, он почувствовал, как сильно закружилась голова и единственное в тот момент, о чём он думал – лишь бы не упасть. Тем более перед ней. Ну, точно не так. Упасть на колени перед такой женщиной – как два пальца об асфальт. Она только этого и заслуживает. И, по сути, так оно всю жизнь и было. Но сейчас явно не такой случай. Споря в уме с самим собой о том, что же Лайма заслуживает и получает от мужчин, ему все-таки удалось достать ключи. Когда он поднимался, ощутил руку женщины на своём локте, при этом, не упустив возможность скользнуть взглядом по её ногам.        Он стоял к машине спиной, смотрел ей в глаза, хотел уже было сказать колкость, но Лайма очень ловко перехватила ключи у него из рук и так же ловко положила их в карман бежевого пиджака.       – Давай я тебя подвезу? – хоть она и задала вопрос, вопросом её предложение не являлось, ведь она отобрала его ключи от машины.       – С чего вдруг-то? – будто выплюнул фразу и с вызовом наклонился ближе к ней.       – Саш. – умоляюще выдохнула Лайма. На что он резко повернулся и сделал шаг, в попытке уйти от неё.       – На это есть друзья. – единственное, что успел сказать, перед тем, как не ожидающая от себя такого Лайма, резко дёрнула его за руку обратно. Она, конечно, никогда не была слабой, в физическом плане, да и сейчас ей сыграл на руку алкоголь, выпитый мужчиной в большом объеме, тем не менее, он не смог скрыть удивления.       – А я что, не друг больше? – дабы увеличить шансы усадить его в машину, Лайма пыталась продолжать диалог, ведь, в конечном счёте, как бы зол, как выяснилось, на неё он ни был, где-то глубоко в своём сознании он понимал, что сесть к ней в авто – самое оптимальное решение.       – Нет. Ты - не друг. – выделяя каждое слово, выговаривая по слогам, сказал мужчина слишком трезво. Лайме на мгновение показалось, что до сего времени он просто играл. Если бы не стойкий запах алкоголя, она бы отпустила его руку, развернулась и ушла. Но вместо этого, она ещё крепче держала его за руку. Вмиг Саша оказался на одном уровне с Лаймой, расставил шире ноги, заняв устойчивую позицию, будто собирался вести длинную изнуряющую беседу. Лайме пришлось подойти вплотную, чтобы удержать его за плечи.       – А кто я тогда? – Лайме вдруг стало смешно. – Ты меня явно знаешь, – добавила она уже дружелюбнее. – И уже давно.       – И по-всякому. – Саша всеми средствами пытался пользоваться правилом «если человек не уходит сам – прогони его». Сейчас явно обидно было.       – Не друг, не враг, а – так. – напомнила женщина, услышанную когда-то давно фразу, с горькой усмешкой. Хоть и сделала вид, что пропустила мимо ушей, сказанные им, обидные слова, продолжила в том же духе. Из её уст, с характерным для неё лёгким акцентом, эта фраза прозвучала куда обиднее его слов. Лучше бы она напутала всё и они просто посмеялись. Но слишком осмысленно она произнесла русскую строчку из песни. Саша сначала обиделся, что она так легко поверила его словам, а потом ощутил колющую жалость. Лайма хоть и пыталась сначала отшутиться, всерьез задумалась над его и своими словами. Появилось непреодолимое желание прижать её к себе, сказать, что несерьезно, что не враг она, и, наверное, уже не друг, но и не ТАК. А, напротив, что-то большее. Кто-то больший.       Шесть месяцев он хоть и не усиленно, но искал их встречи. Надеялся увидеть её. Убедиться лично, что у неё всё в порядке. Увидел. Был рад и не рад одновременно. Всё время, что они не виделись, он день за днём возвращался к размышлениям о том, что же всё-таки произошло: не имеющая смысла пьяная страсть, или неосознанное за всё время желание чего-то большего. И главный вопрос: что же будет дальше. У него – жена, которая, к слову, не могла не заметить изменений в его поведении. У неё – хоть и не официально, но муж. И как она правильно подметила перед своим отъездом, они не имеют права даже думать друг о друге. Избегать его было ошибкой с её стороны. Если бы они встретились, возможно, перенесли бы неловкость, и всё бы кончилось через некоторое время. Но не сейчас. Всё это время, не зная ответа на вопрос – «что же дальше?», ни он, ни она – не могли поставить точку в этой истории. Поэтому теперь они стоят на этой парковке. В смятении чувств.       Саша попытался встать ровно, не прерывая молчания, а Лайма, посчитавшая, что он сейчас упадёт, без промедления, как и он однажды на вечеринке, постаралась удержать его в стоячем положении. Резко метнувшись ближе к нему, переместив руки на предплечья, Лайма оказалась в опасной близости.       Она выглядела в этом бежевом костюме меньше, чем обычно. Ещё более утончённая, вся такая терпкая и тёплая. Глаза в глаза. Ещё мгновение и его ладонь касается её талии. Он притягивает Лайму к себе, а другая его рука уже касается её шеи. Удачно провёрнутый захват, исключил любую возможность увернуться. Перед тем, как его губы коснулись тёплых губ женщины, он увидел на её лице лишь недоумение. Лайма пыталась высвободиться, вцепившись в запястья мужчины, но все ее попытки оказались тщетны. А может, не хватало желания. Жажда чувствовать его каждой клеточкой своего тела победила верещащую недавно совесть. Она соскучилась. Соскучилась по его губам, соскучилась по его рукам, которыми он так крепко прижимал ее к себе, соскучилась по его теплу. Она соскучилась. Эта мысль ударила в голову с оглушающей силой. Раньше она об этом даже не думала. А сейчас хотелось раствориться в нём, прижать его так сильно, насколько это возможно и никогда не отпускать.       Саша ощущал тепло её тела даже через пиджак. Он был настолько тонкий, что слегка просвечивал. Но этого было недостаточно. Когда она сидела в зале, пиджак не был запахнут и единственное, что было под ним – «сетка». На голое тело. Интерес взял вверх и Саша не мог, оторвавшись от губ Лаймы, не глянуть мельком под распахнутый им пиджак. Удовлетворив свой интерес, мужчина устроил обе руки на талии, резко повернул её на 180 градусов и прижал к своей машине, тут же прильнув.       Оставляя горячие следы на шее, скользя руками по телу и даря ей поцелуи – он чётко понимал, что ждал этого всё время. Как и она. Ей тоже не хватало его наглых рук и тёплых губ.       – Я тебя украду! – прошептал Саша, опалив горячим дыханием шею белокурой спутницы, которую прижимал к себе так сильно, что она едва касалась ногами асфальта. Сказывалась разница в росте.       – Ты немного не в состоянии, – услужливо напомнила Лайма, выдохнув эту фразу ему в губы, прерывисто дыша.       По дороге, разделяющей густой лес неслась машина на большой скорости. Салон сотрясала мёртвая тишина: на переднем пассажирском месте в сидячем положении спал мужчина, за рулем сидела женщина, которая пыталась ехать максимально быстро и максимально тихо. Всё это в совокупности было похоже на попытку убежать: убежать от парковочного происшествия. Эйфория прошла, его следы остались, место всепоглощающего желания заняла совесть. Та, что когтистым зверем, скреблась внутри и требовала внимания. Убежать от решения, принятого самостоятельно. И что самое страшное, убежать от самой себя. От своих чувств, густым туманом ложившихся на здравый смысл. Как бы долго и усердно Лайма не пыталась укрыться от одной простой истины, она уже полностью заняла всё пространство, навязчиво заполняя каждый уголок сознания. Выявляя чёткие черты, но, не формируясь до конца. Может ей и удавалось сдерживать эту мысль, но её победа была неизбежна. Машина остановилась около знакомых уже ворот, отгораживающих большой уютный дом, в котором горел свет, от безлюдной, тускло освещенной, улицы. Лайма отстегнула ремень безопасности, коротко просигналила и принялась будить мирно спящего мужчину, которого в тепле совсем развезло. А может, дело было не в тепле, а в, пришедшем вместе с ней, умиротворении. Впрочем, если бы мужчина знал, что увидит, когда проснётся, вероятнее всего он бы не сомкнул глаз.       Много Саша был согласен отдать, чтобы вот так просыпаться от её тихого заботливого голоса, произносящего его имя совсем иначе, чем другие. Чувствовать её руку на своей щеке. Как будто так всю жизнь было и должно было быть. Её голос вырвал его из пространства, в котором он застрял, смешавшего в себе реальность и сон. Но когда он открыл глаза, все-таки увидел её перед собой. Мягкую и такую красивую. Только глаза грустные с долей страха. Не отводя от неё глаз, боясь, что это всего лишь сон, перехватил её руку, которую она собиралась убрать, и медленно поднес к губам. В голове промелькнули картинки сегодняшнего вечера. Только он хотел сказать то, что ему было необходимо сказать, а ей – услышать, как проследив за её взглядом, он обернулся и увидел то, чего никак не ожидал увидеть. Они были у его загородного дома в Подмосковье. А у ворот стояла, кутаясь в накинутый плащ, Алёна, ожидая, когда он выйдет из машины. Из оцепенения Сашу вывела Лайма, убравшая свою ладонь из его руки.       Атмосфера в автомобиле накалялась. Неотрывно смотря ей в глаза, чувствовал поднимающуюся внутри злость. Она успела разбудить в нём такое сильное чувство счастья и тут же сбросить с небес на землю. Чувствуя и физическую и моральную истерзанность, Саша на удивление быстро оказался на улице, так же устремлено двинулся к, стоящей у ворот, жене. А настигнув её, по-свойски притянул к себе и продолжительно поцеловал. Лайма некоторое время так и сидела, опешив, позже решила дождаться, когда он прервется, и они зайдут в дом. Но это был не дежурный поцелуй при встрече супругов. Этот поцелуй был для Н Е Ё. А этот раунд за ним.       Свист шин и машина исчезла так же быстро, как и появилась.       Борясь, некоторое время, с подступающими слезами и пытаясь избавиться, от мешавшего дышать, комка в горле, женщина, что есть мочи, вжимала в пол педаль газа. Стремительно удаляясь от дома, который вызывал у неё смешанные чувства. И когда машина без её ведома начала снижать скорость, слёз было уже не сдержать. Кончился бензин. И машина неслась уже по инерции. Почувствовав тяжесть в управлении, женщину охватила паника. Она всё ещё неслась на большой скорости, не имея особо возможности управлять огромной «железякой». На автопилоте она дернула рычаг на нейтралку, а когда машина почти остановилась, вырулила на обочину.       Очевидно, уехать сегодня из Подмосковья ей не удастся.