***
За один день Жаку Веснушке повезло дважды и не повезло один раз. Повезло, что им с Мартой удалось найти по старой выцветшей карте сундук с отцовским наследством. Дважды повезло, что наследство оказалось в целости и сохранности, ни сырость, ни жуки до него не добрались. А вот вытащить тяжеленный сундук на дорогу и оказаться под прицелом у разбойников – это всем неудачам неудача. И сейчас они стояли и беспомощно смотрели, как люди в масках перерывают их скудный скарб. - Вот они, атаман. Все, как я и говорил! - Бродячие актеры? Это и есть ваш хваленый улов? Теряешь хватку, Седой! Ну что можно взять у актеров? Они же нищие, как церковные мыши, - разбойник в черной шляпе напомнил Жаку актера-трагика Дольма, с которым он познакомился в Пенагонии. Правда, драгоценности у разбойника были настоящими, а не стеклянными, да и костюм такой бедному лицедею не по карману, но громкий голос, жестикуляция и величественная осанка Атамана были точь-в-точь как у Дольма. – Ты только посмотри на их лошадь! У Смерти конь и то упитаннее будет, чем эта кляча! - А сундук? – не сдавался Седой. – Сундук-то? Если его в землю закопали, значит, что-то ценное! - Ценное? Что ж, посмотрим. Руперт, открой сундук, - приказал Атаман. Плечистый бандит, отобравший у Жака ключ, дважды повернул его в замочной скважине и поднял крышку. Жак обнял Марту и напрягся, ожидая от Атамана вспышки гнева, когда тот увидит, что за «сокровища» в сундуке. Но услышал только смех. И смеется-то он как Дольм на сцене! - Полковник Хряк! И Граф Раздавиль, какая приятная встреча! – воскликнул Атаман. - Вот уж не думал, что снова увижу куклы Жана-Жака Веснушки. Он кем вам, к слову, приходится? - Он – мой отец, - понуро сказал Жак. - Отец? Как интересно! И какое приятное совпадение, что его театр уцелел. Я-то думал, этих кукол побросали в огонь, когда сам Жан-Жак дошутился до острова Берцовой Кости! - Он успел их спрятать, прежде чем его схватили, - объяснил Жак. Он и сам не отказался бы спросить, где Атаман мог видеть эту пьесу, если знает, как зовут кукол. Но здесь, в лесу, разбойничий атаман все равно, что король, лучше пускай он задает вопросы. Ну не в Тайную же Канцелярию он меня сдаст! - А этот, этот! Сходство просто поразительное! – теперь Атаман держал в руках куклу Поэта. - Сходство с кем, ваше… превосходительство? – осмелилась спросить Марта, назвав первый попавшийся титул. - Не важно, - отрезал Атаман. – Ну, что же мне с вами делать, горемыки? Грабить у вас нечего, впору самому подавать вам на бедность. Отпустить? А кто заплатит за мое впустую потраченное время? Вот ведь дилемма, правда, Руперт? - Так точно, - отозвался разбойник, что открыл сундук. - Придумал! – воскликнул Атаман. – Вы актеры – так расплачивайтесь своим искусством! Первое и последнее представление в зеленом лесу – и можете катиться на все четыре стороны. Вместе с «кладом», - он хохотнул, Седой виновато потупил взор. – В Абидонии вам больше все равно нигде не выступить. Тем более с этой пьесой. Или прогонят взашей, а потом напишут донос в Тайную Канцелярию, или сразу арестуют – это уж как повезет! Актеры, не тратя время на возражение, стали готовить декорации. Жак Веснушка подумал, что за сегодняшний день ему повезло уже трижды. Кто бы мог подумать, что разбойник с большой дороги окажется любителем искусства?***
Примерка нового платья заняла у Альбины остаток вечера, потом она отослала фрейлин и стала готовиться ко сну. Вот только спать ей совершенно не хотелось. Альбина верила, что готова к появлению пенагонского принца, но его появление застало ее врасплох, принцесса даже не успела толком его рассмотреть. Нападение разбойников, подумать только! Для Альбины разбойники были исключительно сказочными персонажами, она и представить себе не могла, что из-за них окажется в опасности ее потенциальный жених. И только сейчас до нее дошел весь ужас этой кошмарной, немыслимой ситуации. Какой уж тут сон, когда такое творится! Чтобы хоть как-то успокоить нервы, принцесса решила прибегнуть к проверенному средству - отправилась в библиотеку. Вот уже четырнадцатый год в Абидонии действовал закон о «хранении, а тем паче распространении запрещенной литературы». Канцлера Давиля хватил бы удар, узнай он, что самое крупное хранилище запрещенных книг в королевстве находится во дворце, мало того – практически у него над головой. А злоумышленник принадлежит к королевской семье. Убедившись, что глазок надежно закрыт глобусом, и открыв Пенагонскую энциклопедию на статье о принце – вдруг кто-нибудь войдет! – Альбина извлекла из тайника сильно потрепанную книгу в зеленом переплете. На обложке еще можно было прочитать название, но фигура всадника на гребне холма была безнадежно испорчена временем. Роман с многообещающим названием «Черный Мститель» рассказывал о вторжении в вымышленную страну Авериндию, о гибели старого короля, о печальной участи принцессы, которую Ксандр-Завоеватель силой принудил к браку, чтобы закрепить свои права на трон. И о юном принце, брате принцессы, который бежал, чтобы вернуться десять лет спустя и с горсткой смельчаков начать войну против узурпатора. В знак траура по жестоко убитому отцу принц оделся во все черное и назвался Черным Мстителем, отказавшись от прежнего имени, пока Завоеватель не умрет и Авериндия не станет свободной. Так случилось, что однажды Черный Мститель спас девушку, о которой ничего не знал, но влюбился в нее с первого взгляда, да и она не осталась равнодушной к своему спасителю. Они стали тайно встречаться, но потом Мститель с ужасом узнал, что девушка – дочь Ксандра от первого брака, и что он любит дочь человека, которого ненавидел и поклялся убить. Альбина прочитала роман раз десять, но так и не смогла понять, почему канцлер внес «Черного Мстителя» в реестр книг, предназначенных для сожжения. Какую крамолу он отыскал в безобидном приключенческом романе? Не мог же он разглядеть сходства с историей Абидонии там, где его не было, да и быть не могло. Ведь в Абидонии никогда не было дворцовых переворотов! С сожалением перевернув последнюю страницу, Альбина перепрятала роман и вернулась в свою комнату. «Черный Мститель» оказался великолепным лекарством. Разбойники не прятались под кроватью и по темным углам, и Альбина больше не испытывала детского желания накрыться с головой одеялом. Страх исчез, осталось только предвкушение. Скорее бы наступило завтра!***
Он на уроке фехтования. Их сегодняшняя цель - удержаться как можно дальше на скользком бревне, которое еще и вращается вокруг своей оси. Тех, кто поскользнулся, ждет специально для этого выкопанная яма с грязной водой. Из двадцати студентов, привлеченных возможностью учиться у живой легенды, уже осталось двадцать. Те, что остались, поглядывают друг на друга – кто не выдержит первым? - Фехтовальщику необходимо умение сохранять равновесие, - чеканит Ворон, расхаживая взад-вперед. - Если это бревно кажется вам слишком скользким, что вы запоете, если придется сражаться по пояс в ледяной воде? Или в горах, где камни норовят выскользнуть из-под ног? О Вороне в Академии ходили пугающие слухи. Хотя он был уже в том возрасте, когда и глаза слабеют, и быстрота должна быть уже не та, но каждый год Ворон подтверждал свой титул лучшего. Но у него был мерзкий характер. Говорили, что он так издевается над учениками, что они всеми правдами и неправдами сбегают от него. Зная методы старого учителя фехтования, в пугающие слухи верилось. Во время одного из учебных поединков Ричард выбил шпагу у противника, и сделал шаг назад, чтобы тот смог поднять клинок. Ворон тут же оказался рядом и хлестнул юношу тростью. - Избавьтесь от рыцарских замашек. Фехтование — это искусство убивать и не быть убитым. Жалость и милосердие уместно только после того, как вы уже нанесли смертельную рану. Ричард переворачивается с бока на бок, его руки сжимаются в кулаки. ...Шпага Ричарда уперлась в грудь наставника. Он применил не тот прием, что они отрабатывали, и ждал грозы. - Наконец-то! Наконец-то ученик, который не только танцевать может, но и голову приложить! - Рик едва не выронил оружие, впервые увидев на лице старого учителя фехтования улыбку. - А ты думал, я просто бездушный ублюдок, который тиранит учеников, так? - Нос, давший Ворону прозвище, вздернулся вверх. - Не мотай головой, мальчик, я прекрасно знаю, что говорят у меня за спиной. Да, я натаскиваю этих юных оболтусов без всякой жалости. Но разве я требую с кого-то больше, чем с самого себя? Ричард покачал головой. - Следующие два дня – только основной комплекс, никаких импровизаций. Тебе еще нужно выиграть Золотую Саблю. – Ворон взмахнул рукой, отметая возражения немого студента. - После всего, что ты продемонстрировал сегодня, я уверен, что Серебряная Сабля тебя не устроит. Ричард еще не вполне очнулся, но чувствовал, что кто-то склонился над ним. Разбойник? У телохранителя не было ни шпаги, ни кинжала, но Ворон учил его, как обращать в оружие любой подручный предмет, и даже собственные руки. Только испуганный женский вскрик остановил удар снизу вверх - в горло. «Разбойник» оказался миловидной девушкой в одежде служанки. Она смотрела на него расширенными глазами. Чувствуя себя донельзя глупо, Ричард медленно и осторожно опустил импровизированное оружие. Испуг девушки сменился неуверенной улыбкой: - Ох, сударь, и напугали же вы меня!***
Высохшие пальцы Магистра поглаживали пресс-папье, сделанное в форме точильного камня. - Только что прибыл гонец, просит его принять, - сообщил заглянувший в кабинет послушник. - Впусти. Войдя, гонец тут же упал на одно колено и прикоснулся пересохшими губами к кольцу на протянутой руке Магистра. - Донесение из столицы. Его не рискнули доверить голубиной почте. Агентов в столице Абидонии можно было пересчитать по пальцам, но посылали туда только самых лучших. Другие не выжили бы в городе, битком набитом шпионами Давиля. Давиль… Он хуже, чем зубная боль. Когда решался вопрос о вступлении молодого графа в Орден, Магистр был одним из тех, кто проголосовал «против». Магистр до сих пор был уверен в своей правоте. Воспитанный с мыслью, что Орден важнее любого из них («Ради Ордена мы живем, ради Ордена умираем»), он знал, что честолюбивый Давиль никогда бы с этим не согласился. Пробежав послание глазами, Магистр усмехнулся: А Ворон был прав, за мальчишкой стоило присмотреть. Магистр считал, что Ворон обратил внимание на юного Ричарда исключительно из-за его мастерства обращения со шпагой. Но юноша уже изменил судьбу целого королевства, когда предотвратил укус ядовитой змеи во время охоты. А теперь, вырвав наследника Пенапью из лап разбойников, Рик повлиял на ход событий еще больше. Магистр сел сочинять послание Великому Магистру в Мухляндию, уверенный в том, что последние события в стране его заинтересуют. Отправив послание с тем же гонцом, Магистр решил немного прогуляться. Пешие прогулки всегда помогали ему привести мысли в порядок. Глядя на великолепие загородного дома, в котором располагалась абидонская штаб-квартира Ордена Точильщиков, на ухоженный сад, окружавший особняк, трудно было поверить, что Основателем Ордена стал бродячий ремесленник из Мухляндии, укравший книгу у пьяного монаха, чтобы научиться читать. Магистр позволил себе улыбку, вспомнив, как когда-то стоял в подвале особняка на коленях, с завязанными глазами. - Правомерно ли сравнивать Магистра Ордена с шахматным игроком? - Аналогия не вполне корректна, сир. Нельзя выиграть партию в шахматы, пожертвовав короля. Для Магистра потеря ключевой фигуры — всего лишь причина, чтобы изменить стратегию. От того, устроят ли его ответы старого Магистра, зависело, вручат ли ему точильный камень в знак того, что его судьбы отныне связана с Орденом, или острый, как бритва, нож прервет его короткую жизнь. - Каким способом Орден добивается своих целей? - Орден изменяет людей, превращая их в орудия судьбы. Магистр помнил, как в его ладонь легла приятная тяжесть точильного камня, и он знал, что последнее испытание осталось позади. Ему хотелось петь и плясать. Орден признал его достойным! Ноги сами привели его к фехтовальному залу, где послушники сражались друг с другом на ножах, на деревянных шестах или на притупленных клинках. Магистр не брался ни за что острее ножа для разрезания бумаг уже двадцать лет, об этом позаботился ревматизм. Но его таланты никогда и не лежали в области фехтования. Не то, что у Ворона. Что бы об этом не думали другие Точильщики высшего посвящения, зависти к Ворону Магистр не испытывал никогда. Да, смертоносные таланты эксцентричного мастера-фехтовальщика всегда ценились больше, чем тихая, неприметная работа тех, кто сидит в центре паутины и собирает информацию. Но, как говорил Основатель, «в споре между ножом и точильным камнем нож всегда проигрывает».