Alea est jacta

Неподконтрольная магия вилась вокруг стоящей посреди подземной залы фигуры и кусачими плетьми хлестала по полу, выбивая каменную крошку. Впервые трясущийся от ярости юноша не мог совладать с собственной силой: опустошённый, он закаменел с бессильно опущенными руками и смотрел в потолок, не видя, впрочем, его. В груди бурлили чёрно-красные, обжигающие, жалящие эмоции и, не находя выхода, вырывались в мир потоками дикой магии. Ужасные слова срывались с бледных искусанных губ и вырывались в мир проклятиями на чуждом, забытом языке. Сейчас Том ненавидел всех: себя, Аду и, прежде всего, Антонина, забравшего то, что потомок Слизерина привык считать своим. Певерелл была его светочем, единственным ярким мазком краски в сером мире. – Убью!... – шептал маг, сжимая кулаки с такой силой, что не замечал, как на каменные плиты капала его кровь, из ранок от ногтей на тыльных сторонах ладоней. Незамутнённая ничем иным ненависть яростными змеями вонзалась в тело, причиняла боль и толкала на разрушения. У тёмных волшебников магия без контроля всегда приводила к деструктивным последствиям: маг вредил или себе, или миру вокруг. Не желая идти по пути саморазрушения, Том направил энергию вперёд, прямо в стену. Он совсем не ожидал того, что последует за этим. С оглушительным грохотом дальняя стена обрушилась, открывая зияющий чернотой проём. Реддл прекрасно помнил, что в данном месте не должно находиться иных помещений (план замка, откопанный в закромах библиотеки ещё на первом курсе, указывал на это), но оно было… Вскинув палочку и призвав яркий огонёк на её конце, юноша решительно двинулся к проёму. Отсутствие старосты Слизерина сейчас никто не заметит, так как Абрахас уверен в том, что он ушёл на приём Слизнорта, Певерелл же, раз не отправилась за ним, осталась с Антонином. Стоило подумать об этом, как затихший было гнев вновь поднял голову, и маг с пугающей ясностью осознал: если он не переключится на что-то другое, то может натворить таких дел, о которых останется только жалеть всю оставшуюся жизнь. Не желая этого, он поднял палочку выше и перелез через камни, чтобы после спуститься в неучтённое помещение, оказавшееся длинным коридором. Стоило пройти несколько шагов вперёд, как за спиной послышался шорох. Обернувшись, Том увидел, как каменные плиты вновь вставали на свои места, отрезая ему путь назад. Это должно было насторожить всегда разумного юношу, но не сегодня – освещая палочкой путь он продвигался вперёд, уверенный, что справится с любой опасностью. Первый коридор сменился вторым, а после и третьим. Слизеринец не встретил никого, в том числе и вездесущих привидений. Только лёгкий ветерок гулял по коридорам, доказывая, что где-то впереди есть выход. По внутренним часам за время пути прошло около часа: так и не найдя ничего интересного, Том вышел к огромным дверям, до верха которых не доставал яркий свет, идущий от палочки чародея. Массивные ручки створок, выполненные в форме свернувшихся в кольцо змей, кусающих собственный хвост, располагались так высоко над полом, что пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до них. Однако, двери не открылись и после того, как Реддл потянул их на себя (никак они не отреагировали и на попытку толкнуть, только сам юноша больно ударился плечом). Прищурившись, Реддл хищно улыбнулся, в красках представив, как сейчас разберёт препятствие на деревяшки, но первое же заклинание, выпущенное в зазор между створками, отразилось обратно, и уже самому Тому пришлось поспешно уклоняться. Бледно-голубой луч отпирающих чар срикошетил, видоизменившись – слизеринец не решился принять на щит яркую синюю вспышку. – Ах так! Посмотрим ещё, кто кого! – выдохнул он с азартом в голосе и, откинув со лба непослушный локон, вновь направил палочку на дверь. У него была минимум ночь впереди, чтобы или разнести створки, или подобрать ключ, что позволит войти внутрь. Томом двигало не только любопытство, присущее каждому прирождённому учёному, но и желание отвлечься от собственных чувств. К утру он поуспокоится, ну а пока… Почему не заняться разгадкой тайны? У ночных поцелуев с привкусом алкоголя была своя прелесть, но к утру организм сообщил Адене всё, что думал о подобном времяпрепровождении. Со стоном зарывшись в подушку, волшебница всерьёз задумалась о возможности притвориться больной и остаться в кровати. Не стоило брать с приёма крепкое вино, ох не стоило! В голову алкоголь ударил быстро, даже слишком: приговорив бутылку и изрядно окосев, Певерелл не без удивления разглядела рядом с собой очаровательного парня и поспешила сообщить троящемуся в глазах Долохову, насколько сильно она его любит. Поцеловать Антонина, впрочем, удалось не с первого раза и только взявшись ладонями за его лицо (в процессе сближения, вроде бы, она едва не разбила слизеринцу нос). К чести Долохова, нетрезвым состоянием спутницы он не воспользовался, а, усыпив её заклинанием, отнёс в спальную. Вряд ли их кто видел, уж Тони заботился о репутации Ады, в отличие от самой волшебницы. – Кто-нибудь, убейте меня! – проскулила девушка, ощущая тошноту и физическую, и моральную. Если бы алкоголя было чуть меньше, то и приставаний к Долохову случилось бы больше, всё же иномирянку не особо сдерживали правила поведения благородных дам (к тому и здешние чаровницы в брак вступали невинными далеко не всегда, но, раз не пойман, то не вор, верно?), что сейчас удручало девушку – не смотря на ауру бывалого ловеласа, Антонин придерживался консервативных взглядов. Тихий мелодичный звон сообщил о необходимости подниматься, если Ада собиралась отправляться на учёбу. Приподнявшись, Певерелл отдёрнула полог и оглядела пустую комнату. Элис либо уже встала, либо не ночевала в комнате. – Становится всё чудесатее и чудесатее… – пробормотала Ада, вставая босыми ногами на пушистый ковёр у кровати. Палочка лежала на тумбочке рядом, чего сама слизеринка не делала никогда, так как хранила её в изголовье постели. Да и помятое платье свидетельствовало о том, что именно Долохов укладывал перебравшего некроманта в кровать. Юноша позаботился только о шпильках в волосах и обуви, не решившись, видимо, раздеть девушку. Взлохматив и без того растрёпанные волосы, первым делом Певерелл избавилась от одежды, небрежно скинув её на кровать. Расчесаться и накинуть на голое тело мантию не заняло много времени: предвкушая очередь в душевых, некромант потащилась туда, мысленно проклиная собственную несдержанность и зарекаясь пить. Весело галдящие девчонки вызывали новые вспышки головной боли, но, к сожалению, поубивать их всех было не лучшим выходом. Титаническими усилиями находя силы, Ада отвечала на приветствия и обменивалась ничего не значащими фразами со слизеринками. Вряд ли, конечно, её состояние осталось без внимания, но людское общество с охотой следовало за кем-то, а раз главные заводилы сидели тихо, то недовольство отдельных девушек сходило на спад, ведь огребать самой совсем не весело. Это не относилось к Оливии, прожигающей сейчас Певерелл ненавидящим взглядом. Ощутив угрозу за спиной, некромант резко обернулась, но, когда увидела лишь блондинку, опустила вскинутую руку. Параноидально таскать с собой палочку даже в душевые? Возможно, однако, некромант привыкла всегда быть во всеоружии. – Что-то хочешь сказать, Малфой? – против воли голос звучал угрожающим, предостерегающим от дальнейших глупостей. Оливия сама не отступила бы, но над ней давлел приказ Абрахаса, как главы рода, не лезть к «Аделаиде», потому, презрительно фыркнув, девушка прошла мимо. Не замечая шепотков, Ада спокойно домылась и, высушив себя с помощью заклинания, вновь одела мантию (в комнате под неё нужно было ещё натянуть форму, но пока сойдёт и так). Только опуская ткань от груди вниз, некромант заметила выделяющиеся на бледной коже шрамы. Идя в душевые, Певерелл накидывала на них косметические чары, чтобы не вызывать вопросов о происхождении травм, но этим утром забыла – как оказалось, даже отлаженная система привычек давала сбои, когда в голове взрывались фейерверки. Не встретив Антонина в гостиной, некромант огорчилась: ей хотелось извиниться за своё поведение минувшей ночью. Зато она столкнулась с таким же хмурым Томом. Полопавшиеся сосуды в глазах, лёгкий тремор рук и откровенно уставший вид выдавали человека, не спавшего и часа. Девушка кивнула ему. – Мы проебались, ты в курсе? – даже голос звучал жёстче привычного. Посмотрев с удивлением на Реддла, Ада зацепилась за значок старосты у него на груди. Мерлин! Они совсем забыли про первокурсников! – Чёрт! Я пройдусь по комнатам, а ты предупреди профессора Храбана! Волшебница уже собралась бежать обратно в спальные и поднимать не привыкших ещё к распорядку замка первогодок, но Реддл удержал её за локоть. – Абрахас и остальные уже отвели их в Большой зал, не кипишуй. Пойдём, надо проводить мелюзгу до кабинета Заклинаний. В неуютном молчании они шли бок о бок, каждый, погружённый в свои мысли. Замечая состояние Ады, Том с горечью думал о том, что эта ночь прошла хорошо, не смотря на отсутствие рядом его. Проклятая дверь так и не сдалась слизеринцу, хоть тот и выложился прилично, почти исчерпав свой магический резерв, а теперь, и без того поганое настроение, испортилось ещё больше. Но между ними всё же оставались те слова, которые необходимо озвучить, как бы не хотелось промолчать: – Извини за то, как повёл себя у Слизнорта. Если тебе нравится этот русский, то… я не буду мешать. – признание своих ошибок давалось тяжело. Том подумал было, что дальше будет хуже, но вышло наоборот. Пропуская волшебницу вперёд в дверях Большого зала, Реддл не дрогнувшим голосом произнёс. – Но и я люблю тебя. Всего несколько слов, заставившие сердце скакнуть в груди и сбиться с привычного ритма. Распахнув глаза, Адена смотрела на молодого человека рядом с собой, впервые заметив не неизбежные физические изменения в нём, но впечатляющую внутреннюю трансформацию. Однако, даже так, ответить на его чувства Певерелл было нечем. – Прости, я… – Нас ждут, пойдём, – Том не дал ей закончить, обгоняя и широким уверенным шагом направляясь к столу Слизерина. Удивительным было то, что теперь не Реддл шёл за ней, а сама Ада, ускорившись, догоняла юношу. Всего лишь короткий путь в физическом мире от дверей до стола факультета, но Певерелл подумала: «Неужели, так теперь и будет всегда?» На каком-то интуитивном уровне некромант поняла, что воспитанник больше не равнялся на неё, но решительно ступил на собственную дорогу. Первый месяц учёбы не отметился ничем особым, кроме как начавшейся подготовкой к создания школьных клубов. Ада впервые столкнулась со сметами и согласованиями, заниматься которой пришлось ей, так как Том вместе с Краучем, Майером и Фишером возводили трибуны для зрителей, пришедших поглазеть на дуэлинг, и расчищали площадку для самих участников. Место было выбрано вплотную к Запретному лесу, чтобы не мешать ни прогуливающимся студентам, ни преподавателям, заваленным собственной работой. Мысль использовать то же поле для квиддича возникало, но за порчу школьного имущества старост долго бы песочили, потому решили строить с нуля. Забавно, что сначала нужно было сколотить деревяную болванку-трибуну без магии, чтобы после её увеличить и наложить чары поверх. Певерелл заглядывала пару раз на стройку, когда приносила перекус. Осень выдалась жаркой, и старосты, сняв мантии, работали в рубашках навыпуск, чем привлекали хихикающих девчонок, которые собирались в небольшие группки и глазели на симпатичных парней. Было странно видеть, как вчерашние первокурсники вызывали нешуточное волнение среди женской части школы: Ада только начинала замечать, насколько все они выросли с момента распределения по факультетам. Также сентябрь стал первым месяцем начавшихся отношений с Антонином. Слизеринцы медленно преодолевали взаимное смущение и узнавали друг друга с новых сторон. Долохов взял на себя обязанность следить за самочувствием Ады, кроме того помогал научиться управлять возросшей силой. Некроманту всё ещё было тяжело совладать со своей магией, отчего скорость создания заклинаний сильно упала. Так как под рукой не доставало Омута воспоминаний, тренироваться пришлось в реальности, а не подпространстве артефакта. Их спарринги утратили былой азарт, зато ощущаться стали по-новому: Антонин берёг девушку, но, вместе с тем, изо всех сил старался, чтобы она как можно быстрее вернулась к своему прежнему состоянию. Сложнее всего было с детьми, ответственность за которых лежала на плечах старост. В этом году поступивших случилось всего восемь человек, двое из которых несли фамилию Блэк. Пока на этих поганцев никакой управы, кроме Вальпурги, не находилось. Двоюродные братья Кадилинан и Полярис ни во что не ставили Адену, а Тома лишь немного побаивались. Певерелл всерьёз подумывала о том, чтобы накладывать запирающие чары на двери их спальной, так как первогодки, подстрекаемые Блэками, дважды выбирались на прогулку по ночному замку. Некромант поделилась опасениями с Вальпургой и та на время присмирила мальчишек, но виделось это как затишье перед бурей. Оба раза первогодок приводил Реддл, Адена узнавала обо всём только утром. Девушка предположила, что сам староста Слизерина бродил зачем-то по ночам, так как никаких заклинаний отслеживания на детишках не наблюдалось. Спрашивать же некромант постеснялась – они только недавно сложили новую линию в поведении относительно друг друга, и раскачивать эту шаткую позицию праздным интересом не стоило. Ада утратила возможность спрашивать с Реддла, как с воспитанника, тогда, когда открыла свою личность. Учиться, присматривать за первогодками, собираться вечерами с друзьями в гостиной и ходить на свидания оказалось настолько утомительно, что под конец дня Певерелл не раз засыпала за домашними заданиями, заканчивать которые приходилось порой в утро перед занятием. Но некроманту нравилась такая жизнь: ни минуты покоя, чтобы, оглянувшись назад, задуматься о чём-то «лишнем». По правде, она бы не отказалась от возможности провести так же оставшиеся три года школьной жизни. К сожалению, Судьба во всё вносит свои коррективы… Магическая птица, внешне похожая на сокола, спикировала в столпившихся у кабинета ЗОТИ пятикурсников. Кто-то из девушек вскрикнул, несколько человек выпустили заклинания, соскользнувшие каплями воды с перьев создания. Только один человек узнал вестника и вытянул руку, предполагая, что птица прилетела к нему, но юноша ошибся – пернатый гонец спикировал перед одной из девушек, уронил свёрнутую в рулон записку да рассыпался в воздухе яркими искрами. – Тебе?... – произнёс взволнованно Теодор и шагнул ближе к Адене, получившей послание от матриарха Яксли. Не узнать создателя вестника он не мог, так как ещё чувствовал следы знакомой магии. Неужели, дома что-то случилось?! Для гонца подобного рода невозможно ошибиться с адресатом послания, значит, матери требовалась помощь именно Ады. Предчувствуя надвигающийся пиздец, некромант развернулся записку и, побледнев, позволила прочитать её Теодору, а после передала Тому. Явно накарябанная в спешке, она содержала короткое: «Бомбят Косой переулок. Главы родов, которые могут держать барьер, уже здесь. Ты нужна нам, Певерелл». – Я тоже пойду! – смяв бумагу, Реддл подбросил её и спалил, уничтожая улики. Впрочем, какая разница? Уже через полчаса-час новости дойдут до школы, связать же уход Ады с произошедшим сумеет даже самый недогадливый. – Нет, остаёшься здесь. Ты не принял род и не связан никакими обязательствами. Я запрещаю вмешиваться, понял?! Сорвавшись на последнем слове, некромант ткнула пальцем в грудь Тома и, поймав взгляд юноши, мысленно пообещала ему все небесные кары, если тот только высунется из школы. Каким бы умным да сильным не был Реддл, он оставался четырнадцатилетним подростком, которому не стоило лезть туда, где находилась зона ответственности взрослых людей. С величайшей неохотой слизеринец пробормотал: – Будь осторожна. Ласково взлохматив на прощание тёмные волосы (каждое утро староста Слизерина старательно укладывал их, так как выглядел по своему собственному мнению несерьёзно из-за пары кудряшек у лба), Адена попросила предупредить Тони, а сама быстрым шагом поспешила к кабинету директора. Замок был защищён очень хорошо, Рори не смог бы прийти на зов хозяйки до тех пор, пока она не пересечёт барьеры Хогвартса. Чтобы не терять драгоценное время, некромант решила обратиться к Дамблдору. Девушка ни разу не была в кабинете директора до, но вряд ли Диппет принёс сюда столько отвлекающих от работы приборов (совершенно бесполезных, если присмотреться). Держась за бок, слизеринка пыталась отдышаться – часть пути она проделала бегом, даже перед горгульей у входа не притормозила, лишь гаркнула «Прочь!». – Мисс Даррэм? – мужчина, удивлённый присутствием ученицы в своём «убежище тишины», поднялся навстречу чародейке. Весь её вид говорил о крайней степени спешки, Альбус даже призвал графин с водой и, трансфигурировав кружку из папье-маше, налил туда воды, после чего протянул её девушке, но та покачала головой. Потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и попросить: – Директор, позвольте пройти через камин. Это очень важно! – Сожалению, мисс, но, пока вы не объяснитесь, я не смогу выполнить данную просьбу. Как вы попали сюда? Разве горгулья на входе вас не остановила? Любопытство мага было отнюдь не праздным: страж у дверей был призван защищать покои директора. Вряд ли кто-то из учителей сообщил ученице сменяющийся каждые несколько дней пароль. – Какая к Моргане горгулья?! Я сказала, чтобы она ушла с дороги, – глаза разозлившейся чародейки полыхнули ослепительной зеленью, что заставило Дамблдора невольно отшатнуться и нащупать палочку в рукаве мантии. Заметив его реакцию, Ада смягчила тон, – Требуется моя помощь, как главы рода. Насколько я поняла из записки миссис Яксли, бомбят Косой переулок. «Глава рода? Вот как… Интересно, какого?» – подумав так, мужчина взмахом палочки зажёг пламя в камине. Круглогодично работал только этот, те, что находились в покоях деканов, становились доступны лишь в утверждённые дни, когда требовалось отправить учеников на каникулы или встретить их, возвращающихся из дома. – Спасибо, профессор Дамблдор! Ада подбежала к камину и, зачерпнув горсть летучего порошка, прокричала: «Бар «Дырявый котёл!», почти тут же скрываясь во вспыхнувшем фиолетовым камине. Задумчиво почесал короткую ещё бородку, директор вновь вернулся за стол и написал несколько записок, которые сами сложились в бумажные самолётики и выпорхнули в окно. Даже если это будет лишним, школе тоже стоит поднять дополнительные щиты. Дети должны оставаться в безопасности. Прошло несколько секунд перед тем как Певерелл едва не выпала из камина, когда по прибытию дёрнулась выйти, но ударилась о низкий портал магического транспортного средства. Потирая назревающую шишку, некромант всё же выбралась наружу, для чего даже невысокой девушке пришлось нагнуться. Покрытая сажей, она больше напоминала чёрта, чем волшебницу. Очистившись заклинанием, некромант трансфигурировала школьную мантию в плащ с глубоким капюшоном, скрывающим лицо и двинулась туда, где слышались голоса. В общем зале бара сидели четверо человек. Один из них, заметив посетителя, поднялся и произнёс: – Вам лучше уйти, мисс. Здесь неспокойно, можете пострадать. В этот самый момент стены хлипкого на вид сооружения затряслись, грозясь вот-вот развалиться, подтверждая сказанное незнакомцем. Маги даже не вздрогнули, занятые изучением карты, разложенной на столе, и своим тихим обсуждением. – Меня ждут. Не подскажете, где смогу найти матриарха Яксли? – Так вы… Такая молодая?! – не видя лица, ориентируясь лишь по голосу и фигуре, владелец «Дырявого котла» всё же понял, что перед ним очень юная девушка. – Вам нужно на площадь перед Гринготтсом. – Спасибо! Не поможете пройти? Никогда раньше не заходила с магловского входа. Бармен, которого по забавному совпадению звали Том, не только проводил девушку, но и буквально всунул ей в руки свёрток с провизией, спешно собранной из собственных закромов. Еда – лучший способ восстановить магические силы, это всем известно. – Удачи вам, мисс. Вы уж постарайтесь не погибнуть… Душевная теплота, идущая от этого человека, согрела сердце. Он был добрым сам по себе, что очень редко встречалось как среди людей, так и среди магов. – Конечно. В следующий раз, когда приду, угостите фирменным блюдом! Большое спасибо! – помахав владельцу бара, Адена прошла через открывшуюся арку, разом окунаясь в звучащие в отдалении крики, давящую атмосферу и поднимающийся впереди тёмный дым. Стоило сделать первый шаг по выложенной мостовой, как ведьма с ужасом ощутила дрожь земли. – Рори! – появившейся домовик обеспокоенно огляделся: едва оказавшись рядом с хозяйкой он без всяких слов понял, что происходило нечто плохое. – Принеси аптечку и побольше еды. Когда вернёшься, помогай раненным. Косой переулок – не только лавочки, банк и место для праздных шатаний, но и единственный в Лондоне укреплённый «бункер» для магов, которые не могли уйти трансгрессией или камином. Многим банально некуда было идти. Осязаемые страх, гнев и паника подпитывали тёмных магов, но угнетали моральный дух находящихся здесь светлых. У банка собралась целая толпа отчаявшихся людей, окружившая небольшую группу магов со вскинутыми вверх палочками. Кроме, собственно, магов, целостность защитных чар поддерживали гоблины: из острого шпиля Гринготтса бил ослепительно-белый луч, растекающийся по барьеру и латающий появляющиеся то там, то тут прорехи. Не смотря на то, что Косой переулок, как и прилегающие к нему территории, находился в подпространстве, в реальном мире всё равно оставался клочок пространства, связывающий находящиеся здесь земли с миром земным. Судя по состоянию барьера, удары наносились целенаправленно туда, а, значит, их кто-то направлял. – Пропустите! – Ада, не размениваясь на церемонии, прокладывала путь локтями, лишь бы побыстрее добраться до изнурённых магов. Сейчас шла игра на выносливость: волшебники не могли вмешаться в дела маглов и уничтожить угрозу, но и маглы не способны были без перерыва долбить по магической территории. Скорее всего кто-то уже занялся устранением наводчика, потому оставалось только подпитывать защитные чары. Можно, конечно, эвакуировать людей, но что делать с теми же гоблинами? К тому же не все согласятся уходить, раз уж остались до последнего. Не слушая неодобрительных выкриков в свой адрес, некромант всё же протолкалась к магам. – Ты пришла, хорошо. Миссис Яксли, урождённая Лисандра Крэбб, откинула с потного лба прядь тёмно-пшеничных волос и слабо улыбнулась подошедшей девушке. Старшая чародейка сомневалась, что Ада явится сюда – у неё не было причин вмешиваться в происходящее, так как Певереллы редко участвовали в локальных конфликтах, предпочитая охранять свои курганы в недостижимой для других крепости. – Подумала, что не могу пропустить такого. Располагайте мной, Лисандра. – Показать, как вплестись в общую сеть? Чародейка покачала головой и подняла палочку. Совместное заклинание (или, как в данном случае, поддерживание чар) требовало некоторых навыков и отчасти напоминало пение в хоре, когда не столько важно знать текст, сколько не выбиваться из общего ритма. Её «голос» присоединился к «пению» других, вливая с собой обжигающе-ледяную магию. Кто-то из магов, стоявших за спиной девушки, громко присвистнул: никто не ожидал увидеть здесь некроманта. Но её приходу были рады – из присутствующих по личной силе Адена обскакала всех. Однако, в магическом поединке, если таковой случался, одна лишь сила не являлась залогом победы, куда как больше ценились умения, знания. По сравнению с той же Лисандрой, Певерелл значительно уступала миссис Яксли. Уже через минут пять-семь поддерживать подпитку защитного барьера стало тяжеловато, ведь приходилось сильно концентрироваться на дозировке энергии, чтобы не разрушить чужое творение. Если чары спадут, то их просто выкинет в магловский мир, прямо под обстрел. Причина подобной агрессии со стороны Гриндевальда становилась понятно, если знать, что на днях Министром магии было получено официальное письмо с предложением присоединится к армии Тёмного лорда и чёрным маршем пройтись по планете, подчиняя («объединяя») волшебников со всего света. Но пока это было неизвестно никому из присутствующих, в том числе и Адене. Министр ещё не выступил с заявлением, сообщившим, что Гриндевальд получил категоричный отказ: английские маги не присоединятся к нему, идущему по пути тьмы. У волшебников на площади перед банком есть только подрагивающая от напряжения вскинутая рука, вибрирующая от проходящей через неё энергии палочка и собственное загнанное дыхание. – Когда станет тяжело – выпадай, – раздалось сбоку, и некромант скосила глаза на незнакомую чародейку с мощной нижней челюстью и фигурой настоящего тяжелоатлета. – Не геройствуй, нас достаточно, чтобы продержаться. Она врала, конечно: собравшихся едва-едва хватало. Они с огромным трудом не давали защитным чарам разрушиться, что привело бы к моментальному схлопыванию подпространства. Даже с учётом помощи гоблинов, защищаемая территория была очень большой. Обычно чары подпитывались специальным накопителем, установленным прямо под этой площадью в одном из гоблинских туннелей, но… камень разрушили прямо перед налётом. Краем уха Певерелл слышала, что такой же атаке подверглось Министерство, и там тоже держали оборону. Их накопитель уничтожили столь же технично: это не могло не наводить на определённые мысли. – Спасибо, миссис…? – Мерит Вейн. Мы не на светском приёме, не фамильярничай. Давай, две минуты на отдых. Живо! – Послушай её, – Лисандра поддержала Мерит, – Ты – самая молодая среди нас, не бойся показаться слабее других. Певерелл кивнула и выпала из общей «песни», сразу же опускаясь на колени, так как ноги её просто не держали. Подскочивший Рори сунул в руки девушки Животворящий эликсир, а после вновь исчез – раненных хоть и было немного, но заниматься ими оказалось некому. Тело напоминало желе, Ада еле ворочала рукой, даже затычку с флакончика из-под зелья пришлось отдирать зубами. И только выпив обжигающе-горячий эликсир, она ощутила прилив сил. Вскоре «голос» некроманта вновь зазвучал среди других. Прошло не меньше часа, прежде чем подпространство перестало сотрясаться. Ничто больше не взрывалось снаружи, создавая прорехи в защитных чарах и неуверенные радостные шепотки зазвучали со всех сторон. – Всё, опускай палочку. Ты молодец! – Лисандра приобняла застывшую в своеобразном трансе девушку и мягко потянула её руку вниз. – Поздравляю с боевым крещением, Певерелл. – Певерелл?! Адена успела услышать мужской голос перед тем, как Рори перенёс свою хозяйку в Цитадель. Только там некромант могла быть в безопасности. Уставшая, выжатая до дна, волшебница опустилась прямо на ковёр и, подтянув к себе колени, уткнулась в них лбом. За этот час, растянувшийся на целую вечность, она трижды прерывалась, в отличие от взрослых магов, поддерживающих барьер без отдыха. Что и требовалось доказать – просто сила, без умения её применить, мало что значила. Поутру Адену разбудило холодное прикосновение ко лбу. Разлепив глаза, некромант улыбнулась старшему родственнику. – Привет, ворчун. Рори уже рассказал? – Да. Ты отлично справилась, но пора вставать, если планируешь вернуться в школу сегодня. – Везде это «но», – проворчала Певерелл, всё же поднимаясь с кровати. Первым делом она проверила Селену: хоть та и не была завязана сейчас на саму ведьму, обходясь накопителями с её магией, но мало ли как могло повлиять на только-только начавшего пробуждаться Стража вчерашнее? К счастью, всё было в порядке. Подмигнув спящей красавице, Адена изящным пируэтом развернулась к призраку. – Странно… Даже не нудишь, как обычно. – Может быть потому, что считаю твои действия правильными, – Игнотус подал девушке руку и поклонился, словно приглашая на танец. Рассмеявшись и захлопав в ладони, Ада присела в реверансе, после чего вложила свою длань в призрачную. А мёртвый маг, выпрямившись, посмотрел в глаза своему потомку, после чего сказал: – Я горжусь тем, что воспитал столь прекрасную Леди. Похвала от Игнотуса подействовала, словно лучшая награда: ещё долгое время Адена просто летала, счастливая быть признанной предком. Даже возвращение в Хогвартс прошло буднично. Там её, конечно, ждали.