Alea est jacta

Кратковременный сон принёс облегчение. Проснувшись, только когда Элис отдёрнула полог кровати, некромант села и, со вкусом зевнув, потянулась всем телом. Головная боль, отвлекающая, мешающая сосредоточиться, прошла, как по мановению волшебной палочки опытного колдомедика. Поблагодарив подругу (наверное, стоило называть соседку по комнате именно так), Ада поспешила умыться и привести себя в порядок. Нужно торопиться – путь из подземелий до третьего этажа займёт, как минимум, двадцать минут торопливого шага. На сердце стало гораздо легче. Чтобы там сама некромант не думала, но смена обстановки подкосила и её. Особенно, если рассматривать Хогвартс как условно безопасную территорию. Заболтавшись с новой подругой (Мерлин, как же сложно называть её так в собственных мыслях!), Адена не заметила, что потайная дверь, ведущая в гостиную факультета, не только открылась, но и запустила внутрь кого-то из слизеринцев. Идущая вполоборота, девочка врезалась в эту неучтённую единицу со всего маху, едва не упав и не свалив их обоих. – Смотри куда прёшь! – раздалось над самым ухом. Вскинувшись, Адена смогла разглядеть причину напрочь отбитой руки. В дверном проёме, так и не сдвинувшись с места, чтобы пропустить девочек, стоял высокий юноша, на вид лет тринадцати. Вихрастый, встрёпанный и весь какой-то нахохлившийся, он напоминал драчливого воробья. – Сам глаза разуй, дубина! – недовольно зыркнув на мага, некромант всё же протиснулась мимо него. И только на пути к лестнице, ведущий на первый этаж, до волшебницы дошло: они обменялись «любезностями» вовсе не на английском. Перебиваясь с торопливого шага на короткие перебежки, Элис осторожно спросила, на каком языке Адена «послала» софакультетчика. Сознаваться в знании русского оказалось тяжело. Каждый раз, переходя на него, некромант вспоминала тёмно-карие до черноты глаза и слова, въевшиеся под самую подкорку мозга: «Это ты моей внучкой будешь? Ну-ка, покрутись, красавица, дай деду насмотреться вволю». По легенде, продуманной до мелочей, мама Аделаиды Даррэм была полукровкой, обучавшейся в Дурмстранге, где и познакомилась с отцом девочки. Ни слова правды здесь, конечно, не было. Рада Дремова блестяще закончила в своё время Колдотворец, а Карей Певерелл, как и положено представителю своей фамилии, учился в Хогвартсе. И свела их вовсе не совместная учёба. Всё, что Адена могла себе позволить в настоящем – взять исковерканную фамилию матери. До класса ЗОТИ добирались уже бегом, преодолевая один за другим широкие лестничные пролёты. Больше время на разговоры не тратили – и так едва успели, прошмыгнув в лекторий перед профессором Вилкост. Сурово оглядев враз притихших детей, преподавательница прошла к массивной кафедре в противоположной стороне аудитории. Глядя, кажется, на каждого из присутствующих, колдунья проговорила: – Когда назову ваше имя, поднимите руку. Каждая наша встреча будет начинаться именно с этого. Настоятельно советую не прогуливать мои занятия – пропуски без причины повлекут за собой отработки и штрафные баллы факультету. Большой журнал посещений в ярко-красной обложке, повинуясь взмаху палочки, завис над кафедрой и открылся на нужной странице. – Крауч, Бартемиус. В просторном классе, расширенном, по всей видимости, заклинанием, на вводном занятии по Защите от Тёмных искусств был весь первый курс. Скорей всего, уже следующая лекция будет парной с одним из оставшихся трёх факультетов. Адена предпочла бы, чтобы им достались «вороны». Рассудительные выходцы факультета Равены нравились некроманту куда больше, чем шебутные воспитанники Годрика или излишне дружелюбные «барсуки». Особенно ей импонировал Крауч. Про таких, как он, говорят «имеет внутренний стержень». Уже сейчас чувствовалось – этот человек полностью сформировался как личность. Никаким перипетиям не свернуть его с намеченного курса. Певерелл не могла не восхищаться такими людьми, и не желать заполучить себе, если не в друзья, то в знакомые, очень близкие знакомые. Перекличка шла своим чередом, Адена привычно отозвалась на вымышленное имя. Своё собственное, данное родителями, вспомнить не получалось, как не старайся (Вечная Невеста сказала, что так будет легче забыть). Лишь иногда напоминание об этом всплывало в памяти, как укор. И тогда же приходили воспоминания о прошлом. Девочка позволила себе отвлечься на подробные плакаты, развешенные по стенам. На них изображались «тёмные твари»: оборотень, входящий в трансформацию, вампир с оскаленными клыками, группа враждебно настроенных пикси, болотный фонарик и ещё с два десятка не менее неприятных для человека (не важно, маг он или нет) созданий. Изображения были статичны, а внизу искусно выполненного рисунка шла краткая заметка по классу существа. Но внимание некроманта приковал один рисунок – змей с роговидными отростками на голове в форме короны. Здесь не было никакой информации, кроме наименования. «Василиск». В голове, как по заказу, всплыло: «Я умею разговаривать со змеями». Поёжившись, Адена с трудом перевела взгляд обратно на профессора, звучно захлопнувшую журнал. Но всё равно казалось – горящие собственным пламенем зелёные глаза продолжали смотреть в саму душу волшебницы. – Вернёмся к уроку. Не буду говорить, что ЗОТИ – важнейший предмет вашего обучения. Те, кто не глупы, поймут и без моих восхвалений. Напомню только: не зная того, с чем собираетесь бороться, можно легко лишиться жизни. Простой пример из моей обширной практики – многие маглорождённые, – мисс Вилкост снисходительно улыбнулась, – полагают, что с вампирами и оборотнями стоит бороться серебром. Подобные умники становятся весьма сытным обедом, надо полагать. На своих занятиях я буду учить вас тому, что необходимо противопоставлять существам, чья реакция наголову превосходит вашу. Расскажу, как защитить свой дом и себя самого от злокозненной ворожбы. Запоминайте: Защита от Тёмных искусств – есть то, что позволит вам дожить до глубокой старости. Знакомство с предметом начнём с его истории. В 1833 году… Скрипя пером, Адена конспектировала то, что диктовала аудитории профессор. Хотя сама Галатея Вилкост, как человек, некроманту не пришлась по нраву, но преподавать она умела: хорошо поставленным голосом колдунья неторопливо излагала учебный материал, раз в пятнадцать-двадцать минут делая паузы, чтобы дать возможность детям отдохнуть. В это время она вела опрос по только что законспектированному. Беспощадно снимались баллы, если студент мялся или не мог ответить. Профессор заранее предупредила первогодок, что конспекты будут играть существенную роль в экзаменационной оценке. Рассказывая о выдающихся волшебниках прошлого, мисс Вилкост наколдовывала их портрет, сотканный из тёмно-серого дыма. Приводилась не привычная Адене биография из разряда родился-жил-совершил-умер, но интересные факты из этой самой жизни. Так девочка узнала, что у Годрика Гриффиндора была страшная арахнофобия, и именно ему принадлежит создание заклинания, способного пробить даже панцирь акромантула. В речах профессора ЗОТИ великие маги прошлого представали не сверх созданиями, но живыми людьми. Оставалось сожалеть, что Историю магии будет вести не мисс Вилкост, а усыпляющий всего парой фраз профессор Бинс. Когда прозвенел колокол, студенты рванули кто куда. Профессора окружила плотная группа первогодок, жаждущих знаний «прям щас». Собирая сумку, Певерелл удивленно слушала, как степенно отвечала на вопросы преподавательница ЗОТИ. Профессор не гнала упорную мелкоту прочь, но с удовольствием общалась с ними. Кажется, Адене удалось понять мисс Вилкост – колдунья была страстно влюблена в свой предмет, а роль наставника доставляла ей наслаждение. То же самое чувствовала сама девочка, с восторгом обсуждая с Игнотусом очередную прочитанную книгу по некромантии. Улыбнувшись то ли своим мыслям, то ли Элис, Адена вслед за подругой покинула класс. Домашним заданием профессор их не отяготила – к следующему занятию следовало прочитать вводный параграф учебника и повторить материал лекции. Времени до ужина хватало, потому на общем совете было решено отправиться на прогулку по замку. Девочки занесли в комнату сумки с учебниками, и, весело болтая, пошли искать приключения. И библиотеку, которую обязательно посетят завтра. Остаток первого учебного дня был отдан праздному безделью и шатанию по бесчисленным коридорам замка. Ограничители заняли причитающееся им место, и некромант заметно расслабилась, больше не опасаясь чужих прикосновений. Всё-таки ещё далёк тот день, когда ей удастся полностью взять под контроль собственные возможности. Но, Хель, как же сладко уже сейчас! Когда с каждым днём, с каждым упражнением на самоконтроль чувствовать, как силы, спящие внутри, подчинялись, уступая твоей воле. Адена всей душой стремилась усмирить свою магию, чтобы приступить к изучению по-настоящему «ювелирных» дисциплин. Ещё маленькую девочку заворожил рассказ отца о предке, Мастере плоти. Он создавал совершенных не-мёртвых, которых от живых не отличить ни по запаху, ни по виду. При необходимости они даже могли имитировать дыхание, а кожа поднятых не морозила дыханием Смерти. Артефакты же… Их создавал Карей Певерелл. Своего рода дань уважения и тонкая ниточка, связывающая с прошлым. До библиотеки девочки так и не добрались. К несчастью, им встретился Пивз, о котором старосты предупредили ещё утром, сквернословящий, волокущий куда-то целое ведро с краской. Под улюлюканье полтергейста слизеринки добежали аж до седьмого этажа, и только там надоедливый дух отстал от них, вспомнив, видимо, о задуманной гадости. Тяжело дыша, обе студентки прислонились спинами к блаженно-холодной стене и едва удерживались на подрагивающих ногах. Что и говорить – забег по лестницам и коридорам замка дался ой как нелегко. Седьмой этаж почти не использовался. Выровняв дыхание, Адена, взяла подругу под локоток и прошлась до самого конца коридора. Отполированная табличка на двери из красного дерева гласила: «Галатея Вилкост». По всей видимости здесь располагались покои профессора ЗОТИ. Отступив к высоким окнам, девочки полюбовались на закат и предпочли спуститься к Большому залу. Следовало проверить слова старосты и поискать там кухню. Так, на всякий случай. В это же время в библиотеке шёл жаркий спор. Градус напряжённости не снижало даже то, что говорить приходилось шёпотом, чтобы сурового вида молодая библиотекарь не выгнала их прочь. На столе вперемешку лежали несколько открытых книг, по всей видимости их содержимое и послужило причиной перепалки. – Говорю тебе, не может он быть студентом! – Ты просто хочешь в это верить, Том. Если он глава рода… – Если бы он был здесь, то пришёл бы сам! Читай, – палец с короткостриженым ногтем указал на строчку в одной из книг, – «Союзная клятва – есть клятва нерушимая, данная друг другу двумя и более родами. Оные более не способны сознательно причинить вред тому, кому клялись. Их связывает сама магия носителей. В иных случаях сие значит боле, чем родство кровное». – И ты думаешь, что этот человек не может учиться вместе с тобой в Хогвартсе? Темноволосый мальчик, упрямо поджав губы, помотал головой. У него не получалось объяснить Малфою того, что он чувствовал. Это было чёткое осознание – будь загадочный «родич» рядом (смакуя, Том в мыслях называл его не иначе, как семьёй) не посылал бы посылок, но пришёл сам. Чужое одиночество ощущалось, как своё собственное. У него тоже не было никого. Никого, кроме Тома. – Сдаюсь, – Абрахас примиряюще улыбнулся, – Но отрицать того, что у него здесь есть информатор не будешь? Как-то же твоему покровителю удалось узнать, с кем ты дружбу водишь. Реддл только кивнул и тут же углубился в чтение. Вечером, когда полог кровати отгородит его от всего мира, можно будет, наконец, достать заветную тетрадь и написать то, что так и рвалось с языка. Хотелось узнать имя, чем заботящийся о нём человек, первый в череде безразличных, живёт. И, конечно, спросить о том, к какому роду принадлежит сам Том. В каждой из взятых книг прослеживалась мысль, что подобные клятвы заключались очень и очень редко, лишь между древнейшими родами. А завтра уже можно будет потолковать с одной шустрой девочкой, так старательно избегающей общества Тома. В гостиную факультета удалось вернуться не сразу. Адена банальнейшим образом заблудилась, а Элис, следовавшая за ней хвостиком, просто не запоминала дороги. В результате они едва не опоздали на ужин, придя лишь к самому его концу, и то лишь благодаря помощи случайно встреченной пары гриффиндорцев. Мисс Кана всю дорогу пламенела ушами, помня, чем занималась парочка, пока на них не наткнулись потерявшиеся первокурсницы. Симпатичный черноволосый парень, которому навскидку можно было дать лет шестнадцать, всю дорогу шутил и рассказывал смешные истории, развлекая своих спутниц. Адена, искоса поглядывая на него, всё пыталась понять, что же её настораживало в облике нового знакомого. Картинка сложилась, когда парень, уже стоя перед распахнутыми дверями Большого зала, отвесил слизеринкам учтивый поклон и, сияя задорной улыбкой, произнёс: – Флимонт Поттер к вашим услугам, дамы. Если заблудитесь в следующий раз, буду рад вновь вывести «в свет». Некромант, на миг забывшись, цепко уставилась на гриффиндорца. Знакомые черты лица – будто неумелая калька с Певереллов. И такая же, как у отца, привычка, улыбаясь, щурить глаза. Не зелёные, правда, а карие. Адена присела в реверансе, не раз и не два отрепетированном под чётким руководством Игнотуса. Флимонт разулыбался ещё больше, внутренне досадуя на самого себя: как могло показаться на мгновение, что эта милая, вежливая девочка посмотрела на него колким, немигающим взглядом смертельно ядовитой гадюки? За столом факультета уже сама некромант стала предметом интереса. Мисс Гринграсс, мягко улыбаясь, поинтересовалась, что может связывать первогодку со Слизерина и старосту Гриффиндора. К счастью, Элис вовремя включилась в разговор и поведала о блужданиях по этажам. Девочка расписала всё так, будто они плутали не чуть больше часа, но бродили, как минимум, сутки. Им посоветовали не шататься в одиночестве, если не хотят нарваться на неприятности. На том тему и закрыли. Уплетая за обе щеки картофельную запеканку (с сегодняшнего дня сервировка столов была в урезанном виде, по одной ложке, вилке и ножу), Адена ощущала на себе пристальное внимание. Короткие взгляды из-под полуопущенных ресниц позволили выяснить и их источник – парень, встреченный ещё днём, не сводил глаз с волшебницы. Поймав её взгляд, он отсалютовал Адене бокалом с тыквенным соком. Девочка только вздохнула: кажется, сегодня был день встреч. Не самых приятных, надо сказать. За своими невесёлыми мыслями, некромант не заметила, что на неё поглядывал не только парень, которого недавно окрестила «дубиной», но и кое-кто ещё. С ужина возвращались все вместе. По всей видимости, на людях слизеринцы создавали видимость сплочённого факультета, не вынося за двери гостиной внутренних разборок. Пепельноволосая мисс Гринграсс громко оповестила первогодок, что в восемь вечера покажет, где находятся душевые помещения. Некромант обрадовалась возможности помыться – честно говоря, она думала, что «банные дни» будут устраивать им раз в неделю. Элис, видя, что подруга выглядела уставшей, засела за изучение учебника по Трансфигурации, а Адена получила возможность немного побыть наедине с собой. Если повернуть голову немного левее, то сдвинутые столы, с сидящей за одним из них соседкой по комнате, скрывались из поля зрения. И можно представить, что находишься в полном одиночестве. Полуприкрыв глаза, некромант анализировала прошедший день. Выходило, что с кем-то из Поттеров судьба её всё же свела. Следовало решить – нужно ли ей это знакомство или нет. И преподаватель Трансфигурации… Странный он. Это тоже следовало обдумать. Блаженствовать, ничего не делая, не хотелось, наоборот, заглушить бы чем мысли, тянущие за собой яркие картинки из прошлого. Поднявшись, некромант начала писать эссе по Заклинаниям, и за этим делом просидела до восьми, так и эдак прикидывая применение «Инсендио». Душевые комнаты Адене пришлись по душе: большое, протопленное помещение с клубами пара и, самое главное, отдельными кабинками. Увы, пришлось подождать своей очереди, но возможность понежиться под струями горячей воды того стоило. После такого и спаться будет легко. По возвращению обратно в спальную комнату, девочка обессиленно повалилась на кровать, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Так бы и заснула, если бы не настойчивое желание заглянуть в зачарованный блокнот. Читая старательно выведенные слова, некромант тепло улыбалась. Том рассказывал всё: как прошёл его день, с кем познакомился и подружился, что чувствовал. Это было радостно и… страшно. Страшно не оправдать доверие, подвести так или иначе. Когда тебе доверяют так много, невозможно не ответить тем же. Потому, наверное, на вопрос о личности «таинственного друга», некромант, не раздумывая, написала «Певерелл». Вдогонку ушло «Не говори никому. Пока что». Несколько минут томительного ожидания (Адена была уверена, что Том так же, как и она сама, лежал за задёрнутым пологом и, подсвечивая себе «Люмосом», не сводил взгляда с чистых ещё страниц) и на белом листе вывелось: «Я никому не скажу, даю слово». Следом проявилась на странице нарисованная улыбающаяся рожица. Прыснув, девочка в ответ изобразила руку, сурово грозящую указательным пальцем. Взаимопонимание было достигнуто.