Alea est jacta

Адена была из тех людей, которых можно смело назвать «совами». Ранний подъём неизменно превращал волшебницу в человека, пытающегося убить ближнего своего взглядом. Или чем потяжелее, потому как всеобщая побудка в восемь утра никак не могла прибавить настроения. Бредя следом за своей соседкой, некромант изо всех сил боролась с зевотой. Первогодок Слизерина собрали в гостиной на ознакомительную беседу. Старосты представились, как Уолтон Розье и Силбер Гринграсс. Рядом с высоким и крепким, словно столетнее дерево, парнем мисс Гринграсс казалась настоящей тростинкой. Помотав головой, чтобы хоть немного стряхнуть сонливость, девочка приготовилась слушать. Уолтон, убедившись, что вся факультетская мелюзга обратила на него своё внимание, без прелюдий заговорил: – Первое, что вы должны запомнить: для всех остальных мы – сплочённый коллектив, где каждый вступится за другого. Все разборки и конфликты остаются за дверями факультетской гостиной. Второе: ни ногой не суйтесь в Запретный лес. Если хотите дожить до совершеннолетия, конечно. Третье: учитесь прилежно и нарушайте дисциплину так, чтобы вас не поймали. Слизерин уже второй год проигрывает Рейвенкло. Пора прерывать эту традицию. Закончив, староста окинул предупреждающим взглядом малышню, намекая, что нарушителю этих нехитрых правил придётся ой как несладко. – Со следующей недели начнутся факультативные занятия, – взяла слово Силбер, – Советую в обязательном порядке записаться на Бытовые чары. Стоимость 30 галеонов за полгода. Преподаватели по дуэлингу, проклятиям и артефакторике возьмут к себе только тех, у кого есть талант, но на первое занятие могут прийти все желающие. Цена на эти факультативы высокая – 150 галеонов из-за того, что ведут их настоящие мастера. Физическая подготовка будет дважды в неделю, на ней обязаны присутствовать все слизеринцы. Отъевшиеся «свинки» нам здесь не нужны. И последнее: отошлите привезённые мётлы домой. Первокурсникам запрещается иметь собственные, но полетать на школьных в выходной день разрешается. Всем всё понятно? Согласный гомон первогодок был ответом старосте. Тонко улыбнувшись, пепельноволосая колдунья раздала малышне расписание. Не зря же мисс Гринграсс с утра пораньше навестила декана. Девушка прекрасно помнила, как в первый день едва не опоздала на занятия, так как пришлось возвращаться из Большого зала за сумкой, спешно собираться и мчаться на лекцию. Не было ничего удивительного в том, что будущая староста заблудилась, и только встреча с Кровавым Бароном спасла тогда. Призрак, хоть и выглядел, словно оживший кошмар, к слизеринцам благоволил, всегда помогая выходцам «своего» факультета. Разлепив тяжёлые веки, Адена мельком просмотрела график занятий. По всему выходило, что первогодок особо не нагружали. Хотя, может быть, такова была система, и часть времени студентам отводилась на самоподготовку и факультативы. На белоснежном листе с золотым тиснением по краям значилось: «Расписание занятий студентов факультета Слизерин, І курс Понедельник Заклинания (класс №25, четвёртый этаж) 9:30-11:10 Трансфигурация (класс №7, первый этаж) 11:30-12:15 Защита от Тёмных искусств (класс №19, третий этаж) 13:30-15:10 Вторник Травология (теплица №1) 9:30-11:10 История магии (кабинет №12, второй этаж) 11:30-12:15 Астрономия (Астрономическая башня) 22:30-23:30 Среда Зельеварение (лаборатория №3, подземелья) 13:30-15:10 Защита от Тёмных искусств (класс №19, третий этаж) 15:30-17:10 Четверг Трансфигурация (класс №7, первый этаж) 9:30-11:10 История магии (кабинет №12, второй этаж) 11:30-12:15 Заклинания (класс №25, четвёртый этаж) 13:30-15:10 Пятница Травология (теплица №1) 9:30-11:10 Зельеварение (лаборатория №3, подземелья) 13:30-15:10 Полёты (поле для квиддича) 15:30-17:10» Внизу мелкой припиской шло: «Большой зал Завтрак 8:30-9:30 Обед 12:30-13:30 Ужин 17:30-18:30» Оценив расписание, Адена вернулась к отрешённому созерцанию задрапированной тёмно-зелёной тканью стены. Волшебница с радостью бы вычеркнула из своего листка Зелья и Полёты, но, увы, эти предметы были обязательны к изучению. Показалось немного странным, что на одних занятиях местом значился «кабинет», а у других «класс». Возможно, под «классом» подразумевалась аудитория, предназначенная не только для теории, но и для практики. Трансфигурацию, как и Чары с ЗОТИ попросту невозможно изучить без систематической тренировки навыков. Умывались и собирались в спешке. Некромант порадовалась, что вчера распаковала банные принадлежности, хоть и действовала на автопилоте. Слизеринскую мелюзгу на завтрак сопровождали оба старосты. Мисс Гринграсс взмахом волшебной палочки поправила нескольким мальчикам сбившиеся мантии, а одной из девочек, с помощью какого-то из косметического заклинания, убрала покраснение глаз. Похоже, юная слизеринка полночи проревела в подушку, переживая расставания с семьёй. На Тома поглядывали с любопытством. Не заметить, что парнишка щеголяет в одежде, отличной от вчерашней, было невозможно. С внутренней теплотой Адена наблюдала, как менялось отношение к потомку Слизерина. Поправив на плече нетяжёлую сумку, девочка встала в пару к Элис. Хотелось другого, конечно. Наверное, это её личное проклятие – наблюдать со стороны, что в прошлой жизни, что в нынешней. Стиснув покрепче кулаки, некромант упрямо тряхнула головой: не место и не время, чтобы поддаваться эмоциям. Наблюдай, опекай и помогай, но издали. Иначе больше шансов, что навредишь, тем или иным способом. И когда-нибудь, может быть, удастся посмотреть глаза в глаза, как Адена Певерелл и Томас Мракс. Строем первогодок отвели на завтрак. Адене кусок в горло не лез, а вчерашнее радостное настроение, казалось, задалось целью закопаться как можно глубже. Вдруг вспомнилось, что она так и не проверила свой блокнот. Шанс был небольшим, но эта крохотная надежда приободрила настолько, что удалось впихнуть в себя целую тарелку каши, запив её тыквенным соком. Желание получать хотя бы на завтрак кружку горячего, ароматного чая крепло с каждым глотком. В туалете, перед Заклинаниями, волшебница смогла заглянуть в блокнот. Простое «Спасибо», написанное каллиграфическим почерком, заставило сердце забиться в ускоренном ритме. Сколько бы некромант сама себя не уверяла, что ей всего в жизни хватало, но главного, человеческого тепла и семьи, не доставало катастрофически. Блэки были «своими», но не теми, ради кого бросишься в омут, не раздумывая. Деловые отношения, подкреплённые клятвами и незыблемым для всех миров – древнейшее и благороднейшее семейство не предаст. У каждого из «тёмных» магов своё личное безумие, Блэки же помешаны на данном когда-то слове. Их преданность не покупали, но заслуживали. И получив её однажды, знали, что можно не опасаться удара в спину. Но союз с ними был рождён холодной логикой, не сердцем, оттого и оставалась некоторая отчуждённость в отношениях. Расцветая тёмно-синими чернилами на белых листах, в блокноте появилась надпись «Пожалуйста. Удачи на занятиях, Томас». И черноволосый мальчишка, кажется, поминутно проверяющий самую дорогую для него вещь, улыбнулся так, как никогда раньше. Удушающее одиночество с неохотой уходило из мечущейся души, цепляясь жгучими щупальцами за самые потаённые её уголки. Но отступало, медленно, с каждой новой фразой, день за днём. Пройдёт ещё время, прежде чем Том избавится от него полностью, но первый шаг был сделан уже тогда, когда подрагивающая рука вывела на листе первое же за всю жизнь искреннее слово благодарности. Заклинания оказались совмещёнными с первокурсниками Гриффиндора. Весело болтающая группа студентов факультета «львят» была почти в два раза больше, чем у «змеек». Особенно выделялся здоровенный парень, на две головы выше всех прочих детей. Адена с опаской поглядывала на него, подозревая у первогодки Гриффиндора не совсем человеческое происхождение. Смесков с нелюдьми не то, что презирали, но больше опасались. У каждого народа своя мораль и линия поведения, часто отличная от тех, что приняты в остальном магическом обществе. К парню, неловко улыбающемуся, никто не спешил подсаживаться, хотя место у окна всегда пользовалось спросом. Сама Адена вместе с Элис заняли третью парту второго ряда, по воле случая сев позади Малфоя с Реддлом. Мальчишки о чём-то негромко спорили, волшебница, как ни старалась не могла разобрать слов. Жаркую перепалку прервал лишь удар колокола, возвестивший начало занятия, и последующее за ним появление преподавателя Чар. Мистер Храбан по всей видимости презревший профессорское место, уселся прямо на стол. Любуясь будто искусственно вылепленными чертами лица мужчины, Адена видела на его месте совсем другого человека. С такой же спокойной уверенностью в глазах и выверенными движениями прекрасно обученного боевого мага. – Моё имя Гейрт Храбан, класс. Никаких «мистеров», «сэров» и прочего. Только «герр Храбан». Я буду учить вас самому сложному, но самому прекрасному в магии. Заклинания – не просто зубодробильные фразы на латинском, кельтском и иных языках. По сути своей это приказ, изменяющий мир вокруг. От магглов нас отличает даже не наличие силы, но понимание, что повлечёт за собой то или иное действие. Каждый из вас, произнося заклинание, должен осознавать его смысл. Этому я и буду учить вас. Откройте учебники и прочтите первую главу. Выждав пятнадцать минут, когда даже самый неторопливый из студентов – Макнейр закончил ознакомление с теоретическим материалом, мастер Храбан вновь обратился к классу: – Прочитали? А теперь по очереди, начиная с первой парты первого ряда, называетесь и говорите, для чего можно использовать заклинание «Инсендио» и какие последствия могут при этом быть. За повтор буду снижать баллы. Начинайте. – Минерва Макгонагалл. Заклинание способно как разжечь огонь в камине, так и подпалить стену дома, – знакомая по путешествию через озеро девочка говорила уверено, чувствовалось, что проверяла на практике оба варианта. Дети, увлёкшись необычным уроком, на котором требовалось не только колдовать, но и думать, отвечали, в основном, стандартно. Спалить перегной в саду, разжечь костёр, использовать для приготовления еды или для того, чтобы согреться. Модифицированное заклинание «Инсендиум» можно помещать в сосуд и пламя не будет обжигать, но уютный огонёк с лёгкостью отогреет озябшие пальцы. Пожалуй, из всех выделился Том, предложивший использовать как атакующее колдовство. Хмыкнув, некромант мазнула взглядом по тёмной макушке. Мысли в ней водились далеко не самые безобидные, но эта тьма, почти что выставленная напоказ, не могла не интриговать. Сама волшебница отговорилась возможностью применения заклинания, как меры защиты от хищных зверей. Всех, конечно, не отпугнёт, но не каждая тварь, магическая или обычная, решится близко подойти к ярко пылающему огню. Кто-то заслужил одобрительного кивка от профессора, кто-то – полупрезрительного хмыканья. На Реддла герр Храбан посмотрел внимательно, оценивающе даже. Видимо, привлёк он внимание своим ответом, запомнился. А хорошо это или плохо – покажет время. Возбуждённо гомонящие ученики, раззадоренные, спорящие друг с дружкой, замолкли после звучного хлопка в ладони. Поднявшись, профессор приказным тоном велел следовать за ним, на вторую половину класса. Каменный пол здесь был выщерблен, весь в выбоинах и подпалинах. Но под всеми этими «боевыми отметинами» угадывался магический рисунок, вплавленный, кажется, в сам камень. Маленькие волшебники, умолкшие и будто бы зачарованные, столпились за спиной преподавателя. – По очереди выходите на середину пентаграммы и пытаетесь использовать «Инсендио». Чётко формулируете в голове, что хотите получить, и только тогда направляете палочку на пол. Если кто-то особо умный решит попрактиковаться на однокурсниках, на моих занятиях не появится больше никогда, – быстрый взгляд на Тома и его ответная дружелюбная, но насквозь фальшивая улыбка были замечены немногими, – Студенты Гриффиндора, прошу к барьеру! С первого раза не получалось почти ни у кого. Искры летели во все стороны и, если бы не барьер, отделяющий одну часть классного помещения от другой, то не обошлось бы без травм. Ожидающие своей очереди «львы» столпились прямо у границы защитной плёнки, не пропускающей ничего изнутри. Слизеринцы, в большинстве своём, наблюдали издали. Надо отдать должное терпению герра Храбана. Ошибки первокурсников он объяснял без издевок, ровным, спокойным тоном. Показывал, раз за разом, как должно получиться, не забывая напомнить про технику безопасности, чтобы, не дай Мерлин, кто из юных дарований не подпалил рукава собственной мантии. Адена смотрела на это с лёгкой улыбкой. Профессор Заклинаний был не только мастером своего дела, упоённым самим процессом творения, но и имел редкий педагогический талант. Даже ошибаться было не страшно, так как тебя за это никто не осудит. Пожалуй, волшебница уже сейчас могла сказать, какой именно предмет станет у неё любимым. Шумных «львят» сменили сосредоточенные «змейки». Оба факультета настолько сильно были непохожи друг на друга, что становился странным сам факт совмещённых занятий. Если только, конечно, профессорский состав не хотел сыграть на соперничестве. Слизеринцы «выступали» намного увереннее, сказывалось, видимо, предварительное домашнее обучение. Со второй-третьей попытки у каждого получалось наколдовать небольшой костерок и, получив высшую оценку, студент с чувством полного внутреннего удовлетворения покидал пределы барьера. Реддл и здесь не мог не выделиться: созданный им столб огня был, наверное, выше самого мальчишки. И с первого раза ведь! Некромант с трудом удержалась от звучного хлопка по лбу – мелкий паршивец с упорством лез на рожон. С какой надеждой думалось в этот момент про розги, про прекрасные хлёсткие розги, которые так легко раздобыть. И так грустно становилось от понимания – им никогда не быть использованными. Рука не поднимется. Герр Храбан по достоинству оценил выходку своего студента. До конца недели Том будет проводить вечера под неусыпным надзором профессора, на отработке. Малфой шипел рассерженной змеёй, которой отдавили самое ценное – хвост, явно что-то вразумляющее, но Реддл, не слушая приятеля, смотрел прямо перед собой. Он не считал себя виноватым. Адена «отстрелялась» почти буднично – с четвёртой попытки небольшой костерок, едва-едва выше колен. Ограничители некромант сняла ещё утром, положив их в потайной пространственный кармашек на тонком серебряном браслете с болтающейся подвеской в виде колокольчика. Пришлось изрядно потрясти казну Цитадели – стоимость новых «сдерживающих факторов» была почти запредельной. Но при этом их не мог бы засечь и самый искусный маг. Да и кто заподозрит в парных витых браслетах, сделанных, судя по цвету, из меди, артефакт? Герр Храбан наградил девочку задумчивым взглядом. Маг, давно уже Мастер в области Чар, чувствовал фальшь в её действиях, но уличать в этой лжи не собирался. Кто знал, какую игру вела безобидная с виду куколка? Гейрт за свою жизнь прекрасно усвоил одно правило – не обманывайся. Ни возрастом, ни милым личиком, ни полом. Самые беззащитные зачастую оказывались самыми опасными. Когда последний студент закончил издеваться над каменным полом, профессор похвалил всех скопом: тех, у кого заклинание так и не вышло, как нужно, и тех, кто смог всё сделать правильно. В качестве домашней работы первокурсникам предстояло написать о том, как можно выжить в лесу, располагая в арсенале одним заклинанием – тем, что они проходили на занятии. Прозвеневший колокол ознаменовал окончание пары. Гриффиндорцы, подхватив кое-как вещи, неорганизованной толпой рванули прочь, на бегу делясь впечатлениями об уроке. Посмеиваясь над «шилопопыми львами» слизеринцы дружной гурьбой двинулись к выходу, где их уже поджидала староста. Следующей парой шла Трасфигурация. Болтая с Элис, Адена краем уха слушала мисс Гринграсс. Староста показывала приметные детали, по которым студенты ориентировались в замке. Через неделю первогодки начнут ходить на занятия без сопровождения, и в их интересах запомнить путь не только от гостиной факультета до Большого зала, но и дорогу до учебных классов. Волшебный замок меж тем жил своей жизнью. Изображённые на картинах люди ходили в гости друг к другу, хаотично перемещались лестницы меж пролётами, а шаловливые сквозняки трепали не только волосы студентов, но и края выцветших от времени гобеленов, украшающих стены. В коридорах первого этажа было особенно прохладно, а ветер так и норовил пробраться сквозь тёплую мантию к беззащитному телу. Поёжившись, девочки синхронно ускорили шаг. Против ожидания, класс Трансфигурации оказался просторным, светлым помещением. Солнце щедро изливалось на дощатый настил, золотило столы и, дразнясь, солнечными зайчиками скакало по лицу. За большим столом на высоком кресле, чем-то напоминающим трон, сидел немолодой уже волшебник с тщательно расчёсанными и уложенными волосами ниже плеч и короткой бородой рыжевато-русого цвета, едва тронутых сединой. Пришедших первогодок он приветствовал тёплой улыбкой. Некроманту только показалось, что эта улыбка совсем не затрагивала глаз. – Здравствуйте! – волшебник легко поднялся со своего места и раскинул руки, будто пытаясь охватить своими объятиями всех присутствующих. Кое-кто из подтянувшихся к классу студентов Рейвенкло опасливо попятился. Дамблдор смущённо кашлянул и попросил первокурсников рассаживаться. Бои за последние парты велись особенно жаркие, Адене с Элис скрепя сердце пришлось занять место прямо перед преподавательским столом. – С сегодняшнего дня вы начнёте изучать Трансфигурацию. Ах, как я вам завидую! Это чувство, когда познаёшь что-то новое просто незабываемо. Трансфигурация – одна из сложнейших дисциплин магии, но увлекательна настолько, что, ради её освоения, стоит потрудиться. Зная законы превращения, можно наколдовать зонтик, если льёт дождь. И избежать визита в больничное крыло из-за случившейся после промокания простуды! Или… Честно говоря, Адена просто отключилась, полностью отрешившись от этого восторженного трёпа. Профессор Дамблдор был, вне всяких сомнений, увлечён своим предметом, но увлечён насколько сильно, что это отдавало наигранностью. Смотря на преподавателя пустым взглядом, некромант вспомнила слова Тома, сказанные ещё в поезде: «Он прячет за улыбкой показательную доброту. Не верю я таким людям». И Адена тоже не верила. А ещё от непрекращающегося трёпа у неё начала болеть голова. С классом профессор знакомился по журналу, называя студента и несколько томильных секунд вглядываясь в его лицо. Когда пришла её очередь, некромант, не задумываясь, опустила взгляд, изображая смущение. С пустым выражением глаз студенты конспектировали лекцию, продираясь через большое количество ненужной, в общем-то, информации. Дамблдор щедро делился всем: собственными наблюдениями, примерами из жизни и историческими фактами, но приправлял всё это такой несущественной чушью, что хотелось зажать уши, чтобы не слышать раздражающей трескотни. Только к середине лекции удалось более-менее привыкнуть к манере преподавания профессора Трансфиругации. На тетради для конспектирования появилась первая запись: «Элементарный закон трансфигурации: превратить можно что угодно и во что угодно. Был окончательно оформлен в форму: Трансфигурации подвергаются все материальные объекты, изменение которых не противоречит пяти исключениям Гампа и законам Министерства Магии». – Кто назовёт эти пять исключений? Вяло потянулись вверх руки. Дамблдор выбрал студента Рейвенкло, то ли специально, то ли нет проигнорировав Реддла, сидящего несколькими партами ближе. – Трансфигурации невозможно подвергнуть магический предмет с целью получения обычного, утверждение верно и для обратного процесса. Один исходный предмет на выходе даст один конечный. Невозможно трансформировать нематериальный объект. Трансфигурировать несчётное, например, воду, нельзя. И шестое, спорное, исключение: нельзя употреблять в пищу еду, созданную трансформацией. – Браво! – профессор несколько раз хлопнул в ладони, выражая охвативший его восторг, – Десять баллов Рейвенкло! На лекции скучно не было. Дамблдор охотно вступал в дискуссии со студентами (в большинстве своём представителями факультета «воронов»), рассказывал интересно, сыпля многочисленными примерами, награждал отличившихся учеников баллами. К велеречивости профессора притерпелись уже, кажется, все. А кто-то уже и симпатизировал заразительно улыбающемуся мужчине с представительной бородкой и намечающейся проседью в волосах. Записывая в тетради очередную формулу, некромант, как наяву, видела другое плетение чар. Английские маги практически всегда колдовали, используя латынь либо кальку с неё. Мёртвый язык, зарождающийся не в горле, а где-то намного глубже. Адене нравилось, как он звучал. Ради собственного интереса прочла всю «Иллиаду», вслух, специально для Игнотуса. Тот только похмыкал на это, и не понять, пришлось по душе или нет. Когда-то для тогдашней сквибки латынь ассоциировалась именно с миром магическим, а сейчас, поди же ты, хотелось услышать совсем другой язык. Сильный, напевный, манящий. Уже давно девочка задавала себе вопрос – а как «работали» волхвы с далёкой родины её матери? Здесь, в этом мире? Заметив, что в задумчивости написала совсем не то, что нужно, Адена зачеркнула фразу. Знания, вбитые будто бы в самую подкорку, всплывали иногда очень некстати. Оставалось радоваться, что лекции у них никто не проверяет, иначе бы удивились не только пухлой тетради вместо положенного свитка, но и почти дописанной формуле-приказу по поднятию низшей нечисти. Большую часть урока первогодки занимались вовсе не трансфигурацией, а латинским языком, необходимым не только сейчас, но и в будущем. Учились говорить, правильно ставить ударение, запоминали, как читается то или иное сочетание букв. Надо ли говорить, что к концу урока мозг кипел почти у всех? Дамблдор обрадовал класс небольшим домашним заданием (необходимо выучить лишь пять фраз на латыни к следующему уроку) и отпустил с миром. Еле переставляя ноги, в Большой зал Адена ползла выжатая, как лимон. Элис, по всей видимости решившая прибиться к такой же «нечистокровной», шла следом, такая же уставшая и вялая. Мимо них торопливо прошли Малфой с Реддлом и ещё одним темноволосым мальчишкой. Том коротко кивнул девочке, показывая, что и рад бы поговорить, но дела-дела. Некромант тускло улыбнулась уже в спину юноши. После обеда (на деле с трудом выпитого бокала с тыквенным соком) некромант спустилась в подземелья, в спальню. До следующего занятия был почти что час, а голова, кажется, готова взорваться здесь и сейчас. Попросив Элис разбудить её через полчаса, девочка задёрнула полог и сразу же провалилась в дарящий успокоение сон. От предложения сходить в Больничное крыло некромант отказалась. После Трансфигурации ей было просто необходимо побыть немного в тишине.