Вьюрок

      Съёмочная площадка внушала трепет, когда Ханна, впервые увидев декорации лабиринта, удивлённо выдохнула. Здесь действительно можно было заблудиться. «Каменные» стены, кое-где увитые искусственным плющом, возвышались метров на десять, извилистые коридоры заканчивались либо тупиками, либо большими площадками с разнообразными странными скульптурами и фонтанами. Населяли это место различные куклы-марионетки: от огромного Людо, движениями которого управляли несколько аниматоров, до миниатюрного, но отважного сэра Дидимуса, оседлавшего пастушью собаку.       Гоблины были самыми разными, иногда смешными, иногда пугающими, и Ханна заметила, что проведя среди них уже около шести недель, стала относиться к своим искусственным партнерам по фильму как к живым. Это немного пугало, но при этом придавало всему вокруг ауру некоего волшебства.       «Я разговариваю с куклой и на полном серьёзе жду её ответа, — сидя в окружении своих волшебных друзей в перерыве между съёмками, подумала она. — Майклу бы это понравилось. Хотя психиатру, наверное, тоже».       Мысли о Майкле заставили Ханну совершенно машинально коснуться пальцами губ. От воспоминаний о поцелуе до сих пор горели щёки и дрожь шла по телу.       Да, под конец вечера, когда они пошли смотреть фильм, она старалась вести себя как обычно, но получалось плохо. Напряжение и чувство вины за обман давили на неё, и отвлечься не получалось. Она практически не следила за сюжетом фильма, погружённая в собственные мысли, и в конце концов провалилась в сон.       Проснулась она утром в своей комнате, одетая и укрытая пледом. Гадать, как она там оказалось, было не нужно. Несмотря на то, что стрелки часов едва переступили за цифру шесть, она практически сбежала, оставив Майклу короткую записку с прощанием и обещанием позвонить при первой же возможности.       — Так, все готовы? — голос Лукаса заставил Ханну вернуться в настоящее.       Сейчас была сцена, в которой героиня Ханны не участвовала, зато участвовал Дэвид, малыш Тоби, точнее мальчик, который играл её маленького брата, украденного гоблинами, и ещё десятка два кукол.       Малыша посадили на небольшую площадку, рядом с троном короля Гоблинов. Завучала фонограмма песни «Магический танец». Весёлая мелодия и голос Боуи невольно заставляли пританцовывать.       Ханна через монитор наблюдала за съёмкой. За тем, как Дэвид бережно держал на руках Тоби, кружась с ним во время танца, ловко маневрируя между гоблинами, которые с помощью аниматоров раскачивались в такт, подпевая своему королю.       — Волшебный танец, танец! Волшебный танец, танец! — слышалось со всех сторон. — Заколдуй меня этой детской магией…       Члены съёмочной группы начали пританцовывать в такт. Никто не мог сдержать улыбки и даже смеха, когда один из гоблинов неуклюже кувыркнулся. Было ощущение, что всё вокруг превратилось в беззаботную дружескую вечеринку.       Музыка заряжала, действительно обладая необъяснимой магией.       Ханна закрыла глаза, позволяя себе расслабиться, впитать эту энергию веселья. Она позволила себе сделать несколько несложных па и тихонько хлопнуть в ладоши. Кто-то перехватил её руку, заставляя крутануться вокруг своей оси. Ханна открыла глаза и увидела перед собой Терри Джонса, одного из авторов сценария. Тот тоже смеялся, подпевая простым словам:       — Волшебный прыжок, прыжок! Волшебный прыжок, прыжок! — подпрыгивая на месте.       Ханна засмеялась, подпрыгивая вместе с ним. Волшебство «Лабиринта» существовало, оно действовало на них.       — А ну тихо, — шикал на всех Джордж Лукас, но Ханна сама видела, как мужчина, наблюдая за сценой, подтопывал в такт мелодии. — Стоп, снято! — скомандывал режиссёр через минуту.       Все тут же дружно захлопали, словно посмотрели концертный номер Боуи. Маленького Тоби перехватили с рук Дэвида, возвращая обратно матери.       — Подготовка к следующей сцене, — скомандовал Лукас, и светотехники, декораторы, монтажеры забегали по площадке.       Ханна отошла в сторону, наблюдая за всей этой суетой.       — Ты выглядишь уставшей, — Дэвид встал чуть поотдаль, опираясь на одну из стен лабиринта.       За это время они, можно сказать, сдружились, как может дружить взрослый мужчина с совсем ещё юной девушкой. Он признавал её красоту и талант, она — его умение играть, абсолютную простоту в общении и вовлечёность в работу на площадке. Они с Джорджем много чего добавляли в сцены прямо по ходу съёмок, импровизировали, придумывали что-то новое.       Ханна могла утром репетировать одну сцену, а к обеду сцена могла измениться практически до неузнаваемости. От этого несколько кружилась голова, но всё это также заряжало её творческой энергией, желанием что-то самой придумывать, творить, жить этой историей, а также предлагать что-то своё. Например, дополнять образ Сары какими-то новыми идеями.       — Немного, — Ханна подошла и опустила голову на плечо мужчины.       — Мне кажется, тебе не помешает развеяться, — проговорил он. — Хочешь, съездим в Лондон?       — В Лондон? — Ханна посмотрела на Дэвида, тот не шутил. — Ты зовёшь меня погулять по Лондону?       — Да, — совершенно спокойно ответил Боуи. — Я довольно давно не был в городе. Вот и хочу прогуляться по знакомым улочкам. Думаю, и тебе не помешает.       Ханна была несколько удивлена этим предложением. Про Дэвида ходило много различных слухов. Про его бисексуальность, наркотики, вечеринки ночи напролёт. Вызывающее, иногда странное поведение на сцене. Её родители, услышав и половину всего, что говорили о Боуи, запретили бы Ханне не то, что сниматься в этом фильме, но и просто приближаться ко всему, что связано с Дэвидом, ближе, чем на милю. Так что Ханна, как никогда была рада, что никто из семьи теперь не касается её карьерных дел.       За это время она успела узнать и творчество Дэвида, и его самого, и это словно были два различных человека: экстравагантный Зигги и английский джентльмен Боуи. Он никогда не позволял себе ничего скандального и неподобающего в отношении неё, да и любого другого человека на площадке. Не строил из себя звезду, вокруг которой всё крутится, хотя на деле это было именно так. Ведь практически каждый, кто работал над фильмом, понимал, что именно участие Боуи в первую очередь привлечёт зрителей в залы.       Ханне было интересно с ним общаться, учиться у него, узнавать что-то новое, поэтому после небольшой паузы, она лишь спросила:       — Когда?       — Спросим у Лукаса, — пожал Дэвид плечами.       — Ханна, на площадку, — как раз скомандовал режиссёр.       — Иду, — встрепенулась девушка, практически бегом устремляясь к своим кукольным друзьям на площадку.

***

      — Майкл, рада тебя здесь видеть, — Лайза Минелли расцеловала друга в обе щеки.       — Прекрасно выглядишь, Лайза, — улыбнулся Майкл. — Я не особо хотел приходить, но Лиза настояла.       — А, значит, это правда, что говорят, — посмотрела актриса в сторону, где мисс Пресли разговаривала со своими знакомыми.       — Что говорят? — спросил Майкл.       — Что вы с ней встречаетесь.       — Мы не встречаемся! Мы просто друзья, — отрицательно покачал головой он.       — Да? — искренне удивилась актриса. — А мне кажется, мисс Пресли вполне ясно хочет быть не просто другом. Во всяком случае, слухи о вашей тесной дружбе уже поползли по нашей тусовке.       — Лиза-Мария очень яркая, талантливая и милая. Мне интересно с ней общаться, но говорить о каких-либо отношениях ещё рано, — Майкл тоже следил за своей спутницей со стороны.       За этот месяц они с Лизой сдружились. Она с детьми несколько раз приезжала на ранчо и даже ночевала там. Они встречались в кафе, ресторанах. Женщина была несколько раз на студии, и даже после дружеского спора записала песню. Вот и на эту вечеринку Майкл попал, проспорив Пресли.        Он понимал, что Лиза, всё ещё переживая трудный развод, просто не готова к новым отношениям.       А готов ли он сам?       Его полностью устраивала некая дружба с налётом невинного флирта, случайных улыбок и касаний. Ему нравилось это, потому что он полностью контролировал происходящее и понимал, что такая женщина, как Пресли, вполне может ему подходить, так как она прекрасно знает, что такое слава и какое тёмное у неё закулисье.       — А как там твоя птичка? Ханна, кажется? Давно о ней ничего не слышала.       Майкл вздрогнул от упоминания о Ханне.       Вьюрок сбежала с ранчо, оставив записку. Он понимал и этот побег, и её замешательство, и то, что их телефонные разговоры свелись к минимуму. Внутренне ему было неприятно, даже обидно от такой реакции, но и сам он сбежал от тех неясных чувств, что будила в нем девушка, словно мантру повторяя: «Она ещё ребёнок».       — Ханна в Лондоне, на съёмках у Лукаса.       — Оу! Это тот самый долгострой с Боуи?! — спросила Лайза. — Значит, малышка снимается с самим Боуи. Повезло же ей, — вздохнула женщина.       — Повезло? — не понял Майкл.       — Ну, он же такой секси, — кокетливо улыбнулась Минелли. — Впрочем, как и ты, дорогой. Ой, помню как однажды я закрутила роман со своим партнёром по съёмкам. В общем, он был очень горяч…       Актриса углубилась в воспоминания, но Майкл её уже не слушал. Перед глазами снова встали тот вечер и робкий поцелуй, от которого он тогда получил столько чувственности, сколько, иной раз, не могут дать и самые искусные ласки.       Джексон проматывал в голове всё, что он помнил о Дэвиде Боуи. Да, Майкл, как никто, знал, насколько журналисты любят искажать и преувеличивать любые слухи, но от одной только мысли, что Боуи может заинтересоваться Вьюрком, кулаки сжались сами собой, а внутри всё заклокотало. Хотелось немедленно уехать отсюда, нанять самолёт и полететь в Лондон.       Он даже шагнул в сторону выхода.       — Майкл?! — вопросительный окрик подошедшей к нему Пресли, заставил очнуться от уже представшей перед глазами картины его приезда на съёмочную площадку к Ханне. — Куда ты?       — Лиза, прости, мне нужно уехать.       — Уехать? Куда? Мы недавно пришли, но если у тебя дела… Что-то срочное?       — Срочное? Да, то есть, нет, — вспышка ревности прошла, и сейчас ему самому казалось нелепым лететь в другую страну и вмешиваться в съёмки фильма.       Из-за чего? Из-за того, что он приревновал Вьюрка?       Ханна бы не поняла и уж точно не простила бы такого вмешательства.       «Майкл, ты сходишь с ума!» — покачал он головой.       Нужно было выкинуть из головы ненужные мысли о Ханне. Нужно занять себя работой, песнями, новым шоу. Нужно уметь держать себя в руках, но сейчас он действительно хотел уехать.       — Лиза, если хочешь, ты можешь остаться. Я хочу поработать в студии.       — Майкл Джексон и его музыка, — улыбнулась Пресли, подходя к нему ближе и довольно вольно кладя свои руки ему на плечи, обнимая за шею и заставляя чуть склониться в свою сторону. — Иногда я думаю, а найдется ли в этом дуэте место для третьего? Что скажешь, Майкл?       Майкл видел, что Пресли уже выпила несколько бокалов, поэтому и позволяет себе такой откровенный флирт с ним на глазах у жаждущих новых сплетен присутствующих. Это было неприятно.       Он осторожно расцепил её руки и убрал со своей шеи, нежно поцеловав:       — Всё возможно, Лиза, — его голос стал наигранно томным, нежным, от такого бегут мурашки по спине. — Но не для целой толпы, — закончил он фразу твёрже и отпустил её руки. — Всем приятного вечера, — махнул он остальным присутствующим и, развернувшись, зашагал к выходу.

***

      Строгий серый Лондон, словно одетый в осеннее твидовое пальто, очень отличался от яркого, жаркого и всегда сверкающего всеми красками жизни Лос-Анджелеса.       Ханна и не представляла, как отвыкла от английского прохладного лета, кутаясь сейчас в своё пальто, но всё же наслаждаясь видом Темзы и главных достопримечательностей города: галереи Тейт-Бритн, здания Парламента и Биг Бена, обелиска из Гелиополя под названием «Игла Клеопатры», — всё это было знакомо Ханне с рождения.       Она вдруг вновь ощутила себя маленькой девочкой, спешащей в школу, как раз по этой набережной. Вот сейчас её раздражённо окликнет отец или возьмёт за руку Дон.       — Не замерзла? — спросил Боуи, привлекая к себе внимание.       Он стоял на несколько шагов впереди, провожая взглядом кораблики, катающие туристов по реке.       — Нет, — покачала головой Ханна. — Просто, словно окунулась в детство. Знакомые улицы, виды, звуки, запахи. Недалеко отсюда моя школа.       — Я тоже жил в Лондоне до окончания школы, а потом переехал в Йоркшир, — согласно кивнул Боуи.       — В Йоркшир? — удивилась она, не совсем понимая, что было делать такому человеку в таком захолустье.       — Да, на ферму, но эта история не для таких милых, маленьких ушек, — ухмыльнулся Дэвид, видя, как Ханна смущённо краснеет. — Что с тобой сегодня? И это не просто усталость. Что я точно успел про тебя узнать, так это то, что ты можешь играть, даже падая от усталости. Мне кажется, что ты скоро освоишь игру во сне и станешь первой актрисой-лунатиком. Сегодня ты словно была не там, не на площадке, и явно не со мной.       Ханна поморщилась.       Да, сегодня она явно была не в форме. Они как раз играли ту сцену, последнюю сцену в лабиринте.       Сначала всё было в порядке, но потом. Как только они подошли к тому диалогу на вершине башни, и как только Дэвид произнёс свои первые реплики, Ханны зависла. Она словно заново окунулась в тишину гостиной, и перед ней уже стоял не Джаред и не Боуи. Образ Майкла всплывал в памяти, возвращая именно в тот вечер, и все эмоции, чувства, от которых хотелось сгореть от стыда и одновременно испытать заново, затопили её сознание.       Она уже не слышала ни указаний режиссёра, ни реплик партнёра. В результате на эту сцену потратили чуть ли не тридцать дублей и осушили чашу терпения Лукаса. Видимо поэтому он сегодня отправил главных актёров фильма «проветрить голову» в город.       Ханна чувствовала, что ей нужно с кем-то поговорить обо всем этом, иначе она просто сойдёт с ума. Она взглянула на Дэвида, который всё ещё ждал ответа.       — Дэвид, ты знаешь Майкла Джексона? — Покажи мне хоть одного человека, который не знает Майкла Джексона, — засмеялся Боуи. — Но если ты имеешь в виду личное знакомство, то да, я познакомился с Майклом, когда ему было примерно столько же, сколько тебе сейчас. Он пришел на мой концерт.       Ханна удивилась, подняв брови. Ей сложно было представить Майкла-подростка в зрительном зале, для неё он всегда был тем, кто выступает на сцене.       — Я знаю, что и ты знакома с Майклом, — продолжил Дэвид. — Джордж что-то говорил о том, что он вывел тебя на сцену. Что-то о том, что ты его маленький вьюрок, — в голосе Боуи звучало непонимание.       — Маленький Вьюрок, — повторила Ханна, грустно улыбаясь. — Это долгая история.       — Мне кажется, что у нас достаточно времени, — ответил Дэвид, предлагая девушке руку.       Она послушно взяла мужчину под руку и сделала первый шаг:       — Мне было десять лет, когда мы переехали в Америку…

***

      — Да уж, забавная история, — покачал головой Дэвид, делая глоток кофе из чашечки.       Они сидели на открытой веранде небольшого кафе. Люди вокруг посматривали на них с неверием и восторгом, самые смелые подходили взять автограф у Боуи. Ханну же скорее всего воспринимали как новую молодую подружку артиста.       — Вьюрок, — Дэвид словно пробовал слово на вкус, рассматривая Ханну. — Да, Джексон как всегда точен. Ты действительно Вьюрок, маленькая, бойкая птичка.       — Не поверишь, как я устала быть «маленькой, бойкой птичкой», — звонко стукнула ложечка по краю креманки, из которой ела мороженое Ханна.— Майкл не хочет видеть, что я уже не та десятилетняя малышка.       — Ты действительно ещё очень юна, — Ханна скривилась от этих слов Боуи, — но признаю, не ребёнок, далеко не ребёнок, — поднял он руки в знак того, что не собирается с ней спорить.       — Что же мне делать?       — Ты вправе меня не послушать, малышка, но с высоты прожитых лет, хочу тебе сказать: такой недостаток, как молодость, быстро исчезает.       Боуи расплатился по счёту, мило улыбаясь официантке. Ханна встала вслед за ним.       — Знаешь, я не слишком хороший советчик в сердечных делах, — улыбнулся Дэвид. — Я сам успел наломать немало дров в своём первом браке и попробовать многое из того, что ты просто обязан попробовать в юности, — рассмеялся Боуи, хитро подмигнув девушке. — Нет, дорогая, ты не подумай, я совсем не подстрекаю тебя начать пробовать опасные вещи и вещества.        Небо окрасилось в цвет олова. Облака повисли низко, грозя вот-вот разразиться не по-летнему холодным дождём. Боуи замолчал, подняв лицо к небу, словно пытаясь поймать первую дождевую каплю.        — Её зовут Иман, — тихо произнёс он, словно это имя было именем какого-то божества. — Когда я встретил её, то в ту же минуту придумал имена нашим будущим детям. На нашем первом свидании я не мог слова сказать, настолько волновался.       Ханна слушала Дэвида с широко открытыми глазами. Лицо артиста в этот момент засветилось каким-то необыкновенным светом. Если она также выглядит, когда думает о Майкле, то неудивительно, что Дженни так быстро всё поняла.       — А что дальше? — тихо спросила Ханна. — Она стала вашей женой?        Боуи посмотрел на Ханну, словно только что вспомнил, что она тут, и, улыбнувшись, покачал головой:       — Нет. Понимаешь, репутация это не просто слово, а создал я её себе, мягко сказать, не слишком надёжную, но я не отступлю, я точно знаю, что делать.       — Что? — затаив дыхание, спросила Ханна.       — Есть одно кольцо во Флоренции… — загадочно произнёс Боуи. — Так что всегда нужно верить, что ты найдёшь свою любовь, своего человека на всю жизнь. А если уж встретила, то не отступай, — приобнял Боуи девушку, потрепав макушку. — Майкл не глуп, но очень осторожен, недоверчив, слишком много людей использовали его доброе сердце.       — Но он знает, что мне можно доверять!       — Возможно, он не доверяет себе, — пожал плечами Боуи. — До конца съёмок здесь осталось дней десять. Если, конечно, ты не собираешься снова саботировать их? — иронично посмотрел на неё Боуи, шутливо поддразнивая.       — Я добралась до города Гоблинов по ту сторону стены, — продекларировала Ханна. — Неужели вы думаете, Ваше Величество, я отступлю сейчас? — шутливо сделала поклон Ханна.       Первая капля дождя со стуком разбилась о каменную мостовую. Вслед за этой, первой сорвавшейся с небес каплей, последовали другие.       Боуи поднял воротник пиджака и взметнул руку вверх, ловя чёрный кэб. Автомобиль подъехал практически сразу, позволяя им спрятаться от дождя.

***

      Ханна была счастлива вернуться в Америку. Лукас сделал небольшой перерыв в два дня, чтобы дать актёрам прийти в себя, а остальным подготовить декорации для дальнейших съёмок.       Сыграть осталось не так много: несколько сцен для начала и финала фильма и ещё одна, самая красивая и даже романтичная сцена фильма — бал из сна Сары.       Эта же сцена оказалась для Ханны самой волнительной и сложной. Они с Дэвидом должны были вальсировать среди остальных «гоблинов», разыгрывающих людей. Со вчерашнего дня они начали репетиции вальса, но Ханна была не особо сильна в парных танцах и ещё…       Она сама не понимала, начинает ли ныть когда-то травмированная нога на самом деле, или это лишь застарелый страх играет на её нервах, но результат был один: она ошибалась.       — Так я скоро тебе все ноги отдавлю, — ругалась на себя Ханна после очередной неудачи, растирая уставшие после репетиции мышцы, и виновато смотрела на Дэвида, который сидел рядом.       — Я ожидал, что самым плохим танцором на площадке буду я, но ты решила и тут не сдаваться без борьбы.       Ханна лишь горестно вздохнула: — Я знаю, что ты прекрасно танцуешь, — покачала головой девушка. — А вот я, кажется, разучилась и не совсем понимаю, что мне делать.       — Может, просто довериться мне, позволить вести? — повторил Боуи слова хореографа, что та говорила им каждую репетицию.       — Поверь, я стараюсь, — пожала плечами Ханна.       — Ты ещё не встречалась с Майклом? — перевёл тему Боуи.       — Нет, — покачала головой Ханна.       — Только не говори, что ты и сейчас будешь скрываться от Джексона, словно шпион, — подтрунивал над ней Дэвид. — Как по мне, то, что вам сейчас обоим действительно нужно, так это как раз встретиться и поговорить, прошло ведь три месяца?       — Практически четыре, — поправила его Ханна.       — Тем более. Ты соскучилась по нему. Он соскучился по тебе. Да и кто поможет тебе с танцем лучше, чем Майкл? — хитро подмигнул он ей.       Ханна не могла с этим поспорить, да и если честно, ужасно соскучилась по Майклу. Ей так захотелось увидеть его, рассказать обо всем: о съёмках, о Дэвиде, о Доне.       При малейшей мысли о брате холодные волны страха снова накатили, заставляя задержать дыхание. Ханна старалась отстраниться от негативных эмоций. Легче всего и лучше всего, конечно, помогала работа, но и здесь было не всё гладко.       — Да, я поеду в Неверленд, — ответила Ханна Дэвиду. — Хочешь со мной? Я думаю, Майкл будет рад тебя видеть.       — Как-нибудь в другой раз, Вьюрок.       Ханна лишь рассмеялась, покачав головой, понимая что Боуи тоже привык называть её этим прозвищем.       — Пока, Дэвид.       — До встречи.

***

      Ханна с волнением перешагнула порог особняка Майкла. Она боялась снова встретить тут счастливое семейство в составе Пресли и её детей, но дом встретил непривычной тишиной. Ханна даже испугалась, что дома никого нет, но тут в холл вышла Мария.       — Ханна?! Дорогая, ты вернулась со съёмок!       — Здравствуйте, Мария, — радостно улыбаясь она. — А Майкл дома? — не удержалась Ханна от вопроса.       — Да, он в библиотеке, — махнула женщина в сторону закрытых дверей.       Ханна посмотрела в указанном направлении и почувствовала, как быстро застучало сердце.       — Я пойду? — зачем-то спросила она у Марии: странная робость и страх увидеть Майкла сковали все мышцы.       — Конечно, — не понимая всей этой её робости, ответила та. — Он соскучился по тебе.       Ханна шагнула к дверям.       — Ужин будет скоро готов, — уже вдогонку сказала Мария.       Ханна молча кивнула, осторожно взялась за ручку двери и повернула.       Майкл сидел в кресле и читал книжку. По обложке Ханна тут же узнала её. Она тихонько прошла вперёд, наизусть рассказывая диалог Питера Пэна и Вэнди, который помнила ещё со времён постановки мюзикла:       — Я живу среди пропавших мальчишек. Их не зря так зовут.       — А кто они?       — Дети, выпавшие из коляски, когда няня зазевалась. Кого за неделю не хватятся, отправляют в Неверленд.       — И девочек — тоже?       — Девочки слишком умны, чтобы выпасть из коляски.       Майкл тут же поднял голову и широко улыбнулся. Отложив книгу, он вскочил на ноги и, быстро преодолев расстояние между ними, сгрёб Ханну в объятия:       — Вьюрок, ты вернулась?! Когда?       Ханна резко выдохнула, обняв Майкла в ответ. И снова мурашки и тепло, что растекаются по телу. Ладони сами собой провели по гладкой ткани рубашки, а пальцы запутались в чёрных кудряшках волос.       От этого прикосновения ладонь словно опалило жаром, и Ханна отдернула руку и осторожно высвободилась из объятий.       — Несколько дней назад, — призналась она.       — И не сообщила, — покачал головой Майкл.       — Прости, — виновато улыбнулась Ханна. — Работы много, съёмки ещё не закончены, мы каждый день репетируем.       — Оу! — Майкл присмотрелся к Вьюрку: синяки под глазами, бледность. — Выглядишь уставшей.       — Я вчера плохо спала, — провела Ханна пальцами под глазами, словно желая стереть все следы усталости с кожи.       — Пойдем ужинать, и ты мне всё расскажешь, — обнял он её за плечи, разворачивая к двери.

***

      Вернувшись домой, Ханна застала там только отца.       — А где мама и Дон?       — На приеме у врача, — холодно ответил отец, словно едва переступив порог, дочь уже успела чем-то провиниться перед ним.       Ханна не обратила внимания на тон отца:       — Что случилось?       — То, что твой брат непроходимый идиот, — рыкнул Артур.       Ханне больше ничего не удалось добиться от находящегося не в настроении отца. Расспрашивать его дальше, рискуя нарваться на скандал, не хотелось, поэтому ей оставалось только ждать.       Ждать пришлось недолго. Мама и Дон приехали где-то через час.       — Ханна, солнышко, ты уже дома, — обняла ее мама. — Я думала твой самолёт будет только вечером, хотела испечь твой любимый пирог.       Ханна практически не слушала, что ей говорит мама. Она знала, что так женщина ведёт себя только в приступах сильного волнения. Если мама вдруг начинает хвататься за всё подряд или тараторить без умолку, значит происходит что-то страшное. Ханна не отрывала взгляда от слишком тихого и слишком бледного брата.       — Привет, Ханна, — улыбнулся он, но как-то устало.       — Привет, Дон, — эхом отозвалась она, хотя на самом деле ей хотелось закричать, затопать ногами и потребовать, чтобы ей сейчас же, сию минуту объяснили, что происходит.       Ей, конечно, всё объяснили, но чуть позже, и привычно сидя на кровати брата, Ханна слушала, сцепив пальцы и сжав зубы от тревоги.       — Да это всё мама, — отмахнулся Дон, — развела панику на пустом месте. Видишь ли, температура у меня держится вторую неделю. При том, что и температура не такая уж и высокая 99,14 °F.       — Две недели, — повторила Ханна. — Почему мне никто ничего не сказал?! Я же звонила почти каждый день.       — Чтобы и ты развела панику на пустом месте? Я сдал все анализы, если что-то есть, то они покажут, а пока, прошу, не надо этого скорбного взгляда, — фыркнул Дон. — Расскажи лучше, как там Лондон? Каково это — работать с Лукасом, а с Боуи? Как тебе Боуи? Он делал какие-нибудь странные вещи на площадке?       — Да, конечно, пил виски и занюхивал порошком, — поддразнивала Ханна брата. — И мы все вели себя странно, сказку же снимаем.       Ханна увернулась от небольшой подушечки, которую Дон бросил в неё, и показала язык.       — А если серьёзно, то Дэвид совсем не такой, каким может показаться по своим песням и клипам. Он интеллигентный, образованный, мудрый, — стала перечислять Ханна, вспоминая их разговор во время прогулки по Лондону.       — Ты говоришь о нем, как об «истинном джентльмене», — поморщившись, ответил Дон, который тоже с самого детства слышал от отца о правильном поведении и истинной английской воспитанности.       — Да, — кивнула Ханна, — но при этом он не сноб и умеет веселиться, у него отличное чувство юмора. Сейчас, подожди, — спрыгнула Ханна с кровати и побежала в свою комнату.       Вернувшись через несколько минут, Ханна протянула брату фотографию:       — Я же обещала тебе автограф Джорджа Лукаса и даже немного больше.       С фотографии на Дона смотрели Лукас и Боуи, широко улыбаясь, даже смеясь над чем-то, а внизу были две размашистые подписи с пожеланиями.       — Ух, ты! — воскликнул Дон. — Просто супер! Я же не серьёзно просил, даже не думал, что ты…       Дон обнял сестру, и Ханна вздрогнула, ощутив кожей, насколько он горячий. Мысль о том, что мама может не так просто паникует, холодом ударила по сердцу.

***

      — С Доном всё будет хорошо, — выслушав Ханну, ответил Майкл. — И он прав, не стоит паниковать заранее, но если вдруг понадобится помощь — деньги, врачи, лекарства — всё, что угодно…       — Спасибо, — поблагодарила Ханна, — надеюсь, ты прав, и мы зря разволновались. И я хочу тебя действительно кое о чём попросить.       — Порепетировать? — шутя спросил Майкл, посмотрев на Вьюрка с любопытством.       Ханна отвела взгляд, вспомнив тот вечер, но всё же взяла себя в руки: сегодня она не собиралась отступать и прятаться.       — Почти. Пойдём в танцевальную студию?       — Хорошо, — кивнул он.

***

      Ханна подошла к магнитоле и вставила кассету с записью именно той мелодии, под которую они с Боуи танцуют.       — Так что случилось? — спросил Майкл, останавливаясь в дверях.       — В фильме есть сцена бала, — шагнула в сторону Майкла Ханна. — Мне сложно, я не знаю, могу ли я танцевать.       — Нога? — тут же понял Майкл, взглянув на ноги Ханны. — Болит?       — Нет...да...не знаю, — покачала головой Ханна. — Я просто не знаю. Мне страшно, я боюсь и ошибаюсь.       Она взглянула на Майкла, грустно улыбнувшись:       — Поможешь?       Он посмотрел на Вьюрка растерянно:       — Ханна, я не танцую парные танцы. Я просто не умею. Я всегда танцевал и придумывал танцы так, как чувствовал. Никаких вальсов, танго, фокстрота.       Ханна улыбнулась этой его совершенно детской растерянности. Она видела, как Майкл чувствовал музыку: он всегда пританцовывал, когда её слышал, даже, казалось, не замечая этого, и Ханне просто не верилось, что есть какие-то танцы, что ему неподвластны. Ханне казалось, что сама музыка подчиняется ему.       — Вальс это несложно, — ответила она. — Я могу научить. Эти шаги и повороты вбивают мне в голову уже две недели, но я не могу почувствовать себя спокойно, уверенно. Почувствовать себя в безопасности, в праве на ошибку, — говоря всё это, Ханна медленно подошла к Майклу и протянула ему руку.       Он посмотрел сначала на протянутую ладонь, затем на чуть склонённую голову и робкую улыбку девушки.       — Всегда любил учиться чему-то новому, — принял он её руку.       Они вышли на середину зала. Майкл шутливо поклонился. Ханна рассмеялась и сделала книксен. Майкл улыбнулся и в следующий миг стал серьёзным.       — Эту руку сюда, — Ханна взяла ладонь Майкла и положила себе на талию, — а эту — сюда, — она переплела свои пальцы с его.       Сама положила ему руку на плечо и перевела взгляд на ноги:       — Сейчас я сделаю левой ногой небольшой шаг назад, а ты поставишь правую ногу вперёд, на место моей ноги.       Майкл кивнул и сделал всё, как говорила Вьюрок. — Теперь ты левой ногой делаешь шаг вперёд и чуть поворачиваешься по часовой стрелке, — подсказала она следующее па.       Майкл довольно быстро уловил технику танца, но всё же его раздражало, что каждый раз приходилось помнить обо всех шагах. Это ограничивало, уничтожало какое-то волшебство, но ради Вьюрка он был готов и на это.       — Попробуем с музыкой? — остановившись у зеркала, спросила Ханна.       — Давай, — согласно кивнул Майкл.       Ханна подошла к магнитоле, и по залу тут же поплыли мелодия и голос Боуи, поющий о любви.       — Дэвид? — удивился Майкл, мгновенно узнав певца.       — Он написал практически все песни к фильму, — останавливаясь возле Майкла, ответила Ханна.       Его рука уже сама собой обхватила её талию, вторая чуть сжала ладонь, и они сделали первое па. Сейчас всё было удивительно легко. Они скользили по залу, совершая повороты и шаги. Майкл живо представил Ханну в образе прекрасной принцессы, в сверкающем платье и с украшениями в волосах. Он чуть крепче прижал её к себе, продолжая вести в танце.       Вальс начинал ему нравиться, он начинал понимать его волшебство. Волшебство покрывшихся румянцем щёк, сверкающих глаз, смотрящих прямо в его глаза, чуть приоткрытых губ, что так соблазнительны и преступно близки к его губам…       Рука сама собой отпустила талию, нежно прошлась вверх по позвоночнику и остановилась на шее, наслаждаясь нежностью кожи под пальцами и ловя лёгкую дрожь. Дыхание Ханны мгновенно сбилось от этой неожиданной ласки, мурашки пошли по коже, захотелось придвинуться ближе, и она даже качнулась в сторону Майкла, а взгляд опустился вниз, на его губы, совсем как в тот вечер.       Было удивительно, что они до сих пор не сбились с ритма, не совершили ошибку, так как сейчас в голове у Майкла было лишь одно желание — коснуться своими губами её губ. Поцелуй он её сейчас, то совершит преступление сразу в нескольких штатах, но не поцелуй он её…       Музыка закончилась, а они так и застыли, не двигаясь. Ладонь Майкла перешла с шеи, медленно прошлась по скуле, заставляя девушку приподнять подбородок.       Ханна закрыла глаза, наслаждаясь этой нежностью, а её пальцы чуть сильнее сжали его плечи. Казалось, вот ещё миг и он решится, и он поддастся этому чувственному искушению.       Боль в ноге, как выстрел, заставила Ханну резко отстраниться и согнуться, чуть не падая. Если бы не рука Майкла, удержавшая её, то Ханна упала бы на колени.       — Вьюрок! — он подвёл ее к скамье, стоящей у стены. — Садись.       Быстро освободил ногу от обуви и носка: та дрожала мелкой дрожью, а мышцы словно стали камнем.       — Судорога, — сказали они хором.       Майкл осторожными движениями начал разминать застывшие мышцы. Массаж снимал скованность, и боль уже практически ушла. Ханна, облокотившись о стену, наблюдала за сидевшим перед ней Майклом.       — Спасибо, — тихо сказала она. — И всё-таки она болит.       — Это просто судорога, — покачал он головой, — и появилась она после танца. Может просто от напряжения и необязательно, что повторится вновь.       — Может быть, — покачала Ханна головой, не зная, чем огорчена больше: тем, что травма всё-таки дала о себе знать, или тем, что волшебство, возникшее между ними, растаяло.       Ханна посмотрела на Майкла, который массировал её ногу и чуть хмурился каким-то своим мыслям. Она практически была уверена, что он был готов её поцеловать, по-настоящему поцеловать. Что-то в его взгляде, в его движениях, в том, как он держал её в танце, слишком близко, слишком собственнически, говорило об этом, но момент был упущен и вряд ли повторится вновь. — Тебе нужно отдохнуть, — Майкл осторожно обул Вьюрка, заканчивая массаж. — Завтра, если хочешь, можем порепетировать ещё.       Ханна встрепенулась, не ожидая такого предложения:       — Конечно! И ещё кое-что…       — Да? — внимательно посмотрел на неё Майкл.       — Ты приедешь на съёмки бала? Я правда ещё не знаю, когда они точно будут, но…       — Тебе будет легче, если я буду там, — закончил за неё Майкл, понимающе кивнув. — Я обещаю приехать. А сейчас, пойдём домой, Золушка.       — В кедах, — рассмеялась Ханна, принимая его руку.       Когда ладонь Майкла слегка сжала её, переплетая пальцы, Ханна вздрогнула от ощущения тепла и мурашек, растекшихся по коже.       Волшебство продолжалось…